Трудо выебудни

Ранним утром Барнаул выглядел даже немного ужаснее, чем в любое другое время суток, хотя, казалось бы, куда уж хуже. Вонючие заводы только-только начинали дымить, а пасмурное небо грозилось разразиться дождем в любой момент. Но как же хорошо было в такое время просто валяться в квартире, а не тащиться на работу. Людишки за окном всё куда-то суетливо торопились, в то время как внутри тёплой маленькой квартиры было так спокойно и хорошо, словно в отдельном изолированном мире. Вот только Даша почему-то громко и долго возмущалась в трубку телефона, когда только узнала, что Саша с Васей в магазин не придут. Не придут уже вообще. Недельная отработка уже кончилась, и теперь они оба были свободны и безработны, только где-то в Новосибирске их со дня на день ждало руководство другого сексшопа и, по сути, точно такие же вакансии. Беличенко, наконец, сбросил звонок от Дахи, с усталым вздохом утыкаясь носом в окно, возле которого и стоял, выслушивая её ворчание. Вид за стеклом удручал, поэтому Саша, глубоко втянув воздух, оттолкнулся двумя руками от подоконника и развернулся лицом обратно в комнату. Все здесь выглядело таким голым: полупустые полки шкафа, чистый стол и разложенная на полу коробка от баса. Единственное, что оставалось прежним — переворошенная кровать, на которой огромным облаком лежало большое легкое одеяло, в складках которого виднелось недовольное Васино лицо.  — Бля, как же круто, — вздохнул, потягиваясь, Саша, идя обратно к постели.  — Что именно?  — Сейчас шесть утра рабочего дня, а я могу лечь спать дальше, — счастливо улыбнулся Беличенко, садясь на скрипучий матрац. Завалившись на спину, он завернулся во второй край одеяла, утопая в нем и чувствуя, как по конечностям разливалось обволакивающее тепло. Обернувшись на другой бок, лицом к Васе, парень хотел просто лечь поудобнее, но, наткнувшись на соседа взглядом, вдруг замер. Просто Звездкин смотрел на него так влюбленно и завороженно, что дыхание даже на мгновение застряло в легких. Саша смущенно потупил взгляд, когда парень сгреб его в объятия и прижался головой к плечу. Вася оказался таким… сентиментальным, тактильным, а главное — искренне влюбленным. Беличенко видел, что при желании мог бы делать с парнем все, что вздумается, а тот не стал бы даже сопротивляться, ведомый своими чувствами. Саше было больно даже думать, сколько людей до него могли пользоваться в своих целях Васиной доверчивостью и преданностью. Беличенко погладил его колючую макушку, вслепую бросая телефон куда-то на другую часть матраца и переплетая их ноги.  — Ты такой красивый, — вздохнул Вася невнятно, утыкаясь носом в шею.  — И ты тоже, — широко улыбнулся Саша. Ему было настолько лень шевелиться, и вместо того, чтобы приподнять рукой на себя голову Звездкина, парень сполз вниз по постели, практически с головой уходя под одеяло. Беличенко неуклюже поцеловал Васю в губы — лениво, медленно и даже без языка. Звездкин подался к нему навстречу, сонно отвечая на поцелуй. Во рту с ночи стоял ужасный привкус, а язык покалывало от желания почистить все-таки зубы, но Сашу это мало смущало. Чего стесняться, если Вася тоже был заспанный, небритый и в широкой грязной футболке, от которой пахло кошачьими лекарствами? Звездкин сжал пальцы на чужих плечах, спускаясь еще ниже, лениво целуя тонкую расслабленную шею, из-за этого уже с головой скрываясь под одеялом. Саша откинул голову вбок, сильнее обнимая парня и шумно выдыхая сквозь приоткрытые губы. Ему еще не до конца верилось, что совсем скоро они вместе буквально смогут начать новую жизнь. Это так завораживало, захватывало дух, что иногда аж мурашки бегали по животу от нетерпения. Но конкретно сейчас мурашки были скорее от того, как нежно его шеи касались чужие сухие губы, как уверенно длинные худые пальцы гладили плечи, как доносилось до уха громкое сопящее дыхание.  — Черт, Вася, — сорванно прошептал Беличенко, поднимая одну руку на чужой затылок.  — Что? — ухмыльнулся парень, выглядывая большими черными глазами из-под одеяла.  — У тебя… — Саша прервался на полдыхании, чувствуя под подушкой громкую навязчивую вибрацию, — У тебя телефон звонит. Звездкин расстроенно фыркнул, в последний раз кусая чужой изгиб шеи и протягивая руку за мобильником, слепо шарясь под подушкой. Выхватив телефон, Вася вновь улегся головой на чужую грудь, прикладывая трубку к уху и задумчиво закусывая губу.  — Привет, ма. Саша откинул голову обратно на подушку, рассеянно водя пальцем по чужому затылку. Васе было не до этого, но его голова невольно тянулась навстречу мягким круговым поглаживаниям, а пальцы неосознанно водили по груди.  —...Подожди, а почему мне только сейчас говорите? Я бы встретил хотя бы. Беличенко уткнулся носом в горячую макушку парня, чувствуя, как его дыхание обжигает шею.  — ...Что, сегодня? А во сколько? Саше уже не хотелось ничего, кроме как лечь обратно спать, чтобы потом лениво проснуться днем и медленно продолжать собирать вещи. Но, видимо, спокойствие ему было не суждено. Наконец договорив и сбросив вызов, Вася запихнул телефон обратно под подушку и протяжно выдохнул, растекаясь по подушке.  — Что такое?  — Мама в гости сегодня зовет, — устало пробормотал Звездкин, виновато глядя на парня, — Вместе с тобой. Беличенко обреченно простонал. Видимо, о спокойствии сегодня он мог только мечтать. Васины родители жили в простой квартирке на четвертом этаже в простом панельном доме. В их подъезде воняло котами и хлоркой, на лестничных клетках стояли засохшие цветы в огромных сколотых горшках, а стены были по сто раз перекрашены в болотно-синий цвет. Квартира всему этому соответствовала: советский ремонт, выцветшие обои и общее ощущение запустения. Саша ощущал себя крайне плохо под оценивающими взглядами Васиного отца и Коли, из-за которых даже поднимать глаза от стола не хотелось. Беличенко видел, что единственный человек, останавливающий их от открытой к нему агрессии — хрупкая на вид женщина, сидящая в противоположной стороне стола. Васю, очевидно, ни отец, ни брат особо не уважали, но его мать никто не хотел лишний раз тревожить. Звон ложек в старом чайном сервизе, шум холодильника и наигранные разговоры. Саша определенно был не в своей тарелке.  — Сашенька, а давно вы с Васей дружите? — вдруг с доброй улыбкой спросила женщина, кладя себе в чай еще одну ложку сахара.  — Ага, «дружат»… — раздраженно цокнул её муж, хмуря широкие брови.  — Антон, — укоризненно сказала Васина мама, успокаивающе кладя руку на его ладонь. Взгляд Беличенко вновь неуверенно забегал по людям за столом. Васин отец действительно смотрел на него едва ли ни с ненавистью. От этого что-то неприятно заскрежетало в горле.  — Ну… Меньше месяца, — наконец пробормотал Саша.  — Но вы уже вместе живете? — уточнила женщина, раскрывая большую пачку печенья.  — Да, так получилось, — пожал плечами Звездкин, кладя под столом одну ладонь на колено парня. Коля безразлично листал что-то в телефоне, иногда отпивая чай из своей кружки, а Галина Сергеевна всё хлопотала, возясь с сыном и его парнем, пытаясь то накормить их, то напоить самым вкусным чаем, то собрать им сладкого с собой. Звездкин отказывался практически от всего, кроме специально для него купленного тофу, и все пытался усадить маму обратно на стул, говоря, что рано ей еще суетиться. Единственное, что омрачало этот семейный обед — Васин отец, пилящий Беличенко неприятным взглядом. Саше хотелось поскорее уйти, но Галина была так с ним мила, что расстраивать её не было никакого желания. Она так скучала по Васе, что была готова принять его любым, с любой ориентацией и любой пассией. От этого было вдвойне грустно, что все остальные жители этого дома не очень-то и ждали Звездкина в гости.  — Сашенька, бери печенья хоть ты, — попросила женщина, протягивая большую тарелку сладостей, — Ты-то хоть вместе с Васей на диету не сел?  — Мам, веганство — это не диета, — устало вздохнул Вася, тем не менее, улыбаясь.  — Да помню, помню. Беличенко неловко улыбнулся, забирая из миски большую голландскую вафлю. Галина Сергеевна напоминала Саше его собственную мать — такая же добрая, спокойная и домашняя. Парень прекрасно понимал, почему Вася так её любил.  — Веганство это твое — очередная модная хрень, — хмуро сказал Васин отец, отпивая большой глоток чая, — Как и пидорство.  — Антон! — ещё сильнее возмутилась Галина Сергеевна, громко ставя тарелку обратно на стол.  — Мам, не нервничай, — мягко попросил Вася, гладя её сухую ладонь и кидая на отца затравленный недовольный взгляд. Женщина шикнула на мужа и чуть улыбнулась сыну, а потом вдруг беспокойно вскочила со стула, отчего Звездкин вновь устало вздохнул.  — Точно! Я же пирог в духовку забыла поставить! — воскликнула она, вытаскивая из холодильника большой противень, полный пышного теста, и виновато улыбаясь, — Вася, Сашенька, вы ведь посидите еще немного, дождетесь пирога? Беличенко было стыдно, ужасно стыдно отказываться, поэтому он неуверенно улыбнулся в ответ и кивнул.  — Конечно же, — согласился парень, чувствуя, как Васина рука ненавязчиво гладит коленку.  — Мы тогда в комнату пока пойдем? — спросил Звездкин, быстро поднимаясь из-за стола.  — Конечно, мальчики, идите. Я минуток на двадцать к соседке зайду, потом вас позову, хорошо? - Хорошо, мам. Вася одернул края кофты и, выдохнув, повел своего парня за локоть прочь из кухни. И, только выйдя за пределы взглядов Васиных родственников, Саша почувствовал, как тревога немного отпустила его. Хотя расслабляться было и рано. В старой комнате Коли и Васи было намного спокойнее и тише, чем на суетливой кухне. Все в ней было очень мило и по-советски: большой настенный ковер, старые шкафы, две узкие кровати и большой рабочий стол, заваленный Колиными конспектами, канцеляркой и книгами. Казалось, что даже пыль на антресолях и засохшие в оконной раме мухи здесь осталась годов с девяностых. Это напоминало Саше старый покачивающийся дом бабушки в Озерках, такой тёплый и уютный, что грели даже воспоминания о нем. Саша лениво сидел на одной из скрипучих кроватей, а прямо поверх него, устало прижимаясь и пряча нос в складках чужой толстовки, лежал Звездкин, утомленный и немного погрустневший. Беличенко рассеянно гладил его голову, вжимающуюся куда-то в его ключицы, и бегающим взглядом рассматривал небольшую комнату. Васин брат остался где-то в гостиной смотреть телевизор, и парни наконец могли отдохнуть от неприятных цепких взглядов, оставаясь только вдвоем.  — Неудобно, наверное, в одной комнате с Колей было жить? — невпопад спросил Саша, бессмысленно разглядывая узор на ковре и вздыхая.  — Ваще да, очень, — усмехнулся Звездкин, — Одному побыть просто невозможно. Беличенко уже не знал, так ли сильно он жалел о том, что никогда не имел ни братьев, ни сестёр. Он даже не думал раньше, сколько бытовых трудностей приносил второй ребёнок в семье. Учитывая, как сильно ругались Звездкины во все их короткие встречи, ему было страшно представить, что творилось здесь, когда они еще и жили вместе.  — Представляю… А дрочить-то где? — пробормотал Беличенко, поднимая на себя чужое лицо. Вася рассмеялся, передвигаясь поближе и ложась головой уже на чужую шею.  — А дрочить в туалете, — развел он руками досадливо, — А вообще, дело привычки. Я тут даже со своим парнем умудрялся трахаться.  — Надеюсь, не пока Коля спал? — смущенно усмехнулся Саша, поглаживая чужую вечно зудящую из-за щетины голову.  — Не, он в соседней комнате был, — пожал плечами Звездкин, — Хотя батя, когда узнал, что я гей, вообще любых парней перестал в дом ко мне пускать.  — Он сильно зол был? — сочувствующе спросил Беличенко.  — Да бля, он меня всегда не очень любил, а после этого вообще с ума сошел, — с даже немного пугающим спокойствием говорил Вася, — Пиздить чуть что начал, да и вообще постоянно орал, типа, я ему больше не сын.  — Жесть… Тебе не было потом стремно с кем-то встречаться? Звездкин пожал плечами, обнимая парня за торс и утыкаясь лицом в его грудь.  — Да не, я слишком любвеобильный, — рассмеялся Вася, — Если влюбляюсь в кого-то, то как песик становлюсь, пока меня не бросают, не могу просто так успокоиться. Хотя да, с одним парнем мы тогда расстались, потому что ему мой батя угрожал, и он испугался.  — Это ужасно, — расстроенно пробормотал Беличенко, даже не зная, о чем именно он говорил — в этой ситуации было ужасно все. Сашу особенно добивало то безразличие, с которым парень обо всем рассказывал. Он понимал, что на самом деле это ранило Звездкина намного сильнее, чем он старался показать, но трогать неприятные воспоминания все равно не очень хотелось. Беличенко было так досадно, что его парень пережил столько плохого, из-за чего еще сильнее хотелось помочь ему, защитить. Саша даже не мог охарактеризовать то чувство, что возникало у него рядом с Васей. В голове не укладывалось, что хоть кто-то мог поднять руку на этого человека, мог унизить и оскорбить его, мог испортить такую большую часть жизни. Но Саша вообще не ожидал, что сегодня ему придется в этом убедиться. Неожиданно и резко, даже без стука или предупреждения, дверь в комнату распахнулась. Вася тут же вырвался из теплых ленивых объятий, садясь на постели и тревожно следя за своим отцом, остановившимся в дверном проеме. Мужчина неприятно усмехнулся, и Беличенко почуял еле заметный запах водки, из-за которого что-то в животе опасливо заскрежетало.  — Всё обжимаетесь, голубки? — скривился Антон, садясь на край противоположной кровати.  — Тебе что-то нужно? — сглотнул Вася, нервно сжимая пальцами свое колено.  — Поговорить, — выдавил из себя его отец, поднимаясь с постели и, в пару шагов пройдя через комнату, нависая над съежившимся парнем, — Мать твоя мне тут сказала, что ты уезжать решил. Звездкин, не сводя с отца взгляда, медленно поднялся, становясь на чуть дрожащих ногах почти лицом к лицу.  — Ну да, — согласился парень.  — Вот же пидор неблагодарный! — цокнул мужчина, грозно хмуря свои густые брови, заставляя Васю едва заметно вздрогнуть. Отец был намного выше, крупнее и сильнее своего сына, и Саше было тревожно смотреть, как Звездкин опасливо жался и то ли испуганно, то ли обозленно глядел на мужчину.  — Мы с матерью всё для тебя, ублюдок, делали! Беличенко видел, как недобро сжимались Васины кулаки и челюсть, но не решался как-либо вмешиваться, боясь разозлить мужчину еще больше.  — И после всего, что мы тебе дали, ты нас бросаешь? Звездкин, раздраженно сжав зубы, вдруг слабо ударил отца ладонью в грудь, пытаясь заставить заткнуться. Антон тут же с готовностью схватил его за грудки свитера, со злобой напоказ замахиваясь рукой.  — Единственное, что ты мне в этой жизни дал, — прорычал прямо в лицо отцу Вася, — Так это охуительную кучу проблем. Мне хватило. Кулак мужчины, ожидаемо, тут же врезал Звездкину прямо по лицу, попадая куда-то в нос. Антон откинул его вторым сильным ударом, роняя слабо стоящего парня на пол, и Саша тут же вскочил с кровати, хватаясь за тяжелую мужскую руку и не давая нанести еще один удар. Он бы просто не смог остаться в стороне и молча смотреть на это. Антон, разозлившись еще сильнее, откинул Беличенко на пол всего одним ударом. Саша был на грани паники, слез и ужаса, смотря снизу вверх на этого яростного сильного мужчину, перед которым он был слишком слабым и беззащитным. Он будто через какую-то мутную пелену смотрел, как Вася оттолкнул, что-то злобно крича, своего отца, заставляя того