11 минут

— Ну и куда ты меня ведёшь? — Николь плелась за Вэйверли с таким видом, словно её ведут на казнь. — Увидишь, — прищурилась шатенка, оборачиваясь на Николь. — Когда ты говоришь таким тоном, мне становится страшно. — Не бойся, убивать в подворотне я тебя не стану. — Ну спасибо, — саркастично протянула Николь, засовывая руки в карманы куртки. На улице резко похолодало, и рыжеволосая увидела Лондон таким, как о нем все говорят. С приходом осени он становится мрачноватым и дождливым, и не хочется лишний раз выходить из дома. Что и озвучила Николь: — Сидели бы сейчас дома, пили чай. Нет, тебе нужно было куда-то подорваться. Нам хоть долго ещё идти. — Ты как маленький ребенок, честное слово, — закатила глаза Вэйверли. Николь нечасто позволяла так себя вести, но даже если это и происходило, то ничуть не раздражало Вэйверли. Всё её недовольство таким поведением было скорее наигранным, чем правдивым. — Ещё немного и будем на месте. — Только пообещай мне, что будем мы там недолго, — продолжала причитать Николь. — Каламити наверняка будет скучно одной. — Уверена, что она справится, — Вэйверли подхватила Николь под локоть и потащила её в один из переулков, где вскоре показалась большая вывеска, которая сообщала о том, что здесь находится приют для животных. Вэйверли остановилась перед входом и повернула Николь к себе лицом. — Мне просто срочно понадобилось заскочить на работу, а тебя я не собираюсь отпускать ни на секунду, — шатенка приподнялась на носочках, целуя рыжеволосую в щёку, слегка задержав губы на бархатной коже.       Девушки открыли дверь, и раздался звон дверного колокольчика. Они оказались в небольшой приемной, где стояли диванчик, несколько стульев, столик с журналами про животных на нём. А в другом конце стояла стойка секретаря, за которой видно было девушку со светлыми волосами, собранными в высокий хвост. Она тут же оторвала голову от документов, как только услышала, что в здание кто-то вошёл. — Мисс Эрп, — девушка широко улыбнулась, откладывая ручку в сторону и вставая со своего места. — Не думала, что вы придете сегодня. — Позвонил Майкл, начал мне что-то тараторить в трубку, а потом потребовал, чтобы я пришла сюда, — Вэйверли зашла за стойку, ища что-то в документах. — Прямо потребовал? — блондинка округлила и без того большие голубые глаза. — Прям потребовал, — кивнула Вэйверли, не отрываясь от поисков. — Помогите мне найти зелёную записную книжку. Николь, милая, ты не могла бы пройти в зал для животных и найти там на столе синий блокнот?       Николь, которая до этого рассматривала фотографии счастливых хозяев с животными, взятыми из приюта, обернулась и молча указала на дверь, куда как она думала ей нужно пройти. Вэйверли так же молча кивнула и присела на корточки, чтобы исследовать нижний ящик стола. Хот открыла дверь и тут же закрыла её обратно. — А может ты сама сходишь? — Николь скривилась, глядя на Вэйверли. Та же, в свою очередь, глянула на неё исподлобья. — Николь, я бы сходила, но мне нужно срочно найти документы. Пожалуйста.       Рыжеволосая поджала губы и тяжело вздохнула. Она открыла дверь и вошла в зал, словно в холодную воду шагнула. И уже через минуту она вылетела обратно, держа в руках то, что нужно было шатенке. Вэйверли поблагодарила Николь, как-то странно при этом глянув на девушку. Эрп стала рыться в блокноте, и в это время в приют зашли двое мужчин. — Николь, ты посидишь здесь немного, пока я решу все вопросы? — Конечно, — Хот улыбнулась и хотела было уже потянуться к девушке, чтобы поцеловать её. Но вовремя остановила себя, вспомнив, что они сейчас не одни и находятся в месте, где Вэйверли была директором.       Пока Николь сидела в приёмной, ожидая Вэйверли, в приют зашли ещё люди. Мальчик лет восьми и вместе с ним женщина, вероятней всего, его мама.       Они поговорили с девушкой за стойкой, имя которой Николь так и не расслышала, и она повела их туда, где недавно была Николь. Девушке стало интересно, как дети выбирают себе четырёхлапого друга. Она поднялась со своего места и прошла за ними в зал, несмотря на то, что ещё совсем недавно отказывалась туда заходить. Хот остановилась в дверном проёме и внимательно наблюдала за мальчиком, который сначала обошёл всех собак, потом они пошли в следующий зал. Николь направилась за ними. Там оказались кошки. И всех животных было огромное количество. Некоторые сидели в клетках по двое, и Николь удивлялась, как они ещё не передрались между собой.       Мальчик осмотрел всех кошек, но вернулся к собакам, пройдя мимо Николь. Он остановился у самой крайней клетки, где сидел неопределённого цвета пёс. У него не было одного глаза, и было наполовину оторвано ухо. И этот единственный глаз грустно смотрел из-под брови. — Я хочу этого! — воскликнул мальчик, присаживаясь возле клетки. — Генри, но он же старый, — попыталась отговорить ребенка мама. — Посмотри, рядом совсем маленький щенок сидит. — Нет, мама, я хочу его. Ты не понимаешь. Может быть он и старый, но посмотри какие у него добрые и умные глаза. Точнее глаз. Он уже и так настрадался, давай возьмём его себе.       