Безобразная Эльза

Лиззи видела родителей всех, кто был в той раздевалке. Конечно же, она узнала их. Эти надменные лица не раз появлялись на местном телевидении и на ежегодных мероприятиях. Видела и их детей (кроме Бэйли и Хатчинсона, конечно). Все они смотрели на неё с таким презрением, будто Гилберт устроила геноцид всех богатых людей. Когда она стояла у шкафчика, затылком почувствовала, как кто-то подошёл, а затем услышала шёпот: — Если ты думаешь, что нам что-то будет, то очень сильно ошибаешься. — Ты хотел меня удивить, Белл? — прошептала Лиззи в ответ. — Напугать. Мел и Ник в больнице. Джин считает, что ты ведьма, но мы ей не верим, однако все подтвердят, что ты или твой дружок навредили им. И поверь. Правда будет на нашей стороне. Его дыхание стало тяжелее, пока он не захрипел. — А теперь послушай меня, — как ни в чём не бывало, сказала Лиззи, всё ещё не оборачиваясь к нему. — Возможно, вам иногда стоит верить в бредни вашей безмозглой подружки. И если ты не хочешь отправиться вслед за Бэйли и Хатчинсоном, тебе стоит несколько раз подумать. К этому моменту Белл уже стал задыхаться, но Лиззи, договорив, отпустила его. — Я надеюсь, мы друг друга поняли, — процедила она и захлопнула шкафчик. — Что ты сделала? Рэй даже не удивился. В последнее время он только устало закатывал глаза, когда узнавал об очередной выходке подруги. — Он меня выбесил. — А если он кому-нибудь расскажет? — Думаешь, ему поверят? — Лиз, ты ставишь себя под угрозу. — Хуже не будет. — Не зарекайся. Эти люди давно побороли в себе человечность. За свою репутацию они готовы на всё. Лиззи закрыла глаза. — Мне уже всё равно. Плевать. Я ничего не чувствую. — Лиз… — Нет, я серьёзно. Я просто иногда хочу плакать и постоянно хочу спать. Я становлюсь бесчувственным роботом… — Я могу как-то помочь тебе? — А тебе это надо? — Конечно. — Не знаю. Думаю, ты можешь помочь себе. Найдёшь кого-нибудь с нормальной психикой… внешностью… жизнью. — Но мне никто больше не нужен. — Отец тоже так говорил. Клялся в вечной любви. Заделал матери двух детей, которые никому не были нужны, и ускакал. Лиззи грустно вздохнула и посмотрела на друга взглядом, в котором медленно угасала последняя искра. — Пошли, — неожиданно сказал Рэй. — Куда? — Лиз… — Оправдай моё доверие. — Стараюсь это делать постоянно. Когда Лиззи поняла, что они приближаются к актовому залу, внутри неё начали бороться два чувства: она хотела прекратить то, что сейчас творилось внутри неё, и не хотела, чтобы Крис лез в её голову. В зале было пусто — урок театрального искусства закончился совсем недавно, так что Крис, вероятно, был ещё в зале. И правда, как только дверь захлопнулась, он вышел из-за кулис. — Привет! Давно не виделись. Как дела? — жизнерадостно встретил он. Лиззи застыла на месте от одной мысли о приёме у школьного психолога. Рэй вздохнул, взял её за руку и повёл к сцене. — Что случилось, милая? — обеспокоенно спросил Крис. У неё в голове что-то перемкнуло. Голова опять наполнилась мыслями о том вечере. Лиззи молчала, смотря в одну точку перед собой, пока Крис не коснулся её руки. Только сейчас она поняла, что уже сидит на кресле в первом ряду. Рэй стоял в стороне, скрестив руки, и с тревогой смотрел на неё, пока Крис не обратил свой взгляд на него. — Дело в том… — начал было Рэй. Но Лиззи прервала его: — Нет! Я сама. Психолог взял стул и сел напротив неё, приготовившись слушать. Лиззи сама не понимала, почему так доверяет Крису. Она доверяла не каждому психологу. Почему-то ей захотелось вылить на него всё, что произошло за это время. Она была уверена, что он не осудит её. А осуждение, как бы Лиззи не клялась в обратном, было большим её страхом. — После того разговора с тобой мы с Рэем на несколько дней уехали подальше из города. И, вроде как, начали встречаться, забросив