Эффект Лазаря

Тор в задумчивости стоял в паре шагов от Хеймдалля и смотрел вниз, плотно сжав губы. Новость, которую они услышали, ни о чём не говорила Тору. Да и с чего бы? Локи никогда не делился с ним деталями пророчества. Ну и что, что на Мидгард обрушилась холодная погода? Там мир такой: есть и солнце, и дожди, и жара, и холод, и снег. Хеймдалль повторил об этом целых два раза, когда ему задали вопрос о Мидгарде. И Тор, совершенно искренне недоумевая, перевёл взгляд на Локи. — Тор — наш нынешний царь. Почему ты до сих пор ничего не рассказал ему о пророчестве? — жёстко спросил Хеймдалль, когда понял, что Тору его слова ни о чём не говорят. — Ты ведь его советник и должен помогать, а не скрывать правду. Локи не знал, что ему ответить. Он сполна ощутил себя провинившимся, хотя до выговора стража таковым себя не считал. Пророчество из его уст слышал только Один, Хеймдалль, понятное дело, наблюдал за Локи в Хельхейме и хотя бы частично всё знал. Но Локи отчаянно пытался забыть, какая роль ему была отведена в пророчестве. В тот момент ему даже в голову не пришло бы восстать против Асгарда. Тогда он был слишком молод, глуп и наивен и искренне считал Одина едва ли не своим спасителем. Но впоследствии, когда Локи столкнулся с неприятием себя асами из-за магии, ему пришлось учиться быть жёстче. Учиться быть таким, каким он мог бы стать, чтобы оказаться на нужном месте в пророчестве. Однако Тор встал как кость поперёк горла, явился спустя два века и неожиданно воспылал такой любовью, о которой Локи даже не смел и мечтать. Его прямота и честность погасили огонь злости, разраставшийся из-за одиночества и обиды, и помогли вернуться к нормальной жизни. — Я не скрывал правду, — Локи чувствовал себя отвратительно, стараясь отогнать мысль, что ему приходилось оправдываться. — Просто Тор никогда не спрашивал меня о том пророчестве. Хеймдалль недоверчиво хмыкнул. — Это правда, — вступился за него Тор. — Не хочу ворошить прошлое. — Прошлое, мой царь, в котором описывается будущее! — громыхнул Хеймдалль. — Один изловил Фенрира не просто так. Он один из вестников приближающегося Рагнарёка, а то, что его потомки беспокоили многие миры, заставило Одина сделать первый шаг. Затем всё успокоилось, потому что Локи принял твою любовь, ответив взаимностью, и стёр себя из пророчества. Тор внимательно слушал, иногда хмурился, а когда речь зашла о Локи, перевёл на него взгляд. — Какова была твоя роль? — спросил он без требования, но с нажимом. Смысла что-то скрывать уже не было. — Я должен был вести корабль Нагльфар с армией мёртвых из Хельхейма и йотунами на борту. Против Асгарда и Одина, — тихо произнёс Локи. — Но теперь этого не случится. Тор помолчал. — Почему не случится? — Почему? — вытаращился на него Локи с возмущением и, наплевав на присутствие Хеймдалля рядом, воскликнул: — Потому что люблю тебя, бестолочь! Разве не поэтому я пошёл за тобой туда, куда не желал возвращаться даже под страхом смерти, и остался? Разве ты не этого добивался? — Этого, — устыдился Тор и опустил провинившийся взгляд. — Локи, я… — Нежничать будете наедине, — оборвал Хеймдалль. — Сейчас важнее то, что вестники не появлялись долгое время именно из-за Локи и его выбора. Но теперь умер Бальдр и именно он поведёт Нагльфар на Асгард. — Вёльва подтвердила, — вставил Локи. — Поэтому Мидгард