Отпечатки прошлого

       Череда скучных собеседований порядком её утомила. День за днём она упорно шла к своей цели, но пока что совершенно безрезультатно. Долги росли в геометрической прогрессии, а выплачивать их кроме неё никто не собирался. Хотя это было совместно нажитое имущество. Её семья переехала в большой город ещё много лет назад, но пока всё ещё живет на коробках, так сказать. Может, хоть сегодня они смогут позволить себе что-нибудь вроде торта? Ведь её пригласили на очень заманчивое собеседование и она ещё даже не опаздывает. — Бонни, милая, скорее! — мама провела рукой по непослушным волосам дочери. — Постарайся сегодня, хорошо? — Да, мам, — без особого энтузиазма ответила та, возвращая свои чёрные кудри на место. Всю дорогу злость съедала Бонни изнутри. Вот почему мама с папой тоже не могут найти работу? Отчего именно она должна отдавать все силы ради тех, кто сам за весь день и пальцем не пошевелил? Но эти мысли отогнал вид неприветливого особняка. Дом немного даже накренился, выглядел хмуро и нелюдимо. За огромным, но очень запущенным фасадом, не было видно дворика или сада, казалось, он ей не рад и молчаливо требует одиночества. Подавив в себе желание бежать, девушка постучала в массивную калитку. Ответа не последовало. Бонни разглядывала козырёк над воротами и заметила новенький домофон. Это её немного смутило. Ну, по крайней мере, этого маленького позора никто не заметил, вроде. Нажав на самую большую кнопочку, темноволосая девушка отошла на пару шагов. Уже через минуту к ней вышел молодой мужчина. Его пшеничные волосы немного подрагивали на ветру, а коньячные глаза рассматривали её с завидным спокойствием. Хозяин дома указал следовать за ним. Бонни только закрыла дверь, как невольно взглянула на свои руки: все пальцы были искусаны до крови. И вот так всегда! От волнения она непроизвольно начинала покусывать кутикулу, превращая собственные руки в непрезентабельного вида куриные лапки. Кажется, работодатель это заметил. — Волнуешься? — карамельные глаза мужчины сверкнули чем-то подозрительным. — Да, мистер... — Зови меня просто Гавриилом, — тот свернул, и из-за его спины показался сад. Очень восхитительный сад. — Проходи. Они оказались внутри самого особняка. Он выглядел вполне симпатичным, только всё ещё нежилым, словно уже очень много лет здесь никто не обитал кроме горничных, проводивших каждодневную уборку. Гавриил усадил Бонни на диван в темноватом кабинете, а сам сел напротив, даже не предложив чай или кофе. — Итак, как тебя зовут? — мужчина выглядел так, словно куда-то опаздывал или пытался поскорее отделаться от разговора. — Бонни Грейс, — девушка от души вгрызлась в большой палец. — У тебя есть опыт ухода за инвалидами? — Нет, сэр, никакого опыта… Но… Я обещаю очень стараться, правда. — Да это и не особенно-то нужно, — тот закинул ногу на ногу, — ну и голос у тебя, жуть просто. Ты могла бы говорить хоть немного эмоциональнее? Раздражаешь до чёртиков. — Извините… — Не-ет, — Гавриил потянулся. — Это как раз то, что нужно. Никакого опыта, никаких амбиций. Ещё и выводишь из себя одним своим видом. — Вы так не любите своего отца? — Отца? — тот улыбнулся, играя бровями. — Ник — это мой брат. — Но вы ведь так молоды… — Бонни также покусывала палец. — Мне очень жаль. — Не стоит жалеть человека, не зная его в лицо. Поверь, Ник это заслужил, — кареглазый задумался.  — Скажи-ка, Бонни, почему я должен взять на эту должность именно тебя, а не предыдущую девушку? Перечисли мне свои главные достоинства. — Я… — и тут брюнетка задумалась, — Ну, я… — Да успокойся, я шучу, — Гавриил встал. — Мне всё равно, кого нанимать. Всё равно каждая сбегает на следующий день. — Значит я принята? — Да, идём, — он подтолкнул девушку к двери. — Познакомлю с братцем. После этих слов наступил странный ступор. Бонни даже не сразу двинулась, споткнувшись обо что-то, она посеменила за Гавриилом. Они прошли через коридор в странного вида помещение: всюду стояли цветы. Невероятно, но даже в ботаническом саду штата брюнетка не видела таких прекрасных бутонов, их аромат наполнял собою комнаты: мрачные, местами грязные и изъеденные временем. Цветы прорастали, казалось, из самих стен дома или потолка. Однако девушка быстро убедила себя, что это просто такой изощрённый прием искусного садовода, ведь, как ни странно, это прекрасно гармонировало. Атмосфера царила несколько гнетущая, но в тоже время чувствовалось что-то хрупкое и беззащитное. — Он бывает несколько самовлюблённым, горделивым, грубым и… Короче, тварью, — Гавриил взялся за раздвижные дверцы. — Но если тебе правда нужны деньги — придётся его терпеть. Первое, что сразу бросилось в глаз Бонни, когда распахнулась дверь — это огромное треснутое зеркало в человеческий рост. В нём отражался мужчина, чрезмерно