***
Как только я оказался на вокзале, я поспешил передать всех своих деток на руки родителям и смылся искать камин: из всех местных способов перемещения только этот оказался мне доступен. Даже мистер Малфой, который давно жаждал лично со мной познакомиться, не смог меня задержать. Я не рискнул включать свое супер зрение на людном вокзале, но что-то мне подсказывало, что Снейп с Малфоем-старшим тусили вместе не зря. Поэтому я под каким-то предлогом отказался погостить у Драко этим летом, но заранее согласился приехать на Рождество — отказываться три раза подряд уже некрасиво, а в Драко я нуждаюсь больше, чем опасаюсь связей его отца. Но не только Малфои встали между мной и камином: меня по очереди представили бабушке Невилла, родителям Гермионы и почти включили в рыжий клан Рона — уж очень я понравился миссис Уизли. Кажется, в ее глазах я был подходящей фигурой для усыновления. — Он не такой, каким его описывают в книгах, — в конце экзекуции несколько капризно протянула девочка, сестра Рона, дергая мою уменьшенную версию Клевинна за рукав. Она открыла рот впервые за весь разговор, думая, что я уже отошел достаточно далеко. Она прогадала. Я наклонил голову к плечу, останавливаясь. — Ты тоже, — я недовольно обернулся к ней, встречаясь с ярко-карими — почти желтыми — глазами. Какой необычный для этого мира цвет. Жаль, я не демон и не могу попробовать ее душу на вкус. Поняв, что ее услышали, девочка подскочила и вспыхнула до корней рыжих волос, прячась за нагло ржущего Рона. На этом я все-таки поспешил откланяться. В Лондоне я хотел остаться буквально на недельку: отдохнуть и поразвлечься. И разрешить дела насущные, конечно. Сразу с вокзала я махнул по магазинам. По трем конкретным, потому что купить я намеревался три вещи, без которых мое дальнейшее существование было бы многотрудным и бессмысленным. Сначала я нагрянул в маггловский магазин сумок. Мой чемодан был слишком огромен для такого хлипкого ребенка, как я. Мне же требовалось что-то более компактное и удобное. Я не знаю, куда меня заведут мои поиски — нужно быть готовым сорваться с места в любой момент и лезть хоть на обледенелую гору, хоть в темные пещеры. С моим чемоданом, который больше напоминает гроб (гроб для моих мечтаний), я вряд ли смогу это сделать. Поэтому уже через полчаса я вышел на улицу с небольшим зеленым рюкзаком: он был облеплен карманами как подростки прыщами, и идеально подходил для моих целей. После этого я плавно переместился на Косой переулок в магазин такого же назначения, чтобы попросить молодого продавца зачаровать обновку для меня. В течение года я не особо тратил деньги, с которыми Гарри собирался поехать в школу, поэтому пока их хватало. Там же на месте я переложил в рюкзак все вещи и избавился от чемодана, вернув его в магазин — повезло, что за год со мной он сохранился в отличном состоянии. Следующим пунктом назначения стала аптека. В конце концов, я сумел найти себе крайне дорогие, но полезные капли для глаз, которые стоит закапывать раз в неделю для хорошего зрения. Цена у них была, как будто эти капли созданы из утренней росы и слез Жизни, но они все еще были лучше, чем очки. Это меня устраивало. А вот на третью хотелку уже не хватило. Я с досадой замер перед витриной, с грустью пялясь в ценник. Я перевел взгляд на здание Гринготтса, возвышавшееся над всем Косым, и тут же подавил дурацкие порывы. Нет, к гоблинам я пойду лишь в случае крайней нужны. Ушлые карлики славились своей надежностью и самыми разнообразными способами охранять доверенные им богатства. В том числе эти способы включали в себя выявление настоящей личины пришедшего. Моих знаний об этом было недостаточно, чтобы