Эффект Лазаря

Следующие месяцы пролетели очень быстро. Сначала Тор и Локи были заняты поиском подходящей девы для того, чтобы та выносила их детей. Целительница, которая объясняла суть процесса, уверила, что в данном случае никому из них не придётся делить с ней ложе, но всё же будет лучше, если она окажется приятна обоим. Локи заявлял, что ему всё равно — он не собирался контактировать с выбранной асиньей, потому что это, на его взгляд, слишком странно. Тор же, наоборот, пообещал справляться о её здоровье, хотя все заботы должны лечь только на плечи целителей. После долгих поисков они остановили выбор на деве по имени Сигни, занимавшейся штопкой и чинкой одежды служанок. Она была миловидной, кроткой и имела открытые мотивы — за вынашивание детей ей и её семье выплатят щедрую сумму, благодаря которой они никогда не будут в чём-либо нуждаться. Сначала Тор предлагал в качестве вознаграждения позволить видеться с детьми. Локи возразил, мягко намекнув, что встречаться с ними она вряд ли захочет, а вот материальное вознаграждение примет с радостью. Кроме того, Сигни попросила разрешение перебраться с семьёй в Ванахейм, подальше от царского дворца. Не потому, что ей здесь не нравилось, а потому, что хотелось обычной спокойной жизни. Тор не был против — слуг во дворце всегда имелось предостаточно, поэтому отплатить ей хотя бы так было ему по силам. Когда на все вопросы были даны ответы, они начали действовать. Спустя несколько недель к Локи в библиотеку заглянула целительница и сообщила, что Сигни понесла. Возможно, его реакция была самой сдержанной из всех, что она видела, но Локи только вымученно улыбнулся, кивнул и сухо сказал, что рад. Целительница, судя по нахмуренным бровям, радости в его голосе не услышала, но предложила навестить Сигни, если у него будет свободное время. Локи, конечно же, формально пообещал, что навестит, хотя на самом деле испытывал весьма спорные эмоции от узнанной новости. А вот Тор оказался очень, очень рад, а спустя час залетел в библиотеку и, не обращая внимания на Мимира, стал настойчиво целовать Локи. Как бы он ни отворачивался и ни пытался отбиться от счастливого Тора, ничего не получалось. В конце концов, Локи пришлось сдаться и, бросив сочувственный взгляд на старика Мимира, позволить Тору целовать себя, прижимая к стеллажу со старыми книгами. Тор был куда заботливее Локи, постоянно навещая Сигни и справляясь о её самочувствии. Никакой ревности это не вызывало, только недовольство, когда он старался приучить и Локи. Тот, конечно, пару раз прогибался под уговоры Тора и навещал Сигни, однако не говорил ей ни единого слова, а наблюдал издалека. Сигни тоже не особенно нравился постоянный контроль, потому как Локи имел возможность видеть её кислое выражение лица, когда Тор, будто курица-наседка, носился вокруг неё. — Напрягает, верно? — спросил он как-то, впервые решив заговорить с Сигни, когда Тор лично унёсся за свежими травами к чаю, о котором она случайно обмолвилась. Сигни подняла на Локи скептический взгляд, но потом, усмехнувшись, кивнула. — Я не просила такой заботы. Мне хватает внимания целительниц, — призналась она. — Тор тебя беспокоит? — Не то чтобы беспокоит… но я согласилась на подобную авантюру по вполне ясной причине. Внимание Его величества меня только заставляет нервничать. Мне постоянно кажется, что однажды он придёт, посмотрит на меня и ему что-то не понравится, — Сигни вздохнула. — А я отношусь к своей роли ответственно, потому что хочу получить за свою работу достойное вознаграждение. Локи нравилась её прямота. Она не была похожа на большинство асиний, готовых при любом выгодном положении цепляться за кого угодно, в том числе и за Тора. Он бы не удивился, если бы Сигни попыталась удержать его около себя, но она поступала совершенно иначе. Именно поэтому Локи вообще заговорил и убедился, что Тор ей абсолютно не нужен. Ей нужен обещанный покой. — Я с ним поговорю. Казалось, Сигни сильно испугалась. Вцепившись в рукав Локи, она едва ли не слёзно стала умолять: — Не нужно! Вдруг он только разозлится, если узнает!.. — А я не скажу, что общался с тобой, — пообещал он, глядя сверху вниз. — Хватит того, что имел возможность просто наблюдать. Это успокоило Сигни, чем Локи и воспользовался. При удобном случае он намекнул Тору, что его излишнее внимание, возможно, чересчур тяготит асинью, а потому посоветовал не слишком докучать ей. Локи больше не наседал, но Тор через пару дней сам пришёл к нему и сообщил, что он совершенно прав. Сигни всего лишь выполняет свою часть уговора, а потому вряд ли ей нужно такое внимание