***
Вот так, в двенадцатый день рождения Гарри Поттера, все полетело к чертям. Фламель не только не ушел, но и приготовил неплохую яичницу к моему возвращению. Получилось и вправду съедобно, наверное, сказывался опыт долгой жизни — но ему я этого не сказал. Шестьсот лет для бессмертных — этакий переходный возраст. Тебе скучно и кажется, что в мире нет ничего для тебя неизвестного. Ты зарываешься, начинаешь лезть на рожон, пробовать жизнь на вкус — но ни один живущий не может тебе ничего противопоставить. И скука погребает тебя под собой, ты начинаешь жалеть, что судьба наделила тебя бессмертием. Я видел в Фламеле то, что замечал за собой в его годы. Им двигал сиюминутный интерес, он искал ту самую искру, которая вновь разожжет в нем жизнь. Но почему этой искрой, задуши его хульдра, должен стать я?! Кажется, моя неприступность только еще больше его раззадорила. Он стал таскаться за мной, мешая тренировкам, трансфигурировал себе кресло в подвал, на котором теперь всегда сидел, наблюдая мои эксперименты. Я чувствовал себя скованным. Из-за него я не мог ни использовать Чудо, ни проверить ту лачужку с кладом — ничего! Но были и плюсы. Деньги давно уже не являлись для Фламеля жизненным ориентиром, и он сорил ими, словно фантиками. Как оказалось, он запомнил все мои условия, и теперь пытался купить себе мои ответы. Через пару дней на кухне появилась новая ядовито-зеленая кружка, а под столом в лаборатории обнаружилось с дюжину наборов для зельеварения за второй курс и около десяти ящиков с самыми разными материалами. Были среди них и такие редкости, как слезы феникса или желчь из желудка дракона. Тут уж благодарности я не сдержал, уже становясь в мыслях великим зельеваром — с таким-то снабжением за плечами. Даже пришлось наконец переселить его из гостиной в одну из гостевых спален, в качестве «спасибо». Но самым важным приобретением стал секрет чар множественной связи. Я весь июль бился над тем, чтобы связать между собой несколько пергаментов — в теории, все пергаменты должны были быть привязаны к одну, моему, и все написанное должно было проявляться на моем экземпляре. На практике же я мог создать связь между двумя пергаментами, на подобии того, как связал наши с Невиллом кольца — а вот объединить все почему-то не получалось. Пришлось высылать каждому его пергамент и переписываться с детишками сразу на полудюжине листов. Не очень удобно, но, за неимением альтернативы… Периодически я, погруженный в очередное исследование, забывал, где чей пергамент, и ошибался с адресатом. Дети тоже иногда замечали, что раз я создал такой артефакт для себя, то и они были бы не прочь пообщаться «без сов». Фламель взглянул на мое творчество лишь раз, когда ворвался без спросу в мою комнату (личное пространство он не понимал и не признавал). Тут же на месте он выдал способ решения. Нельзя было не признать, что в искусствах Двойственного мира, не только в прославившей его алхимии, он был весьма успешен. Все это было слишком подозрительно. Где-то через неделю я, уставший от неизменного присутствия Фламеля за плечом, в агрессивной форме поинтересовался, не решил ли он у меня прописаться и что насчет его дорогой супруги, которая все это время ждет своего уважаемого мужа. Мужчина только тонко улыбнулся: — О мисс Фламель не волнуйся. Когда я видел ее в последний раз, она пыталась охмурить Цепеша, — он нахмурился, что-то вспоминая, и кивнул. А потом пояснил для теряющегося в непонятках меня: — Перенел — моя сестра. Когда-то давно мы решили, что так для нее безопаснее. Что ж, вопрос о его проживании в моем доме это не снимало, но отмазки он придумывал хорошо. Мне ничего не оставалось, кроме как смириться и получать удовольствие. Ну и подарочек же свалился мне на день рождение. С Фламелем у нас установилось негласное соглашение, что мы друг к другу не лезем и не выбиваем ни из кого ответы. Вернее, это я обозначил границы — Фламель только интеллигентно поржал, соглашаясь с правилами игры. Нравилось ему, видите ли, загонять меня, как дичь на охоте. По итогу же жизнь наладилась и приобрела хрупкое, но равновесие. Философский камень все еще лежал в ритуальном углу. Никто из нас к нему не приближался.***
