Два года назад
Балтимор для Аарона стал Ахиллесовой пятой: каждый раз вспоминая о Саре, Хилл мысленно проезжал дорогу до города. Найти повод не проблема: О’Нил всё ещё Чёрный дракон и не соседская девчонка, с которой у них странные молчаливые отношения, ограничивающиеся фразами «Добрый день» и «Добрый вечер». Проблема именно в том, что она нравилась ему. А испытывать симпатию к шестнадцатилетке ощущалось неправильным, аморальным и невозможным. А потому он игнорировал все эти мысли и выходил из воображаемой машины, возвращаясь в реальность. Огромный город превратился в спичечный коробок, в который его невиданным образом запихнули. Сара. Сара О’Нил — двадцатичетырехлетняя девушка, к которой он мог бы подойти — сидела к нему боком за столиком кафе. Сперва он не поверил, отвернулся и, наконец, заказал кофе. Но не сдержался, хотел удостовериться. Сара О’Нил, повзрослевшая, с задумчивым видом игралась с соломинкой в стакане. Под рёбра ударили с такой силой, что ещё немного и заботливые посетители кафе окажут ему первую помощь. И, несмотря на боль, он не мог оторвать взгляда. Что бы его сдержало сейчас? Она не девчонка. Девушка, которую Хилл мог поцеловать при всех. Конечно, он сперва спросит, как её дела. Напоминание ударило во второй раз: её друзья подошли к столику, Сара оживилась, разговор не умолкал, улыбка на её губах расцветала. Время. Ушедшее время, проскользнувшее сквозь пальцы. Осознание, что всё это время ему действительно не хватало улыбки девушки, далось нелегко. Аарон провёл по волосам рукой. Воспоминание о том, как она пыталась его поцеловать на качелях, появилось перед глазами. А затем и более удачная попытка на платформе. Воспоминание в баре или в кабинете, куда она пришла, беспокоясь о Вишне. Схватка с Фавном. Хэллоуин. Чертыхнувшись, Хилл бросил взгляд на Сару и, так и не дождавшись заказа, покинул кафе.День назад
Сара не могла пройти мимо лавки миссис Хилл, где проходили душевные посиделки за чашечкой чая, и посмотрела в витрину. Сперва она удивилась, что вывеска гласила «открыто», затем любопытство взяло верх. И хоть О’Нил и не ожидала, что дверь поддастся, колокольчик зазвенел, оповещая нового хозяина о госте. Девушка застыла. Страх и предвкушение боролись в ней. Лицемерием было ехать в Сентфор, думать об Аароне и при этом оправдываться похоронами. Сара прикрыла глаза. В гостиной в кресле, где любила сидеть старушка, опустив голову, сидел бы Аарон. Сара решила бы, что мужчина дремал: он никак не реагировал на её присутствие. Его лица за волосами видно не было, но и так она не видела отличий от того призрака десятилетней давности, которого отчётливо помнила и представляла каждый раз, закрывая глаза. Волосы не поддались и нити седины, чёрные джинсы и кожанка, конечно, были другими, но точно такими же, как он носил. Он не поправился и не похудел ни на грамм. Аарон застыл во времени, как и сам Сентфор. Чувство, словно она вернулась во времена старшей школы, накрыло её тёплым одеялом. — С похорон? Сара вздрогнула: его голос остался неизменным. А чего она ожидала, что Хилл заговорит баритоном? — Прости, не хотел напугать. Опять. Аарон поднял голову, на его губах появилась лёгкая усмешка из прошлой жизни. — Думала, ты спишь. Но он не спал, только окунулся в потерю близкого человека с головой. В кресле, запахе и воспоминаниях о бабушке. Хилл только покачал головой. — Я не видела тебя на службе. — Ходил туда до всех. Бабушку любил весь город, не хотелось омрачать похороны своим присутствием. Сара открыла глаза. Так бы он, возможно, ответил. Их встречу она представляла сотни раз. А затем, иногда не сдерживая слёз, разочаровывалась от осознания, что этого не произойдёт. В церкви его не было. И сейчас в лавке миссис Хилл, куда она зашла с дрожащими коленями, оказался совсем не тот человек. Хозяин музея так и не успел ничего произнести, О’Нил быстро покинула магазинчик.День встречи
