11 минут

— Как прошел полёт? — Николь встретила Вэйверли в аэропорту и сразу же выхватила у неё сумку. Девушки виделись месяц назад, когда Николь приезжала в Лондон, но за это время они не только не отдалились друг от друга, но их связь стала ещё более сильной. — Пролетел, — пошутила Вэйверли. Девушка пыталась забрать свою сумку, но руки у Николь были длиннее. — А вообще я весь полёт просидела рядом с женщиной, которая жаловалась на то, что в самолётах слишком маленькие туалеты. Но она и сама была не самой мелкой женщиной, которую я когда-либо встречала. — Значит так, у меня уже есть планы на все эти дни, что ты будешь в Лос-Анджелесе, — произнесла Николь, когда они вышли из здания аэропорта. — Ты показала мне Лондон с новой стороны, я же покажу тебе неизвестную Америку. Уверяю, тебе понравится. Где ты была, когда прилетала сюда в последний раз? — На самом деле, я практически нигде и не была, — пожала плечами Вэйверли. — Только на выставке, если ты помнишь. Я прилетела к подруге на свадьбу и всё, что я видела — ночной клуб в честь девичника и пляж, где они справляли саму свадьбу. Поэтому ты точно меня удивишь. — Вообще-то, Лос-Анджелес — и есть клубы и пляжи, — рассмеялась Николь. — Но и не только.       Девушки прошли на парковку, и Николь повела шатенку к одной из машин. Они остановились у чёрного «Мустанга», и Николь любезно открыла перед Вэйверли дверь. — Прошу, — Николь даже театрально поклонилась. — Это твоя машина? — Вэйверли рассматривала чёрный кожаный салон, не решаясь залезть внутрь. — Садись уже, — Николь потянула Вэйверли за руку, чуть ли не заставляя её сесть на сиденье.       Сама рыжеволосая забросила сумку Эрп назад и поспешила сесть за руль. — Сейчас мы съездим ко мне, оставим вещи, и ты сможешь сходить в душ, если хочешь. А потом пойдем на экскурсию.       Николь вырулила с парковки и направила машину на одну из главных дорог. — Хочешь сказать, что я останусь у тебя? — с недоверием и долей удивления спросила Вэйверли. — Нет, потом я отправлю тебя в отель, — саркастично протянула Николь. — Конечно же ты останешься у меня. Если боишься, что я буду тебя домогаться, могу лечь в другой спальне.       Вэйверли стукнула Николь ладонью по плечу, чем вызвала наигранное ойканье второй.       В Лондоне Николь жила в квартире у Вэйверли, и они всегда ночевали на одной кровати. Между ними ничего ещё не было, но эти ночёвки были гораздо интимнее, чем секс. Они засыпали и просыпались в объятиях друг друга, подолгу целуясь, прежде чем уснуть. Каждый раз Николь просыпалась и не чувствовала руки, потому что Вэйверли её отлежала, но это была малая жертва за такой подарок.       Совсем скоро они были в центре города, и Николь свернула на парковку, оставляя там свой автомобиль и ведя девушку в свою квартиру, которая находилась в одной из многоэтажек на пятом этаже. Едва Вэйверли зашла внутрь, её челюсть сама укатилась куда-то в угол. Это были просто шикарные апартаменты, девушка видела такие квартиры только в журналах. Панорамные окна, кожаный диван и кресла, на полу персидский ковер. Даже камин есть. И всё оформлено в очень мягких пастельных тонах. — Неужели это твоя квартира? — казалось, Вэйверли будет задавать этот вопрос постоянно. — Да, только она мне не очень нравится, — Николь облокотилась бедром о спинку дивана, наблюдая на мимикой Вэйверли. — Ты шутишь? — Эрп округлила глаза. Она не понимала, как может не нравится такое. — Мне всегда казалось, что в ней чего-то не хватает. Но теперь я знаю чего именно мне здесь не хватало, — Николь потянулась к Вэйверли и ухватилась за край её футболки. Вэйверли подошла ближе к Хот и оказалась в кольце сильных рук, обвивая шею рыжеволосой и прижимаясь ближе. — А вот теперь всё идеально, — выдохнула в губы напротив Николь и слегка дотронулась их своими. Нежный поначалу поцелуй становился всё более страстным. Николь чувствовала, как становится жарко вокруг, несмотря на работающий кондиционер. Наклонившись назад, девушка забыла, что там нет никакой опоры, и они с Вэйверли полетели на диван, благо что на пол не грохнулись. Вэйверли испуганно смотрела в карие глаза напротив и ничего не могла понять. — А говорила, что не будешь домогаться, — девушка укоризненно ткнула пальцем в грудь Николь.