со стороны тех, с кем она в будущем вряд ли пересечётся. После Локи вздохнул с облегчением и, однажды столкнувшись с Сигни, заметил крайне благодарный взгляд. Ещё несколько недель прошли в спокойствии, а потом от Хеймдалля пришла весть — Ангрбода ждёт Локи. Время пришло. Тор, поначалу выражавший желание пойти с ним, был остановлен. Локи заявил, что сначала должен всё увидеть собственными глазами, а потом уже явить существо Тору. Он нервничал: вдруг существо будет подобно чудовищу и станет кем-то худшим, чем Йормунганд? Верить в это крайне не хотелось, но, чем дольше он пытался представить, что его ждёт в Йотунхейме, тем сложнее было заставить себя попросить Хеймдалля открыть Биврёст. Однако увиденное около домика ведьмы в снежном Железном лесу вызвало его крайнее удивление. Стоило только радужному сиянию исчезнуть, как Локи, не успев сделать и шага, застыл, потому что на него внимательно смотрели большие чёрные глаза крупного восьминогого коня. Он был полностью белым, как все животные Йотунхейма, а ещё мускулистым и совершенно спокойным. Конь просто стоял около крыльца без всякой привязи и не пытался убежать. Только фыркнул на появление Локи, выпустив пар из чёрных ноздрей, и взрыл снег двумя передними ногами. В нём явственно ощущалась магия, поэтому сомнений не возникло — это именно оно. То, что обещала преподнести Ангрбода. — Он красавец, — на крыльце совершенно неслышно появилась сама Ангрбода, закутанная в тёплую плотную шаль, спускающуюся до самых ног. Она была по-прежнему красива и молода, вот только что-то в её внешности незаметно поменялось. Что именно, Локи уловить не смог, но списал всё на непостоянную иллюзию. — Его зовут Слейпнир — он, под стать своему имени, очень проворный.* Локи неотрывно смотрел на коня и не знал, какое из чувств было сильнее — восхищение или отвращение от осознания того, что он приложил руку к его созданию. Магия действительно была способна на многое, но восьминогий конь казался скорее ошибкой, чем чудесным творением. — Что ты на него так смотришь? Не нравится количество ног? Именно они позволят Слейпниру добраться туда, куда никому ступать не позволено, — Ангрбода откровенно забавлялась. — Я ожидал чего угодно, но… — Не нужно относиться к нему как к своему отпрыску. Он — порождение магии, а не любви. Это не его проклятие, а достоинство. Локи даже в мыслях не допускал так называть Слейпнира. В нём чувствовалась невиданная ранее мощь, а потому любопытство пересилило все остальные чувства. Медленно зашагав в его сторону, Локи даже не смотрел под ноги, а когда оказался очень близко, с осторожностью вытянул руку. Конь, тряхнув гривой, не сразу опустил голову, но всё же позволил коснуться своего носа. Именно тогда восхищение взяло верх. — Да, он прекрасен, — наконец смог признать Локи, гладя его морду уже обеими руками. — Но оседлать его должен сын Одина, — раздался ровный голос Ангрбоды. Оторвав взгляд от проницательных глаз коня, Локи повернулся к ней. — Тор? — По пророчеству вёльвы, Тор примет смерть от Йормунганда при Рагнарёке. Поэтому он и должен его остановить. В словах Ангрбоды слышалась недосказанность. Локи не составило труда уловить в её уставшей интонации попытку оборвать фразу на середине. — Ты знаешь куда больше, — прищурившись, сказал он. — Уверен, что хочешь знать всё до конца? — Уверен. — Моя сестра Хель никого не пускает в свой мир, если тот ещё жив. Чтобы отсрочить Рагнарёк, нужно разобраться со всеми появившимися вестниками. И с мёртвым вторым сыном Одина тоже. Слейпнир тепло дышал рядом и тыкался влажным носом в щёку. Серьёзно смотря на Ангрбоду, Локи только склонил голову. — Я не позволю Тору умереть, ты же знаешь, — почти шёпотом сказал он. — Именно поэтому говорю тебе всё. — Тор не умрёт, — твёрдо повторил Локи, чувствуя, что начинает злиться. — Ему нужно оказаться в Хельхейме, но умирать полностью совершенно не обязательно — достаточно быть на границе жизни и смерти. Слейпнир шагнул к нему ближе, и Локи пришлось обнять его за могучую шею. Магия, жившая в нём, успокаивала, может, именно благодаря ей Локи удавалось до сих пор сохранять спокойствие. — Ты же хороший колдун, сын Лафея, у тебя тоже есть важная роль в Рагнарёке. Она никуда не делась. Ты поменял сторону, но твоё участие всё ещё необходимо. — Я должен спасти Тора, — пробормотал он, мгновенно догадавшись. — В руках Тора — жизни народов всех девяти миров, в твоих руках — его жизнь. На тебе больше ответственности, чем на нём. Только тогда Локи заметил, насколько сильно дрожали руки, которыми он отчаянно цеплялся за густую жёсткую гриву Слейпнира.

