***
Джастин закатил глаза, когда Саймон Адебизи вошёл к нему в камеру. — Тебе незачем было злить его, Саймон, — сердито произнёс он. — Я его не злил, — заявил Саймон, скрестив руки на груди. — Нет, злил. Почему ты был такой задницей? — Он — тот, кто отвернулся от тебя, верно? — Всё было сложнее, и ты знаешь это, — возразил Джастин. — Кто будет твоим новым сокамерником? — спросил Адебизи. — Понятия не имею. Вероятно, ко мне переведут кого-то из другого блока или подселят новичка. — Да, — коротко ответил Саймон, прежде чем покинуть его камеру. Джастин рассмеялся и покачал головой. Саймон Адебизи был странным человеком. Он не был ему другом, но с ним можно было немного поболтать; и некоторым образом Джастин знал его уже не первый год. Когда он учился на втором курсе в Академии Святого Джеймса, им дали задание найти друга по переписке. Указаний, кому именно писать, не было, поэтому Джастин просто нашёл вебсайт со списком людей, которые хотели бы с кем-то переписываться. Саймона не было в списке заключённых из Освальдской тюрьмы. Джастин закрыл глаза и выбрал имя. Это оказался мужчина по имени Грег Таннер. Джастин написал ему, а несколько недель спустя пришёл ответ от Саймона. Оказалось, что они были сокамерниками, но Грег не захотел переписываться с каким-то мальчишкой. Саймон ответил вместо него и написал Джастину, что хочет стать его другом по переписке. Они продолжали переписываться даже после того, как задание было окончено. Вскоре случилось так, что мать Джастина проверила почтовый ящик раньше него. Тогда он завёл собственный абонементный ящик в почтовом отделении и продолжил переписываться с Саймоном. Тот стал первым человеком, которому Джастин признался, что является геем. Саймон отпустил грубую шутку, но и только. Больше ни в одном письме он ориентации Джастина не касался. Когда Джастин переехал к Брайану, то написал Саймону и о нём. Затем — о том, как его бросили все, кого он считал своими друзьями. В последнем письме он написал о Рэндалле и о предстоящей поездке в Нью-Йорк. А год спустя увидел Саймона своими глазами. Впрочем, они всё равно не могли стать друзьями. Приятели Саймона не поняли бы, если бы он сблизился с белокурым и голубоглазым парнишкой-геем. И это была ещё одна причина, по которой Джастин порой испытывал в присутствии Саймона неловкость. Внезапно взгляд Джастина привлёк Тобиас Бичер. На самом деле, Бичер Джастину нравился. Однажды они разговорились, и Джастин рассказал ему о своей сестре Молли. А ещё — о Брайане и Гасе. Бичер в ответ рассказал о своих детях. Гэри, Холли и малыш Гарри. Ещё Бичер рассказал о том, как попал сюда. После попойки с друзьями он сел за руль и нечаянно сбил восьмилетнюю девочку на велосипеде. Услышав это, Джастин невольно задумался, каково бы ему было, если бы кто-то так же сбил Молли. Ему хотелось возненавидеть этого мужчину, но у него не получалось. Сколько раз он видел, как Брайан ведёт машину в состоянии, в котором не должен находиться за рулём? Просто чудо, что он до сих пор не погиб сам или не убил кого-то другого. Джастин узнал — Бичера не спасло даже то, что он сам был адвокатом, причём хорошим; более того, это сработало против него. Сейчас Джастин смотрел на Бичера и идущего за ним незнакомого мужчину. Проследив за ними взглядом, он отправился к человеку, которому было известно всё, что происходило в Оз. Рибаду. — Эй, Рибаду, кто это идёт за Бичером? — Крис Келлер, его новый сокамерник. — Хмм. — Да, у меня это тоже вызывает плохое предчувствие. — Ты знаешь, кто станет моим сокамерником? — Думаю, на какое-то время тебе повезло. — Ричи позволили вернуться? — с надеждой спросил Джастин. — Нет, это против