утверждать, что одна лишь простая руна выдержит все проверки. Но у меня была неделя, и я, мысленно пообещав вернуться, без сожалений ушел. Точнее, я попытался. Я прошел целый квартал, когда сутулая невзрачная фигура человека, шедшего передо мной, не нырнула в узкий переулок между домами. Я остановился, вглядываясь в темный проход. Поток людей, текущий по нарядному в любое время года Косому, казалось, не замечал тенистой и грязной улочки, которая скромно выходила главную улицу магического городка. На маленькой незаметной табличке было написано: «Ночная аллея». Я усмехнулся воспоминаниям молодости. Когда-то и я обитал на подобной «аллее», обустроив себе настоящий притон — то было время громких гулянок, тупых авантюр, пьяных драк и экспериментов в постели, но закончилось оно до обидного быстро. А вот не стал бы я богом, спокойно прокутил бы до старческого маразма в сорок пять и умер бы, навернувшись с крыши, пока изображал как в молодости ассасина. Но не судьба. Я мельком оглянулся и нырнул в переулок вслед за сумрачной фигурой, на ходу проговаривая формулу Чуда — буду успешно изображать из себя пустое место. Ночная аллея принесла мне ворох старых образов, приправленных ностальгией. Я с умилением смотрел на крадущихся по стенкам воришек, на резких в движениях темных колдунов, на пугающие одним своим видом витрины с заколоченными окнами и измазанные в чем-то бордовом стены (какая-то влагостойкая краска?). Я даже заглянул в один из магазинчиков, который торговал чем-то не очень законным. У меня еще была парочка галеонов, так что я без зазрения совести спустил их на проклятые чем-то заковыристым серьги и зелье, благодаря которому можно было принять чужое обличье, — оно показалось мне довольно полезным, раз уж Чудо будет мне недоступно. Перед отъездом преподаватели предупредили нас, что любое наше колдовство на каникулах будет отслеживаться. Рон тут же возмутился, почему в таком случае еще ни разу не наказали близнецов, а Драко ему назло поделился, что тоже планирует летом колдовать. Теперь уже я создал несколько заклинаний, стоило мне сойти с Хогвартс-экспресса. Кажется, я догадываюсь, как работает слежка. Но начинало темнеть, и я благоразумно покинул Ночную аллею, да и магический квартал. Я даже не представлял, как соскучился по магглам за год в Хогвартсе — все-таки приятно иногда почувствовать себя богом среди простых смертных. Без особых проблем я снял скромный номер в отеле на краю города. Руны уже привычно легли на кожу, отвлекая от моего возраста излишнее внимание. Купить, что ли, водостойкие краски, раз уж я в целой столице? Или сразу зататуировать? И так каждый день на себе что-то рисую. На этой замечательной ноте и закончился первый день свободы. Следующая неделя выдалась веселой. Но самое важное — я наконец-то отоспался. Больше никаких кентавров по ночам и прогулок по лесу, где бродят пауки и злобные Квиреллы. На фоне этого даже зашуршавшие у меня в карманах деньги так не радовали. Как выяснилось, с зельем превращения я не прогадал. Мысли о системе слежения за несовершеннолетними волшебниками не давали мне покоя. И на второй день, когда я стоял на пороге самого дорого в городе казино, я использовал зелье, а не чары. В тот раз моей целью не было выиграть — только примелькаться. Просто походил вокруг, сделал пару ставок, продул несколько фунтов в рулетку. А вот на третий вечер я шел туда с крайне четкими намерениями. Моя маленькая мечта ждала меня за витриной, и я не хотел заставлять ее ждать. От полнейшего разгрома местных любителей покера не спасло ничего. На их месте я бы вообще был на седьмом небе, что проиграл сопернику с многотысячелетним опытом мухлежа и отделался