***
Виктор слушает возражения семьи и игнорирует их. Виктор ютит меня, накрывая серыми крыльями и обволакивая ароматами чая. В них, определённо, что-то подмешено, иначе как объяснить холодную расчётливость в голове? Не Мора. Вуд. Сомнений не было. Князь дал поддать себя унизительному процессу гипноза, а затем и Агату. В ответ я сделала то же. Мы фигурки шахмат, играющие друг против друга и неспособные выйти в иную плоскость происходящего. Не способны почувствовать, увидеть рук шахматиста. В доме ван Арта полно вампиров. К оборотням я не смогу обратиться. Ральф может бы и оказал содействие, но приехать туда означает оторвать корку заживающей раны. Тело надзирателя пеклось под солнцем, мешающим регенерации. Чувствовал ли он томящее ожидание решения собственной судьбы? Я чувствовала. Чувствовала, глядя на вампиров, осторожно бросающих взгляд на меня, что решение своей жизни делаю не я. Что жду. Жду того, что Виктор соберёт всех, кого сможет. Жду свершения пророчества. Жду, когда Вуд совершит обряд. Жду того момента, когда мне нужно будет убить его. И это ожидание не злит. Всё просто: Вуд убивает — я убиваю. В идеале, до смертей тысяч людей. Сбегая от мыслей и взглядов, я выхожу на улицу и останавливаюсь в метре от искорёженного тела вампира. Мысленно собираю его образ в привычный. А затем нахожу в кармане пиджака ключи от машины. — Мия. Голос Виктора словно в тумане, но такой холодный, твёрдый как нить, способная вывести меня на свет. — Да? — Не делай глупостей. Из-за тонированных окон я не вижу, где остальные. Ждут? Смотрят? Наготове? — Немного безумия никому не помешает. Ты сам сказал, что он не убьёт меня. — Я сказал, что он избегает прямого столкновения. В голове отчётливая мысль, что ничего хорошего я не делаю. А затем просто отталкиваю её, позволяя себе затеряться в этом плотном тумане. — Какие бы чувства ты ни испытывала к нему. — Я просто поговорю с ним. — И всё же. Я качаю головой, ключи впиваются в ладонь. Первое впечатление о Викторе растаяло в тот же миг его первой заботы. До этого кутаясь в кокон его опеки и чувства долга перед ним, сейчас было больно сдирать всё это. — Днём, как бы парадоксально это ни звучало, я сильнее тебя. — Так вспомни почему. Я помнила. Отчётливо. Аши словно выжгли это на коже, на внутренней стороне век, на любом человеке, вампире и оборотне. На каждой мысли. Страж сумерек. Поддерживающая баланс. — Я вернусь вечером. Виктор то ли не успевает, то ли отступает, но уезжаю я без сопротивления. Я не знаю, чего он опасался больше: моего бегства от обязанностей или того, что я не вернусь.***
Кровь. Хотелось верить, что последняя. Лужа крови растекалась под мужским телом, гипнотизировала взгляд, заставляя наблюдать за её приближением к ногам. Её было так много, что невольно в голове поселилась мысль, что это не только его, но и вся выпитая кровь людей за прожитые века. На мгновение стало легче. Позади раздались шаги, отдаваясь эхом по стадиону. Я перевела взгляд на руку, что крепко сжимала нож, выпачканный кровью. Наваждение слизать её, почувствовать вкус, затуманило разум. — Мия? — голос вампира звучал холодно и твёрдо, но тень заботы, заставила дрогнуть. Кровь Князя достигает ног, а пальцы медленно проходят по лезвию, бережно собирая алые капли. Я растираю их, желая разложить это уравнение и найти ответ происходящему безумию. Моё тело, ещё минуту назад безжалостно убившее Князя, вздрагивает, когда мужская ладонь обхватывает руку, заставляя отпустить оружие. Пальцы переплетаются сжимая. — Всё закончилось, — шепчу я. Взгляд золотистых глаз впивается в меня, а другая ладонь аккуратно поправляет прядь волос. Несмотря на это прикосновение, я слышу, как земля под нашими ногами движется, отдаляя друг от друга на сотни километров невысказанных слов. Виктор молчит, бросает взгляд на руки в крови, осматривает тело, но