***
Тем временем в гареме Первые лучи солнца проникали туда, куда не было позволено входить ни одному постороннему человеку — в гарем Султана Сулейман Хана, пробуждая рабынь, заставляя вернуться из мира грез и царства Морфея. Некоторые из них уже проснулись и наслаждались минутой тишины, ведь скоро придут служанки и евнухи, и тогда не будет возможности понежиться в постели, а другие продолжали видеть прекрасные сны. Только одной рабыне не хотелось ни спать, ни есть, ни пить, и эта рабыня — Дениз. Когда она проснулась, увидела, как Карин от чего-то или от кого-то убегает, и теперь она не может успокоиться. Её сердце разрывалось на части от мысли, что её подруге что-то угражает, но невольница убеждала себя, что ошиблась, что она ещё на яву увидела сон, из-за того, что проснулась, но почему-то она не хотела верить этим мыслям. — Просыпайтесь! Скоро молитва! Давайте, вставайте! Заправлейте постель! — в гарем вошла самая ненавистная калфа всего дворца — Зульфия. Все рабыни её недолюбливали с самого первого дня, а некоторым приходилось проводить часть жизни в этом серале*, но ничего нельзя было сделать — даже Хюррем Султан не могла снять её с должности, потому что Султана она устраивала, поэтому приходилось терпеть. Убрав постельное белье в сундуки, девушки, которые приняли ислам, уходили на молитву, а оставшиеся подготавливали общую комнату к завтраку. Закончив все дела, Дениз подбежала к Ханде, которая закончила молитву. — Ханде, где Карин? — хватая служанку за руку, спросила девушка. — Что значит где? У Шехзаде. А если не у него, то уже возвращается в гарем, — быстро ответила женщина, сворачивая свой платок для молитвы. — Это точно? — Давай я тебя уведу к Шехзаде Саске. Он тебе скажет, что Карин уже, наверное, в гареме доедает в завтрак. Может он и тебя сделает своей фавориткой. Будете друг другу с Карин глотки перегрызать, — в шуточной манере ответила она, садясь на диван, желая немного отдохнуть. — Ханде, это не смешно! Я видела Карин, когда проснулась! Она убегала от кого-то! Очень боюсь за неё, умоляю тебя, узнай, что с ней. — Ох, ох, ох! — вставая, прокричала калфа. — Клянусь, Дениз, если с Карин все хорошо, и у тебя просто воображение разыгралось, я брошу тебя в темницу! — Да я сама пойду туда, лишь бы с ней всё было хорошо! — глубоко вздохнув, служанка вышла из гарема и направилась в сторону покоев Шехзаде Саске, дабы узнать, где его фаворитка, но, пройдя прачечную, Ханде услышала, как кто-то плачет. Подумав, что ей показалось, она хотела идти дальше, но вскоре плач повторился, и женщина насторожилась. Подойдя к дверям, служанка медленно их открыла и, пройдя внутрь, увидела Карин, которая спряталась за сундуком, что-то сжимая в руке. — Карин… — в шоковом состоянии произнесла калфа, осматривая девушку с ног до головы. Подойдя к ней и сев рядом, Ханде поправила прядь волос рабыни. — Кто с тобой это сделал? — Махи… — она не могла сказать — невольница боялась, что её убьют, если кто-нибудь узнает об этом. — Карин, я никому не расскажу, скажи, кто с тобой такое сотворил? — Махидевран Султан… — За что? — в ужасе спросила служанка. Карин была примерной рабыней, никогда не доставляла проблем, и Шехзаде Саске она нравится… Шехзаде. — Она сказала, чтобы ты не подходила к Шехзаде, так? — Ханде, она назвала меня второй Хюррем! Почему? Я люблю её сына, я без него жить не могу! Я все отдам ради него! — Махидевран Султан тебе угрожала? — Да… Сказала, чтобы я не приближалась к Саске, иначе у меня будет выбор между жизнью и своей любовью. — О, Аллах… — в ужасе произнесла калфа, понимая, что это не шутка. Если Махидевран что-то кому-то обещает, то обязательно выполняет. — Карин, давай вернёмся в гарем, тебя осмотрит лекарь и… — Нет! — перебивая подругу, крикнула венецианка. — Ханде, ты же знаешь девушек из гарема, им только дай повод, они станут смеяться над тобой… — Хорошо… Скоро урок каллиграфии, все девушки уйдут, останется только Дениз, и я позову лекаря, так пойдёт? — Да… — Отлично, жди меня здесь, я скоро приду, — сказав это, женщина скрылась за дверьми, плотно их закрывая, а после направилась в гарем.***