***

— Знаешь, что я только что поняла? — девушки устроились на балконе, попивая свежезаваренный кофе. На кухне Николь стояла современный аппарат, который готовил этот напиток просто идеально. — М-м? — промычала Хот, делая большой глоток из чашки и довольно жмурясь. — Мы никогда не говорили о том, кто где работает. Я имею в виду, мы всегда спрашивали, как прошёл рабочий день, но никогда не уточняли, а где именно проходил этот рабочий день. — А ведь действительно, — протянула Николь, задумчиво глядя вдаль. — За два месяца, что мы общались по телефону, Скайпу или в сообщениях, никто никогда не спросил о месте работы другого. — У меня есть ответ на этот вопрос. Точнее заявление. Люди начинают говорить о работе только тогда, когда тем для разговоров больше нет, когда больше не о чем поговорить, кроме как о сплетнях, интригах и просто очередном проекте. Когда мы с Шей расстались, я поняла, что наш разрыв должен был произойти ещё давно. В последнее время мы говорили только о работе. И это не были какие-то смешные истории о том, что произошло сегодня с бухгалтером или главным менеджером, нет. Мы просто пересказывали друг друг весь день, вплоть до того, во сколько пошли пить кофе. — Не слишком весело звучит, — хмыкнула Вэйверли, продолжая внимательно смотреть на Хот. — А нам с тобой это не нужно, — Николь взяла ладонь Вэйверли в свою и поднесла к губам, оставляя на ней лёгкий поцелуй. — Нас это не интересовало. Ну есть работа и есть. Главное, что она есть. И, по-моему, это замечательно. — Да, действительно, — Вэйверли слегка склонила голову и улыбнулась той улыбкой, которую она дарила только Николь. — И всё-таки теперь мне интересно, где ты работаешь. Нужно хотя бы знать, что отвечать, если вдруг у меня спросят. — Я антикризисный менеджер, — произнесла Николь. — Помогаю другим справиться с проблемами в фирме. И кстати, в Лондоне я была как раз по этому поводу. Одна из крупных фирм обратилась к нам за помощью. Туда должен был лететь мой коллега, но в последний момент он сломал ногу, когда неудачно приземлился после прыжка с парашютом. — То есть, ты хочешь сказать, что мы могли бы и не встретится? — Вэйверли с ужасом озвучила эту мысль, которая пролетела у неё в голове, как вспышка молнии. — Да, и это пугает меня до чёртиков. А где работаешь? — после небольшой паузы спросила Николь. — У меня свой приют для животных. — И почему я не удивлена, — приподняла бровь Николь. — Что ты хочешь этим сказать? — Вэйверли уже готова была идти в оборону, защищая свою работу и братьев наших меньших, что она делала каждый раз приходя на работу. — Я хочу сказать, что всегда знала — ты должна помогать кому-то. Всем тем, кого настигла худшая судьба, чем остальных. У тебя большое и чистое сердце. — Но ты тоже помогаешь людям, — Вэйверли видела, что Николь совсем противоположно относится к себе. — Да, но иногда это значит уничтожить других. Как, например, с фирмой в Лондоне. Проблема была в том, что их бухгалтер забирал себе практически половину прибыли, ведя чёрную бухгалтерию. Скорей всего, после того, как я это выяснила, его посадят в тюрьму. А у него семья, в которой он единственный кормилец. — Но ведь он преступник, — шатенка не понимала, почему Николь так расстраивается, если эти люди сами навлекали на себя беду, живя нечестной жизнью. — Может быть. Только от этого не легче, — Николь тяжело вздохнула и допила остатки кофе.       Внезапно её настроение кардинально поменялось и она воскликнула: — Ну всё, отдохнули, а теперь я поведу тебя туда, где ты раньше никогда не была.       Николь сдержала обещание. Всю следующую неделю девушки гуляли по всему Голливуду. Хот действительно удивила Вэйверли. В сердце шатенки теперь навсегда поселилась обсерватория, Диснейленд и огромный зоопарк. А в книжном магазине, самом большом в Калифорнии, Эрп готова была жить до конца своих дней. Но самый укромный уголок большого сердца Вэйверли занял вечер, когда они с Николь провожали солнце на одном из малоизвестных пляжей, ночёвка там же в палатке, а затем встреча самого прекрасного рассвета в жизни девушки. И вроде бы солнце то же самое, и океан, который она уже видела. Но что-то в этом было волшебное. И Вэйверли знала имя этой магии. Николь. Имя это перекатывалось на языке, словно галька, гонимая очередной волной. Это имя оставляло после себя послевкусие мяты и чего-то очень сладкого, но не приторного. Вэйверли готова была повторять имя девушки часами, и ей бы не надоело. Наверное, именно в тот момент, сидя под одним пледом с рыжеволосой, держа её за руку и мысленно повторяя её имя, Вэйверли и поняла, что влюбилась. Окончательно и бесповоротно. Что с Николь случилось гораздо раньше.