мы оба знаем, что нападала я исподтишка. — Наверное, — неоднозначно соглашается со мной. Знаю, он прав: выбранный путь лишь начало. — Но, истина. Вампир оглядывает стадион. Я смотрю лишь на него. Запах, привкус, ощущение крови на коже, старательно игнорирующийся мной, всё же добираются до меня. Давит на плечи, однако я не сгибаюсь. — Истина — здесь, — я указываю на мёртвого Князя, — для всех. Вампиров, оборотней и людей. Для первых — сумасшедший древний под властью сказок. Для последних — маньяк. Холод пробирает кожу ладони: Виктор отпускает меня. — Крупицы лжи, лишь в некоторых головах, — говорю я, касаясь лба. Вампир знает, что и себя я имею ввиду. Правда всегда будет со мной. И как он выразился: мне с ней жить. — Твой брат был прав. Ван Арт кивает, и от этого становится больно в груди. Последняя нить потеряна. Даже Фрэнсис улетела ещё два дня назад. Тёмная фигура выходит на сцену, не двигается, силу в его крови, ощущаю и я. Виктор игнорирует фигуру и обнимает меня. В этом жесте нет ничего. Он пуст. — Сдержи обещание, — его шёпот обжигает ухо. Короткий поцелуй в щеку, и Виктор отворачивается, медленно покидая стадион сквозь море крови и тел жертв. У выхода стоят трое: Артур, Ксандр и София. Они отчасти добились своего. Артур хлопает по плечу Виктора. Ксандр и София переглядываются и, после долгого изучающего взгляда на меня, уходят следом. На краю сцены, не веря в происходящее, стоит Бенни. Итан Вуд смотрит на меня, его рука протянута, и я подхожу ближе, опуская в его ладонь свою. Смерть Моники для меня была местью, для Вуда — решением очередной проблемы. Сейчас же наши цели совпали. Смерть испанского Князя избавила от будущих проблем: все нашли козла отпущения. Ладонь Итана, на удивление чистая от крови, обхватывает шею. С каким-то осознанием и тёмным восхищением он разглядывает моё лицо. Ученица достойная учителя. А затем мужские губы накрывают мои. Я думала от вкуса крови меня стошнит, но нет. Я цепляюсь за его рубашку, а руки Итана обхватывают меня сильнее прижимая. Языки сплетаются, и будь возможность стон вырвался бы изо рта. Бенни молчал, затем сел на краю сцены, свесив ноги, туда, где начиналось море утонувших в крови жертв, которых страж сумерек отказалась спасать. Музыкант чиркает зажигалкой и подкуривает сигарету, смотрит, как слуги обливают всё и всех бензином или керосином, сейчас ему не было дела до деталей. И когда сигареты остаётся совсем немного, бросает ту в зал. Огонь молниеносно пожирает его фанатов, затрагивает и этих мерзких слуг, наконец, избавляя их лица от каменного спокойствия. Пламя разгорается, затрагивая установки и каркасы сцены, но игнорирует двоих целующихся, двоих убийц, двоих влюблённых, которые будут следить друг за другом до первого промаха. Бенни кривится от омерзения к такой любви.***
Пепел оседает. В Испанию слетаются все Князья, в том числе и Вуд, держащий меня за руку как трофей. То, что и он являлся для меня таковым, я скрываю. В отеле перед приёмом его ладони обнимают меня со спины и опускаются на талию, в кольце его рук я почти беспомощна. В отражении зеркала мы слишком похожи, слишком хорошо смотримся. Оба в чёрном, оба в крови. Я на секунду прикрываю глаза и не могу представить, что однажды он захочет ещё большей власти и мне нужно будет его убить. — После приёма, сразу на самолёт в Прагу, — от его слов по спине пробегают мурашки. Аши. Последняя кровь, в очередной раз говорю я. Последняя месть, убеждаю себя. Больше терять некого. Но в этот раз не я в роли палача. — Сделаешь это? Он усмехается, опаляя шею. Его губы на шее, целуют слишком нежно для того, кто убил тысячи в желании получить силу. — Ради тебя? Почему, нет? Вуд разворачивает меня к себе. Поцелуй выходит жадным и напористым с обеих сторон. Пальцы взъерошивают волосы, портя причёску, и стаскивают одежды друг друга. Я кусаю его, а он опускается на кровать и усаживает на себя. Довольная усмешка, и его губы на моей шее. Голова запрокидывается, а тело выгибается навстречу ласкам Вуда. Его пальцы, язык и губы, играясь, нежничают, отчего становится жарко. Лёгкие жжёт и требуют кислорода, жадно глотая воздух. В этот раз я двигаюсь на нём и контролирую ритм. Он может хотеть другого, но я заставляю его желать именно этого. Именно этого слегка сбивчивого быстрого ритма.***
