Так будет лучше

Изменившийся. Ожесточённый. Спокойный даже больше, чем был. Эйсон стоял внизу, на привычном месте, и ждал. Так, как пару локтей назад. Или когда это было?.. Тунон не помнил чисел и точных дат. Но, кажется, недавно. Словно знал, что услышит. Словно был к этому готов. Словно мог предположить, что этим всё и закончится. — Твои действия являлись безграничным нарушением Законов, — Тунон впервые за очень долгое время ощущал, будто слышит свой голос со стороны. — Ты признан виновным и будешь казнён. С настолько неизбежными вещами стоило разбираться побыстрее. * «И сейчас не попытаешься, мелкий? Неужели? Что я тебе говорил? Будь готов обнажить свой клинок. Будь... Будь». * Эйсон коротко тряхнул головой. Он знал, что так и будет. И теперь нужно было всего лишь убедить выслушать его. Но... Если не выйдет... Если он не объяснит Тунону, что, зачем и почему делал... Возможно, даже придётся вступить с ним в бой. И при мысли об этом перед Эйсом вставала тонкая грань между двумя «так будет хуже». Как? Как здесь будет... лучше или хуже? Никак. Пропустить пару ударов Тунона и лечь на этот ковёр навсегда или улететь в Яму — невозможно. А... А исполнить условие Кайрос другим способом, если Тунон откажется присягать ему... От этой мысли Эйсона охватывала такая паника, что он почти забывал, как разговаривать. — По законам же, Ваша Честь, мне положен суд, прежде чем приговор будет вынесен. «Говоришь о законе? Соблюдай его сам». — Не вижу в этом ни смысла, ни необходимости, — Эйсу было приятно подумать, что лёгкая горечь в этих интонациях Адъюдикатора ему не послышалась. — Но если ты настаиваешь — изволь. Шпили. Старые Стены. Эдикты. Распутье. Бездна, Бездна, неужели ему будет достаточно? Он вроде бы оправдывал свои же нарушения закона и превышение полномочий — а сам не мог отделаться от бьющейся под черепом мысли: «У меня присяга Марка и свои козыри в рукавах. Послушайте меня. Поверьте мне. Доверьтесь мне. Не вынуждайте меня. Прошу вас, не вынуждайте меня лишаться вас. Прошу. Прошу. Пожалуйста». — Суд признаёт тебя... Марк объявился настолько быстро и близко, что Эйс даже заподозрил, будто тот притащился в Суд именно с его, Эйсона, тенью. А впрочем, какая разница, если он сейчас что-то натворит... От его слов у Эйсона снова поползли глаза из орбит. Захотелось чуть ли не хватать его — Архонта Теней, да — за шиворот и орать что-то в духе «ты мне сейчас всё испортишь!». — Я всегда осторожен, — словно в ответ и на его мысли огрызнулся Марк. — А вот вы, Архонт Правосудия, рискуете совершить несправедливость в собственном Суде. И эта фраза Эйса вдруг совершенно успокоила. Она как будто была... итогом, точкой под всеми его расплывчатыми и даже разрозненными показаниями. И теперь оставалось только ждать. Ждать, пытаясь рассмотреть выражение Лика — да какое там выражение?.. Ждать, чувствуя кожей напряжение стоящего за плечом Марка. Ждать, слушая хриплое дыхание тех, кто не побоялся ни прийти сюда с ним, ни ответить Тунону. — Вопреки всему я считаю тебя невиновным. И если бы это было возможно сейчас — Эйс рухнул бы перед ним на колени от облегчения. А в том, что вышло ровно наоборот, не было видно даже иронии. * Эйс открывает глаза. Он в той же комнате, в какую приходил в своём последнем сне. Только на этот раз он лежит на кровати, поверх всех одеял. Рядом — привычно человечный в его снах Тунон. Похоже, именно так Эйс представляет себе покои Адъюдикатора — в которых он, естественно, никогда не был. Пальцы Тунона смыкаются вокруг его запястья — скорее щепотью, чем хваткой, касанием, а не удержанием. — Архонт. Эйс и сам не замечает, как быстро кладёт ладонь поверх бледных тонких губ: — Нет. Ответный взгляд полон вопроса и бесконечного терпения. — Я не желаю, чтобы ты называл меня так. Не здесь. Не сейчас. Прошу тебя. Тунон медленно кивает. Эйсон убирает руку и, не удержавшись, приподнимается на локте, склоняется и целует. Медленно, со всей оставшейся у него нежностью, мешая свой привкус грозы с чужим привкусом пепла. Тихо стонет в чужой рот, когда его плечи сжимают сухие руки. Разрывает поцелуй, слепо тычется щекой в щёку, коротко оглаживает ладонью бесстрастное даже без маски лицо. И нависает сверху: — Особенно сейчас. Пока его рука мягко, но решительно ведёт по плечу, вдоль рёбер, и останавливается на бедре Тунона, тот дышит чуть чаще, чем всегда, и это дороже любого стона или чего-то, ему подобного. — Согласись — если бы я назвал тебя так в данный момент... в этом был бы определённый... интерес. Эйсон едва сдерживает улыбку. И бездумно, безумно обещает: — Может, позже. Если тебе хочется. И если я... привыкну. «Доживу», вертевшееся на языке, он не произносит. Ведёт ладонями дальше, подхватывает под бёдра, шалея от себя и происходящего. И отпускает. — Перевернись. Конечно, собственное положение совсем не помогает. О каких приказах может идти речь. Почтительность одним Архонтством не вытравишь. И поэтому он бессчётное число раз оглаживает спину, отводит в сторону тёмные волосы, целует затылок, позвонки, белую кожу плеч — бледнее даже, чем у него самого. Спускается губами ниже, по позвоночнику, оставляя немедленно гаснущие следы на лопатках, сжимая поясницу. И пытается унять головокружение, касаясь ягодиц, легко ведя между ними языком, ловя ладонями дрожь. — Я не думаю... что... — Не думай, — отзывается Эйсон, кладя ладонь повыше, стараясь сделать прикосновение успокаивающим. — Не думай. Не это тебе сейчас нужно. Как просто было бы перехватить уже существующие нити, подчинить себе и своей воле, сделать своим... Никогда. Не так. Эйс сделает по-другому. Он медлит перед тем, как оказаться внутри, снова выцеловывая плечи и шею. Кладёт руку поверх руки Тунона, сплетает их пальцы, чувствуя ладонью чужие костяшки. Кажется, шепчет что-то между движениями. Что-то среднее между «нужен», «мой» и «сокровище». Кажется, заканчивает, перевернувшись с Туноном на бок, положив его руку ему на член, свою — поверх. Кажется, едва дышит в чужой затылок. ...Он открыл глаза в той комнате, где всегда жил при Суде, пока был ещё Вершителем. Он чувствовал себя абсолютно пустым, никаким. Но — не усталым. Не измочаленным. Теперь он Архонт. И собирается вернуться к Горному Шпилю, дабы обрушить на Империю Эдикт. По совету Тунона. По совету, подумать только, своего Адъюдикатора. По совету того, кого во сне он только что... Эйсон тряхнул головой, садясь в постели. Поднялся, натянул сапоги. Впереди ждали его Ярусы и Шпили.