бледный, сидящий в инвалидном кресле. Светлые волосы редкими прядями спадали до самых плеч клочьями, словно их кто-то в бешенстве рвал или неровно срезал. Такая же жуткая чёлка закрывала глаза, неопущенные, глядящие прямо. Для инвалида он держался с неимоверным достоинством, но буквально источал боль. Адскую муку в заточении. Бонни даже схватилась за дверь, чтобы устоять — настолько близко к сердцу она восприняла отражение слишком живых голубых глаз. Только они всё ещё выдавали некоторую непокорность. Только они горели неповиновением, и отчуждением, и одновременно пугали, и пленили, очаровывали, и отталкивали. — Поздоровайся, Ник, это твоя новая сиделка — Бэнни. — Бонни, сэр… — Вообще плевать, — Гейб выудил из кармана леденец. — Вот список твоих обязанностей. Девушка приняла тонкий чёрный блокнот. Неаккуратным раскосым почерком шли инструкции к креслу, рецепты лекарств, продукты, нужные для приготовления еды трижды в день. Она пролистала все страницы, с непониманием глядя на Гавриила: — А что, если он захочет… Ну… — Подобные нужды тебя не касаются, этим занимается Захария — его врач, — Гейб указал на вошедшего совершенно седого мужчину. — Ну, развлекайтесь, знакомьтесь, да что хотите делайте. У тебя рабочий день до шести. Больно стукнувшись бедром о стол, Бонни неловко подошла к инвалидной коляске. Когда их оставили наедине, Ник больше не пытался держать так ровно голову. Он словно обмяк, совершенно игнорируя девушку. — Ну, здравствуйте, — она наконец собралась с силами. — Меня зовут Бонни Грейс. Завтра я собираюсь подписать на два года контракт. Так что, надеюсь, я здесь надолго. Молчание, казалось, подобно кислоте, разъедало комнату. Где-то наверху тикали часы, а брюнетка всё заламывала руки, не зная, что ещё сказать. Простояв так ещё пару минут, девушка раскрыла блокнот. Она пыталась прикинуть, что сейчас по времени нужно Нику. Отлично! Как раз время завтрака. В инструкции писали, что первым делом, она должна заварить овсянку и затем с ложечки покормить мужчину. Едва нашарив на столе овсянку и чайник, девушка даже нахмурилась от столь богатого рациона. Больному не давали ничего, кроме каш или овощных пюре. Ни соли, ни сахара, ни перца, ни приправ. Она тут же почувствовала себя кухаркой в тюрьме. Причем очень жестокой, но тут же хлопнула себя по лбу. Парализованным и полностью обездвиженным людям нужна особая диета. Может, Нику просто противопоказано употреблять что-то помимо находящихся на кухне продуктов. Поддерживая рукой тарелку на подносе, Бонни вернулась к мужчине. Она подняла с полки специальную подставку на коляску, чтобы можно было поставить туда тарелку. — Время завтрака, — улыбнувшись, пропела девушка и присела рядом. — Я не знаю, любите вы горячую или холодную овсянку… Но вот. Она наполнила ложечку, поднося её ко рту Ника. Вот только тот, парализованный по плечи, поднял наконец голову. Его взгляд выражал лишь ненависть. Стойкую. Озлобленную. Девушка сдавленно ойкнула, уронила в тарелку ложку и отпрыгнула. Настолько диким и бесчеловечным ей показался этот взгляд. Мужчина даже рычал сквозь зубы, скалясь и мотая грязными прядями волос. — Извините, — Бонни снова пыталась взять себя в руки. — Вам нужно поесть. — К чёрту, — шёпотом проговорил тот, но девушка не расслышала и неловко подступила ближе. Мужчина тут закричал, некрасиво растягивая губы. — Пошла к чёрту, сука! Отродье человеческое! Гнилая, проклятая шлюха! Слёзы тут же стали неприятно жечь глаза. Словно песок насыпали под веки, но Бонни не спешила что-либо предпринимать. Она примерно такого и ожидала, только нигде не было сказано, что делать в таких случаях. А такое она потерпит, по крайней мере, ей за это платят деньги, а дома она слушает это бесплатно. Так что Бонни завязала волосы: пышный, непослушный хвост торчал пистолетом, так что она снова стала листать блокнот. И вот. Пара строк, видимо от одно из сиделок: «Гавриил говорит, что если Ник отказывается от еды, то его действительно не стоит кормить. Зато в обед сам попросит. Главное, указывать ему на его место». Её тут же бросило в жар от возмущения. Это вообще законно? Человек в таком положении, а над ним ещё и так издеваются! Неудивительно, что он так себя ведёт. — Ладно. Наверное, вы сейчас не голодны. Но я убирать не стану. Когда проголодаетесь, скажите? Я разогрею, — Бонни отставила тарелку. Ответа не последовало. Девушка выдохнула и села в кресло, оглядывая комнату, она не знала, что теперь делать, по идее, до обеда она свободна. В чём тогда вообще её роль здесь? Ей платят за то, чтобы она девять часов к ряду смотрела на мужчину в инвалидном кресле? А, ну и за то, что он орёт на неё. Работа мечты, неправда ли? — Зачем я здесь? — скорее сама у себя спросила девушка. Неожиданно Ник ей ответил: — Стать слугой Сатаны.