врезаться спиной в шкаф, как быстро и грубо дернул своего парня за руку, поднимая его с пола, как быстро выбежал вместе с ним в коридор, хватая раскиданную обувь и захлопывая за ними двумя входную дверь, как потянул Сашу куда-то за собой, дрожащим голосом говоря что-то через плечо. Кажется, именно после этого Саша выпал из окружающей жизни на какие-то пару минут. Начал более-менее осознавать себя Беличенко лишь немного позже, с каждой минутой понемногу вновь начиная воспринимать реальность. В этом грязном сыром подъезде пахло землей и сигаретами, но особенно эта вонь усиливалась ближе к заплеванному полу. Звездкин на буксире притащил подрагивающего Сашу на лестничный пролет под самой крышей, куда отец бы просто не дошел, и только там Беличенко смог полностью ощутить и осознать все эмоции, волной накатившие на него в чужой квартире. И это оказалось слишком сильным триггером. С удивлением он понял, что уже буквально задыхался от непрерывных слез. Парень едва ли мог сказать, из-за чего сейчас плакал, лежа головой на коленках Васи, сидящего на холодной лестнице и пытающегося его хоть как-то успокоить, но остановить это сил не было никаких. В голове не было ни одной осознанной мысли, кроме как «Пиздец». Только увидев всю эту ужасную, изуродованную и неправильную жизнь в семье Звездкина, парень смог полностью почувствовать, как же это ужасно. Саша даже не мог представить, как Звездкин мог девятнадцать лет жить со своим отцом под одной крышей, как мог существовать в собственной квартире после каминг-аута, как мог терпеть все эти унижения ради своей матери. Потому что отец его, очевидно, действительно ненавидел, и уже давно. У Беличенко в мыслях все смешалось воедино: жалость к Васе, к его маме, страх, боль. Он не мог остановить беспрерывный поток рыданий, всхлипов и нервную дрожь.  — Саша, ну не плачь, — нежно поглаживая его по голове, испуганно шептал Звездкин, — Прости, пожалуйста, извини меня.  — Ты… Ты тут не при чем, — сквозь слезы горячо пробормотал парень, вновь содрогаясь в спазме рыданий.  — Нет, блять, я знал, что все плохо кончится, — сожалеюще вздохнул Вася, — Не надо было за меня заступаться.  — Я не мог просто смотреть, — просипел Саша сорванным голосом. Звездкин вздохнул и дрожащими руками полез в карман своих джинсов, вытаскивая из них мятую и чуть размокшую пачку сигарет. Не с первого раза нервно закурив, он попытался сморгнуть застелившую глаза влагу, не прекращая с заботой поглаживать одной рукой чужое заплаканное лицо. Саше было так погано. Ему было стыдно, что это именно он сейчас оказался слабым, что не мог никак поддержать Звездкина, лишь плача и плача.  — Мне так жаль… Так жаль, что ты через такое проходишь, — всхлипнул Беличенко.  — Да чего меня жалеть, — обреченно вздохнул парень, делая еще одну глубокую затяжку, — Я уже привык. Саша вжался носом в его бедра, пытаясь остановить свои слезы. В его семье никогда не было насилия. Было много всего неблагополучного и травмирующего, но избиения — никогда. Возможно, именно поэтому Беличенко был настолько шокирован и раздавлен всем тем дерьмом, что сейчас произошло, хоть по сути он отделался лишь парой небольших синяков.  — Саш, все уже хорошо, котик, — успокаивающе улыбнулся Вася сквозь боль в разбитой губе, поглаживая чужие волосы и щеки, перебирая челку и размазывая влагу по лицу. Саша всхлипнул, вытирая ладонью глаза и бессильно выдыхая. Звездкин был сильнее, чем могло показаться сначала. Он и сам мог защитить Сашу, мог помочь ему, мог вытерпеть боль, но Беличенко все равно было невероятно стыдно за то, что он не смог сегодня сдержать себя.  — Прости, я… Меня это слишком задело, — шмыгнул носом парень, вздыхая.  — Все в норме, — натянуто улыбался Звездкин. Саша хотел сказать еще что-то, но резко замолчал, слыша где-то вниз по лестнице громкий хлопок двери. К ним устремились быстрые шаркающие шаги, от звуков которых Беличенко невольно боязливо сжался на чужих коленях, но Вася, устало докуривающий сигарету, успокаивающе сжал ладонью его плечо. Беличенко закрыл лицо руками, когда ему прямо в глаза засветил фонарик чьего-то телефона, слишком яркий в полутьме ночного подъезда. Звездкин тоже зажмурился и недовольно зашипел, после чего белый электрический свет быстро выключился.  — Так и знал, что вы тут, — усмехнулся, судя по голосу, Коля.  — И чего ты приперся? — вздохнул Вася, туша сигарету о лестницу. Его брат подошел ближе, останавливаясь на две ступеньки ниже, и положил что-то возле Сашиной головы. Беличенко вздрогнул, оглядываясь, но это оказались всего лишь их с Васей куртки и рюкзаки. Саша смущённо вытер рукавом разводы слез с лица, громко шмыгая носом. Коля убрал руки в карманы, с сомнением оглядывая пару парней, но, тем не менее, все никуда не уходя, будто силясь что-то сказать.  — Эм… Мне жаль, что так получилось, Саша, не злитесь на папу, он… — Коля не договорил, пожимая плечами и уже собираясь развернуться и уйти, но Беличенко совсем легко схватился за край его куртки, прося остановиться.  — Коля, — твердо и уверенно позвал Саша, все еще комкаясь на чужих коленях и дрожа, — Какого черта ты не можешь заступиться за брата? Звездкин остановился, негодующе смотря на парня и хмуря брови. Саша почувствовал, как сжались пальцы на его рукаве, и как напрягся Вася.  — А что я могу сделать? — спокойно пожал плечами Коля, чуть улыбаясь.  — Поговорить, например, не? — начал заводиться Беличенко, чувствуя, как кровь начинает кипеть злобой, — Объяснить, что твой, блять, родной брат не заслужил ненависти просто за ориентацию? Рассказать, что это норма?  — Я не считаю это нормальным, — резко и с отвращением отрезал парень, — Мне даже говорить об этом мерзко. Саша пару секунд смотрел на него растерянно, а потом не выдержал и резко развернулся на другой бок, вжимаясь лицом в Васин живот и не желая видеть его брата.  — Саш… Это бесполезно, — благодарно улыбнулся Звездкин, продолжая лениво перебирать волосы своего парня.  — Не знаю, Саша, как в вашей семье, — продолжал гнуть свое Коля, — Но у нас так не принято.  — А как у вас принято? — разозлено воскликнул Беличенко, через плечо гневно оборачиваясь на парня, — Отговорки, это все отговорки! Вам всем просто нужен был козел отпущения, об кого можно вытереть ноги. Ты и твой отец — просто бессердечные подонки! Последнюю фразу Саша уже едва ли не прокричал, бессильно прижимаясь к Звездкину. В подъезде повисла почти что гробовая тишина, во время которой Коля лишь стоял на прежнем месте, а на его лице быстро мелькали эмоции. Беличенко поднял глаза вверх и встретился с большими устало-благодарными глазами Васи за толстыми линзами очков. Они светились самым настоящим обожанием, и Саша все же смог успокоиться, прижимаясь к чужим теплым бедрам.  — Да пошли вы нахер, педики! — не придумав ничего лучше, прорычал Коля, резко разворачиваясь и с громким шарканьем спускаясь вниз. Вася тихо рассмеялся, склоняя голову вниз к парню и мягко целуя его в щеку под шум вновь захлопывающейся двери.  — Саш, ты замечательный, — прошептал Звездкин через улыбку, — Это был самый бесполезный, но самый милый срач в мире.  — Я старался. Вася мягко гладил его голову, пока в холодном подъезде, вновь затихшем, чуть посвистывал ветер. Беличенко почувствовал, как спина стремительно покрывается мурашками, а колени начинают чуть подрагивать.  - Саш, - прошептал Звездкин еле слышно, нежно глядя на парня, - Спасибо за всё. - А я-то что сделал? - неловко улыбнулся Саша, ерзая на коленях. Вася неопределённо пожал плечами, утыкаясь замерзшим носом в ворот своего свитера и смотря воспаленными уставшими глазами куда-то перед собой. - Просто не знаю, что бы я с собой сейчас сделал, если бы не было тебя...