Они вели себя словно чужие люди, непроизвольно вонзая иглы в грудь друг друга. Пара неловких фраз возле дома, и разговор уже строился с другими людьми. С Вишней, Адель, Дереком — с кем угодно, но не друг с другом. И всё равно Сара исподтишка смотрела на него, подмечая изменения, а как только отворачивалась, уже Аарон впивался в неё взглядом. — Вы были женаты? — Сара чувствовала, как задыхается, как бешено стало стучать сердце, как зависть лианой поползла по её телу. О’Нил хорошо представляла в руках рыжие локоны с головы его бывшей. А затем девушка взглянула на Адель: лежачих не бьют. Адель довольно кивнула, будто понимая, зная, что испытывала Сара, и наслаждалась этим. — Да. — Ты сама знаешь, что наш брак — это недоразумение. Аарон ждал, когда словит взгляд Сары и та просто обязана понять всё сразу же. Но О’Нил не смотрела, вступив в переговоры, старалась унять сердце, игнорировала, пыталась не представлять сцены их поцелуев или, ещё хуже, Аарона и Адель в спальне. Старалась, но впервые за этот вечер довольный вид Адель мешал. Хотелось покинуть дом. Вздохнуть воздухом, не пропахший этими двумя.***
Всё же Сара выходит на веранду. Чёртовы слёзы грозятся пролиться, и она напоминает себе, что разделяющее их время и расстояние не привело бы к другому. Аарон жил своей жизнью, жил дальше. И ей, повторяющей это ещё в Балтиморе, стоило, наконец, выучить урок. Подвесная скамейка встречает её скрипом. В этот же момент скрипит и дверь, Аарон, как в Балтиморе, не решается подойти. Её плечи подрагивают, прося утешения, а он не знает вправе ли дать им это.***
Глубокой ночью из-за бессонницы Аарон спускается на первый этаж. В гостиной горит свет, а значит Вишня ещё не спит. И Аарон мог заменить предполагаемую воду на виски. План провалился в тот же момент, как он зашёл в комнату: Вишня спал сидя, на его колени забросила ноги Сара, вытянувшись на диване и также заснув. И если первого жаль не было, то второй ещё можно было преподнести урок о вреде алкоголизма. Или же просто накрыть одеялом. Или отнести наверх. В его руках Сара не сопротивляется, немного хмурится, а потом устраивается удобнее, прижимаясь к груди. Её тело немного дрожит от холода в гостиной. Гнев быстро меняется на милость. Особенно когда её руки обвивают шею. Аарон быстро вспоминает о том, какой упрямой она была. Дерзкой. Опускает её на кровать в свободной комнате. Девичьи руки не разжимаются, и Хилл зависает над ней. Её нос трётся о шею. — Не уходи, — шепчет девушка. Мужчина тихо усмехается: — Ты хоть знаешь, кого просишь? Сара, по-видимому, улыбается, держит, кажется, ещё крепче, а затем серьёзно говорит: — Аарон, пожалуйста. Мужчина чертыхается, просьба эхом повторяется внутри него бесконечное количество раз. — Ладно. Только отпусти. Она недовольно стонет, но разжимает руки. Хилл опускается не сразу, повторяет фразу: «Драконы не бегут», и вновь чертыхается. Снимает обувь, оставаясь в одних штанах. Смотрит на неё и понимает, что попал под такой же изучающий взгляд. — Разуешься? Сара обречённо переводит взгляд на ботфорты, даже садится на кровати, а потом падает назад. Аарон улыбается. — Дай сюда. Это было плохой идеей. С молнией он справляется легко, как и с тем, чтобы спустить ботфорт. Но