наши старые отношения. А через день после того, как вернулись… В общем, наши бывшие решили отомстить. Рэя избили, а меня… домогались. А сейчас я боюсь близости с ним. И… не знаю, что с этим делать. Рэй хмуро взглянул на неё. Крис вздохнул, откинувшись на спинку стула. — И вы, конечно же, не хотите подавать заявление в полицию, — больше утвердительно, чем вопросительно, сказал он. Лиззи мотнула головой. — Я даже маме своей не рассказывала. — У вас сложные отношения? — Мягко сказано. — Она должна знать. Говорю это не как психолог, а как человек, переживший издевательства со стороны одноклассников. — Ты? — к разговору подключился Рэй. — Да, в это трудно поверить, знаю, — усмехнулся Крис, — красавец, спортсмен. Всё было хорошо, пока никто не узнал, что я гей. Лиззи и Рэй одновременно удивлённо вздохнули. — Сейчас я, конечно, этого не скрываю, времена другие. Хотя в вашей школе, похоже, не знают о таком понятии, как толерантность. Прости, я ушёл от темы, но я просто хотел сказать, что вы можете мне доверять. В школьные годы, когда всё это происходило, мне очень помог разговор с родителями. Знаю, что так не во всех семьях, но порой, какими бы консервативными не были родители, они поддерживают своего ребёнка в любой ситуации. Мне пришлось сменить школу, потому что в моей никто не хотел ничего делать со сложившейся ситуацией. — Уверена, что здесь то же самое. Только вот никто не будет ничего делать потому, что это были дети влиятельных родителей. А перевестись возможности нет, ведь год уже почти закончился. Да и куда? Переезжать в другой город? Проще… Ладно. — Что ты хотела сказать? — поинтересовался Крис. — Ничего, забей. — Проще умереть? Лиззи скривила губы. — Да, это намного проще. Но что с того? Если бы каждый, кто встречался с трудностями, убивал себя, человечество бы быстро вымерло. Но какой бы была жизнь без трудностей? Скучной. Чтобы прочувствовать радостный момент в полной мере, должны быть трудности. Жизнь — американские горки. Нет подъёма без спуска. Без плохих моментов нам бы пришлось каждый день прыгать выше головы, чтобы получить новые эмоции. — Знаешь, это не такие «трудности», которые стоит испытать каждому. — Я понимаю. Но ведь что не убивает нас, делает сильнее. — Halestorm бы с тобой не согласились, — буркнула Лиззи — Что? — «What doesn't kill me makes me vicious»*, — проговорил Рэй. — Это их песня. Лиз без ума от них. — Да, и из-за них меня называют фриком. — Почему? — Ох, меня тоже зовут Лиззи, как и солистку. Вау, я предпочитаю хард-рок более популярной музыке. У Halestorm есть песня, которая называется «Freak like me». В то время, когда вся эта компашка только пыталась как-то задеть меня, они искали всяческие способы. Зацепились за группу, которую на тот момент я просто боготворила. Они же даже не поняли, что «Freak» — это не урод или кто-то со странной внешностью. А потом я стала той, кого они хотят во мне видеть. Я же могла остаться серой мышью, которая ходит в фандомные клубы, пьёт раз в вечность, тайно фанатеет по самому популярному мальчику в школе, а вечерами делает домашние задания. — Тогда бы ты не была собой. Если думать, что было бы если что-то случилось или не случилось, можно загнать себя в пропасть. Прошлое нужно анализировать и делать из него выводы, а если жить в нём, можно там и остаться, позабыв про будущее. — Хочешь сказать, я просто должна отпустить ситуацию? Забыть про то, что они сделали? — Нет, но показать, что ты сильнее них. И сделать всё возможное, чтобы этих гадов посадили. — А такой подход мне нравится. Крис улыбнулся. Рэй посмотрел на часы. — Скоро урок начнётся. — Ты сильная девочка, — напоследок сказал Крис. — Но если тебе станет трудно, не пытайся справиться сама, я всегда здесь. А в крайнем случае, рядом с тобой есть замечательные люди, готовые