HARRY

Pov Гарри Стайлс Полностью опозоренный, оставлен на растерзание этих наглых взглядов. Я конечно понимаю, что я красив, прекрасен и все такое, но сейчас меня это не интересовало. Я понимал, что допустил то, что Малии нравится издеваться надо мной, нравится задевать меня, ведь это вполне возможно. Но только она опускает тот факт, что сильный пол здесь мой, и я наврежу ей сильнее, чем она мне. Если захочу. Пока, я ее просто искренне ненавижу, но если она не остановится, то мне придется применить силу. И плевать, что она там со своим Луи в отношениях. Я и ухом не поведу. Они ведь даже не смотрятся! Да, вы не ослышались, я сказал, что они не смотрятся вместе. И я имею ввиду то, что он ее не достоин. Ему до нее, как до луны, она слишком красива, слишком прекрасна, слишком идеальна для того, чтобы встречаться с Томлинсоном. Не знаю, что меня гложет, но мне отвратительно. Отвратительно видеть их вместе за завтраком, на экскурсиях, когда они обнимаются, и она позволяет ему целовать себя. Отвратительно, когда они вечера проводят на балконе, напевая мои любимые песни. Ее голос красив, чертовски красив, и, стоя за деревянными дверьми, ведущими на тот самый балкон, скатившись по ним и сев на пол, я слушал ее пение, завораживаясь каждой секундой. Она ведь невероятная во всех смыслах, но что-то дает мне повод ее ненавидеть. Я хочу ее унизить, оскорбить, порой даже ударить, чтобы она плакала и просила о пощаде. Неужели я настолько жесток? Неужели уход отца из семьи настолько разбил меня? Ведь никогда я таким не был… Моя мама всегда считала меня нежным, милым мальчиком, который имел яркую улыбку с маленькими ямочками. Она говорила, что у меня очень красивые глаза, в которых веет добротой и спокойствием, а сейчас она ничего подобного не говорит. Никогда. И я скучаю по моментам, когда она могла приобнять меня и погладить по макушке, поцелуя в щеку и говоря «Я тебя люблю», на что я всегда смущался, но отвечал взаимностью. Времена меняются, люди тоже, но я не изменился в лучшую сторону, и я даже не думал об этом до момента встречи с Амалией. Она прекрасна, правда, но мое сердце этого никогда не поймет и не примет. Дорогой обратно в Лондон я сидел один, смотря в окно. Я не люблю смотреть в окно, но я смотрел туда, любуясь тем, чего никогда раньше не замечал. Никто со мной не разговаривал, все косились, сплетничали, тихо ненавидели. Конечно, я причинил малышке Мел столько боли, которая счастливо обжималась с Луи всю дорогу. Сколько бы мне не говорили искренне извиниться перед ней, я считал, она не заслуживает. По крайней мере последний раз наглядно показал мне, что нет смысла этого делать. Она зла, значит так должно быть. Признаю, мне было одиноко в тот момент, но уж точно я не чувствовал себя виноватым, раз молчал, как некоторые думали. Я просто молчал, потому что не желал говорить, потому что было не о чем. Теперь, когда я в Лондоне, когда я дома, где меня ценят, где мало кто знает об этом случае, я могу навредить снова. Могу и наврежу.

