время мечты

La valse d'Amélie

Изуку бежит. Он бежит от своей реальности, боясь оглянуться назад. Если он это сделает, его точно прихлопнет. Колени уже дрожат, а дыхание едва ли можно назвать правильным, но он неустанно перебирает ногами, боясь споткнуться в самый нужный момент. Он закрывается в комнатке отеля на Эносиме от всего, что тревожит и что существует. Ему хочется остаться здесь навсегда. Только он, татами на полу, запах моря через открытое окно. Идеальное убежище. Плевать на все остальное. Изуку был бы не против, чтобы оно все стерлось, как карандашный набросок, и его жизнь начала бы свой новый отсчет отсюда. Бежать с закрытыми глазами сложно. Перед глазами маячит светлый потолок, и Изуку прикрывает глаза, чуть ли не мурлыча, когда Тодороки едва заметно перебирает зеленоватые пряди. Это всего третий день, но парню кажется, что почти вечность, которая не должна заканчиваться. Ему плевать, что может подумать персонал: молодой мужчина и парень-подросток в одном номере. Мидория гонит такие мысли. Только он тут настолько испорчен, что может подумать о чем-то таком. Неправильном, предосудительном… волнующем. Только он. Тодороки никогда бы в жизни такого не позволил себе ― Изуку в этом уверен. Все, что происходит, простая забота. Изуку машинально трет шрам на щеке, морща нос. Почему он не может существовать здесь, в своей скорлупе? ― Какие пожелания на сегодня? Мидория запрокидывает голову, глядя на сенсея снизу. Мужчина сидит, опершись спиной в стену, в расстегнутой на половину рубашке, и смотрит куда-то вдаль за окном. Изуку копошится, поднимается с его коленей и заглаживает мешающиеся волосы назад. Он прикусывает губу, задумываясь. У него нет никаких пожеланий, кроме одного ― он не хочет, чтобы это заканчивалось. Наверное, такое не возможно. ― Наверное, стоит вернуться, ― с небольшой заминкой, совсем неуверенно, но все-таки отвечает Изуку. Тодороки смотрит на него нечитаемым взглядом, и Изуку совсем не понимает, о чем тот думает. Шото улыбается, качая головой. Он тянет руку, проводит открытой ладонью по волосам Изуку, и с той же легкой улыбкой произносит: ― Думаешь, ты там кому-то нужен? Изуку неразборчиво мычит. Вопрос вышибает из головы все мысли. Подросток напрягается, не зная, что ответить. Но Тодороки напротив такой спокойный, что Изуку кажется ― это он что-то не так понял, не о том подумал. Да и потом: разве учитель не прав? Парень смущенно стягивает губы в тонкую линию, отводя взгляд. Прикосновение Тодороки сейчас тянет каким-то неприятным грузом, но Изуку не находит сил, чтобы отстраниться. ― А что тогда делать? ― Изуку решает полностью довериться случаю. Не смотря на открытое окно, в комнате душно. Морская, летняя влага пробирается внутрь. Хочется лишний раз отдернуть футболку от тела. ― Свали от них, ― Тодороки легко пожимает плечами. Мужчина явно не заморачивается на своих словах, но в Изуку что-то замирает. ― Я не имею ввиду ― бросить школу и уехать заграницу, ― Шото мягко посмеивается, убирая обручем со лба нависшую челку, ― нет, просто не живи с родителями, не общайся с бывшими или друзьями. ― Вы так легко говорите об этом, ― Мидория обнимает себя за плечи, отводя взгляд. ― Но на деле… ― Все куда легче, чем тебе кажется. Найти, у кого жить, легко. Кацуки ― это первый, о ком вспоминает Изуку. Самый близкий его друг. И когда-то, и сейчас, и в будущем ― Изуку уверен. Но почему-то это кажется не правильным. Он не хочет так напрягать Бакуго. Погружать его в свою жизнь еще глубже, затягивать его в это все с головой, кажется несправедливым к нему. Ладно на