***

Тор чувствовал, что Локи до сих пор испытывал неудобства от того, что дал своё согласие на смешение крови. Какие бы аргументы в пользу этого ни приводились, за улыбкой Локи пряталась неуверенность. Он пытался повлиять на ситуацию по-своему — водил навещать Сигни. И искренне верил в то, что поступает правильно, пока Локи не намекнул: чрезмерной опекой он лишь досаждает Сигни. Он не ревновал, вовсе нет. Потрясающее спокойствие и сдержанность порой пугали даже самого Тора, который знал Локи достаточно хорошо. Иногда ему казалось, что в зелёных глазах затаился ещё не разгоревшийся огонь, который тот сдерживал всеми силами. Но потом они оставались наедине, где Тор много раз спрашивал, не случилось ли с ним чего-нибудь. И Локи, мягко улыбаясь, клал руки ему на плечи, целовал и отвечал, что всё нормально. — А я чувствую, что что-то не так, — однажды сказал Тор и заметил, как полыхнули глаза Локи. — Поймёшь, если я отвечу, что ещё не время? — Не время для чего? — Подожди и узнаешь, — ответил Локи, толкнув его в грудь, и, повалив на спину, оказался сверху. Они просто нежились в постели, но этот внезапный всплеск настолько привлёк внимание Тора, что он, желавший узнать всё и сразу, доверился многообещающему взгляду Локи и ничего не спросил. Раз его просили подождать, так и быть — он подождёт. Особенно если Локи старательно пытался увести от разговора тем, что застыл сверху в весьма соблазнительной позе. И Тор, уступая, просто сдался. Ждать пришлось не так уж долго. Примерно через неделю Локи объявил, что после обеда будет ждать его около конюшен. Именно туда Тор сразу и отправился, не обнаружив Локи за столом на привычном месте. Конюшни располагались чуть поодаль от дворца, где было ровное зелёное поле, где смолкали голоса служанок и оставался только шум деревьев. Тор уверенно шагал по засыпанной камнями тропинке, пока не обнаружил Локи около стойла рядом с крупным белоснежным конём, у которого было… восемь ног. Тот стоял рядом и заботливо расчёсывал густую гриву, напевая себе под нос незнакомую мелодию. Зрелище настолько поразило Тора, что он открыл для себя Локи с совершенно новой стороны. Раньше он никогда не видел, чтобы тот к кому-то относился с такой заботой. Конечно, Локи был мягок с ним, с Тором, но видеть нечто подобное по отношению к другому живому существу было в новинку. Настолько обомлев от открывшегося зрелища, Тор застыл и жадно смотрел на такого необычайно манящего Локи. На нём была простая одежда и высокие сапоги до колена. Рядом стояло ведро со щёткой для вычёсывания шкуры коня. Тор с опозданием догадался, что это могло быть именно то создание, что отдала ему Ангрбода. Под обувью захрустели камни. Конь, будучи расслабленным, тут же вскинул голову и агрессивно фыркнул на приблизившегося Тора. Локи, обернувшись на него, что-то зашептал на ухо коню и добродушно потрепал по шее. Животное, на удивление, послушалось. А Тор, остановившись в нескольких шагах от них, молча ждал объяснения. — Его зовут Слейпнир, — представил коня Локи. — Не заставляй меня объяснять, откуда он взялся. — Догадываюсь, — откликнулся Тор, помня, как тяжело Локи переживал тот день. — Давно он здесь? Локи в последний раз провёл гребнем по густой гриве и положил его на тряпку рядом со щёткой. — Немного меньше двух недель. — Так долго? — Нужно было кое-что доделать, — Локи бросил на него беглый взгляд и принялся вытирать руки. — Что же? Он оставался на месте, почему-то опасаясь приближаться к Слейпниру — от того веяло силой, которую был способен различить даже Тор. А Локи тем временем зашёл в стойло, где прятался самый главный сюрприз, и взял в руки большую увесистую секиру, раза в четыре превышающую размеры любимого Мьёльнира. — Пришлось подождать, пока Брок