В центре Лондона в конце августа было людно и шумно. Кроме его жителей, туда со всех окрестных пригородов и некоторых недалеких городов стекались многочисленные родители со своими чадами — канцелярские магазины и ателье, специализирующиеся на школьной форме, ликовали. Только в брендовых магазинах были тишина и покой — насколько это возможно, если не считать туристов, все еще наполняющих столицу страны. Я дернул спутника за рукав, когда он быстрым шагом, прихватив кожаную куртку с немаленьким ценником, направился к кассе, минуя детский отдел. — Мне так-то тоже новые вещи нужны. Я вытащил своего невольного сожителя в город с вполне ясными намерениями. С момента, как я занял в этом мире место моего великомученика, я продолжал носить не только его тушку, но и шмотки. И лето я тоже проходил в чужом, здраво рассудив, что если куплю себе что-то в июле, то через два месяца тело Гарри снова вырастет — и снова привет затраты. Теперь же у меня был бездонный кошелек в лице Фламеля, почти всегда мне доступный. Какой смысл тратить кровные, когда тебе могут просто купить что-то на халяву? Но этот… Он просто забыл обо мне, с влюбленным видом перебирая развешанные на плечиках косухи. Знает о моих намерениях и издевается. — Зачем? Разве в аду одежда в ходу? — Фламель лениво сопротивлялся, пытаясь вырвать рукав из моих пальцев. Я красноречиво оглянулся на стеклянную витрину, за которой по улице перемещались модники и модницы. — Видимо, да. — У нас есть несколько подходящих моделей для вашего сына, — как черт из табакерки выскочила из-за рядов одежды консультантка. — Не хотите ли?.. Я невинно захлопал ресницами, жалобно уставившись на мужчину. Фламель закатил глаза, но махнул мне рукой, мол, выбирай, я плачу. — Спасибо, папочка, — я ухмыльнулся и прошел внутрь. Краем глаза я заметил, как этот ненормальный сорвался-таки к кассе, трепетно передавая обновку продавщице. Довольно быстро я набрал себе по паре штанов и рубашек, заодно прихватив нижнее белье. Покупать надо было все и сразу, потому что ничего у меня и не было. Бегло осмотрев все выбранные вещи, я кивнул сам себе — в отличие от однообразной взрослой одежды, детям ее шили из радостных ярких тканей. Прям то, что я люблю. И тут мой взгляд зацепился за что-то зеленое. Я обернулся, с удивлением рассматривая ярко-зеленый сарафан с большим кармашком спереди и юбкой-солнышком. Рядом, как бы намекая, висела желтая безрукавка с горлышком. А мне бы пошло. Я хмыкнул, вслушиваясь в себя. Сознание будто разделилось на две части: одно во всю мысленно примеривало новый наряд, а второе сидело в сторонке и с любопытством за первым наблюдало. Так-так-так. А вот и таинственная вторая личность, привет, давно не виделись. Это определенно не были остатки личности Гарри — я знал о любых склонностях и желаниях мальчика и переодевания точно не были его фишкой (вроде как в этом мире такое не принято?). Тогда кто это? Чьи отклики я чувствую? Я весь похолодел. Не мог же кто-то в последний момент вмешаться в перемещение в этот мир? Если Гарри услышал меня не случайно? О моем плане заранее знало только одно существо. И даже оно погибло еще до того, как мы смогли пробиться в Священный зал Радиорубки. Он бы не предал меня, а если бы и предал, то не успел… Или успел? Я поморщился. С этими Гвардейцами никогда нельзя быть уверенным. Но даже так, в чем был бы их план? Вреда пока от этого огрызка личности нет. Ухмылка сама ползла на лицо. Пока мое второе я проявляет себя вполне безобидно: то Хогвартс идеализирует, то платье себе присматривает. Я еще раз внимательно осмотрел вещичку, подумал… и взял ее, с любопытством направившись к примерочным. А вдруг и правда подойдет? Вроде под цвет глаз… — Ну ты долго там еще? — раздался из-за шторы нудный голос Фламеля. Я повертелся перед зеркалом. А неплохо. — Мне идет? — я отдернул ткань, представая пред очи «отца». Фламель расселся на диванчике, поставленном специально