правил. — Взгляни-ка. Что с ним не так? — неожиданно спросил Агамемнон Бусмалис, сокамерник Рибаду, указывая на Райана О’Райли. — А ты не знаешь? — удивился Рибаду. — В чём дело? — вскинулся Джастин. В городе И самым интересным занятием были сплетни. — Я слышал, что он убил мужа доктора Нэйтан, — сказал Рибаду. — Его брата арестовали за это преступление. — Чёрт, нет! — встрял Огастус Хилл, чернокожий заключённый в инвалидном кресле. — Это правда. По всей видимости, его брат отсталый. Я слышал, как один из надзирателей говорил, что у него интеллект маленького ребёнка. Поговаривают, что если его осудят, для него это будет билет в Оз. — Куда его посадят? Если это будет блок Б, он там не выживет, — заметил Джастин. — Они не могут отправить умственно отсталого белого парнишку в Оз. Скорее всего, его просто засадят в какую-нибудь психушку, — сказал Хилл, закатив глаза. — Надеюсь, что ты прав, — ответил Джастин, прежде чем уйти.***
У Джастина только что подошла к концу очередная встреча с адвокатом. Марк Льюис вёл себя несколько отчуждённо, но свою работу выполнял хорошо. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как Джастин принял помощь Брайана. К этому времени начало казаться, что его навестила вся Либерти-Авеню. В следующий день посещений после того, как к нему приходил Брайан, Джастин был изумлён, увидев куда больше гостей. Это были Дебби, Вик, Эмметт и Тед. Все они извинялись за то, что повернулись к нему спиной. Джастин простил их, потому что злиться на каждого было слишком утомительно. Наступил ещё один день посещений; пришли его мать и Дафна. Джастин был рад их видеть, хоть и предпочёл бы, чтобы мама не плакала. Он также надеялся, что она приведёт Молли, но понимал, что это эгоистично с его стороны; Молли действительно не следует находиться в подобной обстановке. Его отец так и не пришёл с ним увидеться, но в этом ничего удивительного не было. В последний день посещений перед тем, как снова пришёл адвокат, Джастин был поражён, увидев Линдси и Мелани, пришедших вместе с Брайаном. Линдси хотела, чтобы прошлое осталось в прошлом. Джастин понимал, что если простил всех, то должен простить и её — человека, которому доставил неприятности. После того, как они ушли, он почувствовал себя так, словно с его плеч свалился тяжкий груз; он даже не представлял, как тяжело ему, оказывается, выносить собственную злость на других. По пути обратно в город И Джастину посчастливилось стать свитеделем очередной серии последней любимой мыльной оперы здешних заключённых. Шоу Бичера и Келлера. Похоже было на то, что теперь они вместе. Возможно. За этим было забавно наблюдать, но в их отношениях крылось что-то ещё, более глубокое. К добру это или к худу, Джастин не знал, но был уверен, что рано или поздно, чем бы это ни было, оно достигнет критической точки. Затем в его жизни начали происходить изменения. Сперва он был благодарен МакМанусу за то, что тот устроил в камерах переселение, но затем его сокамерником стал Питер Шибетта. Это означало, что проблема конфликта между Шибеттой и Адебизи обостряется всё больше, — и неожиданно для самого себя Джастин понял, что сочувствует Питеру. Сначала попытка его понять казалось странной, но затем начала становиться всё более естественной. Они не были друзьями, и всё же между ними обнаружилось некоторое сходство — оба не могли жить в тени своих отцов. Вскоре после того, как они стали сокамерниками, Питера отравили. Ему стало лучше, но он был в замешательстве, поскольку ему говорили, что он должен занять место отца. Выйдя из лазарета, Питер начал рассказывать Джастину о своих планах мести. Всё это, казалось, сбивало его с толку. Флешбэк