ладонь не отпускает её ногу, чувствует тепло её кожи и желает подняться вверх по бедру. То, что заняло у него секунды, сейчас занимает несколько минут. И её дерзкий, играющий взгляд знакомой истомой отдаётся внутри. Когда причин держать её бёдра в руках не остаётся, Аарон ложится рядом и накрывает их одеялом. Сара пододвигается к нему и утыкается лицом в грудь. Мужская ладонь проводит по её волосам и зарывается в них, словно прижимая ближе. Может, от этого прикосновения, может, от близости Аарона, может, от алкоголя, которым щедро поделился Вишня, язык Сары развязывается. — В своё семнадцатилетие, стоя у зеркала, я сказала себе: «Ещё год». В восемнадцать такой решимости не было. Только в двадцатый день рождения и каждый последующий год, я смотрела в зеркало и спрашивала: «Почему не сейчас?» Сара потёрлась носом о его ключицу, тепло его тела манило вжаться в мужчину сильнее. Даже одеяло и кровать так не соблазняли. Аарон, может, и знал ответ, но всё равно переспросил: — «Почему не сейчас?» — Мы встретились. Сара стояла в лавке напротив дремлющего Аарона. Аарон — в кафе напротив столика, где сидела Сара с друзьями. — Не такой я представлял нашу встречу после стольких лет. — А какой? — Не знаю. Её смех щекочет и опаляет кожу груди, глаза встречаются с его, и серьёзный взгляд, не затуманенный алкоголем, надолго отпечатывается в памяти. — Видишь? Идеального момента не существует. Аарон не отвечает. Оба подаются навстречу друг другу, оба касаются губ друг друга, оба хотят большего, чем трепет и тянущееся ощущение, преследовавшее их годами. О’Нил скользит ладонями вверх по груди, закидывает ногу на бёдра Аарона, а затем садится сверху. Его рука недолго целомудренно лежит на талии, собирая складки платья, опускается на бедро и сжимает. Вторая всё ещё в волосах, не давая, если вдруг она хотела, отстраниться. Поцелуй выходит за рамки нежности, О’Нил кусает его, языки переплетаются, а желание большего жаром распространяется по телам. Сперва стон Сары сочится удовольствием, затем разочарованием. Аарон перекатывает её на спину и устраивает у себя на груди. Часто дыша и чётко говоря себе «нет». — Ты пьяна. Сара слышит укор и отмазку, чувствует обиду как на него, так и на себя. — Прости. И если бы О’Нил не заставила себя расслабиться, не потеряла нить реальности, окунувшись в сон, то почувствовала бы лёгкий поцелуй губ Аарона до макушки или нежное прикосновение до волос пальцев, чей хозяин так и не смог заснуть, став перебирать длинные пряди.***
Сентфор не принёс Саре ничего хорошего. Даже сейчас, когда они четвёркой сидели в кафе, ей хотелось сбежать. В запасе были новые десять лет, Человек вернётся, но это уже не её проблемы. Дрожь пробирала тело от одних воспоминаний потустороннего мира. — Что ж, он вернётся. — Это уже не наши проблемы. Дерек молчал, так и не получив отмщения и не понимая, что делать дальше, оказавшись там, где была развилка пути. Сара схватила сигареты и под простой кивок друзей вышла из кафе. Затяжка, две, но дрожь не унималась. А потому она прикрыла глаза и после загробного мира её встретил напуганный взгляд Аарона. Стараясь зацепиться за него, она выдохнула дым и спокойствие, наконец, одолело страх. Через несколько дней Сара навсегда покинула Сентфор, вернувшись в одинокую квартирку Балтимора.***