для таких же, как он, ожидающих. Он тяжело вздохнул, видимо, подсчитывая затраты на нерадивого «сына». — Тебе все идет, малыш, — он мельком осмотрел меня, дернул глазом, и вернул тоскливый взгляд на стеклянную дверь, с грустью наблюдая, как свободные люди бродят по улицам. — Будь у нас мама, она бы тебе уши надрала, — отчитал я его, складывая руки на груди. — Но ее у нас нет, поэтому сегодня у тебя будет дочь! Фламель страдальчески кивнул. Как я понял, любой магазин, кроме того, где он может купить новую косуху, вызывает у него неконтролируемую депрессию. Впереди нас ожидал Косой переулок: недавно мне пришел список учебников на новый учебный год, да и из старых мантий это тело выросло. А пока я с улыбочкой гулял по улицам Лондона, кружась в юбочке-солнышке, и наслаждался погожим деньком. Ощущалось забавно. Мы как раз разговаривали с Фламелем о том, как работают Тропы волшебного народца и может ли человек найти их без помощи фэйри, когда чутье взвыло дурным голосом и резко дернуло меня в сторону. Почти как тогда, когда я нашел дом Риддлов. Фламель продолжал что-то говорить, но я не мог вслушаться. Я повертел головой, ища причину своих ощущений, и рванул в ближайший переулок. Я же не мог ошибиться в тот день? Уже через пять минут я вылетел на небольшую треугольную площадь. Дома расступались, давая место помпезному сооружению. Две башни по бокам, множество мраморных колонн и выглядывающий из-за треугольной крыши купол со шпилем. Мог. Очень даже мог. Я думал, как темный, и в чем-то был прав. Таких, как я, в этом мире нет. А вот светлым устроиться здесь ничего не мешает. Они всегда презирали убийство как способ получения веры. В то время как сами убивали людей не оружием, но словами. Чей это храм? — Так церковь Святого Павла, — я вздрогнул и обернулся. Совсем про него забыл. Фламель нагнал меня, с любопытством разглядывая, и пожал плечами. Я увидел, как из дверей выходит несколько верующих. Это место было освящено, намолено — я почувствовал это сразу. Но с домом Риддлов его кое-что разнило. Над ним не витало ни капли веры. Она даже не успевала разлиться в воздухе, испаряясь на ходу. Кто-то активно питался ей. Я не был в этом мире один. Я бросился через дорогу, взлетел по ступенькам и оказался внутри, лихорадочно вспоминая все свои ощущения за этот день. Да, когда мы ехали с Фламелем в метро, что-то промелькнуло пару раз над головой, и когда шли по той улице… Все это были храмы. Но ведь Гермиона еще в сентябре говорила мне только о двух доминирующих религиях! Зачем столько церквей на один город? Кому все эти храмы? Неужели… — Значит, крест и святая вода с тобой не прокатят, — хмыкнул за моей спиной Фламель, все еще следуя за мной. Мысль ускользнула из головы, растворившись в воздухе. Я обернулся на волшебника, зло зашипев: — Первоначальное пламя тебе в помощь. А потом оглянулся еще раз и выругался. Всплеск веры Риддла должен был всколыхать пол-Британии. Наверняка прямо в этот момент они ищут меня. За этот год я должен узнать о них все. Они не поспеют навредить мне сейчас, пока великий алхимик на моей стороне. После я уеду в школу, где до меня не добраться, а… потом? Потом будут трупы.***
В тот день из церкви мы так и не ушли, проторчав там до самого закрытия. Фламель все это время сидел на заднем ряду, в каком-то меланхоличном настроении выстукивая по спинке скамьи мелодию из своей головы. Пастор Джонсон, хоть и задержал удивленный взгляд на странном разрезе глаз, очень обрадовался «такой юной, но уже ступившей на правильный путь леди». Он с охотой отвечал на мои вопросы в меру своих знаний. Весьма скудных, я вам скажу — он даже не знал, существовал ли его бог на самом деле. Это меня успокоило. Если светлый здесь и правит балом, он слаб. Даже его верные последователи в какой-то момент жизни могут начать сомневаться в его реальности. А это значит, у меня будет шанс. Если, конечно, я успею найти хотя бы трех апостолов. Поход в Косой отложили на завтра. Ночью я так и заснул, всю ночь ожесточенно чиркая в альбоме. Выходили какие-то массивные