Николь чувствовала, как в груди что-то защемило, а в глазах защипало. Мама маленького Генри тоже растрогалась и согласилась с сыном. — Между прочим, парень сделал правильный выбор, — в зал вошла Вэйверли и потрепала мальчишку за волосы. — Монти — самый умный и добрый пёс, которого я когда-либо встречала. Без обид, ребята, — Вэйверли подняла руки, оглядывая все клетки. — Тогда мы берём его, — кивнула мама Генри. — Что нужно сделать?       Вэйверли позвала их за собой в кабинет, чтобы оформить какие-то документы, а Николь осталась стоять одна, потому что девушка-блондинка (нужно будет всё же узнать как её зовут) тоже ушла на своё место. Николь рассматривала собак вокруг себя, нервно раскачиваясь из стороны в сторону. В зал вошёл парень, который, как поняла Николь, и вызвал Вэйверли на работу. — Желаете взять питомца? — подошёл к ней парень и Николь увидела его бейджик. «Майкл». Значит это точно он. — Нет, спасибо, — покачала головой Николь. — А если бы и хотела, то уж точно не собаку. — Почему? Они ведь лучшие друзья человека, — парень искренне был удивлён, услышав такой ответ. — Может быть, но только не для меня. Старая история. — Детская травма? — Майкл одновременно говорил и вывел Монти из клетки, цепляя поводок к его ошейнику. Николь инстинктивно отступила назад. — Такое часто бывает. К нам даже привозят иногда детей на которых напала собака. Психологи привозят, естественно. Был у нас один мальчишка тут недавно, так он… — Майкл, — перебила парня вошедшая шатенка. — Тебе делать нечего, кроме как языком чесать? Веди Монти его хозяину, живо.       Майкл вжал голову в плечи и унёс ноги. Николь, наблюдавшая эту сцену, мысленно присвистнула, оценивая какой строгой, оказывается, может быть её девушка. Она совершенно отличается от той, которая плавится словно воск в руках Николь. — Был у нас здесь, действительно, один мальчишка. Два месяца ходил. Собак боялся до истерической икоты. А в конце курса он попросил отца взять ему собаку. Недавно приходил, показывал фотографии. Оба счастливые. — Я поняла зачем ты меня сюда привела. Хочешь устроить мне такой же курс? — Милая, с этим ведь нужно что-то делать. Когда я увидела этот твой шрам и услышала твою историю, я догадалась, что твоя рана гораздо глубже, чем просто шрам на бедре.       Николь, словно на автомате, потянулась рукой к месту, где когда-то её укусила собака, оставив на память огромный уродливый след. Ей было девять лет, когда соседский ротвейлер решил почесать об неё свои зубы. Николь помнит, как сильные челюсти сжались на её маленькой ножке. Как её отец ударил пса по голове, только чтобы тот бросил маленькую Николь. Она помнит, как горячая красная жидкость обжигала ногу. Помнит врача, который объяснял её родителям, что он сделал что мог, но шрам останется навсегда. Всё это было настолько свежо в памяти, словно это произошло вчера, а не двадцать лет назад. Она рассказала об этом Вэйверли день назад, когда они вместе были в душе и Вэйверли увидела то, что раньше не замечала, ведь прежде Николь не раздевалась перед ней настолько — Я заметила, как ты каждый раз меняешь сторону дороги, если заметишь впереди собаку. Что подарила мне именно кошку, а не лающего защитника квартиры. Что ты вся побледнела, когда я попросила тебя зайти сюда. — Их здесь очень много, — Николь поёжилась и сложила руки на груди. — А вдруг они вырвутся? — Не все собаки злые, Николь. Очень многие такие ласковые, что их не страшно оставлять наедине с младенцами. Слишком агрессивных собак мы не оставляем — они опасные. Здесь только милейшие существа. И таких большинство. Одна злая собака на твоём пути не значит, что вокруг все такие же.       Николь сейчас не поняла, говорит ли Вэйверли только о собаках, но смысл, сказанного девушкой, засел в рыжей голове. И оставшиеся три дня они ходили в приют. Николь сначала просто сидела в комнате вместе с собаками, иногда приходили люди, и забирали щенков или уже взрослых собак. В последний день Николь решилась на то, чтобы погладить щенка. Он был совсем крошечный, его нашли недавно на улице. Но даже этот крошка пугал Хот. А когда он зевнул, девушка чуть не упала на пол, резко дернувшись. Вэйверли внимательно следила за изменениями, которые происходили в Николь. И гуляя теперь по городу, Вэйверли не разрешала Николь убегать от собак, а учила спокойно проходить мимо. Когда Вэйверли через две недели прилетела к Николь, она и в Лос-Анджелесе нашла питомник, и они ходили уже туда. И в следующий приезд Николь в Лондон, девушка сама предложила сходить к собакам, и тоже сама открыла клетку со взрослым псом, прицепила ему поводок и выгуляла его. Вэйверли была так счастлива видеть, что Николь так далеко смогла продвинуться в преодолении своего страха, что не смогла сдержаться и поцеловала её прямо перед своими ошарашенными сотрудниками. Однако Николь понадобилось ещё полгода, чтобы завести себе свою собственную собаку.