поглотили морозы и холода. — Какое значение имеет погода? — не понимал главного Тор. — Погода — тоже вестник, Тор, — добрался до сути Локи. — В пророчестве говорилось о трёх лютых зимах в разных мирах, вслед за которыми Асгард постигнет та же участь. Первым миром стал Мидгард. Лицо Тора прояснилось, но ненадолго. Потом появилась задумчивость, и, в конце концов, он спросил главное: — Если Фенрира мы могли поймать, то обуздать погоду не можем никак. Мне подчиняются лишь молнии и грозы, — рассудил Тор. — Есть ли ещё что-то, о чём нужно побеспокоиться заранее? Локи очень быстро ответил: — Йормунганд. — Змей ещё не пробудился, Локи, — возразил Хеймдалль. — Я не ощущаю колебаний между мирами. Он спит. — Если мы имеем дело с новыми вестниками, то Йормунганд беспокоит меня в первую очередь, — мрачно отозвался Локи, нахмурившись. — Почему? — поднял бровь Тор. — Потому что он убьёт тебя — такова его роль. Пленить змея, плавающего в пространстве между мирами, в отличие от Фенрира, было просто невозможно. Он был огромных размеров и мог существовать там, куда даже асам заказан путь. Сражаться на его территории было нереально, а если бы и нашёлся способ, то даже цверги не смогли бы изготовить цепь, способную удержать Йормунганда. Но именно он представлял главную опасность для Тора. Потерять Тора означало потерять всё. Локи видел, как изменился его взгляд, стоило только упомянуть о смерти. Но нет, он не испугался, не разозлился, что Локи не говорил этого раньше, а твёрдо и уверенно заявил: — Если ты изменил свою судьбу, я тоже смогу изменить свою. — Я не менял свою судьбу — ею занялся ты, — печально усмехнулся он. И Тор подался навстречу, положив большую тёплую ладонь на открытую шею. — Тогда ты займись моей. Сможешь? А я помогу, — несмело улыбнулся он. Сейчас Локи не имел ни малейшего понятия, как можно было бы поступить с Йормунгандом. Волка, пусть и чересчур большого, но бегающего по земле, шансов поймать было гораздо больше, чем гигантского змея между мирами. — Ангрбода, — сказал Хеймдалль. Оба повернулись к нему с вопросительными взглядами. — Ангрбода, — повторил он со вздохом. — Ведьма из Железного леса, расположенного на востоке Йотунхейма. Змей Йормунганд — её создание. Возможно, она сможет помочь. Конечно, Локи слышал о ведьме Ангрбоде из Йотунхейма, но никогда с ней не пересекался. Поговаривали, она тоже живёт достаточно обособленно, прячась в дремучем лесу, в котором обитают потомки Фенрира. Путь к Железному лесу не менее лёгок, чем путь к братьям-цвергам Броку и Синдри, который когда-то пришлось преодолеть из-за молота Тора. Но в словах Хеймдалля имелся определённый смысл. — Возможно, ты прав, — сощурился Локи. — Тогда не слишком медлите. Я буду наблюдать за остальными мирами и обязательно сообщу о второй и третьей зимах. Но сначала, — он внимательно посмотрел сначала на Локи, затем на Тора, — доведите начатое до конца. — Что именно? — уточнил Тор. — Объявите себя парой, — нехотя произнёс Хеймдалль. — Так исчезнут лишние слухи и, если о Рагнарёке станут говорить, не будет недоверия к Локи. И снова в его словах имелся смысл, но сейчас это казалось настолько неуместным, что Локи был готов воспротивиться, однако Тор неожиданно легко кивнул, пообещав: — Я это исправлю. И, скользнув рукой с шеи в его ладонь, повёл за собой через Радужный мост.

