Трудо выебудни

Утром Саша проснулся непривычно рано для своего выходного дня. Первое, что он заметил, даже не открыв глаз — соседняя подушка оказалась пуста, а второе — откуда-то из недр квартиры доносился тихий жужжащий звук. Сначала Беличенко было настолько все равно, что он не открывал глаз и не подавал признаков жизни, но потом, услышав тихое Васино чертыхание, все же насторожился. В итоге любопытство победило. Превозмогая все, Саша поднялся с постели, надел, скорее всего, свою не совсем чистую футболку и поплелся в коридор. После вчерашнего дня и почти бессонной ночи усталость отдавала в каждую мышцу, из-за чего хотелось лишь удовлетворить свой интерес и тут же вернуться в кровать. Однако Саша сразу понял, что так просто не отделается. Звездкин нашелся довольно быстро: он, в одних подрастянутых домашних штанах, сидел на кухне у стола, поджав под себя на стуле ноги. Пальцами одной руки он крепко сжимал пряди своих же волос, оттягивая их в сторону, а в другой руке держал включенную машинку для стрижки. Откуда она у парня взялась — это уже вопрос, но тем не менее. — И что ты делаешь? — удивленно спросил Саша, останавливаясь в дверях. Звездкин кинул на него быстрый взгляд из-под бровей, уже проводя машинкой вдоль своего виска выше уха. Сине-зеленые пряди волос посыпались на пол к его ногам, оставляя после себя ровную выбритую линию щетинки волосков меньше сантиметра длиной. Очевидно, что настроен Звездкин был очень серьезно. Немного волос так и остались где-то на его голом бледном торсе, выделяясь яркими нитками. — Стригусь, — пожал плечами парень, отделяя пальцами следующую часть волос, — Давно уже пора. Саша чуть скривился, следя за тем, как сыпется на линолеум новый ворох кучерявых цветных волос, уже давно сожженных краской, осветлителями и утюжками. Он не понимал, что нашло на Звездкина и почему он вдруг решил наголо побрить голову, но по чужому уверенному лицу понял, что лучше пусть будет так. Беличенко тяжело вздохнул и оттолкнулся локтями от дверного проема, подходя ближе и без спроса отбирая из чужих рук машинку. Вася нахмурился и попытался выхватить ее, но Беличенко поймал его руку на полпути и опустил вниз. — Давай я хоть помогу, а то криво сделаешь, — объяснил Саша, кладя вторую свою ладонь на чужую макушку. Вася расцвел, широко улыбнулся и кивнул, удобнее склоняя голову. После стрижки Вася, вдоволь натрогавши свою щетинистую голову, оперативно собрал все волосы с пола в небольшой пакет из-под хлеба. Просто потому что Калькулятор сочла их довольно неплохой игрушкой и уже стала валять по полу, сжевывать в комки и пытаться проглотить, охотясь на клоки волос, как на какое-то животное. После множества «Выплюнь сейчас же!» Звездкин решил не церемониться и отобрать свои свежеотстриженные патлы, чтобы такое больше не повторилось. Смотреть на выцветше-зеленый ком, что только недавно был на голове парня, было довольно грустно. Было что-то очаровательное в той длинной подростковой челке, без которой лицо Звездкина выглядело непривычно серьезным и взрослым. Теперь широкую челюсть и покатые скулы не прикрывали пряди отросших волос, и парня было совсем не узнать. Однако серьезность все еще сглаживал облезший черный лак на чужих ногтях или, например, татуировка с гитарной педалькой на руке. В конце концов, это вряд ли что-то меняло, кроме внешности. Саша, отряхнув в раковину руки от волос, длинным поглаживающим движением провел обеими ладонями по чужой голове, удивляясь странному ощущению от немного колючей щетины. Она щекотала и резала руки, а уже привычные пряди волос не путались между пальцами. Ладони уперлись в ямку чуть ниже чужого