Эффект Лазаря

Жизнь йотунов разительно отличалась от жизни асов. Локи, несмотря ни на что, был привычен к постройкам, к более-менее удобным постелям, мощёным улочкам и порой не совсем комфортной тяжёлой одежде. У йотунов всё было гораздо проще. Они не боялись холода, поэтому тёплая одежда им была попросту не нужна. Они — дети снега, дети Йотунхейма, и именно в плену Локи осознал, насколько сильно отличается от них. Он чувствовал холод, поэтому одежда была ему нужна. Он больше походил на аса и не имел синей кожи, хотя черты лица и телосложение были подобны йотунам. А ещё он действительно не так ловко управлялся с колдовством, как это делали йотуны, хотя всегда считал себя достаточно умелым магом. Поселение находилось на границе леса. Рядом располагались невысокие горы, в которых имелись пещеры, обустроенные для жизни. Конечно, у йотунов тоже имелись своеобразные дома — вигвамы, изготовленные из тонких стволов деревьев, наброшенных сверху веток, переплетённых нитями магии и укрытых шкурами животных. Женщины одевались примерно так же, как и мужчины, обходясь обёрнутым вокруг бёдер куском ткани и ещё одним лоскутом, скрывающим грудь. Некоторые местные модницы придумывали свои вариации, чтобы выделиться на общем фоне, например, вышивали рисунки яркими нитями и пришивали полоски, чтобы обвязать их вокруг шеи или сделать шнуровку. Все передвигались босиком, а на Локи, закутанного с ног до головы, смотрели так, будто он был чудовищем. Тора нёс на плече такой же громила, как и он сам, и, казалось, не испытывал особых трудностей. Локи периодически оборачивался, чтобы убедиться, что Тора не выбросили куда-нибудь в сугроб. Когда он останавливался, его грубо тыкали остриём копья в спину, призывая поторопиться. Сначала их обоих отвели в клетку для пленников, находившуюся в одной из мелких пещер. Принцип был похож на построение вигвамов: тонкие стволы деревьев скреплялись плотным стеблем вьюна, удерживались магией и крепились к стенам. Не особенно церемонясь, Тора бросили на каменный пол, и Локи испугался, что от такого удара даже с его крепкой головой что-то случится. Стоило только йотунам уйти, он потёр ушибленные колени и подполз к Тору, аккуратно ощупывая затылок. Никакой раны не обнаружилось, и Локи вздохнул с облегчением. Солома в углу клетки, видимо, заменяла собой спальное место, поэтому Локи с трудом затащил на неё Тора и, сняв свою накидку с плеч, подложил ему под голову. Но потом, подумав, сел к стене и устроил голову Тора на своих коленях. — Ну вот кто тебя просил проваливаться? — шепнул Локи, оставив ладонь на прохладном лбу Тора. Сумку у него отобрали, поэтому ни воды, ни еды под рукой не было. Пришлось загнать чувство голода подальше и не думать о том, что ближайшие несколько часов придётся беспокоиться не о собственном желудке, а о том, как бы не замёрз Тор. Благо с ним всё ещё оставалась магия, поэтому Локи, щёлкнув пальцами, создал несколько парящих в воздухе теплых огней. Спустя некоторое время он не заметил, как задремал, хотя дрёма была напряжённая — он не мог расслабиться из-за использования магии. Разбудил его презрительный голос где-то рядом: — Как мило. Локи тут же распахнул глаза и увидел стоящего у входа в клетку Гуттунга. — Смотрю, ты заботишься об асе больше, чем о себе. Любопытно, — он внимательно смотрел на руку Локи, покоящуюся на груди Тора. — Поднимайся. Лафей хочет тебя видеть. Локи не двинулся с места, сверля его ответным недобрым взглядом. — Поднимайся, — процедил Гуттунг, теряя терпение, — или мне придётся выпотрошить твоего аса раньше, чем