и Синдри сделают это для тебя, — Локи подошёл к Тору, вручив ему устрашающее оружие. — Оно тебе понадобится. Повертев её в разные стороны, Тор задержал взгляд на остро заточенном лезвии. — Это для Йормунганда? — Надо же, а ты умеешь думать, когда захочешь, — поддел его Локи. — Я считал, нам просто нужно найти способ не дать змею пробудиться или сковать для него цепь, как для Фенрира. — Йормунганд — не Фенрир. Это огромный змей, Тор, живущий между мирами, куда никому из нас без Слейпнира, — он указал на коня, — не добраться. Какую вообще цепь ты хотел? Там, где он обитает, его даже не к чему будет приковать. Обездвижить — тоже не вариант. Он змей, а не волк. Единственный шанс что-то сделать — убить его и покончить с угрозой навсегда. Тогда зимы в Альвхейме и Мидгарде должны отступить. Локи сделал это для него. Слейпнир, приведённый в Асгард и вышколенный с такой заботой, несмотря на смятение Локи, что мог дать фору всем остальным лошадям. Секира, выкованная братьями-цвергами специально для Йормунганда, действительно была куда полезнее в данном случае, чем Мьёльнир. Вряд ли Тор когда-нибудь снова воспользуется ею, но предусмотрительность Локи заставляла лишь восхищаться. — Йормунганда нужно убить именно мне, — задумчиво произнёс он. — Да, — подтвердил Локи. — Ты всё равно знаешь куда больше, ведь так? — Остальное предоставь мне, — он шагнул к нему ближе и, положив ладонь поверх его руки на рукоять секиры и глядя прямо в глаза, спросил: — Ты мне доверяешь? Вопрос показался настолько глупым после стольких лет отношений, что Тор едва не прыснул. — Конечно, — со всей уверенностью подтвердил он. — Я бы доверил тебе даже свою жизнь. В глазах Локи мелькнуло странное выражение, будто Тор сказал именно то, что ему необходимо было услышать. Прохладная после воды рука сжалась ещё крепче, и Локи, не позволив деревянной рукояти секиры встать между ними, сладко поцеловал его, едва позволяя делать вдохи в перерывах.

***

Слейпнир оказался конём с характером, и Тору пришлось хорошенько потрудиться, чтобы тот подпустил к себе. Поначалу он начинал фыркать и бить копытами о землю сразу, как только Тор оказывался в нескольких шагах и пытался подойти ещё ближе. Помогла кормёжка и кусочки сахара. Слейпнир, смотревший с подозрением, долго упирался, но всё же брал тёплыми губами сахар с раскрытой ладони Тора так аккуратно, будто боялся поранить. Именно после этого ему разрешили подходить немного ближе. С Локи он так себя не вёл. Впрочем, это не удивительно — Локи для него родной, у них была связь с самого начала, поэтому он оставался единственным, кого подпускал к себе Слейпнир. Первые встречи проходили под его жёстким контролем. Когда конь начинал нервничать и брыкаться, Локи успокаивающе гладил его и даже разговаривал, а Слейпнир, смотря большими глазами, понимал каждое слово. — Разве лошади могут знать человеческую речь? — бубнил Тор, когда Слейпнир опрокинул на него ведро с водой при попытке почистить ему шкуру. Локи одарил его настолько подозрительным взглядом, что Тор сразу ощутил себя дураком. — Он не просто конь, а существо, рождённое с помощью магии. — Да-да, конечно, — кивнул Тор, но вовремя прикусил язык, чтобы не напомнить Локи чего лишнего. Когда ему удалось несколько раз почистить Слейпнира и расчесать гриву, Локи решил, что пора переходить к езде верхом. К его удивлению, конь легко позволил надеть на себя сбрую и седло, будто всегда был ездовым, но вот забраться на себя разрешил Тору опять же не с первого раза. Как только он заносил ногу, чтобы поставить в стремя, Слейпнир тихонько ржал и отходил в сторону, будто на самом деле смеялся над ним. Локи тоже посмеивался, но старался прятать улыбку в кулаке и наблюдал за ними издалека. В конце концов