колоннады, крылатые люди и грозовые тучи. Утром, только выпив кофе и по-быстрому прикусив бутерброд, я тихо выскользнул из дома. Настроения измываться над Фламелем не было, поэтому я не стал этого соню будить. Хотелось просто собраться с мыслями, не ощущая на затылке пронзительный взгляд сиреневых глаз и не сбиваясь с мысли на его шуточки. Тем более, не хотелось светить перед ним своими детьми, которые тоже собрались сходить в Косой в этот день, и давать ему точки давления на меня. В конце концов, эта бессовестная тварь уйдет сразу же, как я ему надоем — поиграли и хватит. У меня и без Фламеля полно проблем, и с его уходом их как бы не прибавилось. Через пару часов поезд довез меня в Лондон, а там я уже добрался до магического квартала. В свое время, проходя по Ночной аллее, я неясно почувствовал что-то скрытое в одном из закутков, иллюзию. Настало время проверить мою удачу. Коротко оглянувшись, я свернул на тихую неширокую улочку, всего в паре поворотов от Чаринг Кросс роуд. По карте, которая сложилась у меня в голове, это должно быть где-то здесь… Я замедлил шаг, внимательно один за другим осматривая дома с железными балкончиками, зелеными от комнатных растений. В конце переулка между двумя из них обнаружился тесных проход: он уходил вглубь, теряясь в тени. Но я прекрасно видел переплетение волшебных нитей, сверкающих неземной паутиной. Да, это она, та самая иллюзия. Взрослому было бы тесно, но я, даже не поворачиваясь боком, скользнул в темноту и прошел сквозь чары. Те, ощутив во мне магию, без промедлений меня пропустили, и вот я снова оказался в одном из Ночных тупичков. Я не сдержал улыбки. Больше никаких кабаков и нежелательных встреч. По крайней мере, пока этому телу хотя бы не стукнет пятнадцать. Накинув на плечи мантию, я пошел уже знакомым маршрутом. Неплохо было бы завернуть для начала к Горбину, вдруг что полезное, а потом выйти за школьными покупками на Косую. Что-то на самом деле важное все равно придется делать вручную. При виде меня лавочник как-то странно хмыкнул. Я снова воспользовался рунами, на этот раз просто сжимая камень с начертанным знаком в кармане. Благодаря ему, человек, со мной не знакомый, не был способен соединить в голове все мои черты и узнать. Но, даже не запоминая мою внешность, оценить состояние Горбин мог вполне. Я свалил все на круги под глазами на пол-лица, придававшие мне вид свежеиспеченного зомби. Покрутившись между стеллажами, заполненными второсортными артефактами, я присмотрел неплохую ловушку для незваных гостей, которую можно было повесить на входе в мой дом, и пару занятных книжек. В целом, улов был неплохой, и я, быстро покупки оплатив, направился на выход. Не успел я схватиться за ручку двери, как та сама открылась, и внутрь прошествовал высокий, дорого одетый мужчина со светлыми длинными волосами. Знакомые черты — это случаем не?.. Из-за его спины показалась фигурка Драко, следовавшего за отцом по пятам. Мальчишка вылупился на меня, узнав с первого взгляда. — По?!.. — начал он, но тут какая-то мысль пришла ему в голову и он, все еще пялясь на меня, захлопнул рот. На крик обернулся Малфой-отец, уколов меня суровым взглядом светлых глаз. Он сощурился, пытаясь вспомнить, где меня видел — но шрам был скрыт за отросшей челкой, а одной встречи на вокзале явно было недостаточно, чтобы он узнал меня, видев до этого лишь раз. — Твоя подруга, Драко? «Кто?» — не понял я, ошалело уставившись на Люциуса. — Ээ, да, отец. Мы пока осмотримся! — несколько истерично кивнул Драко и, крепко схватив меня за локоть, потащил вглубь магазина за стеллажи. Потом он обратился ко мне, с сомнением осматривая мою фигуру с ног до головы: — Поттер, меня интересует даже не то, что ты здесь делаешь, а то, почему ты так одет? Я с опаской опустил голову и с удивлением увидел на себе зеленый сарафан и гольфы. Точно, я ведь забыл по приходу домой переодеться, а потом по утру так и сорвался… Наружу из меня демоном стал рваться дикий хохот. — А ты не знал, что в мире магглов это последний писк моды? — с серьезной миной