— Какая жалость, что предсказание было утрачено, — Князь Бельгии звучит притворно скорбно. Никто не знает, что делать со мной, к тому же находящейся возле Вуда. Для всех я девчонка, не успевшая остановить Мора от убийства тысяч людей, что для вампиров не такая потеря, учитывая его смерть. — Когда появятся новые стражи, мы будем готовы. — Новые? — он удивлён, на этот раз по-настоящему. — Разве, когда проблема устранена, они нужны? Взгляд Итана прожигает во мне дыру, но я продолжаю смотреть в лицо бельгийцу. — Страж никогда не появлялся один, — я не знала правда это или ложь, как и мой собеседник. — Обещаю, когда ко мне придут новые стражи, мы не будем рваться до власти. Наша задача — мирное урегулирование конфликтов между людьми, вампирами и оборотнями. — Сказки про нейтралитет, — скупо улыбается мужчина. Ладонь Вуда на моём локте сжимается, слышу, как он хочет ответить и при этом ждёт моей реакции. Готова ли я быть с ним, готова ли врать, готова ли стать частью этой жизни. — Как и сказки про стражей, Князь. Собеседник кивает с улыбкой. Бельгиец не рассматривает меня как угрозу, для него впервые исчезнет другая проблема — Виктор ван Арт. И его место, как Князя, перестанет быть предметом спора. — Хватит уже о пророчествах и глупце, верующим в сказки, — Вуд отпивает вина, и взгляд одного Князя впивается в другого. — Мора верил в ритуал, но вряд ли тот помог ему. В ту же ночь пал, как смертный. Беседа чудом перетекает в непринуждённое русло. Я прошу прощения и проскальзываю в другой конец зала. Виктор в сопровождении Ксандера стоит возле выхода на балкон. Завидев меня, ван Арт что-то говорит вампиру и тот, бросая на меня короткий взгляд, удаляется. Мы незаметно исчезаем за шторами на балконе. Слова унесут ветер и гул улицы. — Чего он хочет? — без прелюдий спрашивает вампир. Виктор показушно отстранён, как в нашу первую встречу. — Пусть сам говорит, я не секретарь, передающий поручения. Виктор оценивающе осматривает меня: осанку, платье, причёску, выражение лица, даже бокал в руке. Удовлетворённо кивает мыслям и спрашивает: — Всё ещё пишешь статьи? — Да, иначе не дам знать другим появившимся стражам, куда идти. — Напуганные слепцы под твоим руководством. — Моим, — одно слово, но такой сладостью отдающееся на языке. — Куда ты их заведёшь? Ответ не требуется, его не существует, а Виктор неглуп, чтобы не знать этого. Он касается моей ладони, холод пронизывает тело, но жест отдаёт теплотой и скорбью внутри. — Князь под моим контролем, — спокойно говорю я. Это было правдой. Князь — под моим, а Итан Вуд — нет. Но Виктор качает головой то ли моим словам, то ли своим мыслям. — Мне было бы легче, знай я, что ты пожертвовала людьми из-за любви. Наверняка, какая-то часть мотива и была этим. Но остальное… холодный расчёт. Быть рядом с могущественным вампиром из ныне живущих. Держать в узде пророчества. Дать понять, что сможешь его убить, если он зайдёт не туда, куда ты движешься. Вы оба используете друг друга, готовые убить другого. Надеющиеся, что другой из вас ослеплён вожделением сильнее. Хочешь я дам ответ на этот вопрос? — он отмахивается, когда я приоткрываю рот. — Я всё равно дам. Вы оба ослеплены властью и уникальностью друг друга. Других рядом с вами и быть не может. Сильнейший вампир и первый страж сумерек за долгие столетия, — его слова осколками, впиваются в меня. — Трофеи друг друга. Экспонаты.