***

Pov Амалия Хоран Мы больше не обсуждали ситуацию с Гарри, родителям я не рассказывала тем более, не хотела, чтобы они беспокоились. Как всегда, дождавшись Найла, прыгнула в машину и поехала по давно заученному пути, в школу. В приятно пахнущем салоне играла легкая тихая музыка, и брат настукивал ее ритм пальцами по кожаному сидению, едва слышно напевая слова. Я на секунду улыбнулась, забывая о каких-либо проблемах. Начало декабря, выпал маленький снежок, люди радуются приближению праздников. Благо, Найл не был сегодня разговорчив, он думал о чем-то серьезном и важном для него, мне показалось, о Софи. Последнее время они все больше и больше общаются, надеюсь, у них все получится. Для меня правда важно, чтобы два самых важных человека были счастливы, не считая Луи. Он и так уже счастлив… вместе со мной. Этот забавный брюнет оказался таким талантливым человеком с прекрасным голосом. Вы бы слышали, как он поет… с ума сойти. Когда мы первый раз запели в дуэте, мне казалось, что я пою с самим ангелом, спустившимся с небес. Он прекрасен во всех смыслах. Не могу сказать, что люблю его, но уверена, что питаю к нему сильные чувства. Он стал для меня первым уроком. Спросите, заходили ли мы дальше поцелуев и объятий? Нет. Я не спешу, он не торопит, мне сейчас это неважно. Может быть, просто не с ним. Не знаю, запуталась. Скорее, я просто не готова, поэтому… нам и так хорошо. Мы встречаемся, мы пара, наши родители одобрили — и это самое главное.