***

Весь день Локи провёл в библиотеке, утопая в мыслях и неловко обращаясь с книгами, которые то и дело валились из рук. Особенно злило, когда они падали уже с лестницы — приходилось спускаться и надеяться, что падение не слишком их повредило. Тор в этот раз благополучно позволил сбежать и не требовал присутствия советника рядом до самого вечера, за что Локи был ему благодарен. Морозы, обрушившиеся на Мидгард, стали полной внезапностью, и теперь Локи действительно беспокоился о том, насколько быстро их накроют остальные предзнаменования. По крайней мере, в остальных мирах оставалось спокойно и ни о каких зимах речи не шло. Ему было сложно представить, что когда-нибудь Асгард может превратиться в подобие Йотунхейма, для которого зима — обычное дело. Снег лежал там круглый год, но и лето всё-таки имелось, правда, теплело не намного — даже снег не таял. К вечеру Локи настолько устал от собственных гнетущих мыслей, что ушёл в нетронутый угол библиотеки, остановившись около стеллажа, к которому он ещё даже не прикасался. Где-то среди сотен или тысяч книг можно найти что-то о Йормунганде или Ангрбоде. Или Нагльфаре. Но Локи тут же отмёл эту мысль — любую информацию нельзя считать достоверной. Если от кого-то её и можно получить, то только от Ангрбоды. Идти к ней Локи совершенно не хотелось хотя бы потому, что придётся хорошенько обыскать половину Йотунхейма и Железного леса, чтобы найти её обиталище. Постояв в задумчивости перед полками, он сконцентрировал на кончиках пальцев сгусток магии и, чуть шевельнув ими, сбросил прямо себе в руки книгу откуда-то сверху. Полистал её и почти сразу отложил на стол. Попробовал ещё одну, с другой полки, и тоже отложил книгу в сторону. — Ищешь что-то конкретное? — раздался из-за спины каркающий голос старика Мимира. От неожиданности Локи вздрогнул, но тут же, вздёрнув подбородок, обернулся. — Не то чтобы ищу, — медленно произнёс он, смотря во внимательные старческие глаза. — Просто хотел испытать удачу. Мимир отложил несколько карточек, зажатых в руках, и подошёл к Локи, шаркая ногами по полу. — Сегодня ты сидишь здесь с самого утра, хотя обычно являешься только вечером, когда сделаны основные дела. Что случилось, Локи? — почти с заботой спросил он. Локи повёл плечами, стараясь отделаться от глупого чувства, будто он вновь стал ребёнком и теперь кто-то старший интересуется его детскими проблемами. Глянув на Мимира сверху вниз и вновь поймав внимательный взгляд, Локи глубоко вздохнул и нервно сцепил руки на животе. — Со мной ты можешь поделиться. Если беспокоишься, что я стану болтать, то это услышат лишь книги — мои вечные молчаливые собеседники, — и он рассмеялся, словно удачно пошутил. Локи не сдержал улыбку. Стоило ли чем-то делиться с Мимиром? Конечно стоило! Причина, по которой Мимир долгое время оставался именно здесь — в его богатом жизненном опыте и знаниях, что хранились в голове. Он побывал едва ли не во всех мирах, знает много легенд и историй, а ещё он… Пронзила внезапная догадка. Нахмурившись, Локи спросил: — Ты… йотун? Мимир вскинул седые брови, затем, возведя глаза к потолку, погладил поросший седой щетиной подбородок и кивнул. — Да, когда-то был им, по крайней мере. Локи продолжал поражённо смотреть на него, удивляясь, почему не догадался раньше. — Если ты из Йотунхейма, в тебе должна быть магия, но я её не чувствую, — наконец понял он, что именно не позволяло ему догадаться сразу. Морщинистые губы растянулись в кривой улыбке. — Один привёл меня в Асгард и оставил в четырёх стенах библиотеки вовсе не из-за моего магического дара. — Это я знаю. Но… — Тогда ты должен знать, как Всеотец поступал, чтобы удержать под своей властью целые миры, — печально добавил Мимир. Конечно, он знал. Взять хотя бы цвергов, которые вынуждены бояться солнечного света, пусть оно и редкий гость в их мире, и постоянно передвигаться в специальных накидках. — Один лишил тебя магии? — Запретил пользоваться. Вернее, заблокировал её, чтобы я не натворил глупостей, — Мимир вдруг обнажил шею, оттянув плотный ворох складчатого воротника своей мантии, и Локи только теперь заметил тонкий ошейник, плотно прилегающий к коже, который не был виден ранее. Не спрашивая разрешения, он коснулся его, потрогал гладкую поверхность и сразу догадался: — Работа цвергов. — И наложенное сверху заклятие, не позволяющее