следует. Сменив враждебность на напускное дружелюбие, Локи встал и пожал плечами. — Не нужно так нервничать, — улыбнулся он и, махнув рукой, уничтожил огни. Гуттунг отступил в сторону, давая ему выйти, и с отвращением бросил в спину: — Скользкая гадюка. Такое сравнение лишь повеселило Локи, но здравый смысл сыграл свою роль, не позволив пуститься в перепалку с йотуном. Он находился на чужой территории, где был не в выигрышном положении, поэтому разумнее всего просто принять правила игры и постараться победить. Его вновь повели через поселение, но в другом направлении. Теперь Локи смог рассмотреть, что оно куда больше, чем казалось на первый взгляд, но всё равно не шло ни в какие сравнения с Асгардом. Местом назначения были самые крупные пещеры, в которых горел огонь, и у Локи не осталось сомнений, что именно сейчас его и представят Лафею. — Надеюсь, ты готов отработать своё право на жизнь, змея, — гадко шепнул ему на ухо Гуттунг перед тем, как втолкнуть в пещеру. — Мечтай, — ощерился Локи, прекрасно понимая, о чём шла речь. В пещере было достаточно уютно. К стенам были прибиты шкуры животных, в центре горел яркий костёр, а чуть дальше располагалось большое ложе, на котором лежал йотун с двумя женщинами. Локи сразу догадался, что именно он и есть Лафей, однако ни волнения, ни каких-либо других чувств у него не появилось. Они были укрыты шкурой до пояса, груди женщин оставались наги, но, как успел заметить Локи, к оголённым телам здесь не относились с ужасом. Стоило только остановиться, как три пары глаз устремились на Локи. — Тот чужак, о котором я рассказывал, — гордо объявил Гуттунг, дёрнув Локи за волосы так, чтобы опрокинуть голову и прижать к горлу остриё копья. — Он… — Оставьте нас, — раздался громкий голос Лафея, от звука которого Локи вздрогнул. Пальцы на затылке разжались, отпуская. Женщины переглянулись и без лишних слов выскользнули из объятий, прихватили с собой одежду и быстро исчезли. Взгляд Лафея был прикован только к Локи. В нём читалось недоверие, потаённый страх и даже удивление, которое Локи не ожидал увидеть. — Но, господин… — начал было Гуттунг. Лафей прикрикнул: — Проваливай! Они тут же остались лишь вдвоём. Локи ощущал звенящее напряжение, но не говорил ни слова. Теперь он сполна вспомнил, что Лафей — его кровный отец. Встреча с ним не была желанной, поэтому вести себя так же легкомысленно, как с другими, Локи уже не мог. Лафей тем временем откинул шкуру в сторону, скрыл оголённые бёдра под повязкой и крадущейся походкой подошёл к нему. Локи не сводил с него взгляда и слышал, как громко бьётся в груди сердце. Ни за что, ни за что на свете он не признается, что его сын, даже если Лафей действительно попытается сделать то, о чём говорил Гуттунг. Но Лафей неожиданно легко коснулся его щеки и сказал: — Я чую в тебе родную кровь. От неожиданности Локи перестал дрожать, подняв на него ошарашенный взгляд. — Не удивляйся, — склонил голову Лафей. — Я чую это и в твоей магии. Кое-как взяв себя в руки, Локи ответил: — А я не чую. — Потому что ты йотун лишь наполовину, тебе не дано всё то, на что способен наш род. Прикосновение к щеке стало навязчивым, и Локи дёрнулся, отклоняясь. — Видимо, тебе даже не нужно пояснять, кто я такой. Лафей прищурился. — Не нужно. Я знал о тебе, вот только не думал, что ты сможешь выжить. Локи не верил, что они говорили о его рождении. Он всегда знал, что Лафей просто отказался и от него, и от Лаувейи, как только узнал о беременности асиньи. И теперь прекрасно понимал почему: в Йотунхейме не было понятия семьи, зато многочисленные