***

Не люблю школьную столовую, потому что тут постоянно шумно. Ученики, бывает, кидаются друг в друга едой, попадают на других, в частности на людей, которые при виде пылинки на своей «дорогой» одежде превращаются в помидоров от злости. Мы все вместе сидели за столом, трапезничали и обсуждали ближайшие планы. Без Гарри. — Ну что, в чьем доме устроим Новогоднюю вечеринку? — улыбаясь во все 32, спросил Лиам, допивая сок из стакана. — Давайте в нашем доме. — улыбнулась я, аккуратно пихая Найла в бок. — У нас огромный дом, будет классно. — Я не против, но если мы хоть одну картину или статуэтку уроним, нам оторвут голову! — засмеялся Найл, сверкая своей белоснежной улыбкой, что так и хотелось спросить: «Ты что, записался на съемки рекламы зубной пасты?» — Да, у вас и правда классный дом, боюсь, что я там когда-нибудь заблужусь. — хихикнула Софи, вызывая у Найла новую порцию смеха. — Ну, а что? Лабиринт! — Ну, дорогие мои, — сзади меня послышался громкий мужской голос с приятной хрипотцой, — чтобы никто не заблудился, не разбил дорогие статуэтки и не свалил прекрасные картины вашей мамы, — этот «кто-то» положил на мои плечи свои руки, и по татуировкам на кистях я поняла. Стайлс. — то давайте устроим вечеринку в моем доме. Хоть у меня два этажа, зато все просторно и места найдется всей школе! — он повысил тон и надавил мне на плечи. — Как вам идея? — Да! — завизжала каждая девчонка в столовой, создавая невыносимый гул. — Вот и прекрасно. — он отстранился, высокомерно пройдя вокруг нашего стола и встав так, чтобы мы видели лица друг друга. Он снова сверлил меня взглядом, как ему это подобно, еще и нагло ухмыляясь вдобавок. Наклонил голову слегка вправо с вопросительным видом, будто ожидая от меня чего-то. — Знаешь, малышка Мел, — сладко заговорил он, и Луи вот-вот хотел что-то возразить, — я где-то видел тебя раньше. Знаешь, где? Клянусь, все замолкли и слушали наш диалог. Пока что односторонний. Я почти не смотрела на него, а если и смотрела, то сразу же отводила глаза, ибо его чертов зеленоглазый взгляд проедал во мне дыру за секунду! — Где? — едва слышно произнесла я, заставляя его сделать жест, как на концертах певцы делают, мол, «не слышу!» — Где?! — громче произнесла я, смело поднимая взгляд на него. — Ах… — он вдохновлен и прекрасен, вдыхает, закрывая глаза. — В самых страшных ночных кошмарах! — улыбка с лица пропадает, и он ударяет кулаком по столу, нависая над ним и точно стреляя глазами. — Знаешь, что ты делала? Убивала моего отца! — И что? — я почему-то усмехнулась, но похоже, я одна здесь чего-то не знаю. Лицо Гарри искривилось, и это было очень редким явлением. Друзья уставились на меня с опаской, но я не понимала в чем дело. Кажется, задела. Но останавливаться я уж точно не собиралась! — Знаешь, Стайлс, что я тебе скажу? — я медленно встала из-за стола, смотря в его глаза так, как коты смотрят на добычу. Жаль, что у меня не выйдет в похожую позу встать. — Была б моя воля, я бы и твою мать убила, и тебя в том числе! «Контролируй себя, черт бы тебя побрал!», — кричало мое сознание. Стайлс обмяк. Он был напряжен, но телом расслабился, словно умер. Его глаза не были злыми или ненавистными, я уловила их боль и разочарование. С каждой секундой я улавливала, насколько блестящими и стеклянными они становились, даже посветлели. У него красивый цвет глаз. Такой, знаете, нежный, как у чистого озера. Никогда не видела его глаза такими чистыми и светлыми, прямо как у самого нежного доброго мальчика на свете. Молчание. В столовой наступила гробовая тишина, казалось, ни души здесь не было. Он смотрел на меня, и его грудь медленно и редко вздымалась, словно он не дышал совсем. — Что ты чувствуешь, Гарри? — я говорила тихо, спокойно, аккуратно произнеся его имя. — Боль, обиду, потерянность? Что бы ты не чувствовал, по тебе видно, что я вспорола твою эгоистичность и неприступность. Но пойми, и я ощущала себя также, когда ты сказал мне те слова. Так что, мы квиты. — я печально усмехнулась, пожав плечами и опуская глаза. Я ничего больше не сказала. Я только лишь развернулась и пошла прочь, чтобы не видеть этих глаз. Таких красивых, но таких печальных. Pov Гарри Стайлс -…Знаешь, что ты делала? Убивала моего отца! Я чувствую злость и уверенность, постоянно стреляя в Малию глазами. Она была сосредоточена на мне, как и все остальные, и вдруг, усмехнулась. — И что? Я мог упасть и не встать больше никогда. — Знаешь, Стайлс, что я тебе скажу? — она медленно встала из-за стола, смотря в мои глаза так, словно львица смотрит на добычу. — Была б моя воля, я бы и твою мать убила, и тебя в том числе! Я задерживаю дыхание, моментально забываясь, где я. Не могу проконтролировать то, как выгляжу и как смотрю на людей. Она задела меня за самое больное, она пустила меня по кочкам, по иглам, не задумываясь о моих чувствах. Я стою, едва не пошатываясь, теряюсь в пространстве. — Что ты чувствуешь, Гарри? — я уловил огромную нежность, с которой она произнесла мое имя, и на душе стало немного теплее. — Боль, обиду, потерянность? Что бы ты не чувствовал, по тебе видно, что я вспорола твою эгоистичность и неприступность. — да, ты права. — Но пойми, и я ощущала себя также, когда ты сказал мне те слова. Так что, мы квиты. — она печально усмехнулась, пожав плечами и опуская глаза. Мы квиты. Это была месть? Если да, то достойная для тебя, малышка Мел. Не думал, что ты, не зная обо мне ничего, сможешь добраться до самого сокровенного. Я все-таки пошатнулся. Хотел ли я ее догнать и сказать что-нибудь душераздирающее? Нет. Мы квиты, зачем продолжать? Я хотел ее оставить. И я ее оставил.