затылка, что раньше была скрыта густыми волосами. — Мне не идет, да? — рассмеялся Вася, запрокидывая наверх голову. — Не знаю… может и идет, — неуверенно пожал плечами Саша, — Просто очень непривычно. — Волосы — не член, еще вырастут, — беспечно решил Звездкин, широко улыбаясь парню, — Без них так круто! Вася уперся лицом в чужой живот, шумно выдыхая горячий воздух в мятую ткань футболки. О недавнем сейчас напоминала лишь снятая насадка на машинку с застрявшими в ней волосинками да прозрачный пакет странного кудряво-зеленого нечто. Ну, конечно, еще и лысый Вася, дышащий куда-то в чужой живот. — Слушай, давай спать пойдем? — вздохнул Звездкин, довольно улыбаясь. Саша оглянулся на старые часы с паутинкой на циферблате и ужаснулся — они показывали всего девять часов утра. Девять утра, а значит, он проспал всего часа три! Так оставлять это было нельзя. — Черт, конечно же, идем! — С Мистер Пропер веселей — в доме чисто в два раза быстрей! — А ты вообще с какой зоны? Эти и другие шутки непрерывно генерировал мозг Даши, как только они со Звездкиным впервые с ней увиделись. Было это тем же вечером, когда Вася, устав сидеть дома, предложил пойти к Тяшкевич на квартиру. Саша же уже перманентно ощущал тоскливо давящую близость переезда парня, поэтому решил пойти вместе с ним. Да и в принципе Дашина квартира Беличенко всегда нравилась. Точнее, не совсем Дашина. Девушка жила вместе с еще двумя своими подругами в не очень большой двухкомнатной сталинке недалеко от центра. Хотя, в Барнауле в принципе все находилось недалеко от центра. В этой квартире всегда было неубрано, пахло роллтоном, смесью дезодорантов, нестиранными колготками и прочими составляющими радикального феминизма. Дом был то под завязку забит людьми, преимущественно пьяными, то, наоборот, как и сегодня, почти что пустовал из-за того, что половина девушек куда-то ушли. Тем не менее, Саше здесь всегда почему-то было комфортно, несмотря ни на что. Смеющуюся до боли Даху от входа вдруг уверенно отодвинула её соседка, распахивая шире дверь и пропуская обоих парней в коридор. — Ой, Саш, привет, — широко улыбнулась Ария, сразу же кидаясь обниматься сначала к нему, а потом к Звездкину. С последней их встречи Васильева мало изменилась. Все такие же расплетающиеся бело-пыльные дреды с несколькими бусинами, тату с цветочками на виске и на бедре под штанинами шорт. Все та же чуть неловкая улыбка и выделяющиеся скулы на бледном лице. Объятия Арии как всегда пахли цветами после смены в флористическом и свежим молотым кофе. Да, возможно, когда-то девушка действительно нравилась Саше, и вполне заслуженно. — Эй, сиделый, не хотите картошки, мы приготовили? — опять подала голос Даша, руша всю атмосферу и поправляя одной рукой массивные очки. — Ты разве умеешь готовить? — с сомнением хмыкнул Звездкин, скидывая с ног кеды. — Ага, готовить, — беззлобно цокнула Ария, — Она только картошку чистила. И то еле справилась. Васильева осторожно схватила Сашу за рукав и потащила на кухню, заставляя всех остальных без слов пойти следом. — Да потому что заебалась уже одну картошку есть! — возмутилась Даша. Кухня в чужой квартире напоминала кухню только разве что наличием плиты и холодильника. В углу комнаты стоял сложенный этюдник, испачканный акрилом, весь гарнитур был заставлен совершенно не кухонным хламом, а вдоль одной из стен стояла длинная сушилка для белья с несколькими развешанными лифчиками. Ария нахмурилась и вытолкнула ногой чей-то лонгборд из комнаты в коридор. — Никто не заставляет тебя веганить со мной, — наконец пожала плечами Васильева, деловито оглядывая кухню, — Хочешь мясо — сама и готовь. Даша