Луи Томлинсон. Голубые глаза, мягкие губы и нескончаемая боль — именно такие ассоциации появились у меня в голове, когда я встретилась с его внимательным взглядом. Он почти не изменился, разве что волосы стали на пару сантиметров длиннее. На его лице все так же покоилась сдержанная ухмылка. Он аккуратно провел рукой по челке волос и вздохнул, рассматривая меня с головы до ног.
— Томлинсон, прекрати пялиться. — я уловила, как быстро Лиам закатил глаза и отвернулся.
— Вчетвером, значит? — Зейн возвращает суть диалога. — А где те двое?
— К твоему сведению, — брюнет важно вскинул голову, — Найл не приехал, а вот Гарри… — он запинается, вероятно, услышав мой резкий вздох.
Гарри.
От мысли о нем меня передергивает, ведь
я не хочу просто думать, я хочу видеть и наблюдать.
— Он пьян. — продолжил Луи. — Очень сильно пьян. — смуглый закатил глаза, открыто фыркнув.
— Мне плевать, пьян он или нет, — настоял Малик и я удивилась, — выведи мне его сюда!.. Я хочу, чтобы он спел. — он нахмурился, и Луи прилежно кивнул.
Что это только что было?
Чувствую, как мой пульс учащается в предвкушении, сердце рвется из груди, а в животе поселяется масса бабочек. Без сомнений, я потираю плечи словно от холода и перешагиваю с ноги на ногу, будто хочу в туалет.
— Ты в порядке? — спокойным тоном спрашивает Пейн, на что я киваю и отвожу взгляд в сторону, куда ушел Томлинсон.
Осознавая, что я выгляжу не очень, мне приходится встать ровнее прежнего, выпрямить спину и расправить плечи, а ноги поставить в более удобное положение, чтобы не упасть. Кажется, алкоголь стал рассеиваться из-за моего необычайного волнения. Цокнув языком, я мельком достала телефон и убедилась в том, что от вечеринки прошла пара часов, а я уже устала.
— Вон, ты смотри, прутся! — буркнул Зейн, и я незаметно вздрогнула, поднимая глаза.
Заправленная черная рубашка, как всегда расстегнутая на несколько пуговиц в начале, и золотистые брюки, идеально севшие на его бедрах. Он шел уверенно и раскрепощенно, явно самодовольно. Его прическа не имела особенной укладки, так как челка небрежно спадала на лоб, что придавало ему особую сексуальность. Ловлю себя на мысли, что начинаю бредить, поэтому стараюсь заткнуть свои мысли, не отводя взгляда от
Гарри. Между тем парень смотрит перед собой, а я все наивно жду, когда смогу уловить зелень его глаз. Вероятно, я пялюсь как ненормальная и даже не замечаю, что брюнет уже стоит напротив меня и взирает на всех подряд мутными очами.
— Привет всем!.. — протяжно произносит он, останавливаясь на мне где-то в районе моего лба. — Как проходит вечер?
— Потрясающе, вижу, у тебя тоже. — Лиам, наверное, единственный здесь полностью трезвый.
Зеленоглазый мирно кивает, так и не возвращая голову в исходное положение.
— Пойдемте петь уже, а. — Зейн закатил глаза, потянув меня в сторону сцены. — Ну? — молчание, Гарри уснул. — Да черт тебя бы побрал! — надругался он, взяв ближайший стакан с прозрачной жидкостью. — Стайлс, очнись! — смуглый без лишних раздумий выплескивает содержимое стакана в лицо парня, который моментально распахивает глаза и хмурится.
— Я об этом не просил. — фыркнул парень, опуская взгляд на сырую рубашку. Сейчас его взгляд выглядит намного свежее, чем пару минут назад. Вероятно, бодрость нахлынула. — Иди.
Спустя тысячу лет мы двинулись на небольшую сцену, привлекая максимальное внимание гостей. Договорились, что я буду исполнять строчки Найла в песнях One Direction, и на самом деле грустно, что его нет, ведь это первый раз за три года, когда парни снова выступают вместе. Мы благополучно расставились по сцене и заиграла музыка. Я сразу же уловила песню «Little Things». Сейчас кто-то будет плакать, а кто-то будет мной. Я едва могла оторвать взгляд от прекрасного Гарри, стоящего в метре от меня. Не знаю, что чувствует он, но я чувствую чертовски сильное притяжение, меня уже мутит. Я едва держусь. Мелодия звучит расслабляюще и спокойно, поэтому люди в основном просто стоят, а кто-то танцует медленный танец, причем, мужчина с мужчиной, и я почти усмехнулась прямо в микрофон, пока исполняла свою часть. Внезапно, я ловлю взгляд Гарри на себе и отвлекаюсь, причем настолько сильно, что забываю строчку песни и безрассудно мямлю слова, услышав усмешку со стороны Лиама, который сразу же поспешил мне помочь. С того момента я старалась избежать зрительного контакта с зеленоглазым, так как он действует на меня не очень хорошим образом. Когда песня подошла к концу, я облегченно выдохнула, ломанувшись к ступеням со сцены, но чья-то теплая рука остановила меня, нежно взяв за запястье и потянув назад.