всего лишь потерей пары миллионов. Мои темные собратья любили проклясть игроков вдогонку и заклеймить весь их род на неудачи — бедняжки потом поколениями приносили жертвоприношения, чтобы хотя бы остаться в живых. Эти зажиточные индюки, сидевшие передо мной, просто не знали, что они выиграли. Ну, это их проблемы. От отмерянного мной срока прошло лишь полнедели, а у меня уже были деньги для продолжения банкета. Я подумал, подумал — и решил еще немного покутить. Я настолько привык к детскому тельцу, что, оказавшись снова в цвете сил, уже не мог себе ни в чем отказать. Дни и часы смазались в пеструю чехарду. Пик веселья наступил в последний день — мне в срочном порядке пришлось линять из квартиры одной из девушек, прервавшись в самый неподходящий момент. Я уверен, что поставил какой-нибудь рекорд, пока со скоростью света скакал вниз по лестнице, подтягивая на ходу ставшие не по росту штаны и вываливаясь из кроссовок. Зелье кончилось до последней капли. Пожалуй, узнать рецепт будет не лишним — подумал я и, снова оказавшись на Ночной аллее, нагрянул в ту самую лавку. Заодно я уточнил у продавца, где в обход банка можно обменять фунты. Кривой колдун сам от фунтов не отказался, а меня направил к некому Билли. Чутье подсказывало, что с меня сдерут втридорога. Я утешал себя тем, что с Билли, в отличие от гоблинов, можно будет поторговаться. Выбора у меня особо и не было. Дом, в котором устроился Билли, глубоко спрятался в темных переулках и неожиданных поворотах. Я здорово попетлял, прежде чем смог выйти к двухэтажному темному дому. Краска на нем потемнела от времени и грязи, отваливаясь кусками прямо на глазах, а маленькие окна были плотно завешаны изнутри шторами в желтую полосочку. В узкой подворотне неподалеку я заметил несколько человек, совершенно не выделяющихся на вид. Они тихо разговаривали о чем-то, лишь один раз взглянув на меня в самом начале. Не прогадаю, если они тут поджидают не понравившихся Билли клиентов. Прежде чем войти, я еще раз проверил руны на предплечье: они не давали сосредоточить на моем облике внимание и потом человек не мог назвать ни единой внешней черты. Чудо использовать я не мог — вряд ли взрослый волшебник позволит тыкать в себя палочкой. Надо будет заняться этим на досуге. Выдохнув, я поднялся на крыльцо и зашел внутрь. Зазвонил колокольчик — и на этом сходство с обычными магазинами и лавками закончилось. В помещении царил полумрак, только свет магического огня из камина да горошинки люмоса в светильниках на стенах кое-как разгоняли темноту. У стен стояли тяжелые деревянные шкафы, забитые ровными рядами корешков. В дальнем углу грузно осел такой же тяжелый громоздкий стол, столешница спряталась за бумагами. Там же я, сощурив глаза, обнаружил и хозяина дома. На меня поднял глаза на удивление щуплый мужичок, который казался просто хрупкой тростиночкой по сравнению с остальными элементами в комнате. Он подозрительно нахмурился — у него никак не получалось сфокусировать на мне взгляд. — Кто таков? — Я от Горбина. Он сказал, ты меняешь фунты и галеоны. Не сказать, чтобы при упоминании имени Билли стал выглядеть добрее. Он наоборот издевательски оскалился: — Я похож на тупорылого карлика? Но у меня был аргумент на такие случаи. — Вы похожи на человека, который может обменять мне все это, — я достал из нагрудного кармана несколько толстых пачек купюр и положил на стол, — на магические деньги. Билли стянул со лба очки и нацепил их на нос, уже с интересом разглядывая деньги перед собой. Я внутренне усмехнулся: от гоблинов у этого волшебника было больше, чем ему бы хотелось. Хотя, быть может, просто полмиллиона фунтов никого не могут оставить