Эффект Лазаря

Идея отдать йотунам ларец, которые до сих пор хранили злость на Асгард, Тору совершенно не нравилась, но Локи был прав — либо так, либо их действительно могут убить. По крайней мере, самого Тора так точно, ведь он чистокровный ас. Тогда он думал, что отец мало заботился о будущем своих потомков, когда силой подчинял миры. Может, безграничную власть он и получил, но вместо уважения были только страх и ненависть. И Тор понимал, что сейчас оставался жив только благодаря острому языку Локи. Масло в огонь подливало и то, что Лафей являлся кровным родственником Локи, пусть и не принимавшим никакого участия в его взрослении. Вся ситуация казалась настолько комичной, что Тор бы рассмеялся, если бы на кону не стояла его жизнь. Поселение йотунов произвело на него двоякое впечатление. Конечно, он бывал и в Свартальвхейме, и в Альвхейме. Видел, что некоторые миры предпочитают более простую жизнь. В них нет роскошных золотых дворцов и вечно чистых городских улиц. Йотуны жили настолько примитивно, что Тор и вовсе не мог подумать о возможности существовать именно так. Диким выглядело практически полное отсутствие одежды на бледно-синих телах с узорчатой кожей. Узоры, к слову, Тор нашёл весьма привлекательными и даже попытался представить, как бы выглядел Локи, если бы йотунская кровь оказала более сильное влияние на его внешность. Он замечал на себе внимательные неприязненные взгляды, когда их с Локи вели через поселение. Все молчали, но поднимали головы и неотрывно смотрели своими яркими алыми глазами. Тор позволял себе смотреть в ответ и только теперь заметил, что оттенок глаз у всех разных: у кого-то более алый, у кого-то насыщенный бордовый, а у кого-то, наоборот, — бледный, ближе к розовому или жёлтому. В тот момент, когда йотун по имени Гуттунг уже подходил к центральной пещере на другой стороне поселения, Тор в очередной поймал себя на мысли, что с одним только Локи было сложно управляться. Теперь, когда на горизонте замаячил его отец, которого Локи упорно звал только по имени, ситуация осложнилась. У них и так было много проблем из-за того, что ас и йотун стали парой, да ещё и парой двух мужей. Но это было в Асгарде. В Йотунхейме, если верить Локи, последней проблемы не существовало, зато существовала первая, да ещё и дополнительная в виде постоянных отношений, которых йотуны попросту не придерживались. Лафей обнаружился не один. Казалось, он вовсе их не ждал, а развлекался с какой-то девой, жёстко и даже грубо беря её сзади. Гуттунг, выполнив свою работу, склонил голову перед тем, как уйти — подобное зрелище было для него не в новинку. У Тора всё похолодело внутри, когда он увидел демонстрацию плотских отношений, принятых здесь. Никаких ласк, никаких поцелуев — только грязная страсть, которую и страстью-то было назвать сложно. Бёдра Лафея двигались в быстром ритме, просторную пещеру наполняли звуки шлепков кожи о кожу. Заметив гостей, он бросил на них беглый взгляд и больше не обращал на них внимания, пока не закончил начатое. Локи выглядел бледнее обычного. Тор видел, насколько ему неприятно открывшееся зрелище, и мог только представить, какие мысли наполняли его голову. Он с таким трудом, с ласками и заботой старался научить его получать удовольствие от занятия любовью, которое у Локи ассоциировалось с унижением, что позволить открыться старым ранам он попросту не мог. Поэтому, избегая прикосновений, Тор повернулся спиной к Лафею и шагнул перед Локи, оказываясь к нему лицом. Дождавшись хмурого поднятого взгляда, он улыбнулся как можно теплее и повторил то, что уже говорил в клетке: — Не бери в голову. Черты лица Локи смягчились, и он тоже растянул губы в некоем подобии улыбки, но тут же нахмурился, стоило только раздаться двум протяжным стонам. Затем послышался шорох, шлепки босых ног по полу, а меньше чем через минуту женщина как ни в чём не бывало вышла из пещеры. — Когда я сюда приходил, он был с двумя другими, — покачал головой Локи, сказав это