Гарри.
— Я хочу, чтобы ты осталась и спела со мной. — его голос звучал спокойно и хрипло. Прямо как я и люблю.
— Спела что? — я растерялась, будто едва знакома с ним.
— Мою песню. — едва видимая улыбка на его лице, и он отпускает мою руку, возвращаясь на середину сцены.
Благо, я слушала его альбом тысячу раз и потому могу быть уверена, что знаю все строчки наизусть. Он принял довольно неожиданное решение для меня, выбрав песню «Sweet Creature», ведь я знаю, что он посвятил эту песню кому-то из дорогих людей. Ариане, если не ошибаюсь. Да, я люблю эту песню и знаю, насколько она важна для него, и я удивлена, что он решил спеть именно ее, но больше всего я удивлена его предисловию перед исполнением песни:
— У меня многие спрашивали, о ком же эта песня… — был слышен томный выдох, и парень опустил глаза в пол. — Так вот, она
о той, о которой ни разу никто не упомянул.
Могу поклясться, что мое сердце совершило сальто десять раз, прежде чем я смогла снова дышать. Гарри бросил на меня мимолетный взгляд, а затем заиграла музыка, и я дала ему петь. Я посчитала, что не могу ворваться в его песню, что только он может исполнять ее, и никто не сделает этого лучше, чем он сам. Но парень кивает мне в сторону микрофона, а сам замолкает, и мой голос заливает помещение. Я изо всех сил стараюсь не дрогнуть, не залажать и максимально красиво тянуть ноту, чтобы не подвести ни его, ни себя. И увидев легкую улыбку на лице брюнета, я расслабляюсь, дав волю своим чувствам, которые возникают при прослушивании и исполнении этой песни. Мне кажется, что «Sweet Creature» — это что-то большее, чем просто песня с мелодией и со словами. Это жизненный опыт, это взгляд на мир, это отношение к людям и оценка человека, о котором песня. И я ловлю себя на мысли, что этот человек очень хорош как снаружи, так и внутри, раз Гарри сравнивает его с «прекрасным созданием». Я улыбаюсь, заканчивая допевать припев, и он подключается ко мне. Наши голоса сливаются в нежном танце, и я теряюсь в пространстве, будто мне все еще семнадцать лет, и я никогда не ощущала такого прежде. Я чувствую, как
он прожигает меня, я едва не выдаю гортанный стон в микрофон от бессилия и беспомощности.
Он мучает меня, не прикасаясь и даже не улавливая мой взаимный взгляд. Ему не нужно, чтобы я этого хотела. Если он хочет — он получит. Следующее, на чем концентрируется мое внимание — это громкие аплодисменты и слова похвалы. Вдруг, прямо перед сценой появляется Кендалл, медленно хлопающая в ладоши, ухмыляющаяся и восторженно взирающая на Гарри.
— Мистер Стайлс, это было потрясающе. — выдает она, и я мутнею рассудком.
— Благодарю. — он ухмыляется ей в ответ, спускаясь со сцены и абсолютно не обращая на меня ни малейшего внимания.
Чувствую, как боль усиляется в районе сердца.
Мистер Стайлс, значит. Может еще «папочка», блять?!
— Заруби себе на носу, сучка, — вслух, но тихо произношу я, смотря на брюнетку максимально ненавистным взглядом, —
если он и папочка, то только мой.
***
Последнее, что я помню — это то, что напилась в стельку, а потом все как в тумане, именно потому я не знаю, что и сказать по поводу того, что я очнулась совершенно в другом доме, лежа на кровати с тремя полуголыми парнями: Зейном, Луи и Лиамом. Сама я была укутана в одеяло, очень сильно надеясь, что под ним что-то имеется, но уже через пару секунд мои желание обратились в прах. Черт!
Стремительно пробегаю глазами по небольшой, освещенной лучами утреннего солнца, комнате и пытаюсь найти свое платье, которое сразу же бросается мне в поле зрения, отбрасывая от себя блестящие тени. Тихо и аккуратно, я встаю с кровати все еще в одеяле и подхватываю рукой одежду, далее прокладывая дорогу в коридор, желая найти ванную комнату. Этот дом мне был не знаком, как ни крути. Широкие коридоры, на стенах которых висели различные картины, множество комнат и, похоже, два этажа. Снова гигантская избушка, в которой ничего нельзя найти. Что за безвкусица? В одном коридоре собраны все цвета радуги, я уж молчу про зал, в котором преобладает какой-то странный оранжевый. И опять же… картины повсюду. Кто так сильно любит искусство? Проходя по лестнице, я сильно надеюсь, что иду в нужном направлении, потому что нет сил ходить в одеяле, о которое я могу сама же споткнуться. Уставившись взглядом на закрытую дверь, я стала предполагать, что это ванная, поэтому, не раздумывая, открыла ее и вошла.
Лучше бы не входила.
В душевой кабине кто-то мылся, и уже за секунду я сгорела от стыда. Вдруг, вода резко выключилась, и слегка тонированная стеклянная дверца двинулась в сторону.