мне снять его. Впрочем, я уже давно привык и даже не помню, что означает чувствовать в себе магию. Усилием воли Локи заставил себя опустить руку и вновь посмотреть в лицо старику. — Я могу попробовать, — предложил он. — Моя магия... Мимир тут же покачал головой. — Не нужно. Ошейник можно сломать голыми руками, но в таком случае я умру. Когда-то я злился, но без магии не мог ничего поделать. Асы никогда не стали бы помогать йотунам, тем более что с тех пор я не выбирался никуда дальше царского дворца. Теперь моя жизнь подходит к завершению, и я не хочу ничего менять. Я привык. Здесь мой дом. Моя молодость была насыщенной — мне не о чем жалеть, — он, кряхтя, подошёл к ближайшему столу и тяжело опустился на пустующий стул. — Быть может, мне суждено было оказаться здесь, чтобы сейчас встретить тебя, Локи, и чем-то помочь, если это в моих силах. Локи продолжал стоять возле стеллажа и с удивлением взирать на Мимира. — Садись, — кивнул тот после долгого молчания на стул рядом. И Локи, поколебавшись, всё же сел. Странное чувство клокотало в груди. Один был давно мёртв, но его наследие преследовало Асгард до сих пор. — Знаешь, когда я случайно услышал от слуг, что Всеотец разрешил остаться в Асгарде ещё одному йотуну, я решил, что скоро повстречаю тебя. И очень удивился, что твою магию он трогать не стал. — Я был нужен из-за своей хитрости, — вздохнул Локи. — Он отправлял меня во все миры, а выполнять его задания без магии я бы не смог. — Значит, нас обоих оставили здесь из-за ума. Бросив на него задумчивый взгляд, Локи кивнул. — Но мы всё равно отличаемся. — Отличаемся, — согласился Мимир. — Где в итоге я и где ты… ты смог вернуться после изгнания. — Я этого не хотел. Так уж получилось. Тор… — Тор принуждает тебя? Подняв округлившиеся глаза, Локи не знал, что ответить. Он привык к шепоткам, но никто не позволял высказывать подобные догадки прямо в лицо. Прямота Мимира сбила с толку, и Локи гадал: неужели со стороны он выглядел таким несчастным? — Нет, — уверенно ответил он. — Это ради того, чтобы оставаться здесь, в Асгарде? — Я его люблю, — резче, чем следовало, отозвался Локи. — И я уже сказал, что не желал возвращаться сюда. Так получилось. Тор — не Один и не Бальдр. Я хочу быть с ним, хочу ему помогать и хочу защитить, если потребуется. Мимир не сводил с него взгляд и с совершенно серьёзным выражением лица слушал всё, что говорил Локи. — А тебя он защищает? Локи печально улыбнулся. — Возможно, сильнее, чем я того заслуживаю. — Но о вас шепчутся. Слухи долетают и до меня. Если наш царь выбрал тебя из-за сильных чувств — а в прошлый раз я видел, с какой заботой он относится к тебе, — почему позволяет слухам гулять по дворцу? Если он хотел объявить вас парой… — Прямо сейчас Тор должен решить данный вопрос и выбрать день, — сообщил Локи. — Это уже должно было случиться, но умер Бальдр… асам нужен траур. Таковы традиции. Мимир молчал очень долго. Вид его был крайне задумчивым. — Мне жаль, что тебе пришлось пережить такое унижение. Локи только покачал головой, не в силах злиться на слова Мимира, вновь всколыхнувшие ненужные воспоминания. — Но я рад, что Тор отличается от него. Не каждый ас, тем более ас царской крови, осмелится взять на себя ответственность за свои чувства и открыть правду перед всеми, а не продолжать прятаться по углам. Да, таким и был его Тор: самоуверенным, идущим напролом, готовым бросить вызов традициям и отстаивать свою правду до конца. Именно это и подкупило Локи, когда он согласился пойти за ним. Помимо ответных чувств, конечно. Тор ставил его рядом с собой, не желая унизить или показать своё превосходство. Не всё получалось идеально, как в то утро, когда они вместе вышли из его покоев. — Он — достойный царь. И будет править мудрее Одина, — наконец сказал Локи. — Для мудрости у него есть ты. Не зря же он, несмотря на изгнание, добился твоего возвращения в Асгард. Из вас двоих получится великолепный союз, если будете и дальше доверять друг другу. Локи льстили слова старика. В душе он радовался, что нашёлся кто-то, кто считал именно так. — Что тебе известно об Ангрбоде? — спросил Локи, переведя тему. — Давно я не слышал её имени. Даже сомневаюсь, что она ещё жива… Ангрбода старше меня, но ей подчиняется магия. Зачем она тебе? Сердце Локи застучало чаще, предчувствуя, что он не прогадал в выборе Мимира.