помочь. На уроке голова Лиззи была забита далеко не историей. Ей повезло, что учитель ни разу не спросил её. А после её догнал Монтгомери, сидевший в классе на соседнем ряду. — Гилберт… Лиззи остановилась, вопросительно смотря на него. — Я хотел сказать… Мне жаль, что так произошло. — Сожаления принимаются, что-то ещё? — Да что не так? — «Мне жаль». Такое чувство, будто кто-то из моих родных болен. Или умер. Что-то независящее от остальных. Я, конечно, ценю это. Но не думаю, что это уместно. Роб не сдвинулся с места, с упрёком глядя на неё. — Ладно, прости, — сдалась Лиззи. — Тебе незачем извиняться. Я хотел сказать, что тебе… стоит быть осторожнее. — Звучит как угроза. — Ни в коем случае… Я слышал, что говорят остальные. Они хотят выгнать тебя из школы. — Но ведь учебный год почти закончился. Они не могут этого сделать. — Они говорили о том, чтобы начать отстранять тебя от занятий. Понимаешь ли… после разговора директора с родителями тех, кто… сделал это с вами. Они решили сделать из тебя не жертву, а нарушителя. Родители ищут на тебя компромат. Уже говорят о том, что ты часто прогуливаешь занятия. — Отстранять из-за прогулов? В чём смысл? — Это ещё не всё. Многие считают, что Мел и Ник в больнице из-за тебя. — Но это ведь неправда. Я не помогала Бэйли закидывать в себя таблетки и не видела Хатчинсона до того, как у него случился приступ. — Знаю. Но уже около 10 человек готовы подтвердить обратное. — Ты хочешь сказать, что это не только твои дружки? — Теперь против тебя не только, как ты выразилась, «мои дружки», но и их родители. А это значит, что родители многих в этом городе окажутся под угрозой увольнения, если их дети не пойдут против тебя. — Что я сделала, Роб? Почему всё это происходит? — Поставила под угрозу систему, основанную на насилии и разделении людей на высшие и низшие касты. — Я просто хочу, чтобы от меня все отстали. — Пожалуйста, будь осторожна. Лиззи грустно посмотрела на Роба, а потом заметила что-то за его спиной. Она выглянула из-за него и увидела, как Пирс, довольно близко стоя к Рэю, который не может отойти из-за шкафчиков за спиной, что-то шепчет ему, в то время, как он с надеждой смотрит на Лиззи. Роб, поняв, что вмешиваться в это не стоит, пошёл по своим делам. «Помоги, я знаю, что ты меня слышишь». Лиззи скрестила руки на груди и отрицательно помотала головой, усмехнувшись. Но когда Пирс потянула руку к лицу Мэйсона, сорвалась с места и втиснулась между ними. — Как дела, милый? Ой… Эйда, — она деланно удивилась. «Переигрываешь», — услышала она мысли Рэя. — Я тебя не заметила. Ты что-то хотела? — продолжила спектакль Лиззи. Ошарашенная такой наглостью Пирс, взяла себя в руки, сказав: — Да, хотела. Нэйтан вечеринку устраивает. Хотела пригласить Рэя. — А меня ты пригласить не хотела? — Нет. Да и тебя, вроде как, скоро отчислят. Ты уже собрала вещи? В Роквуде больше школ нет. — Кто сказал, что меня отчислят? Это наглая ложь. А знаешь, что не ложь? Презервативы с довольно большой вероятностью защищают от нежелательной беременности. Даже не нужно делать аборты, представляешь? До чего всё-таки технологии дошли. С каждым новым словом Пирс краснела всё больше, а когда Лиззи закончила, поспешила скорее уйти, не сказав ни слова. — Что это было? — удивлённо спросил Рэй. Лиззи лишь невинно пожала плечиками. — Если они хотят лезть в мою жизнь, я буду лезть в их. Всё честно. — У тебя есть преимущество. — Хоть где-то. Поехали. Я домой хочу. Только открыв входную дверь, Лиззи увидела Венди, которая была очень обеспокоена. Заметив старшую сестру, она лишь сказала: — Маму уволили. — Что? Почему? — Не знаю, нашли какие-то совершенно несущественные причины. — Это из-за меня. Лиззи грохнулась на диван, потирая лоб рукой. — Я думала, что всё закончилось. А всё только начинается.

