Вы слишком горды

Обещание, данное мистером Кортни своей средней дочери, касаемо желанного супружества, было потеряно навсегда. И тому были весьма веские причины, но с этим стоит немного повременить, рассказывая эту историю самого начала. Всё началось в начале декабря, когда на улице стояла сырая погода, иногда меняясь местами с лютыми заморозками, которые не были столь продолжительны в первый месяц зимы. Однако этого хватило, чтобы глава семейства Кортни слег в постель на три с половиной недели. Поместье мистера Элтона буквально впало в некий сон, коридоры дома стали мрачными, а гостевая комната постоянно пустовала, что не было привычным для сестер. Гробовая тишина нарушалась лишь лязгом посуды, когда миссис Кортни обедала с дочерями, и тихими разговорами старших сестер перед камином. Миссис Кортни просыпалась только к полудню, обедала и возвращалась в свою комнату, чтобы меньше видеться с Эмили и Марией, которые были частыми гостями у мистера Элтона. Безусловно, она любила своих дочерей и больного мужа, но с криком убегала в свои покои, аргументируя тем, что старшие дочери могли быть носителями болезни мистера Кортни. Младшие девушки проводили большую часть времени в городе у своих знакомых, давая возможность по-настоящему отдохнуть всему дому от окриков и скандалов, которые были уже традицией поместья мистера Элтона. Старшим везло чуть меньше. Если Мария могла занять себя вышивкой или рисованием, которым она обучилась ещё в детском возрасте, благодаря Оливии, у которой была гувернантка, то Эмили слонялась по дому, как призрак. Прогулки на свежем воздухе изначально радовали девушку, но, когда её спутница — Мари, стала чувствовать головные боли и кашлять: их пришлось отменить. Единственным спасением стала небольшая библиотека и личная переписка с мисс Филоу, которая была рада найти постоянного собеседника, пусть и на большом расстоянии. Девушка жаловалась на отсутствие приятной компании и общения, которых также не хватало юной Кортни. Единственное, что весьма заинтересовало Эми, что Софья в каждом письме упоминала брата. Такая преданность и любовь к своему старшему брату не могла не восхитить девушку, но в тоже время возникла вполне здравая мысль: почему девушка шестнадцати лет так привязана к мистеру Филоу? Она часто переводила всё на свою семью. Блейзи и Крими хоть и были молодыми, но никогда не показывали явной привязанности к матери или отцу, что уж говорить о ней. Хотя она безумно была благодарна, что молодые леди не занимали её свободное время, а проводили время у модисток, спорили о шляпках и убегали из дома. Большая часть писем была приятной и интересной, и общение породило крепкую дружбу, что не могло не радовать Софью и Эмили. Однако большую часть времени девушка проводила с больным отцом. Эта традиция продолжалась уже три с половиной недели, и уже тогда Эмили готова была заявить, что это самое худшее, что она делала за свою жизнь. Иногда отшучивалась, что даже беседа, точнее монолог с её стороны, с мистером Филоу казалась более приятной, чем видеть больного отца. Мистер Кортни был очень слаб, доходило до того, что он сам не мог поправить себе одеяло или выпить лекарство. Его супруга, как было указано выше, боязливо обходила комнату хозяина поместья, лишь иногда интересуясь у дочерей как здравие её любимого супруга, вызывая этим вопросом гнев со стороны средней Кортни. Она считала недопустимым поведение матери, можно было сократить визиты к отцу, но не игнорировать их полностью. Впрочем, весь гнев и ненависть к матери улетучились, когда Эмили переступила порог покоев отца. Мистер Элтон тепло улыбнулся дочери и тихо поздоровался, боясь напрягать горло. По совету врача, он должен был избегать всякого общения и не говорить вовсе, но мистер Кортни нарушал эти рекомендации ради своей любимейшей дочери. Они проводили так каждый вечер за чтением или разговорами, и этот раз не стал исключением:       — Но если мы сами не будем прощать, то как дерзать просить прощение себе? И именно…       — Как жаль, что ты выбрала столь скучную проповедь, чтобы подбодрить меня, — язвительно подметил мужчина, закрывая свой рот рукой, чтобы сдержать приступ сильного кашля. Молодая девушка оторвалась от книги и вопросительно взглянула на отца, пытаясь понять смысл его высказывания.       — Разве вы не предпочитали раньше Форсайта? Я могу принести что-то более воодушевляющее, — недоверчиво произнесла Эмили. Она была сбита с толку, её отец днями изучал святое писание, читал проповеди местных священников и часто дискутировал на эту тему, — Неужели моё исполнение столь ужасно?       — Дело не в этом, моя дорогая. Проповеди Форсайта читают всем усопшим, а не живым. Моя кончина неизбежна, зачем мне сейчас наслаждаться этим скучным писанием, если я могу занять себя чем-то более увлекательным, — подытожил старик. В комнате стало очень тихо, лишь небольшие каминные часы пробили девять часов вечера, заставляя вздрогнуть юную Кортни. Она медленно закрыла книгу и, не обращая внимания на отца, вышла из его комнаты. Девушка закрыла двери собственным весом и стремительно направилась в свою комнату, ожидая, что она будет пуста в это время. Мария предупреждала её о том, что весь вечер пробудет на кухне, стараясь разобраться со всеми долгами и проблемами слуг, которые не выполняли свои обязанности уже вторую неделю. К слову, управлять поместьем Марии не удавалось, её постоянный оптимизм и вера в добрых людей всегда играли с ней злую шутку, но похоже она не унывала. Эмили закрыла за собой дверь, буквально съезжая по ней вниз. Молодая леди уткнулась носом в колени и тихо заплакала. Громкие истерики и крики не были её характерной чертой, даже теперь, когда её отец умирал она позволяла себе только тихие всхлипы. Слезы обжигали нежную кожу, оставляя на щеках мокрые дорожки, а её любимое платье постепенно намокало все больше и больше. Последние недели были сущим адом. Её отец, который любил шутить и делать обидные замечания, к которым привыкли все члены семейства Кортни, были наполнены мукой и желанием встретить смерть. Мистер Элтон не скрывал того, что умирает. Ему не нужны были лекари, чтобы понять, что запущенное воспаление лёгких в шестьдесят лет было билетом в один конец, но к его ужасу этого не понимала его дочь, которая хранила хрупкую надежду на то, что он справиться с недугом. Ей потребовалось чуть больше времени, чем он предполагал, но она смогла смириться с этим в ту самую ночь, ровно в три часа. Эмили разбудила Мария, которая должна была остаться у отца на всю ночь и следить за его состоянием. По дрожащему голосу, плохо скрываемым слезам девушка поняла, что произошло, что-то плохое. Она вбежала в комнату, где над бездыханным телом отца стоял мистер Хопкинс — семейный лекарь, который отрицательно кивнул миссис Кортни. Её мать медленно склонилась к руке умершего мужа и громко заплакала, причитая, что их жизнь навеки потеряна. Его средняя дочь тихо подошла к отцу, осматривая его безжизненное лицо. Она никогда не замечала сколько морщин было у его глаз, сколько седых волос у него было на голове. Глаза наполнились слезами, и она рухнула около его постели, крепко хватаясь за ещё теплую мужскую ладонь. Воздух наполнился невыносимым запахом смерти, которая забрала мистера Элтона навсегда. Девушка крепко схватилась за свои волосы, пытаясь заглушить душевную боль физической, она медленно старалась раскачиваться из стороны в сторону, лишь изредка возвращаясь в реальность. Её мать умоляла господа Бога вернуть им мистера Элтона уже битый час в объятиях старшей дочери. Наступило утро...