словах, но ставить Каччана под удар совсем не хочется. Других вариантов Изуку не видит. ― Возможно, ― он не хочет спорить. ― Ты можешь жить у меня, ― невзначай произносит Шото, щелкая язычком пивной банки. ― Или у моего брата. Это не сложно. Изуку замолкает, не зная, как реагировать. Он не понимает, к чему это все может привести. Разве в таком случае его родители не должны куда-нибудь обратиться, чтобы его вернули домой? А обратятся ли они? К чему это все может привести? Его отправят в детдом? В голове слишком много пугающих мыслей. Изуку безответно размачивает меж губ воротник футболки, пялясь в пол. ― Хэй, ― Тодороки легонько выдергивает ткань у него изо рта и мило улыбается, ― не грузись так сильно. Я тебя не заставляю. ― Я… Я не знаю, ― немного теряется Изуку. ― Хватит бубнить под нос, ― Шото слегка ударяет полупустой банкой по затылку подростка, поднимаясь с пола. ― Идем пройдемся на воздухе. *** Воздух ― липкий, грузный, тяжелый. Мидория дышит полной грудью, но никак не может надышаться. Он идет чуть впереди, балансируя на каменистом парапете. Внизу ― песок, сзади ― Тодороки. Впереди виднеется только асфальтированная дорога и море. Изуку нравится отсутствие людей вокруг. Он думает, что было бы неплохо переехать куда-нибудь в подобное место. Может Окинава подойдет? Изуку слышал, что жизнь там довольно дешевая и размеренная. ― Тодороки… ― Можно просто Шото, ― слышится из-за спины, ― я же говорил. ― Ш-шото, ― Мидория снова пробует на вкус чужое имя, ему это кажется слишком близким обращением, но на деле, чего-то такого и не хватает , ― а ты был на Окинаве? ― Окинаве? ― Тодороки задумчиво переспрашивает, а потом Изуку слышит в его голосе усмешку. ― Да, жил там какое-то время. Изуку уже не вздрагивает, когда мужчина, равняясь ним, кладет руку на поясницу. Почти незаметно, поддерживая. ― А что? Тебе интересно как там? ― Да. ― Там хорошо, ― Тодороки пожимает плечами, ― спокойно и тихо. ― Можете убрать руку? ― Изуку смотрит под ноги, чуть прикусывая щеку. ― Тебе неприятно? ― Вдруг кто-то заметит, ― Мидория медлит с ответом, теребя край футболки. ― Вокруг никого нет, ― Шото безразличен к этому. Он увереннее размещает руку, поглаживая кончиками пальцев бок. ― Да и потом, что в этом такого? Изуку немного стыдно за свои мысли. Он неловко посмеивается и решает, что все действительно нормально. ― Хочу побывать на Окинаве. Хочу там пожить. ― Если хочешь, то что тебе мешает? Изуку не находит ответа на этот вопрос, потому что не может выделить что-то одно. Наверное, когда ты можешь придумать тысячу отговорок, то по-настоящему ценной и верной среди них не будет. ― Наверное, ничего, ― он старается приблизиться к спокойствию учителя, и с легкой улыбкой пожимает плечами. *** Медленно. Именно так Шото идет за Изуку следом. Ему нравится наблюдать сзади на еще хрупкую мальчишескую спину, которую замечательно скрывает мешковатая футболка. Только он и Мидория. Мужчине нравится такой расклад: никто не отвлекает на себя подростковое внимание, и Изуку может спокойно вариться в собственных переживаниях, пробуя свои мысли на вкус до тех пор, пока не найдет одну единственно верную для Тодороки. Он будет рядом, но не будет мешать. Шото незаметно улыбается, кладя руку ему на талию. Глаза скользят по коже на шее, которая кажется такой тонкой, как бумага. Тодороки чувствует, как сердце заходится чуть быстрее. Это приятное волнение, которое наполняет вены, отдает кислинкой во рту. Изуку спрашивает его про Окинаву, и Тодороки едва не прыскает со смеху, вспоминая проведенную там молодость. Он жил там совсем