Не может быть.
— Гарри? — я удивленно вскинула брови, сжимая одеяло на груди сильнее и утыкаясь взглядом в его мокрую темноволосую макушку. — Прости, я… я не знала, что тут кто-то есть, я… — запинаюсь и смотрю куда-то в пол.
— Все в порядке, я уже закончил. — с его алого рта соскочила усмешка, и в тот самый момент я встретилась с его изумрудными глазами. — Не могла бы ты, пожалуйста, подать мне вон то синее полотенце на сушилке?
Моему удивлению не было предела.
Протянув парню запрошенное, я случайно докоснулась рукой до его влажной кожи и вздрогнула, сильно закусывая нижнюю губу. Мне становится дико душно, но я не могу сделать шаг назад. Гарри, не закрывая дверцу, просто прямо передо мной в обнаженном виде вытирается полотенцем, а позже завязывает его на бедрах, и мое сознание окончательно мутнеет. Мало того, моя голова обещает вот-вот свалиться с плеч, да тут еще и он… и похоже, это его дом.
— Ты хочешь искупаться или что? — на его лице покоится спокойная улыбка, когда он смотрит на растерянную меня через зеркало, промокая потемневшие волосы другим полотенцем.
Кручу головой, пытаясь не наблюдать, но мои глаза упорно отказываются. Замечаю, что на его правой руке прибавилась тату пальмы, совсем маленькой. И все-таки, какое у него прекрасное тело… особенно руки. Я вечно смотрела на них и смотрю сейчас, как медленно его пальцы прорываются сквозь волосы. Боже.
— Я хотела переодеться. — выдавливаю я, все еще уставившись на его мускулистые плечи.
— Просто, если тебе нужно, ты можешь искупаться, если хочешь. — он почти не улыбался.
— Спасибо. — поджимаю губы и, наконец, опускаю взгляд в пол.
В помещении образуется полная тишина, когда я задумываюсь, насколько же все неловко. Я совершенно отвлечена от внешнего мира, поэтому, когда дверь в ванную распахивается, я вздрагиваю, а Гарри так и не отрывается от своего занятия.
— Эм… — Лиам немедленно опешил, рассматривая нас обоих.
Точнее, меня в одеяле и Гарри в полотенце.
— Что тут происходит? Я помешал? — он выглядит крайне растерянно, впрочем как и я, а вот Стайлс выделился особенным спокойствием, даже не посмотрев на брюнета прежде.
Его серьезность зашкаливала. Он никогда не был таким суровым и неулыбающимся. Повзрослел? Определенно.
— Нет! — выдаю я, вскакивая со стульчика и замечая какой-то странный взгляд зеленоглазого на себе.
Я уже была готова спросить «Что не так?», но воздержалась, вовремя закрыв рот и переводя внимание на Лиама. Тот сузил брови до умопомрачения, и я не понимаю, в чем дело. Кажется, Стайлс и Пейн на дух друг друга переносить не могут, если так ненавистно друг на друга глазеют. Вернее, глазеют, стиснув зубы и напрягшись телом, будто между ними какой-то электрический заряд проходит.
— Вообще-то да, — сквозь зубы проговорил Гарольд, поворачиваясь обратно к зеркалу, — я еще не закончил, а Малия не переоделась.
— Малия может переодеться в другом месте. — буркнул Пейн.
— Она хочет здесь. — он закатил глаза. — Пусть делает то, что хочет.
— Не тебе решать, Стайлс.
— И не тебе тоже. — и тут, парень резко расслабился и повернулся в мою сторону, а тем временем кареглазый покинул ванную и оставил нас наедине. — Оставлю тебя одну. — он слегка вздернул уголками губ.
Тяжело признаться самой себе, что не хочу, чтобы
Гарри уходил. Но я не могу это исправить, не могу позволить себе взять его за руку, потому что… я боюсь его реакции, боюсь, что сейчас он совсем другой и больше меня не воспринимает.
Я боюсь своей реальности. Брюнет уходит, плотно закрывая за собой дверь, и я едва ли не бросаюсь в слезы, скатываясь по стенке на стул. Меня окутывает такая сильная боль в районе груди, что аж дыхание перехватывает. Я кусаю нижнюю губу до второй волны боли и ощущаю металлический привкус на языке. Нервы.
Когда я рядом с ним, когда он в поле моего зрения, мое сердце метается из стороны и в сторону, и я медленно и мучительно схожу с ума, теряю рассудок, умираю.
***
— Что вчера было? — спрашиваю я Лиама, который все еще напряжен и дергано ведет машину.
— После того, как ты напилась до полусмерти? — он в первый раз за полчаса усмехается, озаряясь улыбкой. — Ну… много чего произошло. — меня как водой ошпарило.
— Почему я проснулась голая? — этот вопрос родился сам собой, и брюнет не дает ответа, лишь ухмыляется. — Лиам?!
— Успокойся, Мел. — он кладет свою большую теплую руку мне на бедро. — Мы просто переспали.