так тихо, чтобы услышал только Тор. — Зато ты только со мной, — так же тихо подбодрил Тор. И почти сразу их отвлёк голос Лафея: — Можете не шептаться, я вас прекрасно слышу. То, что неприемлемо для асов, нормально для нас, йотунов. И наоборот. А вот вас двоих, думаю, обе стороны считают странными. Обычно наши народы связывает взаимная неприязнь, а не сношение. — Но ведь моя мать как-то тоже оказалась с тобой, — первым нашёлся Локи. Это подействовало на Лафея. Обернувшись, Тор заметил, как тот закончил возиться с одеждой, прикрыв самое важное, и теперь устремил взгляд ярко-алых глаз прямиком на Локи. Он не был удивлён. Скорее, смотрел снисходительно. — Она была одной из сотен или тысяч, кто подвернулся мне под руку за долгую жизнь. Ничего личного. Но у асов любые брошенные друг другу слова уже считаются началом… как это там называется? Отношений? Так вот. Отношений. У нас же так не принято. Продолжение рода и получение удовольствия — вот всё, что требуется от секса, а не образование связи с постоянным… партнёром, — хмыкнул Лафей, обведя взглядом уже их обоих и остановившись на Торе. — И как же тебе, могучий царь Асгарда, не надоедает постоянно трахать только одного полукровку? Слышал, даже у Одина, помимо милой жёнушки, имелись любовницы, что грели ему ложе. Но Тор, не растерявшись, только легкомысленно пожал плечами. — Тебе не понять. Я его люблю. Поэтому, отвечая на твой вопрос, — нет, не надоедает. Сказать это у него получилось настолько просто, что в глазах Лафея полыхнула злость, будто он всерьёз рассчитывал задеть Тора за живое. Что же касается Одина, то Тор не застал его молодость и толком не знал, какой образ жизни вёл отец. Возможно, всё было именно так, как сказал Лафей, но зачем теперь бередить прошлое? Один был мёртв, и Тор никогда не узнает, правда это или нет, только если не спросить у матери (а спрашивать он не собирался). — Любовь, — издевательски протянул Лафей. — Знал ли я, что когда-нибудь, по злой иронии, один из моих отпрысков окажется так близко от царского трона Асгарда? — Именно поэтому Тор вообще пришёл обсудить то, что я обещал, — Локи старался вести себя с ним наравне и не поддаваться на открытые провокации. Лафей это прекрасно уловил, потому как последняя усмешка стёрлась с его губ слишком быстро. — Что ж… в таком случае нам лучше начать. Но прежде я хочу задать вопрос, который не стал задавать Локи. Тор и Локи, переглянувшись, одновременно кивнули. — Зачем вы пришли в Йотунхейм? Сам царь Асгарда… это риск. Как и риск соглашаться отдавать нам ларец. В чём причина? В данном случае лучшая стратегия — говорить правду. Тор помнил детали пророчества, услышанные от Локи: на корабле Нагльфар будут находиться не только мёртвые из Хельхейма, но и йотуны, затаившие на Асгард самую большую ненависть из всех миров. Вряд ли удобный шанс поговорить с глазу на глаз с самим Лафеем выпадет снова. Нужно попытаться убедить его, что Асгард больше не желает никакой войны. — Нам нужно отыскать Ангрбоду. — Ангрбоду? — Лафей вскинул брови в удивлении. — Зачем же вам понадобилась ведьма Железного леса? — Чтобы узнать, как не дать пробудиться её чудовищному созданию — Йормунганду, — на этот раз ответил сам Локи. Лафей не был глуп. Хоть образ жизни йотунов выглядел примитивным, они оказались весьма умными созданиями. А Лафей, уже несколько веков являющийся их предводителем, явно не продержался бы столько, не имей он в голове должного количества мозгов. — Йормунганд не просто её создание, — заговорил Лафей. — Он её отпрыск. — Отпрыск? — недоверчиво переспросил Тор. — Именно. Как и волк Фенрир, которого уже успели пленить асы. Они оба — одни из самых сильных существ, зачатых не только с помощью единения мужского и женского начал, но и с помощью магии, — Тор до самого конца не понимал, к чему клонил Лафей, пока тот не объяснил прямо: — Ангрбода делила ложе со мной, чтобы получить змея и волка. Их предназначение… — Разрушить Асгард и убить асов. В частности — Тора, — перебил его Локи. — Эти создания — плоды ненависти, взращенные ко дню прихода Фимбульвинтера в Асгарде и началу Рагнарёка. Лафей довольно улыбнулся, будто услышал нечто приятное. — Вижу, ты имел дело с вёльвой, раз столько знаешь о Рагнарёке. — Именно из-за Рагнарёка мы сейчас здесь. — Я это понял, как только услышал об Ангрбоде. Неужели холода уже стали приходить в иные миры? — почти мечтательно произнёс Лафей, но тут же продолжил: — Впрочем, можете не отвечать. Полагаю, чтобы остановить Рагнарёк, вы не упустите шанс попытаться задобрить и меня, раз судьба свела нас. Я выслушаю тебя, царь Асгарда. Тор старался не задаваться вопросом, откуда Лафей столько знает о Рагнарёке, но предположил, что раз тот делил ложе с могущественной ведьмой, то понимал, к чему всё должно привести. И Тор попытался не требовать, а объяснить, что время правления Одина осталось давно позади. — Мой отец причинил много боли всем мирам, потому что жаждал сделать Асгард главным, — начал он. — Но теперь его нет, а я на него не похож и не хочу продолжать править в том же духе. Мой брат Бальдр не так давно почил и, утонув в ненависти при жизни, занял место Локи, напророченное ему в будущем. После его смерти вернулись вестники Рагнарёка. Конец надвигается гораздо быстрее, чем все мы ожидали. Я не хочу войны. Не хочу, чтобы все миры погибли из-за деяний моего отца, потому что теперь в моих силах попробовать это изменить. Вернее, в наших с Локи силах. Лафей слушал его с приподнятой бровью и вряд ли относился хоть сколько-нибудь серьёзно к высказанным намерениям. — Какая пламенная речь, сын Одина. Полагаю, мне не следует уточнять, как так получилось, что Локи оказался не против тебя, а с тобой — всё та же глупая и наивная причина… — Не смей оскорблять меня, — гневно выплюнул Локи. — Я слышал оскорбления всю свою жизнь и теперь не позволю повторять их тебе. — Я тебя не оскорблял, — удивился Лафей. — Просто уточнил, что ваша так называемая любовь весьма наивна. — Она помогает нам обоим уже не первый год. Она удержала меня от того, чтобы не причинить тебе вред, когда ты пытался смешать меня с грязью. Она же вынуждает меня пытаться доказать йотунам, что Тор не такой, как Один, и приход Рагнарёка именно сейчас — большая ошибка. В наших мирах ещё не настолько всё сгнило, чтобы их уничтожать и создавать жизнь заново. Тор с благодарностью и восхищением смотрел на Локи. Удивление вызывал Лафей, терпеливо слушавший его. И тогда Тор впервые за долгое время ощутил, как клокочет в Локи магия, которая выходила из-под контроля только в минуты настоящего гнева. Больше не стесняясь Лафея и не боясь получить упрёк от Локи, он мягко взял его за руку. — Успокойся, — попросил он, но получил в ответ полный возмущения взгляд. — Успокоиться? Да это же!.. — Я всё равно отдам ларец даже после услышанного о Йормунганде и Фенрире, — Тор посмотрел на Лафея. — Это докажет, что я не желаю ввязываться в войну. — Мудрое решение, — по достоинству оценил Лафей. — Возможно, я даже соглашусь. — Но сначала нам нужно найти Ангрбоду. После — ларец, — уточнил Тор, понимая, что медлить уже нельзя. — Но если ты знаешь, как остановить пробуждение Йормунгада, нам не придётся её искать. Лафей, задумавшись, сделал несколько шагов к стене, но потом вернулся к костру и поднял глаза. — Как ты и сказал, Йормунганд — её создание. Ангрбода одна из сильнейших ведьм во всех мирах. Если кто и знает, как остановить змея, то только она. — Но йотуны по своей природе все до единого владеют колдовством… — не понял Тор, нахмурившись. — Кто-то с детства увлекается стрельбой из лука, постоянно упражняясь только с неподвижной мишенью. Кто-то становится ловким охотником, способным попасть с земли в глаз пролетающей высоко птице. Уловив сравнение, Тор понятливо закивал. — И помни, сын Одина: если я хоть на миг усомнюсь в тебе, нашему соглашению придёт конец. А пока я даю тебе шанс лишь из-за того, что рядом с тобой находится йотун, связанный со мной кровью.