упала на стул напротив Беличенко и жалостливо глянула в его глаза в поисках хоть какой-то поддержки. Вася, выражая веганскую солидарность, пошел помогать Арии накладывать еду, и Даха вздохнула так громко, чтобы было слышно во всей комнате. — Саша, забери меня отсюда, — простонала девушка, — Она меня угробит. — Угробит тебя самогон, — заметила Ария, ставя на стол две тарелки со сколами. — Это да… — задумчиво насупилась Даша. Почему-то именно в этот момент по бегающим Васиным глазам Саша вдруг догадался, что парень хочет сегодня рассказать о своем переезде, и за этим он в принципе сюда и пришел. Наверное, это было справедливо — предупредить друзей заранее, но тем не менее Звездкин все никак не решался сказать. Саша, конечно, мог бы все рассказать сам, но решил не делать этого. Все-таки это было из тех вещей, что лучше сделать без помощи извне. Поэтому Беличенко лишь вздохнул и толкнул Дашу под столом ногой, будто бы ничего не должно произойти. — Пизда... — закончил парень за неё. — Арь, ну не плачь, — бормотал Звездкин, сжимая в руках тонкие женские плечи, собирая складками чужую широкую футболку. На самом деле, это слабо помогало её успокоить. Вася с девушкой уже минут десять сидели вместе на кровати, и от неё, уткнувшейся лицом в чужую грудь, все это время непрерывно слышались тихие всхлипы. Наверное, новость о переезде была для неё слишком неожиданной. Даша же осталась относительно спокойной. Она сидела на полу, опершись о постель локтем, и задумчиво жевала губу, морщась от плачей подруги. Если совсем откровенно, то видеть сейчас рыдания этой девушки для Беличенко было вдвойне больно. Ария была хорошим другом, хорошим человеком, и она уж точно заслуживала быть счастливой, а не нервно плакать, вытирая слезы ладонью. Вася же, очевидно, не ожидавший такого, лишь неловко что-то шептал и крепко её обнимал, прижимая к себе и гладя по туго стянутым волосам. Они с Дашей лишь неуклюже сидели рядом, не зная, куда себя деть, и нервно переглядываясь. — Ну и что ты плачешь? — вздохнула наконец Тяшкевич, устало потирая глаза за стеклами очков, — Не конец света же. — Просто… просто, — Ария бессильно всхлипнула, а потом замолчала, так и не договорив, вжимаясь носом в плечо Звездкина. Вася поджал губы, мягко удерживая девушку в своих руках. — Арь, ты сама-то сколько раз переезжала? — укоризненно спросил он, — Раз десять? Васильева ненадолго задумалась, хмуря темные густые брови. — Восемь… — пробормотала виновато девушка. — Ну, вот и все, не надо драму разводить, — тихо цокнула Даша, — Все равно, наверное, через месяц в какую-нибудь Казань умотаешь. — Не умотаю, — всхлипнула Ария, вытирая растекшуюся по лицу подводку, а потом опять обняла Звездкина, — Просто так жаль, что ты уезжаешь. Вася тяжело вздохнул и прикусил изнутри щеку. Саша не знал, кому из них было сейчас тяжелее — Арии или же самому Звездкину. Кажется, они с девушкой были очень близки — об этом говорили и их парные татуировки с бобрами, и множество совместных фото в инстаграме, и то, как сейчас вела себя Васильева. Было даже удивительно, что Саша не знал Звездкина раньше, учитывая, сколько общих знакомых их связывало. По Васиному лицу казалось, что он и сам вот-вот заплачет. Однако почти мгновенно выражение его лица сменилось на озаренное. — Зато я тебе подарок принес! — вдруг улыбнулся Вася, проводя рукой по голове девушки. Ария подняла лицо, расстроенно поджимая припухшие от слез губы. — Какой еще подарок? — вздохнула Васильева, удивленно приподнимая брови. — Ну, не совсем подарок, конечно, — пожал плечами Звездкин, протягивая руки к своему рюкзаку и с жужжанием расстегивая молнию, — Отдать