сообщил я Драко. Тот недоверчиво приподнял бровь. — Так скажем, килт стал популярным и пошел в массы. Юный Малфой критически меня осмотрел, даже походил вокруг, и вынес вердикт, что мода странная, но смотрится хорошо. Даже покивал для убедительности. — Но отцу я тебя так все равно представлять не буду, — с небольшим румянцем сказал, как отрезал, он. — Как тебе Гарриета? — Банально, — вздохнул я. — Он сразу догадается. — Грета? — Ужасно. Давай лучше Палпатина. — Ну, — с сомнением прикусил Малфой губу, — думаю, это подозрений не вызовет. На том и порешили. Я давно хотел встретиться с мистером Малфоем и нормально поговорить, но, похоже, придется ждать до зимних каникул. И чего Драко так застеснялся? Он представил меня как знакомую знакомых из какой-то частной школы в Уэльсе, и вроде Малфой-старший даже остался доволен связями сына. А вот представил бы меня по имени Гарри Поттера, то его отец лопнул бы от гордости за него. Но, так или иначе, вскоре мы вышли на Косую аллею, и мы с Драко отпросились погулять, пока мистер Малфой решает какие-то свои дела. Это уже была не Ночная, где отпускать богатых отпрысков из поля зрения и на секунду опасно, поэтому он без проблем нас оставил одних. — Сначала в книжный? — уточнил, зная меня, Драко и на мой кивок снова взял меня под локоть, ведя сквозь толпу. Видимо, он грудью решил защищать мою честь и право на модный прикид. — Кстати, а что с глазами? Что-то словно поменялось?.. — Подкорректировал зрение, — отмахнулся я, не желая заострять внимание. Еще вытянутый зрачок сейчас рассмотрит… — Точно! То-то я смотрю, чего-то не хватает — а ты у нас теперь без очков. К нашему общему удивлению в книжном было не протолкнуться. Почти сразу на глаза попалась огромная вывеска:Гилдерой Локхарт подписывает автобиографию
«Я — ВОЛШЕБНИК» сегодня с 12.30 до 16.30*
— Кто это? — без любопытства спросил я. — Да графоманишка один. Маме его книги нравятся. Она поручила нам с отцом сходить купить ей новый том… В голосе Драко слышалась тоска. — Учебники, Драко, учебники, — напомнил я, все-таки заходя внутрь. Драко, до сих пор цепляющийся за мой локоть, мог только последовать за мной. Застегивать мантию я принципиально не стал. Огромная толпа, преимущественно состоящая из волшебниц, молодых и не очень, заполонила весь магазин. Хорошо, что мы с Малфоем шли под руки, иначе бы вмиг потеряли друг друга. До отдела учебной литературы мы едва пробились, но уже там наши старания были вознаграждены тишиной и безлюдностью. Парочка таких же студентов были не в счет. Продавец быстро выдал нам все необходимые книги, благо список был небольшой. Оба комплекта поместились в мой рюкзак, с которым я теперь не расставался. Драко завистливо смотрел, как стопки учебников одна за другой исчезают внутри, а потом как я с удобством надеваю рюкзак на плечи. Чует мое сердце, что скоро мистеру Малфою придется раскошелиться на хотелки сына. — Интересно, кто будет вести ЗоТИ в этом году? — уже на обратной дороге спросил Малфой, пытаясь отвлечься от начинающей зарождаться боязни толпы. — Ну, — я вспомнил обложку и оглавление, которые бегло просмотрел, — наверное, кто-то компетентный. Этот учебник был написан аж три века назад и за это время его дополняли раз сто. Там должны быть очень полезные заклинания. — Да, — согласился Малфой, — вот раньше были маги как маги, и в Хогвартсе учили настоящему волшебству. Не то, что сейчас. — За отцом повторяешь? — с улыбкой поддел его я, легонько пихая в бок, но ответить Драко мне уже не успел. — Гарри! Мы обернулись на голос, и через толпу к нам пробились Гермиона с Роном. За плечом Рона с широко распахнутым ртом застыла Джинни, постепенно начиная краснеть от шеи и до кончиков ушей. — Гарри, что с тобой? Почему ты одет как… девочка? — недоуменно спросила Гермиона. Драко большими глазами уставился на Грейнджер, а потом патетично взвыл, указывая на меня пальцем: — Ты меня обманул! — Гермиона, я не Гарри, — проигнорировал я истерику Драко, делая книксен. — Сегодня зови меня Палпатиной. Рон давно отвернулся, но по трясущимся