***

Pov Софи ЛеБланк Эти двое — просто невероятные люди. Они как будто две пчелы, на которых медом намазано. У них странная тяга к друг другу, они вроде не с ненавистью общаются порой, но бывает, что так и горят желанием унизить друг друга. Все это выглядит, конечно, странно, но порой, горячо. Хотя может быть я просто несу бред, сидя на последнем уроке и трясясь от холода. — Мисс ЛеБланк, вы в порядке? — спросила преподавательница, прерывая лекцию. — Да, я… да. — промямлила я, не поднимая головы. — По вам не видно. Думаю, вам стоит сходить к медикам, желательно, побыстрее! — сказала женщина, возвращаясь к теме. Нехотя я поднялась с места и побрела к двери, чуть-ли не стукнувшись о нее лбом. Первый раз замечаю, насколько широкими коридоры кажутся. Или не кажутся… наверное, они таковы и есть. — Софи?.. — слышу сзади знакомый голос и, не спеша, поворачиваюсь, вижу любимого светловолосого Найла. — Найл… — улыбаюсь я, прикрывая глаза. — Ты в порядке? — он подходит ко мне, придерживая за плечо. — Выглядишь так, будто заболела. Пойдем, я отведу тебя в мед-кабинет. Я молча киваю, и парень ведет меня по направлению. Как оказалось, у меня высокая температура, и врач позвонила родителям, чтобы те меня забрали. Пока, мне дали таблетку и высадили в коридор со словами «Не заражай нас здесь». Потрясающие врачи нынче. Найл был со мной. Он заботливо усадил меня на лавку, сев рядом и обнимая, словно маленькую собачку, завернутую в полотенце. Я сижу боком, мои колени на его коленях, он приятно прижимает меня к своему телу, пока я дрожу от холода. Пользуясь моментом, я всматриваюсь в его опущенные голубые глаза, прямо как у Малии. Хотя, готова поспорить, они у нее гораздо светлее и глубже. Но глаза Найла — это отдельный вид искусства. Наверное, с другим цветом я бы его не полюбила. Для меня многое это значит. Глаза человека говорят обо всем: о боли, о счастье, о страхе, о злости. Его же говорили о спокойствии и умиротворении. Улыбаюсь, и он словно чувствует мою улыбку, улыбаясь в ответ. Мое сердце билось в обычном ритме, но улетало в пятки, когда наши взгляды сталкивались. Мне нравилось, когда он сильно-сильно прижимал к себе, что я могла услышать биение его сердца. Так и хочу, чтобы это сердце принадлежало мне. — Почему ты улыбаешься? — спрашиваю я, всхлипывая носом и отстраняясь, держа обеими своими его теплую ладонь. — Потому что ты милая. — ответил он, смотря прямо мне в душу и ожидая реакции. Я резко сглотнула, уставившись на него, как последняя влюбленная дурочка. Он погладит меня по голове и слегка взъерошил волосы, но меня не волновала прическа так сильно, как волновали его слова. Я милая? — Правда? — переспрашиваю я, сжимая его ладонь. — Ах ты, фома неверующая! — он усмехается, приближаясь к моему лицу и касаясь своим носом моего. — Конечно. Хихикаю и, кажется, краснею, но уж точно не из-за высокой температуры. — Софи! — слышу голос своей мамы и слезаю с Найла, смущаясь еще больше. Боже, мама! Вечно застаешь меня врасплох. — Привет, мам. — улыбаюсь я. — Здравствуйте, Миссис ЛеБланк. — блондин не растерялся. — Я тут сижу с вашей дочерью, слежу, чтобы она была в порядке. Врачи дали ей таблетку от температуры, но результата пока нет. — Привет, Найл, спасибо! — моя мама приятно улыбнулась. Хорошо, что Найл ей по душе. — Вы знаете мое имя? — удивился парень, посмотрев на меня, а потом снова на маму. — Да, Софи часто рассказывает о тебе… — Мам! — недовольно перебиваю я, хмурясь и вызывая на лице Найла милую улыбку. — Ой, извиняюсь, — шепчет, — кажется, это было секретом. Ладно, мы пойдем, нужно ее укладывать в кровать. Еще раз спасибо за заботу, Найл. Ждем тебя в гости! — Обязательно. — проговорил парень с искренней улыбкой. — Выздоравливай, Софи. — он встает и целует меня в щеку, так нежно и чувственно, что место поцелуя разгорается до сумасшествия. Затем, он машет нам рукой и уходит. Стою, смотрю на маму и не понимаю, что же все-таки сейчас случилось. — Это было крайне мило, Софи. — улыбается женщина, взяв меня за руку. — Пойдем, заяц.