Питер велел ему спрятаться в кухне. Джастин не знал, зачем, но начал волноваться, когда Чаки и Питер зажали Адебизи в кладовой. В ужасе он наблюдал, как надзиратель только улыбнулся и вышел из кухни. Сперва похоже было на то, что они собираются ранить Адебизи — а то и убить. Но затем Адебизи взял верх и ударил Чаки консервной банкой по голове. Джастин подавил едва не сорвавшийся с губ вскрик. То, чему он стал свидетелем дальше, ужаснуло его больше, чем что бы то ни было, увиденное до этого. Саймон схватил Питера и швырнул на металлический стол. Когда он начал стягивать с Питера штаны, Джастин понял, что будет сейчас. Саймон был настолько поглощён своим занятием, что не слышал его. Джастин схватил чугунную кастрюлю; ему повезло, что он спрятался здесь. Саймон не увидит его, пока не будет слишком поздно. Не думая о последствиях, Джастин поднял кастрюлю так высоко, как только мог, и опустил Саймону на голову. Удар получился сильным — хоть и не настолько, как он ожидал. Саймон свалился на пол, словно груда щебёнки. Джастин выдохнул, увидев, что он ещё не успел войти в Питера. Оставив лежащего Саймона, он бросился к Чаки; у того из головы обильно текла кровь. Застонав, Чаки посмотрел вверх и увидел Питера, который с оханьем натягивал штаны. Слегка покачнувшись, Питер подошёл к Джастину и Чаки. — Тейлор, — выдохнул он. — Что мы будем делать? — спросил Джастин, и его голос дрогнул. — Ничего. Нам следует вернуться в город И. Никто не узнает, что ты был здесь, кроме нас и надзирателя. Если об этом станет известно Адебизи, ты, считай, мертвец. И если хоть кому-то станет известно, что едва не случилось со мной, я, считай, тоже мертвец. — Я никому не скажу, но ты должен пообещать мне кое-что, — сказал Джастин, выпрямляясь. — Не проси меня не убивать его. — Ты напал на него первым; сперва он только защищался, а потом — не знаю. Я просто не могу, чтобы его смерть оказалась на моей совести. — Она будет не на твоей совести, а на моей. — Пожалуйста. — Хорошо, но уберись отсюда до того, как он придёт в себя. Мне надо кое-что сделать. — Ты же не собираешься… или да?.. — Боже, Тейлор, я не насильник. Всё, выметайся. Джастин бросился к выходу с кухни, где стоял надзиратель и смотрел наружу. Он отвёл Джастина к другому надзирателю и вернулся на свой пост. Это было месяц назад, и Адебизи всё ещё не пришёл в себя. Поскольку Чаки был ранен, скрыть их участие было невозможно. Чаки взял вину на себя и должен был оказаться в карцере, как только выйдет из лазарета. В то, что Питер ни при чём, не поверили, поэтому его перевели в блок Б. Джастин по нему немного скучал. Сейчас к нему собирались подселить нового сокамерника, и он должен был встретиться по этому поводу с МакМанусом. Это было странно само по себе, потому что прежде МакМанус ни разу не вызывал его к себе перед тем, как подселить кого-то нового. У Джастина были некоторые подозрения, но в точности он ничего не знал. Когда Райан сказал, что его брата Сирила признали виновным в убийстве первой степени, все были в шоке. Затем обнаружилось, что его отправляют в Оз; тогда Райан пошёл к МакМанусу и стал умолять его подселить Сирила к нему в городе И. МакМанус насупился и сказал, что Сирил отправляется в блок Б. Несмотря на то, что Джастин не знал этого человека вообще, он воспользовался расположением Питера Шибетты. Попросил его присмотреть за Сирилом. В тот же день Шибетта оказался в карцере, а двое арийцев — в лазарете. Прежде Питер никогда не марал руки лично, но после того, как его едва не изнасиловал Адебизи, спустился со своего пьедестала. Увидев, что арийцы пытаются точно так же поступить с Сирилом, он сорвался. Сирилу не причинили