***

Для ночёвки в поселении им выделили отдельный вигвам, находящийся с самого края и весьма потрёпанного вида. Когда совсем стемнело, везде загорелись костры. Чёрные рты пещер также осветились оранжево-красными отблесками пламени. Одна женщина поделилась с ними едой, но не сказала ни слова. Тор, конечно, принялся сразу благодарить, но она просто развернулась и ушла, будто ничего не слышала. Локи, сидевший на бревне около костра, поигрывал длинным прутом и шевелил им прогоревшие поленья. — Хоть нас оставили здесь, разговаривать с асом всё равно никто не хочет, — усмехнулся он, наблюдая за напыжившимся Тором. Откусив большой кусок мяса, тот бухнулся рядом и стал остервенело жевать. — Я же ничего им не сделал! — возмутился Тор, когда рот более-менее освободился. — Зато сделал твой отец, — вздохнул Локи. — Скажи спасибо, что они умеют здраво рассуждать, а не то Асгард уже лишился бы царя. Мрачный взгляд Тора вновь устремился на поселение. Йотуны не торопились ложиться спать. Казалось, жизнь только закипает с приходом ночи. Около некоторых костров собирались небольшие группы: йотуны разговаривали, пели и даже танцевали. Спустя некоторое время к ним подбежал мальчик с огромными глазами розового цвета и до того внимательно уставился на Тора, что тот повернулся к Локи и растерянно спросил: — Что? — Ты — ас, — пояснил Локи. — Ему интересно. Полагаю, ты как чудовище из страшной сказки. — Чудовище?! — воскликнул Тор. — А ты кто такой? — неожиданно бодро поинтересовался мальчик у Локи. Теперь пришло его время теряться. — Ну… я наполовину йотун. — Но ты не похож на нас, хотя я чувствую в тебе магию. Почему ты не похож на нас? — он с любопытством продолжал смотреть на Локи. — Так уж получилось, — по-доброму хмыкнул он. — Другая кровь оказала влияние на мою внешность. Мальчик с подозрением прищурился, отошёл влево, затем вправо, осматривая Локи со всех сторон, но потом уверенно заявил: — Ну и что, что ты йотун лишь наполовину. Ты всё равно красивый! Мне нравится. Тор рядом отчаянно закашлялся, а Локи тихонько рассмеялся столь непосредственному выражению мыслей. — Буду знать. Спасибо. После мальчик ещё раз посмотрел на Тора, но уже ничего не сказал и вихрем умчался прочь, исчезнув за занавесью одного из многочисленных вигвамов. — А то ты не знал, — пробормотал с непонятной интонацией Тор. — Чего? — Что красивый. Я тебе говорил, и не раз. — Ты оценивал меня по стандартам красоты асов, а он — по стандартам йотунов. Есть разница, — охотно откликнулся Локи. На самом деле ему было всё равно, каким его считали йотуны. Вернее, он прекрасно понимал, что в качестве йотуна его никогда не примут, потому что внешне он походил на аса благодаря цвету кожи. Но услышать подобное от ребёнка было столь неожиданно, что Локи просто не мог не ответить благодарностью. — Я вот всё думаю, — задумчиво начал Тор и, когда Локи на него посмотрел, сказал: — Получается, Йормунганд и Фенрир приходятся тебе… братьями? — Даже не начинай, — вмиг помрачнел Локи. — Предпочту это забыть. — У нас обоих слишком сложные родственные связи. — Кто бы мог подумать. Но теперь Локи не мог выбросить из головы схватку с Фенриром. Он всё равно сомневался, что когда-нибудь привыкнет к мысли о собственном родстве с Фенриром, заточённым в подземелье Асгарда. Вот уж действительно — кто бы мог подумать. — Локи, — позвал Тор осторожно. — Что? — он был слишком увлечён почерневшей веткой в руках. — То, что сегодня произошло, сыграет нам на руку. Ты молодец. Вскинув голову, Локи подпёр подбородок кулаком, и сосредоточенно воззрился на него. — Ты тоже, — ответил он, хотя по глазам Тора видел, что это далеко не всё, что сейчас его тревожило. — Что ещё, Тор? Говори до конца. Мне ты лгать не умеешь. Локи был готов к чему угодно, даже к тому, что он захочет обсудить Лафея или отношение Локи к самим йотунам, но, как оказалось, тяжёлый взгляд Тора имел под собой совершенно иную причину. Простую причину. — Хочу тебя поцеловать, — наконец