Вишня откровенно усмехался и от недовольного взгляда Аарона только заржал. — Прости-прости, — он замахал руками, даже истеричные слёзы смахнул, — просто это настолько умилительно. — Заткнись. И всё же Дракон улыбнулся. Вновь вернулся к бумагам и выпил кофе, который уже два дня заменял воду. — Это… Аарон протянул папку Вишне, но тот и не думал брать её. — Знаю. — А это… Новая папка, и новая довольная улыбка. — Знаю. Аарон взял третью, Вишня засмеялся: — Я всё ещё знаю, что это, Аарон. На этот раз после смеха Вишня с серьёзным видом ступил на скользкую дорожку, даже стакан отставил, хотя в случае чего мог отбиться им. — Так почему ты тянешь? Аарон не ответил, новым взглядом осмотрел все документы. Он тянул, давал сомнениям пролезть в голову, и как перфекционист, которым никогда не был, хотел привести все дела в порядок. У них отродясь был бардак, хаос, в котором всё лежало там, где лежало. Он не простился с Сарой. Не пришёл в кафе, просидев пять минут в машине и так и не завёл двигатель. Не пришёл на вокзал и не смог найти причину поступка. Аарон посмотрел на ладони. В них ещё лежала мёртвая Сара, те минуты стали худшими, растягиваясь целой жизнью без неё. Губы чувствовали ещё тёплую щеку, а ладони — тело. Когда она очнулась, пришлось вытирать следы слёз с её лица. И почему он тянул? Сейчас, почувствовав, что мог необратимо потерять её. Аарон не ответил. Ни себе, ни Вишне. Вновь склонился над бумагами и сделал новый глоток кофе. Вишня покачал головой. Уже третий день он звонил на вокзал и переносил бронь билета на следующий. Вместо этого, в этот раз он просто отменил бронь.Десять лет назад
Сентфор не то место, где Сара может быть счастлива, все и всё, что она встретила здесь, обратилось против. Хлопья снега падали на волосы и куртки, быстро тая. Ладонь Аарона поднялась по её спине, слегка подталкивая к себе. Несмотря на бушующее чувство внутри, печаль одолела её. Поцелуй короткий, аккуратный и нежный, не оставлял в ней надежды на будущее. Прощание. Аарон стёр подступающие слёзы девушки и поцеловал её на этот раз в лоб. — Будь сильной. Она бы предпочла другие слова, но в преддверии того, что она больше его не услышит, подходили любые. Сара кивает и обнимает его слишком крепко. Вдыхает слабый запах его кожи и, подталкиваемая мужчиной, садится в поезд. И несмотря на его слова, рыдает, как только поезд отходит от платформы.***
Вишня думал, что он умный. Умнее этих двоих. И хитрее. Но этого оказывается недостаточно. Спустя неделю он написал Саре, затем ещё раз и ещё, но она игнорировала эти попытки взять пример с Человека в маске. Через месяц Аарон едва походит сам на себя, а вера Вишни иссякает. Через месяц и один день он отвечает на звонок и едва не прыгает до потолка. — Аарон, это тебя! — Пусть оставят сообщение. Хилл не отрывается от бумаг ни взглядом, ни мыслями. — Остолоп, это тебя. Вишне бы прилетело, но всё ограничивается злым взглядом потому, что Вишня устал и, отрывая кабель телефона от стен, чудом дотянул до сидящего на диване Аарона. Непонимание Хилла меняется на удивление. — Да, это Сара. Зря он сказал. Нерешительность, которой Аарон обладал, даёт о себе знать. Но трубка всё же поднимается к уху. Всего одна фраза заканчивает дела, которые Аарон не мог закончить месяц. — В том кафе, на углу, в пятницу подают вкусные оладьи с шоколадом. Аарон от одного представления этой сладости поморщился, но всё равно улыбнулся.***
В том кафе всё так же оживлённо, на этот раз он не подходит к кассе, не делает заказ. Взгляд тут же находит Сару, которая ищет его. В этот раз он подходит к ней. Но не садится, нависая над ней и упираясь руками в стол и диванчик. Вместо приветствия: — На когда у тебя билет обратно? — Я не брал его. У Сары — слёзы на глазах, и Аарон стирает их, обнимая её лицо. Прижимается губами к губам, закрепляя обещание.