***

Когда Мелани увидела, кто к ней пришёл, она даже обрадовалась. Сейчас она готова была видеть только этого человека. Шеннон всегда казалась ей какой-то странной. Постоянно сидела в стороне, погружённая в себя. Кто знает, что на уме у тихого человека. Может, он всех ненавидит. Может, замышляет какие-то злодеяния. А может, наоборот, очень хочет с кем-то подружиться, чтобы поделиться с этим человеком своим внутренним миром. Стоукс стала надеждой для Мелани. В её мире, полном лицемерия, она была лучиком счастья. Такая чистая и бескорыстная. Возможно, Шеннон и сама не до конца понимала, зачем появилась в жизни Мелани. Просто решила, что нужна. И она действительно была нужна. За всё то время, что Бэйли находилась в больнице, к ней ни разу не пришёл никто из её друзей. Все до одного сказали, что очень заняты. Возможно, так и было. Но почему-то Шен находила время. Мел выглядела намного бодрее, но всё же пережитое очень сказалось на ней, и отсутствие косметики на лице это только подчёркивало. Хотя так она казалась намного естественней. Когда Шен зашла к ней в палату, на её лице сразу же появилась улыбка. — Я думала, ты больше не придёшь, — пролепетала Мел. — Я тоже так думала. Но всё же я здесь. — И я очень рада этому. Шен опустила глаза в пол. — Ты, наверное, хочешь знать, что у меня за отношения с братом? — спросила Мел, отвернувшись к окну и подобрав к себе ноги. Шеннон нахмурилась. И взглянула на Бэйли. — Мне жаль, что ты это увидела. — Что? В смысле… Это происходит с тобой. Я… Это мне жаль, что ты живёшь с этим. Никто об этом не знает? — Родители меня не слушают. Они больше верят ему. Они считают, что я лгунья и просто хочу избавиться от второго наследника. А что там наследовать? Деньги, заработанные на чужих страданиях? Шеннон недоумённо смотрела на неё, пока Мел не опомнилась. — Прости. Это семейные проблемы, я не должна была это говорить. — Нет, ничего, если тебе станет лучше от того, что ты выскажешься, я готова слушать. Она присела на стул, стоявший рядом с кроватью, всем своим видом показывая готовность выслушать. — Со всего города деньги отправляются в нашу семью и семьи моих, так называемых, друзей. Их даже не волнуют люди, их волнует только прибыль. Если человек не приносит деньги, он бесполезен. А так как все работодатели знают друг друга, уволенному человеку невозможно получить другую работу. Я узнала это совсем недавно, но на меня будто ведро холодной воды вылили. У тебя есть большая возможность свалить из Роквуда, пожалуйста, воспользуйся ей. — А ты? Собираешься уезжать? — Меня отправят учиться в колледж, в котором училась вся моя семья, а потом я буду вынуждена вернуться, чтобы продолжать семейное дело. — Но чего хочешь ты сама? — Я? Я… никогда об этом не думала. — У тебя нет мечты? — Есть. Хочу уехать в Канаду… или на Аляску. Поселиться в маленьком домике вдали ото всех. Хочу спокойную, размеренную жизнь. — Не ожидала услышать от тебя такое. Думала, ты хочешь жить где-нибудь в Вегасе. Или стать киноактрисой. — Вокруг меня и так слишком много сплетен. Я устала от этого. — В этом я с тобой согласна. Думаю, Лиз и Рэй тоже. Мел нахмурилась. — Как они? — Рэй всё ещё с ссадинами, а Лиз… не знаю. Она мне ничего не рассказывает. — Мы перегнули палку. — Мягко сказано. Родителей вызывали к директору, но уже говорят, что вас всё равно сделают невиновными. А ещё из-за того, что вы с Ником в больнице… — Что? Что с Ником? — Я не знаю. Говорят, у него был припадок, но, когда это случилось, Симпсон сказала, что во всём виновата Лиз. До сих пор не понимаю, почему она так решила. — Её хотят сделать виновной? Если это так, я ей не завидую. Я… Мне так жаль. Не думала, что всё зайдёт так далеко. Мы хотели их припугнуть, но перестарались. Я потеряла единственного человека, который ценил меня. — Я ценю тебя… — еле слышно сказала Шен, но Мелани её услышала и слабо улыбнулась. Они ещё долго разговаривали, пока Мелани не позвали на процедуры, тогда Шен пришлось отправиться домой.