прямо сказал он. — Здесь? — удивился Локи, оглянувшись на многочисленных йотунов. — Ну, им ведь нет дела до того, кто и с кем… — к концу Тор совсем стушевался и не договорил. В Асгарде им такое до сих пор не было позволено. Конечно, после публичного объявления себя парой, они могли рискнуть и держаться более открыто. Но сейчас такой возможности не было. Поэтому Локи, бросив ветку в костёр, выпрямился и выжидающе посмотрел на Тора. Сам захотел — сам проявляй инициативу. К тому же Локи нравилось, когда первым начинал действовать именно Тор. И он правильно понял его молчание. Взволнованно выдохнув, Тор придвинулся ближе, так, что их колени плотно прижались друг к другу. Одна рука легла на поясницу, а вторая неожиданно оказалась на внутренней стороне бедра. Локи придержал его за кисть и позволил коснуться своих губ так, словно они целовались в первый раз. Тор не напирал, ласкаясь, и был настолько взволнован, что Локи чувствовал дрожь руки, лежавшей на спине. — Я слышал, что у асов принято… как это называется? — целоваться, но никогда не видел, как они это делают. Теперь буду знать. Услышав голос Лафея, Локи со вздохом отстранился от Тора, не испытав ни малейшего смущения. — У нас таким не занимаются, — закончил он, присаживаясь на другое бревно. Локи вцепился в него неприязненным взглядом, чувствуя лёгкое разочарование от того, что их так бестактно прервали. Всё-таки выставлять личное на всеобщее обозрение — не лучшая идея. Но, по крайней мере, они попробовали. — Завтра утром вы отправитесь в путь, поэтому я хочу сказать тебе кое-что сейчас. Локи в ожидании приподнял бровь. — Твоя магия. Порой тебе сложно её контролировать. — Только в моменты злости, — не согласился он. — Магия — это как руки или ноги. Если она в тебе есть, научись воспринимать её частью тела. Долго не будешь ходить — забудешь, как пользоваться ногами. Перестанешь тренировать пальцы — и они откажутся тебя слушаться. То же самое с магией. Не знаю, насколько часто ты применяешь её в Асгарде, но лучше пользоваться ею даже для повседневных дел. Мы плетём нити вокруг ловушек, скрепляем вигвамы, поддерживаем огонь. Постоянно. Поверь, станет легче. Локи слушал его, едва не открыв рот. Казалось бы, такая простая истина, но то, что Лафей счёл нужным оказать помощь, взволновало не на шутку. В завершении Лафей указал на вигвам позади них. — Советую уединиться, вы двое непривычны к публичным сношениям. И ушёл, не дожидаясь каких-либо ответов или реакции. — Сношения, — проворчал Тор, когда Лафей ушёл достаточно далеко. — Мы что, животные? Тоже мне… сношения… Говорил он это с такой забавной интонацией, что Локи, вмиг позабыв об удивлении, рассмеялся. Лицо Тора вытянулось, а он, продолжая посмеиваться, взял его руку, лежавшую на бедре, встал и настойчиво потянул к вигваму. Внутри было гораздо теплее, чем снаружи. Плотная крыша не пропускала холодный ветер, а на земле поверх соломы тоже были устланы шкуры. Куда лучше, чем пещера. Оценив предоставленный ночлег, Локи повернулся к Тору и, положив ладонь на шею, стал медленно поглаживать кромку волос. — Собираешься воспользоваться его советом? — смекнул Тор. — Собираюсь, — Локи так резко подступил к нему, что они едва не стукнулись лбами. — Да и спать будет теплее. Теперь уже Тор оказался принимающей стороной в поцелуе, однако именно он первым толкнул Локи назад, укладывая спиной на шкуры. Именно он начал раздевать его, предварительно уточнив, не слишком ли здесь холодно для того, чтобы обнажаться. — Я как раз наполовину йотун. Вытерплю. К тому же здесь уже гораздо жарче, чем было. А вот тебе раздеваться совершенно не обязательно. И Тор, выслушав всё до конца, провёл руками по голым ногам от самых ступней до ягодиц, подсунул под них ладони и, смотря ему прямо в глаза, одним мощным толчком вошёл под сдавленный стон Локи. И вплоть до самого конца они не забывали целоваться, напоминая друг другу, что они, в отличие от йотунов, занимаются именно любовью.