связи с кем бы то ни было оставались нормой. Радовало одно: прикоснуться к Локи у Лафея теперь не было никаких прав. — А я вот выжил, — сквозь неожиданно охвативший его гнев процедил Локи, — и даже находился ближе, чем ты мог подумать. Жаль, что нам всё-таки пришлось пересечься. — Наши мужчины не занимаются воспитанием детей, — ответил Лафей. — И жён мы не имеем, как принято у асов. Наши отношения гораздо свободнее и проще… а тебя, полагаю, вырастили в Асгарде, поэтому сейчас ты смотришь на меня с такой ненавистью. А потом Лафей снова коснулся его скулы, проведя пальцем до подбородка. — Надо же, как ты похож на свою мать. На этот раз Локи отступил на шаг. — И хорошо, что совершенно не похож на тебя, — бросил он со злостью. — Похож, — возразил Лафей с ухмылкой. — Характер и поведение как у настоящего йотуна. А ещё магия. Хоть ты и полукровка, но унаследовал значительные силы. Я даже горжусь. — Нечем здесь гордиться, — прошептал Локи. — Я люблю свой дар, но он причинял мне лишь неудобства. Я изгой для обоих миров, с которыми связан кровью. У меня есть магия, но на йотунов я не похож внешне, а для асов у меня слишком мерзкий характер. И да, мужей, владеющих магией, в Асгарде тоже не любят. Поэтому говорить тебе «спасибо» я не стану. Внимательно выслушав, Лафей отошёл к угасающему костру и, выставив вперёд ладонь, заставил его разгореться с новой силой. — Кто тот ас, с которым тебя поймали? Слышал, ты его защищал. Насупившись, Локи только крепче сжал зубы. — Не хочешь разговаривать? Жаль, ведь придётся. Хоть ты и приходишься мне сыном, но всё равно чужак, влезший на нашу территорию, да ещё и с врагом — с асом. Пока я не услышу объяснения, отпускать вас живыми никто из нас не захочет. По крайней мере того, второго — уж точно. Как тебя зовут? Усмехнувшись, Локи рискнул подойти к костру с другой стороны. — Значит, имя через магию ты прочитать не можешь. — Имя — это не то, что даётся при рождении. Именем нарекает кто-то из тех, кто тебя зачал или вырастил, — Лафей снова вцепился в него взглядом. — Я тебе имени не давал. — Оно и понятно, — не удивился он. — Меня зовут Локи. Теперь Лафей прикрыл глаза и произнёс нараспев, будто пробуя: — Ло-ки… Локи. Красивое имя. Тебе подходит. Оно означает «огонь», — и его распахнутые алые глаза загорелись ещё сильнее, отражая танцующие языки пламени. — Но это было бы странным именем для того, кто бы жил в холодном Йотунхейме. — Я провёл здесь два века, — не удержался Локи, однако опустил объяснения. — И выжил без чьей-либо помощи. Лафей скользнул по нему взглядом. — Так почему теперь ты здесь не один? Асы — наши враги. Когда-то Всеотец повёл асов с войной, чтобы подчинить Йотунхейм своей власти, как он делал со всеми другими мирами. Многих перебили. Всё, что ты видел — лишь жалкая горстка, оставшаяся от нашего сильного народа. Поэтому твоего спутника никто не желает отпускать живым. Локи понимал, что даже если пустится в объяснение о Рагнарёке и необходимости встречи с Ангрбодой, это никак не тронет Лафея и не спасёт жизнь Тора. Его, Локи — возможно, да. Но не Тора. Поэтому единственное, на что можно уповать — отдать то, что нужно Лафею, и сохранить жизни им обоим. Оставалось только надеяться, что вести о смерти Одина обошли Йотунхейм стороной. — Ларец, принадлежавший йотунам, до сих пор хранится в сокровищнице Асгарда, — начал Локи. Взгляд Лафея стал более заинтересованным. — Я могу попробовать его вернуть, — пояснил он до конца. — И жизнь аса необходима для этого. — Кто он? Стараясь говорить ровнее, Локи сказал: — Старший сын Одина. Поэтому