***

Pov Амалия Хоран Сидя за обеденным столом с Найлом и родителями, мы обсуждаем последние новости моды и новинки гаджетов. Прекрасные темы! Но тут, мама резко затыкает папу, придвигая ко мне лист с объявлением по танцам на полотнах в нашей школе. Вспоминаю, что как-то в детстве я занималась этими танцами, занималась гимнастикой, эквилибристикой, акробатикой. Но больше всего любила танцы на полотнах, потому что мне всегда казалось, будто я парю в небе и чем выше, тем лучше. Когда я смотрела на людей, танцующих этот танец, я хотела почувствовать то же самое, в итоге, пошла учиться, но вскоре бросила, так как у родителей как раз-таки был кризис с работой. Мне потом долго говорили, что моему будущему мужу повезет, ведь мое тело гнется во все стороны, и ему это только на руку, если вы понимаете, о чем я. — Что думаешь? — спрашивает мать. — Я думаю, что я не прочь вернуться к этому. У меня достаточно времени, и… я не забыла, как это делается. — Отлично, значит я позвоню и запишу тебя, хорошо? — Да, мам. — улыбаюсь и мешаю сахар в чае. — Найл, а ты хочешь чем-нибудь позаниматься? — Хочу. — он странно улыбается, и папа дает ему легкий подзатыльник. — За что? — За дурацкие мысли в голове, сынок! — говорит мужчина, а через секунду улыбается практически также, только еще и с хитростью, поглядывая на маму. — Извращенцы. — выплевываю я, закатывая глаза. — Ты сегодня без настроения, Мел. Что случилось? — спросил папа, откладывая газету в сторону. Найл вздыхает. — Ничего особенного. — отрезаю я, опуская глаза. Гарри. Чертов Гарри Стайлс, которому я то-ли разбила сердце, то-ли дала повод меня убить, хотя, скорее всего, и то, и другое. Ну почему этот человек не может перестать язвить? Почему он причиняет боль мне и заставляет меня делать то же самое? Почему я вообще думаю об этой ситуации, если могу забыть? Действительно. Потому что у меня есть совесть, а у него нет, и он уже, наверное, подавно не помнит, как оскорбил меня в автобусе! Наглый подлец, он еще смеет продолжать меня дразнить. Но я все же жалею его и хочу помочь, хотя он не заслуживает хорошего отношения к себе. Чего он тогда вообще заслуживает? Хмурюсь и чувствую, как слезы подступают к глазам. Не люблю плакать, а уж тем более перед кем-то! Вот еще! Этот Стайлс получит по заслугам, только, увы, не от меня. — Мел, хочешь поговорить? — Найл заходит ко мне в комнату, когда я метаюсь из стороны в сторону в своих мыслях. — Да, хочу. — коротко и ясно отвечаю я, поворачиваясь к нему. — Я чувствую себя виноватой, Найл. — вижу, как внимательно он начинает меня слушать и продолжаю. — Я чувствую вину, потому что очень сильно задела Гарри, и моя совесть требует принести ему извинения, но я знаю, что он не достоин этого и скорее всего, я просто сделаю хуже. Он не такой человек, которому захочется слушать меня. — пауза, я вздыхаю, все-таки начиная плакать. — Понимаешь, его глаза… в них что-то есть, какой-то маленький огонек доброты, который может разгореться в огромное пламя, если ему кто-то поможет. Неужели он такой жестокий? — брат крутит головой. — Тогда почему он так себя ведет со мной? Он милый, красивый, наверняка может быть потрясающим человеком, но почему он это скрывает? Почему?.. — падаю на колени, зарываясь в волосы руками. — Эй, Мел, не рви себе сердце. — блондин поднимает меня с пола, сажая рядом. — Если тебе это нужно, то извинись, будь мудрее. Если он не примет, то это его глупость, пойми. Да, Гарри странно ведет себя по отношению к тебе, и, честно говоря, все это время я его не узнаю. Но ты права, если дать повод, то он может измениться. Хочешь, мы поедем к нему, и ты извинишься? Киваю головой, растирая слезы по щекам. — Тогда переставай плакать и собирайся. Все будет хорошо, Мел, все будет хорошо.