Первое появление Существа.
***
Утро среды. Такое же, как и утро понедельника и вторника — тусклое, несмотря на желтый большой круг в ясном весеннем небе, которому жители города несметно рады. Сехун тоже любит весну, все вокруг цветёт, благоухает, все такое свежее и жизнерадостное. Дышится легко и глубоко. Но вот солнце он не любит, от него болят глаза. Слишком ярко. Он его и не застаёт, проводя все своё время, с утра до вечера, на работе.***
— Опять я не успел к своему любимому шоу... – Раскладывает содержимое пакетов по полочкам, попутно отправляя тару с едой, купленную по пути домой, в микроволновку. – Хватит портить мои штаны. Вот-вот! Видишь? – Машет пакетиком собачьего корма в воздухе. – И тебе я принёс вкусности, ах, Виви, бери пример с Геральда*... – Подходит к полкам у барной стойки. — ... сидит себе спокойно и ничего не требует, только разве что пыль иногда смахивать с себя. Ох, Геральд, один ты меня понимаешь...***
С ужином покончено. Посуда успешно отправлена в посудомойку. До сна времени много. — Как раз есть время почитать, хех... – Наверное, это единственная радость в его жизни, не считая, конечно, его собачонки Виви и фигурки эльфа по имени Геральд, подаренной ему другом Чанёлем, который путешествует, как дышит. «— Это чтобы ты обо мне не забывал!» — Протягивая игрушку с широкой улыбкой, сказал тогда Чанёль. Да... У него получилось. Каждый раз, видя эти эльфийские уши игрушки, Сехун вспоминал о друге, который этим и отличался от других. В толпе он выделялся не только ростом, рост вон и у Сехуна огого, а в первую очередь своими чудными оттопыренными ушами. «— Почему у тебя такие странные уши?» – Это оказалось коронной фразой, благодаря которой зародилась крепкая дружба на долгие года. — Интересно... – Сехун сидел гипнотизируя стену и поглаживая рукой за ушком Виви, который лежал у него на коленях. – Виви, как ты думаешь, где сейчас Чан? – Собака на своё имя негодующе подняла макушку. – Что, не знаешь? Вот и я тоже... Может написать ему. Двадцать первый век всё-таки, технологии... – Сехун процитировал тон своего начальника, который не устаёт противно пищать, что нет ничего невозможного, век технологий, требуя тем самым качественной и в сроки выполненной работы.***
Не получив ответа от друга, да и пёс куда-то убежал, Сехун взялся читать книгу, ловко дергая закладку и открывая сразу нужную страницу. Ближайшие пару часов до сна его, пожалуйста, не тревожить.***
Из захватывающего сюжета книги, в которую юноша ушёл с головой, его выводит непрекращающийся лай любимца. — Виви, прекрати, ты мне мешаешь читать... – Тявканье питомца разносится эхом по полупустым комнатам, отскакивая от стен и тарабаня по барабанным перепонкам хозяина. – Да что с тобой не так..? – Но это скорее был риторический вопрос. – Виви, иди ко мне, беги к папочке, малыш. – Присвистывая и прихлопывая, Сехун, отложив книгу корешком вверх, двигается на лай. – Где же ты, Виви..? Не заставляй папочку сердиться... – Сориентировавшись откуда идёт лай, а то есть его спальня, Сехун усталым шагом, потирая виски, преодолевает гостиную, выходя в коридор. Но стоило юноше только завернуть за угол, который и скрывал дверь в спальню, так тот замирает с неким испугом вперемешку с негодованием. Дверь в помещение приоткрыта, как раз проём для Виви, и из этой щели по полу тянется яркий луч света, переходящий на стену напротив. Телевизора в комнате нет, чтобы подумать, что Виви игрался с пультом и случайно включил его. От настольной лампы такого яркого света не может быть. Тихим шагом он крадётся к двери, толкая её одной рукой. Сехун жмурится от слепящего света, но в комнату ступает. Лай пса становится чётче. — Виви, ко мне, малыш... – Сехун шагает, прикрывая глаза рукой, к кровати, из под который и лает его питомец. Стоит ему ступить ещё шаг, как свечение смягчается, и уже становится понятен источник столь яркого света. Зеркало. Сердце стучит бешено. Уши закладывает от неустанного гавканья, да и адреналин бьет в мозг, возбуждая каждую нервную клетку. Ощущение будто атмосфера вдруг утяжеляется, воздух сгущается, дышать становится трудно. Сехун замирает, вглядываясь в свет и не смея шелохнуться или издать писк. Он наблюдает за тенью в потоке света. Силуэт по ту сторону зеркала. Отчётливо видны два очертания силуэта: — Короткие изогнутые рога; — Пара больших ярких, как машинные фары, зелёных глаза. Глаза, которые смотрят прямо в сторону юноши, которые наблюдают за ним, также застыв и не смея двинуться. До тех пор, пока ладони прижатые к зеркалу, не сжимаются в кулаки и не начинают раз за разом бить по стеклу, заставляя его трескаться. Трещины стремительно расползаются во все стороны, удары становятся сильнее... Ещё один удар, зеркало рассыпается вдребезги, ничего теперь не сдерживает существо. Удар, которого не следует...