Всеотец непременно проявит уважение ради жизни сына… — Не считай нас глупее, чем мы есть, — перебил Лафей. — Ты думал, что я не знаю о кончине Одина? Не знаю о кончине его младшего сына? Если этот ас — тот самый Тор, то он должен быть сейчас царём Асгарда. Не слишком удивившись тому, что ложь так быстро разоблачили, Локи глупо улыбнулся. — Тогда его жизнь становится ещё ценнее. — Ты прав, — согласился Лафей, скрестив на груди жилистые руки. — Вопрос в том, кто ты для него, раз так уверен, что царь Асгарда выполнит твою просьбу? Поджав губы, Локи с трудом выдержал испытующий взгляд Лафея. И прежде, чем он успел что-то ответить, Лафей обо всём догадался: — Ты спишь с ним? — без особого удивления спросил он. — От тебя пахнет асом, и не потому, что ты сам наполовину ас, — и повторил то же самое, но с абсолютной уверенностью: — Ты с ним спишь. Усмехнувшись проницательности Лафея, Локи не стал отпираться, однако чувство собственного достоинства не позволило ограничиться коротким «да». — Не просто сплю. Он моя пара. И мы не коротаем ночи друг с другом только потому, что под руку не подвернулся кто-то другой. — Ты его ещё и любишь, — сделал вывод Лафей и, достав загнутый нож из набедренного кожаного чехла, стал ловко поигрывать им в руке. — Интересно. Не слышал, чтобы раньше царь Асгарда позволял себе мужей на ложе, да ещё и йотунов. — Мои отношения с Тором тебя не касаются. Важно лишь то, что нам обоим нужно уйти отсюда живыми, именно поэтому я вообще сказал, кто он такой и что нас связывает. Остановившись в шаге от Локи, Лафей ещё раз подбросил нож в воздух и, поймав, направил острый кончик в его сторону. — Он точно тебя послушает? — Я его знаю. По крайней мере, мы поговорим, а потом обсудим это вместе. — Уверен, что знаешь именно его, а не только его член? — голос Лафея окрасился ехидством. Локи стоило больших усилий в гневе не выбить нож у него из рук. Глубоко вдохнув и выдохнув, он кивнул. — Уверен. — Что ж, хорошо. Раз уж ты мой сын, Локи, — было до ужаса странно слышать эту фразу, — то я дам тебе шанс попробовать спасти своего ненаглядного аса.

***

Когда Локи вернулся в их общую клетку, Тор уже очнулся и мерил маленькое пространство широкими шагами. Пять шагов в одну сторону — пять шагов в другую. — Локи! — воскликнул он, стоило только высокому йотуну подвести его и потянуться к дверце, на которой не было никакого замка — всё держалось благодаря чарам. — Отойди, — приказал Гуттунг. — И не подумаю! — тут же огрызнулся Тор. — Тор, — мягко, но настойчиво позвал Локи и, когда он перевёл на него взгляд, попросил: — Лучше отойди. Вмиг лицо Тора приобрело растерянное выражение, но он послушался, отступив к самой стене. Гуттунг, открыв дверцу, поставил на пол кувшин с водой, завёрнутый в лоскут ткани хлеб и несколько кусков поджаренного мяса. Затем он запустил внутрь Локи, заново переплёл нити, удерживающие дверь, и удалился. — Локи, — с облегчением выдохнул Тор, тотчас подскочив к нему, и принялся похлопывать руками по нему. — Когда я очнулся, тебя не было рядом! Думал, уже и не увижу… с тобой всё в порядке? Покорно позволив ему собственноручно убедиться, что никаких травм на его теле нет, Локи дал однозначный ответ: — Со мной всё хорошо. — Слава богам, — нервно рассмеялся Тор, словно его привели прямиком из Хельхейма, и подался вперёд, крепко обнимая. — Не знаю, что бы я тогда делал. И Локи вдруг ощутил, что объятия Тора были очень необходимы, поэтому тоже обнял, сомкнув руки за его спиной и вдыхая запах кожи. Интересно, как же по-особенному пахнет Тор, что даже Лафей учуял