равнодушными. Билли перевел испытующий взгляд на меня. Улыбка у него была поистине акулья: — Я меняю один галеон за десять фунтов. — За шесть, — мгновенно отозвался я, вызывая у собеседника неопределенный хмык. — Девять. — Семь, и ни фунтом больше. Я еще раз залез в карман, чтобы удвоить уже образовавшуюся у него на столе горку. Билли удовлетворенно кивнул. Его доля с такой кучи денег в любом случае будет гигантской. Благополучно совершив обмен и скинув все монеты в расширенное магией отделение рюкзака, я лишь порадовался, что не поскупился на облегчающие чары. О реальном весе золота и серебра, оказавшегося в моем распоряжении, думать не очень-то хотелось. На пути к выходу Билли меня притормозил и указал на незаметную деревянную дверцу сбоку. — Этим путем короче, мистер. Можете воспользоваться им в следующий раз. Я кивнул, без лишних вопросов прошмыгнув в узкий коридор, а оттуда — на безлюдную улочку. Оттуда и правда было короче: уже через пару минут, ведомый далеким гулом толпы, я вышел на яркую и пеструю Косую аллею. Впереди меня ждала она — мечта. Я целенаправленно пробивался через поток людей вверх по улице, выискивая глазами заветную вывеску. И я бегом пробежал мимо витрины, сразу заскакивая внутрь и направляясь к продавцу. Уже через пять минут в моих руках оказалось гладкое древко Нимбуса-2000. Я был готов прыгать от переполнявшего меня счастья. Должны же быть у меня маленькие радости? Так и кончились мои каникулы — и снова наставала пора работы, проблем и их решений. Вечером я вернулся на Кингс-Кросс и сел на дальний поезд, который шел от Лондона куда-то на северо-запад — я не обратил на это внимание. Просто найду себе какую-нибудь лесную деревню, в которой и буду жить и тренироваться оставшееся время. Я терпеливо игнорировал странные взгляды своих попутчиков. Будто они человека с метлой в жизни не видели. Видимо, я разбивал их мечты тем, что доказывал — дворниками рождаются, а не становятся. Но даже магглы скоро смирились с моим присутствием. И я задремал, убаюканный успокаивающим перестуком колес. Спать каждый день, как оказалось, гораздо удобнее, чем отключаться от жизни на пару долгих месяцев раз в несколько лет. Как я мог забыть…***
Внизу раздался шум, и звуки притихли. Неловко оборвалось пение свирели и звякнула лютня. По первому этажу тяжело ступили сапоги и раздался грозный рык: — Где он? Я закатил глаза, отрываясь от сладкой девичьей шеи и отодвигаясь в сторону. Умеют же некоторые убить настрой. — Идите-ка вон. Все собутыльники послушались моего раздраженного тона и смиренно поднялись со своих мест, рассасываясь по этажу. А девушка-кудряшка, без лишних слов натянув сползшее платье обратно на плечо, напоследок многообещающее провела рукою по моей оголенной груди и, сверкнув глазами, скользнула по лестнице вниз. «Боюсь, продолжения не будет, дорогуша», — подумал я, плотно запахнув халат и нахохлившись. Потом проверил кинжал за поясом — он создавал хотя бы видимость защиты. На столе среди горы пустых бутылок обнаружилась одна целая, и я потянулся к ней, из горла отхлебнув огненной воды — для душевного равновесия. За храбрость я пил прошлую бутылку, а позапрошлую — за короля… или за коня, которого кому-то здесь недавно подарили? Да и черт с ним. Сапоги быстро и неумолимо поднялись по лестнице на балкон второго этажа, и передо мной вырос среднего роста, но коренастый смуглый мужчина в полной боевой амуниции. За его спиной виднелись двое людей в темно-желтых мантиях подмастерий, парень и девушка, похожие друг на друга как две капли воды. Дрянь. Я поморщился, впрочем, тут же возвращая на лицо дружелюбие. Еще припомню ему в будущем за то, что привел ко мне в дом