Трудо выебудни

Утренняя влажность неприятно морозила лицо и ноги под тонкой тканью джинсов, а холодный ветер все задувал под свитер, отчего плечи передергивались и дрожали. Ходить на работу по утрам было все так же невыносимо, и радовало сейчас лишь одно — совсем скоро они с Васей окажутся в совсем другом, более крупном, филиале, где график был вахтовым, что казалось Беличенко более удобным. Оставалось отработать на этом месте совсем немного. На самом деле Саша пока не представлял, что будет происходить в его жизни дальше. Всем обустройством занимался полностью Вася — он договаривался с начальством, он звонил в Новосибирский филиал, он снимал квартиру и даже расписание электричек смотрел он. Беличенко ощущал себя бесполезным. Он слишком привык делать все самостоятельно, чтобы быть уверенным абсолютно во всем, но теперь ему оставалось лишь полностью довериться другому человеку. Делать это оказалось довольно-таки сложно. Помогало лишь осознание, что доверяется он не кому попало, а именно Васе, который хотя бы к этому делу решил подойти максимально серьёзно. Саша еще раз резко вздрогнул, мерзляво ерзая на слишком холодной железной скамейке. Вася стоял рядом, сонно куря сигарету, топчась на месте, чтобы хоть как-то согреться, и смотря куда-то в туман перед собой. В такие утренние морозные походы на работу хотелось лишь оставаться дома, одеться потеплее и, возможно, немного напиться. Наконец, осоловело моргнув, Вася резко одернул руку, роняя сигарету и обжигаясь о догоревший до фильтра пепел. Выругавшись, он положил палец в рот и обиженно посмотрел на своего стажера.  — Что? — с улыбкой спросил Беличенко, слегка поправляя шапку на чужой голове, — Подуть на ранку? Вася надул губы и пихнул его ногой в колено, поднимая с земли свой бычок и отправляя его в полет куда-то в сторону мусорного бака. Саша проводил взглядом все еще дымящийся фильтр, и хотел уже было встать на ноги, но уткнулся взглядом в подошедшего ближе Звездкина. Парень чуть навис над ним, кладя руки на чужие замерзшие плечи.  — Ты чего? — удивился Беличенко, переводя непонимающий взгляд с Васиного лица на Васины руки, а потом обратно по кругу.  — Поцелуемся? — хитро улыбнулся Вася, выгибая одну бровь.  — Мы в самом центре города. Ты ебанулся?  — Да! — весело кивнул Звездкин, и в это охотно верилось — они были на одной из самых загруженных улиц Барнаула, и мимо них шли нескончаемым потоком люди, — Забей, мы же все равно скоро отсюда уедем! Неужели тебе самому не хочется? Аргументов против этого было миллионы: им надо было торопиться на работу, их могли просто избить или же мимо могли проходить какие-то знакомые. Однако Саша, совсем немного задумавшись, вдруг понял, что ему, в общем-то, абсолютно на все это похуй. На свою безопасность, на людей вокруг. И на чужое мнение похуй тоже. Это чувство было странным и новым, поэтому Беличенко почему-то жутко боялся спугнуть его и упустить такой момент. Он определенно чем-то заразился от Васи.  — Сука ты, Звездкин, — грустно вздохнул парень, убирая за ухо прядь волос, а потом сразу резко хватая Васю за руку и тяня его на себя. Звездкин громко рассмеялся, обхватывая его голову и отвечая на резкий, грубоватый глубокий поцелуй, ставя одно колено на лавочку рядом с чужой ногой. Его бока под Сашиными ладонями немного содрогались от беззвучного смеха в себя сквозь долгий поцелуй. Боже, это все было такой ужасной идеей, но Саша не чувствовал страха быть непонятым, не чувствовал отвращение к себе за поцелуи на глазах у других людей, которые он вообще-то всегда ненавидел. Нет, Беличенко ощущал только горячий восторг и азарт. В голову дурманом ударило осознание — они ведь оба еще такие молодые, такие счастливые вместе, такие свободные, у них еще все впереди. Они будут целоваться, когда захотят, жить в городе, в котором захотят, работать на работе, которую захотят, делать свою жизнь своими руками. Выйти за рамки оказалось так просто, но сам, без Васи, парень никогда бы не смог. Расстегнутые полы Васиной куртки немного прикрывали сбоку то, как страстно Звездкин прижимал парня к себе, как целовал все настойчивее и настойчивее, как зарывался всей рукой в чужие распущенные волосы, сжимая их у самого основания. Саша решил, что ситуация выходит из-под контроля, когда понял, что их поцелуй затянулся уже слишком надолго, и следующим этапом Звездкин уже просто завалит его прямо на этой лавке у дороги напротив Рив Гоша. И пока что такое развитие событий не очень устраивало Беличенко.  — Блять, Вась, всё, всё, — пробормотал сквозь поцелуй Саша, уворачиваясь от поцелуя и чувствуя, как его больно кусают за губу. Ему самому не очень хотелось отстраняться от чужих мягких нежных губ, таких влажных и бесконечно притягательных, но он силой заставил себя отодвинуть свое раскрасневшееся лицо. Вася недовольно простонал, хмурясь и слепо тянясь вслед за парнем.  — Последний раз? — жалостливо попросил Звездкин. Саша цокнул языком, но кивнул. Вася коротко, прижимаясь к губам всего на секунду, поцеловал его сначала один раз, потом второй, потом третий, потом четвертый… Беличенко со смущенным смешком оттолкнул его голову, решительно поднимаясь со скамейки.  — Ну, Саш, — недовольно насупился Вася, грустно убирая ладони в свои карманы. Прохожие, идущие мимо непрерывной, но жидкой и малолюдной толпой, оглядывались на странную парочку на обочине дороги. Саша полагал, что некоторые из них могли принять его за девушку из-за довольно длинных волос. На его месте мог бы легко оказаться Вася, если бы не его свежебритая голова, потому что его милое большеглазое лицо подходило на эту роль намного больше Сашиного.  — Пойдем тогда быстрее, — вздохнул Звездкин, закидывая на оба плеча свой рюкзак.  — Уже опаздываем? — удивился Саша, стесненно и немного боязливо оглядываясь по сторонам. Руки немного подрагивали непонятно отчего.  — Во-первых, да, опаздываем, а во-вторых, я не очень хочу получить по ебалу, — рассмеялся Вася, ускоряя свой шаг.  — Справедливо. Однако, несмотря на свои же слова, Звездкин уверенно схватил парня за руку, утягивая его вперед за собой. Все-таки, наверное, по ебалу он получить хотел.  — Боже, Вася, ты отвратительный! Мне мерзко даже смотреть! — неприязненно скривился Саша, обнимая свои колени руками и стараясь не смотреть на парня. Но взгляд сам собой возвращался к Звездкину, со спокойной душой поедающему, словно яблоко, большую чищенную луковицу. Беличенко через весь стол чувствовал этот едкий луковый запах, видел, как по чужому подбородку лениво стекал прозрачный сок, который Вася слизывал кончиком языка. Сашу резко передернуло от отвращения.  — Эм-м… С тобой поделиться? — предложил он, протягивая соседу тарелку с еще двумя штуками. Саша аж отшатнулся, отрицательно мотая головой, испуганно пялясь на вонючие овощи. Васины гастрономические предпочтения были поистине удивительны: он ел и сырую свеклу, и фасолевый бульон, и грибы, и целые лимоны, и многие другие вещи, которые Саша ненавидел, но при этом всей душой презирал те же кабачки и морковку. Но лук все же удивлял сильнее всего остального.  — Ты слаб и не переживешь эту зиму, — решил Звездкин, вдумчиво отгрызая кусок от своей луковицы. Саша вновь скривился.  — Неужели это вкусно? — не успокаивался он, слыша этот мерзкий звук пережевывания лука.  — Ну, попробуй сам. Беличенко вновь замотал головой, что вызвало у Васи широкую издевательскую улыбку.  — Ну, попро-обуй, — заканючил Звездкин, рывком поднимаясь со стула и крадясь в сторону парня, неся с собой недоеденную луковицу. Саша понял, что за свою жизнь сегодня придется бороться. В итоге, Беличенко даже не понял как, но он оказался лежащим на полу и задумчиво жующим свежий лук. Рядом лежал, пытаясь отдышаться, Вася и победно смотрел на чужое кислое лицо. Конечно, это было не настолько мерзко на вкус, но сам факт того, что он ест лук, был неприятным.  — И как оно? — рассмеялся Звездкин, перекатываясь и нависая на вытянутых руках над чужой головой.  — Воняет и жжет, — скорчил недовольное лицо Саша, но потом все же справедливо рассудил, — Но в целом сладкое.  — А я же говорил! — наставительно улыбнулся Звездкин. Он было довольно потянулся к чужим губам, но парень выставил вперед руку, не давая приблизиться к своему лицу, — Ну что не так?  — Луком воняешь, блять, — рассмеялся Беличенко, уворачиваясь от поцелуя и пряча лицо в вороте своей толстовки, через которую хотя бы не чувствовался запах.  — Ну, чел, ты тоже далеко не благоухаешь, — закатил глаза Вася, а потом немного погрустнел, — Можно хотя бы в щечку?  — Не-ет, — Саша скривился от запаха чужого дыхания.  — В шею? — вздохнул Звездкин, поджимая губы. Парень помотал головой, убирая Васину голову от своей. Звездкин громко и выразительно вздохнул, закатил глаза и поднялся с пола, идя и дальше целоваться со своими луковицами.  — Да сука, держи её нормально!  — Ты видишь, она вырывается!  — За ноги возьми, черт!  — Да больно же! Саша, болезненно закусив губу, сильнее схватил Калькулятора за лапы, плотно прижимая кошку к своей груди и стараясь держать лицо подальше от её когтей. Животное лягалось ногами, активно вырывалось и цеплялось за Беличенко всеми правдами и неправдами. Вася, сидящий рядом на коленках, сжимал в руке ушные капли и успокаивающе поглаживал кошачью головку. Ветеринар предупреждал, что капли болезненные, но никто из них не думал, что настолько.  — Ну же, моя принцесса, потерпи, еще одно ушко осталось, — жалобно бормотал Звездкин, склоняясь над Калькулятором и неуверенно поглаживая её голову.  — Ты это мне или кошке? — прошипел Саша, в очередной раз сжимая дернувшееся животное.  — Конечно тебе, кис, — улыбнулся Вася, кидая на парня горящий взгляд и быстро прижимаясь к его щеке своей, — Давай второе ухо. Беличенко устало простонал, прижимая сильные кошачьи лапки к своей груди, двумя пальцами поворачивая Калькулятору голову. Не дав кошке понять происходящее, Вася быстро отогнул мягкое ухо и закапал две капли лекарства. Кошка закричала, вырываясь и кусаясь, пытаясь скинуть руки хозяина со своей головы. Звездкин прижимал её ухо к голове, не давая разбрызгать капли. Саша зашипел, когда одна из калькуляторных лап вырвалась из его хватки и больно полоснула когтями по шее.  — Сука! — вскрикнул Беличенко, хватая обратно кошачью лапу. Кошка зафырчала и жалобно замяукала, и Звездкин, оценивающе заглянув в её ухо, наконец-то махнул рукой.  — Отпускай уже, — попросил он Сашу, откладывая капли на тумбочку. Как только руки Беличенко разомкнулись, Калькулятор со всех лап бросилась к двери, с громким топотом выскакивая в коридор и, судя по звукам, забиваясь в самый угол раскрытого шкафа. Оттуда послышалась возня и недовольное мяукание. Саша вздохнул, роняя голову на стену, устало протягивая ноги вдоль кровати.  — Боже, как много с ней проблем, — протянул он, осматривая свои исцарапанные руки.  — А нам её еще и таблетками от глистов кормить завтра, — обреченно пробормотал Вася, вытирая с щеки капельку крови со своих пальцев.  — Иисус, дай мне воли, — простонал Беличенко. Царапины тянули неприятной болью и пекли. Делать кошке паспорт — работа невероятно муторная и неприятная, к тому же, в такой короткий срок. Все выходные оказывались заняты прививками, таблетками, мотанием по ветеринарам и разъездами по друзьям, чтобы раздать часть ненужных вещей. Помимо этого Звездкин почти ежедневно мотался в больницу к своей маме, откуда возвращался неизменно взволнованным, задумчивым и разбитым. Саше он по этому поводу почти ничего не рассказывал, только лишь отмахивался тем, что у женщины вроде бы все в порядке. Для неё не была секретом ориентация сына, но Вася все равно не спешил знакомить мать со своим парнем, боясь, что она станет волноваться, что делать в её состоянии было категорически запрещено. Звездкин активно бледнел и худел от постоянного стресса, и выглядел действительно усталым, но счастливым.  — Хей, — осторожно позвал Вася, оттряхивая руки от длинной шерсти, — Покажи шею. Беличенко лениво откинул голову влево, отставляя плечо и открывая обзор на длинную раскрасневшуюся царапину. Звездкин деловито надел очки и подвинулся ближе, осторожно трогая кончиками пальцев по краям неглубокой ранки. Кровь из неё не лилась, но все равно было немного больно.  — Кажется, это совместимо с жизнью, — задумчиво заключил Вася. Беличенко закатил глаза, расслабляя шею.  — Спасибо, доктор, легче от этого не стало, — улыбнулся парень, откидывая голову назад. Вася усмехнулся, стреляя в него взглядом снизу вверх, а потом мягко обхватил руками плечи, плотнее прижимаясь к груди. Еще раз хитро глянув в чужие глаза, Звездкин уткнулся в Сашину горячую шею сначала носом, глубоко вдыхая запах кожи, а потом, прикрыв глаза, щекотно лизнул соленую от капелек крови кожу. Беличенко вздрогнул, шумно втягивая воздух сквозь зубы.  — Вы договорились сегодня меня съесть? — нервно улыбнулся парень, обнимая Васю за талию.  — Я думал, ты не догадаешься, — прошептал, опаляя челюсть дыханием, Звездкин. Обняв Сашу еще крепче, Вася вновь медленно провел языком вдоль его шеи, мягко и нежно, словно теленок, утыкаясь после этого в изящный изгиб чужого черепа, мелко вздрагивая и ерзая бедрами. Беличенко почувствовал, как по спине бежит стая мурашек, заставляющих нервно выдохнуть через дрожь. Звездкин увлекся, широкими мазками языка по-кошачьи вылизывая его шею, целуя челюсть, вжимаясь в парня грудью. Осоловело глянув в чужое лицо снизу вверх, Вася взялся за край мягкой Сашиной толстовки.  — Можно?.. — неожиданно неуверенно спросил Звездкин, склоняя голову вбок и закусывая губу. Саша удивленно выдохнул, завороженно смотря в чужие глаза. Чем сильнее Вася привязывался к нему, тем становился обходительнее, осторожнее, робче, нежнее. Беличенко удивляло, как сильно отличались его представления о Звездкине в первые дни их знакомства от того, каким он оказывался на самом деле.  — Можно. Вася довольно улыбнулся, одним коротким движением стягивая с него толстовку и бросая её в самый угол кровати. Окинув быстрым взглядом чужую худую грудь, Вася усмехнулся и мягко толкнул парня в плечи, заваливая того на спину. Губы Звездкина, казалось, были везде одновременно: на голых плечах, на нервно сжимающихся мышцах живота, на резко торчащих ребрах, на каждой слишком уж выпирающей тонкой кости. Парень кусал его, целовал и вылизывал, опаляя кожу своим дрожащим громким дыханием. Боже, Вася ведь действительно любил его… Беличенко несдержанно простонал, пряча лицо в своем локте, когда Вася мягко укусил его где-то под ребром. Сашу, наверное, никогда не целовали так много: все его девушки не считали нужным, а все парни были просто слишком нетерпеливыми и грубыми. Он чувствовал себя так странно и неуклюже. Звездкин уперся лицом в чужой плоский живот, шумно выдыхая в него и обнимая Сашу за тонкий гибкий торс.  — Ты снизу или сверху хочешь? — горячо прошептал Вася, щекоча своим дыханием его кожу.  — Без разницы, — дрожащим от возбуждения и смущения голосом ответил Саша. Звездкин крепко зажмурился, проводя носом ниже по его прессу, кусая выпирающие тазобедренные косточки, обтянутые тонкой бледной кожей. Беличенко не мог долго смотреть в чужие черные полуприкрытые глаза, внимательно глядящие на него снизу вверх. Громко вздохнув, Вася вдруг нервно вскочил со скрипучей кровати, опускаясь рядом на корточки и открывая широкий выдвижной подкроватный ящик. Саша лениво перекатился к краю матраца, заинтересованно смотря в раскрытый шкаф. В левом ящике кровати, видимо, хранилась гитара, а в правом же лежало свернутое одеяло и несколько фирменных тканевых мешочков из их сексшопа. Вася, порывшись в складках одеяла, вытащил блестящую упаковку ребристых презервативов, а Беличенко неуверенно взял наугад какой-то вибратор, с интересом его разглядывая.  — Активно пользуешься корпоративной скидкой? — улыбнулся Беличенко, вытаскивая игрушку из мешочка.  — Естественно! Люблю экономию, — закатил глаза парень, ставя на кровать большой тюбик смазки. Саша задумчиво осмотрел мягкую розовую игрушку с круглой ручкой.  — Давай оставим это на следующий раз, — широко улыбнулся Вася, забирая её обратно из чужих рук и с хлопком закрывая ящик.  — Договорились. Звездкин коротко чмокнул его в губы и, быстро перекатившись, вновь оказался сверху, упираясь вытянутыми руками в кровать по сторонам от чужой головы. Вася светился улыбкой, пока Беличенко быстро стягивал с него широкий выгоревше-бордовый свитер, путаясь пальцами в крупных петлях вязки и неуклюже прижимаясь своей голой грудью к чужой.  — С каких пор ты такой худой? — удивленно прошептал Саша в заметно похудевшую бледную шею. Он провел дальше по выпирающему позвоночнику, ребрам, грудине. Звездкин беспечно рассмеялся, одной рукой расстегивая чужие джинсы.  — Кто бы говорил. Вася одним движением стянул Сашины черные джинсы до колен, затем с шумом пряжки скидывая их на пол.  — Блять… — рассеянно промурчал Звездкин, влажно кусая парня где-то за ухом и проводя руками вниз по его груди. Саша крепко зажмурился, чуть шире разводя ноги. В подернутом возбуждением сознании все отчаянно склеивалось в единый комок из удовольствия, неловкости и Васиной странной нежности. Его сильные руки на бедрах, влюбленные взгляды, резкие глубокие фрикции и влажные поцелуи — Звездкин был настолько поразительно хорош, что Саша впервые за долгое время не мог даже нормально вдохнуть из-за стонов. Вася так крепко держал его в своих руках, так чувственно целовал и так сильно трахал, и Беличенко как никогда хотелось ответить на его чувства. Саша лежал, сонно уткнувшись лицом в чужую теплую грудь, чувствуя, как мягко его волосы перебирали худые холодные пальцы. Громкие смущающие звуки давно затихли, и в спальне слышалось только тихое сопение Васи, вжавшегося носом в чужие волосы, да шум холодильника за стеной. Беличенко лениво водил кончиком пальца по шершавым шрамикам на чужих голых плечах, следя за белой паутиной неровных царапин от ключиц до предплечий. Заросшие раны были настолько же красивыми, насколько и пугающими, но Саша не позволял сказать себе о них хоть слово. В охапке сильных рук парень чувствовал себя невероятно уютно, и как-либо нарушать этот покой не хотелось совершенно.  — Вась, — устало выдохнул Беличенко, чуть ерзая в теплых объятиях, — Поговори со мной.  — О чем, — запинаясь, тихо спросил Вася в чужую макушку. Саша неуверенно пожал плечами, прижимаясь лицом к мягкому плечу парня. Немного отстранившись от чужих волос, Звездкин глянул на Беличенко сверху вниз, задумчиво поджимая губы и вздыхая.  — Саша, — сглотнув, прошептал парень, теперь тыкаясь носом в горячее ухо, — Скажи, почему ты хочешь уехать со мной? Беличенко вздохнул, крепче обнимая Звездкина. Действительно, почему он хотел уехать? Саша не понимал, как можно объяснить это словами — он просто хотел все изменить. Изменить отношение к себе, как к какой-то серой массе, изменить свое положение, наконец, изменить свою жизнь. А еще, конечно же, из-за Васи. Он действительно был одним из лучших людей, которых Беличенко встречал в своей жизни, и просто так отпускать парня не хотелось.  — Я просто… Не знаю… — пробормотал Саша, — Я хочу хоть что-то поменять, понимаешь? Вася широко улыбнулся, кивая и быстро целуя его в щеку.  — Я могу помочь, — вздохнул он, а потом, прыснув от смеха, продолжил, — Изменим тебе всё — сексуальную ориентацию, гендерную роль, цвет волос, может, даже национальность…  — Да блять, — закатил глаза Беличенко, утыкаясь носом в чужие ребра.  — Ничего смешного! И вообще, у меня есть условие, раз уж мы будем жить вместе, — посерьезнел Звездкин, заставляя Сашу удивленно замолчать.  — Какое? — настороженно спросил парень, хмурясь. Выдержав театральную паузу, Вася все же не сдержался и вновь широко заулыбался.  — Ну смотри, вечерами я буду лежать у тебя на коленках и мурлыкать, а ты обязан будешь меня гладить, — заявил Звездкин вполне серьезно. Саша не сдержал умиленной улыбки. Вася был еще таким ребенком, ищущим любви. И, Беличенко, несмотря на то, что он парня, в общем-то, и не любил, был готов восполнить недостаток этого чувства сполна. Да и, честно, Саше просто доставляло нереальное удовольствие гладить Звездкина.  — Только если обещаешь правда мурлыкать, — кивнул Беличенко. Вася расцвел, солнечно улыбаясь вставными железными зубами.  — Я специально научусь!