кое-что хочу на память. Вася стал копаться одной рукой в сумке, вороша вещи, и наконец достал оттуда чуть мятый ком ткани. На деле это оказался просто свитер. Красно-черный полосатый свитер, который парень довольно часто носил, потертый на рукавах и горле и слегка заштопанный по нижнему краю. Ария удивленно оглядела свитер и неуверенно взяла его из чужих рук. — Но… это же твой любимый? — расстроенно спросила девушка. — Да у меня их и так полно, тебе он больше идет, — усмехнулся Вася. Васильева проморгалась от слез и слегка улыбнулась. Она вновь быстро обняла друга и вдруг перекинула вперед свои дреды и потянула домашнюю футболку наверх, скидывая её куда-то на пол, особо никого не стесняясь. Саша смущенно отвел глаза от её голой спины, покрытой татуировками, и черного кружевного лифчика, хотя Вася с Дашей, казалось, даже внимания на это не обратили. Девушка натянула на себя чужой свитер, огромный на её узких худых плечах, и одернула вниз его полы, почти прикрывающие края шорт. Даха встрепенулась, громко вздохнула, хлопнула Беличенко по плечу и все же решительно поднялась с пола. Она мягко взяла подругу за руку и чуть потянула на себя. — Пойдем, умоемся, — тихо пробормотала Даша, поднимая несопротивляющуюся девушку с постели, — Хватит реветь уже. Тяшкевич приобняла Арию за плечи и медленно повела в коридор, оставляя двух растерянных парней одних в комнате. Вася проследил за подругами взглядом, а потом с громким скулящим вздохом упал на кровать, свешивая вниз голову. Его очки тут же полетели вниз, и Саша поднял их неловким движением, кладя в нагрудный карман своей рубашки. Он оперся спиной о кровать, почти что касаясь своей головой головы Васи и слыша его тихое дыхание. Звездкин скосил на парня виноватый взгляд и вздохнул еще громче. — Мне кажется, я делаю что-то не так, — признался Вася, заглушая своим голосом звуки льющейся воды из ванной комнаты. — Все нормально, — пожал плечами Беличенко, рассматривая заклеенную плакатами стену, — Они же должны были узнать. Рано или поздно. Звездкин устало прикрыл глаза, соприкасаясь с парнем висками. Саша чувствовал щекой чужой быстрый пульс, жар кожи и щекочущую щетину волос, от которой появилось навязчивое желание почесаться. Вася громко сглотнул и, вывернув голову в сторону, легко чмокнул парня в щеку, почти такую же щетинистую, как и теперь его голова. Беличенко невольно улыбнулся, опуская вниз взгляд. — Наверное, ты прав, — решил Звездкин, подтягивая голову обратно на кровать, когда в коридоре послышался хлопок двери и громкие голоса двух других Дашиных соседок, как обычно шумных и веселых. Беличенко ободряюще провел по чужому колену, выглядывающему из вспоротых штанин джинсов, и поднялся с пола, чтобы выйти в коридор. Вася остался лежать, на месте провожая его долгим взглядом. Домой они оба пришли какими-то уставшими и разбитыми. Полночи прошли за тем, что они все вчетвером лежали на кровати — бритая Васина голова была на Сашиной груди, в то время, как на Васиной груди была голова Арии, а заключала эту цепочку сонная Даха — и смотрели Ривердейл, думая каждый о своем. Из-за стены доносилась возня двух других девушек, укладывающихся спать, а потом, после часа ночи, пришлось сделать потише, чтобы им не мешать. У Саши до сих пор где-то в голове звенел едва заметный шум сериала и тряски в ночном такси, словно то самое ощущение, когда после долгого нахождения в море тебя приятно качает еще аж несколько часов. Звездкин сидел на краю своей кровати, задумчиво смотря куда-то в стену перед собой. Его спина особенно сильно горбилась, из-за чего позвонки под тканью кофты четко выпирали острыми зубцами, а