колдунов. Я медленно поднялся с подушек и встал перед воином, натянув льстивую улыбку: — Бадма, какими судьбами? Как тебе погодка в нашем крае? Правда чудесная? Хотя для тебя может показаться жарковатой… Бадма снял с головы шлем с конским хвостом в навершии и с хмурым видом подхватил его подмышку. — Кристиан, — он мрачно зыркнул на меня, — я не собираюсь тратить время на расшаркивания и находиться в этом месте дольше, чем нужно. Есть дело для тебя. Как мне что-то раз в жизни от их организации нужно, так я отброс общества и преступник — а как им от меня что-то надо, так сразу моя персона незаменима. Обожаю. — Не боитесь запятнать репутацию, светлячки? — я невинно склонил голову к плечу, метнув взгляд на близнецов. Уши у юноши возмущенно заалели, а девочка презрительно поджала губы, но родственники не сдвинулись с места. Не нападают, хорошо. Значит, я нужен им как минимум живой. — Это твой шанс искупить все свои грехи, — терпеливо, как нерадивому непослушному ребенку, проговорил Бадма. Я со скепсисом глянул на старого вояку. Он издевается? — Я не принадлежу к церкви Ониксара, так что прощение от него мне не поможет. — Наш владыка соберет Бериллинов совет, чтобы тебя признали чистым от порока во всех церквях. Он издевается. Я присвистнул от размаха, спиной опираясь на перила и с тоской наблюдая, как последние весельчаки покидают мое ставшее унылым жилище. Бродячие музыканты тоже быстро смотали удочки, давно сбежав, — но этим-то хоть есть за что бояться. В случае заварушки их инструменты пострадают первыми. Совет Бериллина, где после кончины первого бессмертного стали собираться все существующие божества, — если все существующие боги даруют мне прощение, то… это мне ничего не даст. Будто мне нужно прощение, чтобы без боязни заходить на их территории и пользоваться их храмами, не веря в них. Я и так, кажется, единственный человек на всех трех планетах, который ни в кого не верит. А вот Бадме с его прихлебателями прощение бы не помешало, раз они дошли до того, что обратились ко мне. Зачем он держит меня за идиота, вот что интересно. Столько лет уже знакомы… — Ради чего такая щедрость? Я вам что, бога должен убить? — я усмехнулся, но Бадме серьезно посмотрел на меня, даже молодежь не улыбнулась. Да вы шутите… — Нет, но близко. Ты должен кое-что у него украсть. — Отказываюсь. В последний миг я разогнал магию по телу, укрепляя. Толчок ужасной силы — и я, проломив перила, лечу на первый этаж. Сгруппироваться уже не успеваю, спиной с хрустом впечатавшись в пол — укрепление спасает не на много. Слюна во рту становится вязкой и соленой. Ну почему все колдуны такие монстры? Я с трудом приподнялся на локтях и сплюнул кровь. Волшебник легко спрыгнул следом и с превосходством навис надо мной. На руках и ногах у него мерцали призрачные части доспеха. Его сестрица плавно сошла к нам по воздуху, зажигая в ладони клубок огня. Двое, оба волшебники. Созидатель и стихийник. Плохо. Но я буду ужасным хозяином, если заставлю гостей заскучать в своем доме. Я дернул руку из-за спины и бросил кинжал, целясь в голову. Должно хватить. Девушка метнулась к застывшему брату, создавая воздушный заслон, — а я метнулся к стене. Руны, замаскированные в узорах, вспыхнули, ограждая периметр. Гости дорогие не смогут выйти без моего разрешения, а я — вполне. Я схватился за висящий на стене меч. И отскочил, потому что очухавшиеся близнецы отправили в меня какой-то горящий снаряд. Камень вдребезги — теперь через дыру я видел в спешке покинутую гостевую комнату. Ну и бардак. Я развернулся, чтобы замахнуться — и мне в зубы прилетело рукояткой меча. Я опрокинулся на пол. Бадма, как я мог забыть… Наверное, последняя бутылка все же была лишней. Я мог только зло уставиться на старого недруга снизу вверх. Колдун, вновь оказавшись за его плечом, ухмыльнулся: — Ты бесполезен, если не собираешься нам помогать. Выбирай, мусор: или ты с нами, или в могиле. Светлые волшебники, как же. Высокомерные ублюдки. Я скрипнул зубами, вытирая кровь с губ. Благосклонно склонил голову, краем глаза наблюдая за ними. — Я слушаю.***