недолго, что и вспоминать не стоит, но сразу после Киото, Наха* показался раем. Было бы неплохо уехать куда-то туда снова. Выбрать совсем небольшой городок и осесть. Немногим позже Шото останавливается возле автомата, заказывая четыре банки пива и две пачки сигарет. Он видит, как Изуку смотрит на него ― интерес, приязнь и смущение ― Шото улыбается во все тридцать два, протягивая одну банку пива. Ровно когда начинает смеркаться, язычки жестянок щелкают, а Тодороки вдобавок щелкает зажигалкой. На деле, он бы не прочь раздобыть травки, уж слишком обстановка просит такого, но это было бы уж слишком ребячеством с его стороны. Терять контроль Шото не хочет. Ему хорошо. Он очень давно такого не чувствовал. Перемирия с самим собой. Может морская тишина ему показана на постоянной основе? ― Завтра надо будет ехать домой, ― Тодороки со свистом выдыхает дым, ― мой больничный на работе не вечен. Боковым зрением он видит, как Изуку сникает и упирает взгляд в пивную банку. ― Я вас понял, ― звучит совсем бесцветно. ― Не нужно столько драматизма, ― мужчина закидывает руку ему на плечо, и Мидория немного морщит нос от сигаретного дыма. ― Или тебе так понравилось? ― Я не хочу жить дома. ― Это нормально. Во дворе гостиницы, где они устроились, орут цикады, а под светом фонариков копошатся мелкие мошки. Тодороки отпивает еще пива и Изуку повторяет его движение. ― Как ты думаешь, все будет в порядке? ― Да, ― Шото выкидывает банку, освобождает руку с сигаретой и радуется тому, что Мидория так и остался у него под боком. Мужчина затягивается. ― А ты как думаешь? ― Дай закурить. ― Что за привычка не отвечать на вопросы? ― Дашь закурить, отвечу Шото радуется, что Изуку ответил ему с такой легкостью в голосе, забыв про внутренние преграды. ― А если не дам? ― он клонится в его сторону, смотря в лицо. ― Может отвечу позже, ― Мидория допивает пиво, ставя его на землю рядом с лавочкой. ― Но все равно, дай. Я хочу покурить. Шото усмехается, стряхивая пепел. ― Знаешь, мне показывали когда-то один довольно интересный способ, ― он видит, что Мидория расслаблен и немного подпит. В таком состоянии парень такой мягкий и нежный, как теплая глина. ― Показать? ― Что? ― парень чуть горбится и хмурится. ― Можешь назвать это фокусом. Только не бойся. Шото облизывает губы и сжимает меж них сигарету, втягивая больше дыма. Ему хочется смеяться от нетерпения. Он набирает полные легкие, берет Изуку за подбородок , поднимая его лицо к себе. Парень терпеливо ждет, как зачарованный, и Шото касается его губ. Чуть надавливает на чужие щеки и выдыхает в приоткрытый рот. Мужчина чувствует, как Изуку цепляется за его предплечья, но не старается оторвать от себя ладонь. Просто сжимает, как запуганный олененок. Он замирает, и Тодороки проталкивает язык, едва сдерживая стон. Губы у Изуку такие же мягкие, как и он сам, Шото хочет увлечься поцелуем, но пока только разок мажет языком на пробу. Он отпускает Изуку и отстраняется . У того из влажного рта едва видно выходит дым, а сам парень неловко разжимает пальцы. Тодороки видит, что Изуку совсем не знает, как реагировать и его голова просто взорвется от ненужных мыслей. ― Можешь докурить, ― он передает Изуку сигарету. ― А, ага, окей, ― подросток облизывается, отворачивая лицо, но сигарету берет. ― Я уже пойду в комнату, ― Шото поднимается с легкой улыбкой, ― хочу принять душ и спать. Не засиживайся, ― он гладит Изуку по голове. ― Не буду, ― Изуку кивает, затягиваясь. Мидория не противится и не отталкивает его, Тодороки сам забирает руку и с очень приятным чувством целостности уходит в номер.