вреда, но оба арийца оказались избиты до полусмерти. Это было неожиданно, поскольку Питер был ненамного крупнее Джастина. Он был худощавым молодым парнем с тёмно-каштановыми волосами и тёмно-карими глазами. Мышцы у него не бугрились, как у Чаки, но были в наличии. — Входите, — позвал МакМанус, когда надзиратель, что привёл Джастина, постучал в дверь. Джастин вошёл и сел на стул напротив МакМануса. Тот махнул надзирателю, чтобы он закрыл дверь. — Джастин, прошло уже почти полгода с тех пор, как ты прибыл в Оз. И что бы кто ни думал, ты приспособился довольно хорошо. — Не знаю, что вы имеете в виду, — сухо произнёс Джастин. — Я только хочу сказать, что ты невысокого роста и на тебя должны бы были смотреть как на слабака. Но ты заработал только несколько синяков и подбитый глаз — да и то, как я слышал, успешно дал сдачи. Джастин решил не напоминать МакМанусу, что в его работу входит следить, чтобы ему не навредили вообще. — Хмм… спасибо. МакМанус усмехнулся. — Мне нужна от тебя услуга. Я хочу, чтобы ты стал сокамерником Сирила О’Райли. — Почему я, а не Райан? — Я верю, что именно Райан велел Сирилу убить мужа доктора Нэйтан. Это Джастин уже знал благодаря сплетням. — Значит, вы считаете, что Райан оказывает на Сирила дурное влияние? — Джастин уже хорошо знал МакМануса — хоть и понимал, что не вправе что-либо говорить. — Я думаю, что вам с Сирилом обоим будет полезно стать сокамерниками. Ты сможешь не давать ему впутываться в неприятности, и вы будете друг друга защищать. — Почему он вообще здесь? Я слышал, что у него интеллект маленького ребёнка. — Система судопроизводства не безупречна. Когда Джастин вернулся в свою камеру, то увидел, что надзиратель показывает её новому заключённому. Судя по всему, этот парень должен был быть Сирилом О’Райли. Он был высоким; стройным, но мускулистым. У него были длинные светлые волосы, которые выглядели так, словно их пора было мыть. Что удивило Джастина больше всего, так это радость на лице парня. Он разглядывал некоторые наброски Джастина, которые тот наклеил на заднюю стену своей камеры. — Привет, Сирил, меня зовут Джастин Тейлор. Я буду твоим сокамерником, — Сирил взглянул на него с недоумением. — Это значит, что мы соседи по комнате. — Мне не нравился мой последний сосед по комнате, он был плохим человеком, — сказал Сирил, сосредоточенно нахмурившись. — Я знаю, и поэтому теперь твой сосед по комнате — я. Мы будем друг друга защищать, — сказал Джастин и улыбнулся Сирилу. Это была его первая настоящая улыбка за последние несколько недель. Сирил улыбнулся в ответ. — Ты похож на лучик солнца, — сказал он. Джастин негромко рассмеялся. — Знаешь, ты не первый, кто говорит мне это. Мои друзья дома называли меня Солнышком. — Я могу называть тебя Солнышком? Мы друзья? Джастин подумал, что это не совсем то прозвище, которое ему хотелось бы получить в Оз. Но, взглянув на невинное лицо Сирила, он понял, что должен позволить ему это. — Да, мне бы это было приятно. И конечно же, мы друзья. — Мне тоже нужно имя, — сказал Сирил, просияв. — Какое бы прозвище ты хотел? — Думаю, его должен выбрать ты, — хмыкнул Сирил. Джастин улыбнулся своему новому другу. — О, хорошо бы это было что-нибудь крутое. Я хочу, чтобы оно понравилось Райану. — Конечно. Можно мне подумать над ним денёк-другой? — Ладно. Джастин чувствовал, что начинает немного ненавидеть Райана. Как он мог использовать невинность и детскую чистосердечность Сирила против него? Как мог допустить, чтобы Сирила засадили в это место? Джастин знал, что в Сириле есть и тёмная сторона, что он может быть опасен; но поскольку Джастин уже не был наивен, то знал, что эта сторона есть в каждом.