Меня рывком вырвало из дремы и я ошалело подскочил. Вагон со стуком размеренно качался, в окна проникал красный свет заходящего солнца. Все пассажиры тихо сидели на своих местах: кто-то читал, иногда шелестя страницами, а некоторые спали — как и я до недавнего времени. Сердце учащенно билось, разгоняя тревогу по телу. Что это было? Что-то… знакомое. Важное. Я выскочил из поезда на первой же остановке, и тут же у меня по спине побежали мурашки. Я только и успел порадоваться новому рюкзаку, как ноги понесли меня вперед. Я побежал. Довольно скоро я пересек небольшую деревушку насквозь и вошел по заросшей тропке в лес. Чем дальше я шел, тем гуще была стена деревьев и темнее становилось вокруг. Тропинка местами прерывалась, но меня тащило через бурелом, и я находил ее снова. В один момент я плюнул на простых людей, запреты на магию и сел на метлу — кто меня здесь увидит? Дело сразу пошло быстрее. После заката небо затянуло тучами, ночь была кромешная. Скоро стал накрапывать дождик, но я упрямо летел вперед, туда, куда меня звало чутье. Прошло какое-то время, и я, мокрый и злой, приземлился у кромки леса. Меня занесло в неизведанную глухомань, куда даже дороги, кроме как воздушной, не существовало. Но, так или иначе, между двух голых холмов горела пара огоньков — кто-то не спал в маленькой исчезающей деревеньке. Я скользнул по ним взглядом, и перевел взгляд на один из холмов. Там, на возвышенности, полуразрушенный и забытый одиноко стоял дом. Когда-то он, быть может, был красив и богато отделан, но теперь он был лишь старой заброшенной развалюхой. Я быстрым шагом, скользя по мокрой траве, направился к нему. Как я не узнал эти ощущения сразу! Их не перепутаешь ни с чем. Совсем недавно, может, лет пятьдесят назад, кто-то совершил здесь щедрое жертвоприношение. Я жадно втянул носом воздух. Да, кровь от крови. Кто-то принес в дар своих родных — больше никакая связь не дает столько энергии. Вера, чистейшая, возведенная в абсолют, разъяренным драконом вилась вокруг. И, почувствовав мое приближение, настороженно взбрыкнула, обдав меня сухим горячим ветром. Она была настолько сильна, что до сих пор несла в себе волю верующего. Но почему она все еще здесь? Ни один бог не откажется от такого деликатеса. Я замер, понимая. Ухмылка сама просилась на лицо. Тут никого нет, только я. Все было так просто. Я медленно опустил на землю рюкзак и раскинул руки, закричав: — Я принимаю твою молитву! Я забираю обязательства того бога, которому она предназначалась! Ураган веры словно замерз на миг. И ринулся на меня. Дракон врезался мне в грудь. Я охнул, сгибаясь пополам. На миг меня с головой накрыло дежавю, и я потерялся. Но еще миг спустя я снова стоял у холма под назойливым дождем. Я плюхнулся на землю, пялясь в никуда. В голове кашей метались мысли, а я не мог ни одну ухватить. Мне было так хорошо, что даже плохо. Казалось, я никогда не был так силен, как сейчас — я знал, что только казалось, но… Дракон свернулся змеей вокруг сердца, гоня по телу электричество. Молитва была услышана, дар — принят. Сделка заключена, и для завершения я должен выполнить свою часть договора. Мне стало жарко. Жутко потянуло в сон. Я с усилием встал, поднял вещи и побрел в сторону дома. Кажется, с приютом на лето разобрались.