плечам было видно, что истерика его накрыла не хуже, чем у Малфоя. На нас шикнуло сразу несколько дамочек, пытаясь унять нашу компанию. Почему-то от этого шума стало только больше. Очередь повернулась к нам, и даже сама звезда этого вечера обратила на нас внимание. Белокурый молодой мужчина сидел за столов в окружении своих портретов, подмигивающих всем подряд и никому одновременно. Со своего роста я бы его и не заметил, но совершенно случайно образовался зазор между чьими-то юбками и мантиями — и я почувствовал на себе оценивающий взгляд. Так не смотрят на фанатку — так смотрят на потенциального врага, когда любой может оказаться темным магом под обороткой. Я обернулся, сталкиваясь глазами с чужими, голубыми. Ну хоть этот не бессмертный, и то хорошо. Второго такого сюрприза я бы уже не пережил. Мы обменялись долгим взглядом и, как ни в чем не бывало, отвернулись друг от друга. Мы запомнили друг друга — он преодолел действие руны, я уверен. Кажется, я нашел еще одного менталиста в этом мире. Редкая «удача», особенно когда в своем мире я их мог столетиями не видеть. Как будто здесь они гроздьями на деревьях растут (хочу такое дерево себе в сад, определенно). — А где Невилл? — Он не смог вырваться из-под ареста, — ответил Рон, а потом пояснил: — Они с бабушкой уже ходили за покупками в начале каникул. Словно услышав наш разговор о старшем поколении, нас наконец отыскали родители моих детишек — мистер Мафлой и тот подошел. Тут уж Драко стал всеми силами сигнализировать мне о помощи, потому что отцу он рассказал только про дружбу со мной и чистокровным Уизли — наличие же в нашей компании Гермионы мистер Малфой мог «неправильно понять». Пришлось с риском быть раскрытым перетягивать внимание на себя, пока мальчишки, перепоручив Грейнджеров Джинни, прикрывали их отход. Благо в этом важном деле мне помог мистер Уизли, который в свою очередь был не в восторге от дружбы своего отпрыска с каким-то Малфоем. Пришлось родителей успокаивать. И это еще с нами не было Невилла с его выдающейся бабушкой. А что будет, когда детки достигнут переходного возраста — страшно представить… Выполнив все планы на этот день и нагулявшись вдоволь, к вечеру я вернулся из шумного и пестрого города в свой уютный дом в глухомани. Тот был уже пуст. Я живо представил, как зевающий Фламель с помятым видом послонялся по этажам и, пожав плечами, аппарировал прямо в пижаме — и опять порушил мне щиты. Ну что за привычка у человека. Я не радовался и не расстраивался. Я просто вздохнул с облегчением. Что за сумасшедшее лето.***
На этот раз в Хогвартс мы приехали уже второкурсниками, поэтому вместо лодок нам достались кареты с фестралами. Я не стал сразу садиться в карету, пройдя вперед и погладив одну из лошадок по шее. Фестрал недовольно раздул ноздри, покосившись на меня неподвижными слепыми глазами. Помнит, как мы к ним Норберту подкинули на воспитание, потеснили их, знаете ли. — Гарри, что ты делаешь? — как на ненормального уставились на меня дети. Только Невилл промолчал, неуютно поежившись от взгляда на этих существ. Что сказать, зубища у них и правда симпатичные. — Точно, вы же их не видите, — вздохнул я расстроено, вспоминая о затруднении остальных. С другой стороны, должно же хоть у кого-то быть счастливое детство? Замок, не изменившийся за такой короткий для него промежуток времени, внушавшей громадой возвышался над водной гладью. На этот раз я ехал туда, зная свои цели, а рядом сидели молодые адепты, из которых я еще вылеплю лучших людей. Я даже зажмурился, счастливо осклабившись, от переполнявших меня эмоций. А жизнь-то налаживается. …подумал я — и накаркал. Все шло хорошо до того момента, как мы не зашли в Большой зал. Я чуть не запнулся на ровном месте, вытаращившись во все глаза. На месте, которое в прошлом году занимал Квирелл, с удобством расселся худощавый брюнет в мантии, способной потягаться в экстравагантности с мантиями директора. Сиреневые, горящие внутренним светом глаза посмотрели на меня поверх чужих голов и улыбнулись. Кто пустил этого сталкера в Хогвартс?