Тор сдался и, разведя руками, обернулся к Локи: — Может, поможешь? Пока я буду уговаривать коня перестать надо мной издеваться, Йормунганд успеет пробудиться и уничтожить Асгард! Тот, склонив голову набок, грациозно спрыгнул со старого деревянного ящика, на котором сидел, и неспешно подошёл к Слейпниру, однако не сводил с Тора смеющихся зелёных глаз. А потом, посмотрев прямо на коня, удержал большую морду обеими руками и заявил, кивнув на Тора: — Это — мой возлюбленный. Ты должен ему доверять, понял? Без тебя у нас ничего не получится. — Конечно, он понял, — язвительно шепнул Тор, закатив глаза. Однако речь подействовала на Слейпнира, и он, стоило Локи отойти, развернулся к Тору и ткнулся носом ему в плечо. Обомлев от неожиданности, он сначала боялся пошевелиться, но, когда конь стал прихватывать губами длинные волосы, наконец позволил себе обнять его за шею и потрепать по жёсткой гриве. — Мог бы сразу так сделать, — бросил Тор, глянув на Локи, застывшего со слабой улыбкой на лице. — Слишком скучно, — последовал ответ, и Тор не смог понять, то ли Локи действительно желал немного поиздеваться над ним, то ли просто пытался спрятаться за напускным весельем. Именно это он и попытался узнать, с особой осторожностью, конечно, когда после изнурительного дня они лежали в его покоях. Локи уже дремал, подсунув руку под подушку и трогательно сжав край одеяла, подтянув его к самому подбородку. Тор же, внимательно осмотрев каждую чёрточку родного лица, пододвинулся ближе и, тронув подбородок, позвал: — Локи. Тот откликнулся сонным мычанием, но глаз не открыл. — Если я кое-что спрошу, ты не разозлишься? — Попробуй, — невнятно пробубнил Локи. И Тор, разумеется, попробовал. — Раньше ты даже разговаривать не хотел о том, что произошло у Ангрбоды, а теперь относишься к Слейпниру как… как… — он не смог подобрать нужного слова, но именно это Локи и разбудило. Распахнув глаза, он глянул с такой злостью, что Тор буквально кожей ощутил жар. — Я отношусь к нему как к спасителю. К тому же я единственный, кого он слушается, потому что в нём течёт моя кровь и моя магия — это ты хотел сказать? Так говори! Тор, притянув к себе плотно сжатый кулак Локи, осторожно поцеловал каждую костяшку. — Не злись, — попросил он. — Я думал, ты будешь его ненавидеть. Мягкий тон, выбранный для продолжения, успокоил заводившегося Локи, поэтому он, разжав пальцы и позволив Тору переплести их со своими, тяжело вздохнул, придвигаясь ещё ближе. — Я не могу его ненавидеть, — нехотя признался Локи. — Лафей, будучи чистокровным йотуном, сразу почувствовал родство со мной. Я же обделён такой способностью — чуять родную кровь, но я способен ощущать магию. В Слейпнире есть моя магия, и да, он мне доверяет. Это странно, но… приятно. Тор, выпустив руку Локи, обнял его под одеялом, и хмыкнул в паре сантиметров от его лица: — Приятно, значит. — Тебе тоже нужно найти с ним общий язык. — Мне-то Слейпнир нравится, потому что он часть тебя, — и поспешно чмокнул в губы. — Только не начинай цепляться к словам. Но вот я ему, похоже, не очень. Локи, раздумывая, всё-таки обнял его в ответ. — У нас с тобой тоже далеко не сразу сложилось. Тор ощутил небывалое удовольствие от того, что они снова вспомнили друг о друге. Раньше только в чьих-то покоях можно было забыть о тяготах царствования, о внешних проблемах, о слухах, а сейчас — о Рагнарёке и Йормунганде. Поэтому Локи, смотревший на него с прежним теплом, напомнил, что они пара. — Спать уже не хочешь? — поинтересовался Тор, поглаживая его по пояснице. — Не очень, — усмехнулся Локи. — Тогда я знаю, чем мы можем заняться, раз у нас всё сложилось, слава богам, давно, — улыбнулся он, ощущая пробуждающееся возбуждение, и вовлёк Локи в сладострастный поцелуй.