его запах на нём? Они так и стояли, плотно прижавшись друг к другу, пока Тор не отстранился первым. В голубых глазах стояла влага, которую он сумел удержать и не расплакаться, подобно ребёнку. — У-у, — Локи вытянул губы трубочкой. — Сильно же ты переволновался. Ну-ка прекращай. — Посмотрел бы я на тебя, окажись ты на моём месте, — угрюмо отозвался Тор, шмыгнув носом, а потом набросился с расспросами: — Что произошло? Как мы здесь оказались? Это поселение йотунов? Куда тебя забирали? Переждав шквал вопросов, сыплющихся от Тора без перерыва, Локи отбросил ненужные и вычленил главное. — Да, это поселение йотунов. И я только что виделся с Лафеем, — мгновенно помрачнел он и сел на соломенную подстилку, указав на оставленную еду. — Ешь. Это для тебя. Тор только бросил беглый взгляд на глиняный кувшин, а потом опустился на колено около Локи. Пришлось пересказать ему весь разговор от начала и до конца, упустив маленькую деталь, почему их вообще не убили сразу. Ревнующего Тора с комплексом защитника лучше было избежать. Локи прямо сказал о своём обещании Лафею и уточнил, что только благодаря этому их до сих пор никто не тронул. Выслушав всё, Тор задумчиво почесал шею. — Вернуть им ларец… Не знаю. Мне не жалко, но это сильный артефакт, подпитывающий магию йотунов. А ещё, говорят, если открыть его, оттуда вырвется мощная вьюга. Вряд ли последнее правда, — стушевался Тор, заметив скептический взгляд Локи. — Вряд ли. — Я видел их поселение. После того, как твой отец пришёл в Йотунхейм с войной и победил, йотунов осталось очень мало. Даже если учесть, что поселение кажется большим, для целого мира это всего лишь горстка. Не спорю, возможно, где-то есть отщепенцы, как я или Ангрбода, но ларец только усилит их магию, а не поможет восстановить численность. — Думаешь, это разумно? — Конечно, нет, — вздохнул Локи и сам потянулся к кувшину, который до сих пор игнорировал Тор. — Но у меня нет других вариантов. Если втереться в доверие к Лафею, мы можем что-то узнать об Ангрбоде. Тор невесело хохотнул и взял кусок мяса с хлебом. — Втереться к нему в доверие можешь только ты. А я сын Одина, который их едва не уничтожил… — Я сказал, что мы с тобой вместе, — пожав плечами, заявил Локи. — Вернее, он сам понял. Сказал, что я пахну тобой, — Локи попробовал принюхаться, но, увы, его нос не был способен настолько чётко различать запахи. — Представляешь, у йотунов не принято выстраивать с кем-то пару на всю жизнь. Например, Лафей спит со всеми подряд. Когда меня привели, он развлекался с двумя девами. И никто не удивляется связи между двумя мужами… вот только мужчины не занимаются детьми. Поэтому он когда-то не принял ни меня, ни мою мать. Замолчав, Локи не понял, зачем вообще поделился последним с Тором. Это касалось только его, да и он сам не успел толком обдумать, какое впечатление на него произвёл Лафей. Тор, поймав его свободную руку, попросил: — Не бери в голову. У них иные традиции. Воспитывайся ты здесь, тоже бы считал это нормой. — А ещё бы не чувствовал себя виноватым из-за нашей связи, — сверкнул глазами Локи. — Но ты прав. Йотуны и асы просто слишком разные. — И ты взял лучшее от обоих. — Предположим, — с насмешкой фыркнул Локи. — И спас царя Асгарда, а то один йотун недавно очень настойчиво хотел тебя выпотрошить. Улыбнувшись, Тор на несколько мгновений отвёл взгляд, а потом с уверенностью посмотрел ему в глаза. — Если ради наших жизней и спасения всех миров от Рагнарёка нужно вернуть ларец, я это сделаю. Я поговорю с Лафеем. И Локи, сделав глоток, отдал кувшин воспрявшему духом Тору.