локти устало упирались в колени. Саша, сидящий за его спиной, провел ладонью по чужим напряженным лопаткам, отчего они вздрогнули, и Вася резко разогнулся. — Хочешь, сыграю тебе что-нибудь? — вдруг предложил парень, чуть оборачиваясь на Беличенко. — Конечно, — улыбнулся Саша, удобнее садясь в постели и подгибая под себя ноги. Звездкин почесал одной рукой зудящую бритую голову, а потом наклонился, шаря рукой по полу, поднимая на постель ноги и вытаскивая одним движением из-под кровати потертую акустическую гитару. Потертой она была, скорее всего, из-за такого к себе отношения. Неловко вытянув её за ремешок, Вася уложил деку к себе на коленки, обхватывая рукой гриф. — Я, конечно, больше басист, чем нормальный человек… — неуклюже усмехнулся парень, уже ставя первый аккорд. На самом деле Звездкин прибеднялся — играл он довольно чисто, ловко переставляя пальцы по акустическому грифу, к тому же тихо, но звонко напевал. У парня был красивый голос — высокий, но при этом иногда басящий, будто бы в пубертатный период, но это было скорее достоинством. И почему только он не играл ничего раньше? — Почему-то так сложилось — ничего не получилось, — мелодично пел парень, не поднимая на соседа глаз, смотря то на гриф с наклейками-нотами, то на свои пальцы, то куда-то в пол, — Каждый день теперь от скуки ты рисуешь эти глюки. Его цепкие расслабленные пальцы скользили по струнам без какого-либо медиатора, царапая кожу. Беличенко мог бы узнать эту песню с первого же аккорда, не то, что с первого пропетого слова. Что-то в сердце слабо затянуло воспоминаниями. — Ты на парусах на небо, он на самолете следом, — все громче пел парень, удобнее откидываясь спиной на стену, — Следом. Звездкин, безусловно, был талантлив. Он красиво пел, хорошо играл, кажется, умел рисовать и прекрасно обращаться с людьми. Он не был просто «хорошим-но-сумасшедшим-продавцом-членов», как могло показаться сначала. Однако на то, чтобы это понять, у Саши почему-то ушло около двух месяцев совместной работы. А теперь Звездкин куда-то уезжал. А Саше же приходилось мучительно выбирать — оставаться в догнивающем Барнауле или же ехать куда-то следом за Васей. — Следом за тобой! Беличенко не слышал эту песню аж со школы, и было так странно услышать её именно сейчас и именно из уст Васи. Голова даже немного кружилась от ностальгии — кажется, Саша даже помнил аккорды для припева, помнил, как ставить пальцы и на какие лады, каким боем играть, помнил все слова. И от этих слов, если честно, еще сильнее хотелось уехать куда-то — вроде бы, в Новосибирск? — лишь бы не оставаться снова одному. — Девочка-кисточка-садомазохисточка, — прикрыв глаза, напевал Звездкин, хмуря густые брови, — О, девочка-кисточка… Следом за тобой! Доиграв, Вася откинулся спиной назад, роняя голову на чужое колено. Теперь Саша не мог даже перебирать его волосы, и поэтому рука на чужой голове ощущалась как-то странно и неприкаянно. Беличенко задумчиво гладил короткую черную щетинку на макушке парня, расслабленно улыбающегося в потолок. — Я похож на Володю из Порнофильмов? — наконец спросил Вася, закидывая голову назад. Саша задумчиво оглядел парня и помотал головой. — Не-а, нихуя, — пожал он плечами. — А на мужика из Шортпарижа? — с надеждой вздохнул Вася. — Не-ет, — протянул Беличенко. Звездкин расстроенно надулся и закатил глаза. — Ты похож на Кирилла Бледного без волос, — усмехнулся Саша, все же убирая руки с чужой головы. — Ахуенно… — довольно улыбнулся Звездкин, до хруста в позвонках потягиваясь и раскидывая в стороны руки. И Саша, смотря на сонного Васю, все чаще и серьезнее думал о том, что никуда не хочет его отпускать.