Тем временем в саду Саске подошёл к кусту роз и, вздохнув их аромат, прошел дальше. Собрание дивана закончилось тем же, как и всегда. Многие Паши и Беи* спорили, говорили, что незачем в очередной раз осаждать Буду, можно просто пригрозить войнами, и ключ от города вынесут на золотом блюде, но вторая половина Совета говорила, что всему миру стоит показать мощь Османской империи. Наруто и Саске хотели высказать своё мнение, но Султан сказал, что не желает больше ничего слышать, и приказал готовить армию для повторного похода. — Суйгецу, Джуго, — в мнгновенно перед ним появились двое парней. Оба поклонились Шехзаде, а после подошли к нему ближе. — Что-то желаете, Шехзаде? Вы редко нас зовёте, — с усмешкой сказал парень с блондинистыми, почти белыми волосами и фиалковыми глазами. — Суйгецу, что за дерзость? Не забывай, кто перед тобой, — произнёс юноша с рыжими волосами и коричневыми глазами. — Заткнись, Джуго, я говорю правду. Шехзаде даже не соизволил нам рассказать про то, что у него появилась наложница. — А с чего ты решил, что я должен тебе это рассказывать? — поворачиваясь к ним лицом, спросил Саске. — Мой гарем уж точно не должен тебя интересовать. — Вы правы, — согласился пепельноволосый. — Так для чего мы Вам понадобились? Что-то случилось? — Скоро будет повторный поход на Венгрию, готовьтесь, вы поедете со мной, — убирая руки за спину, сказал Шехзаде, подходя ближе к ним. — С сегодняшнего дня мы будем проводить ежедневные тренировки. Надеюсь, вы помните, что я не люблю, когда мне поддаются и пытаются не ранить? — Конечно, — почти хором ответили слуги Шехзаде. — Когда начнём? — спросил Джуго, готовясь достать свой меч из ножен и начать тренироваться. — Завтра, сегодня у меня полно дел, возможно, придётся проработать всю ночь. — Но если Вы будете работать, что будет делать Ваша наложница одна в постели? — спросил Суйгецу, потерев рукой подбородок и сделав задумчивый вид. — Суйгецу, следи за своим языком! — крикнул Джуго, понимая, что друг может получить наказание, ведь рабу нельзя так говорить со своим господином. — Карин сегодня ко мне не придёт, зато вы оба придёте, поможете мне с работой. Глядишь, один из вас научится следить за своим языком, — немного раздражённо сказал Саске, проходя дальше своих слуг, понимая, что дальше этот разговор не стоит продолжать.***
Тем временем в комнате служанок Сакура ходила из стороны в сторону, пытаясь найти выход из безвыходной ситуации. Из глаз лились слёзы, руки нервно теребили длинный расклёшенный рукав платья, сердце с каждым мгновением билось всё меньше и меньше. Глубоко вздохнув, девушка села на свою кровать, пытаясь успокоиться, думая, что, если приведет мысли в порядок, сможет что-нибудь придумать, но ничего не получалось. Разум говорил, что надо идти к Наруто, ведь тогда её будут защищать, но сердце хотело совершенно другого… — Господи, за что мне это? Я хочу быть с любимым, но… Но я наложница Шехзаде Наруто… Мне нельзя… — встав, рабыня подошла к окну и начала смотреть на город. — В этом дворце могут убить даже за самую маленькую провинность, а я хочу совершить грех. Грех перед богом. Моё тело отдано другому мужчине, не возлюбленному, не тому, ради которого бьётся моё сердце, а совершенно чужому человеку. Пойдя у гнева на поводу, я совершила ужасную ошибку, ревность захватила моё сердце, заставила пойти к Наруто, заставила поддаться соблазну, заставила захотеть узнать, что такое любовь, ведь я никогда не чувствовала её по отношению к себе, — глубоко вздохнув свежий воздух, рабыня закрыла глаза, пытаясь хоть немного расслабиться. — Господи, умоляю тебя, дай хоть какую-нибудь подсказку, помоги мне… Ты помогаешь всем людям, помоги же и мне… Прошу…***
Тем временем в гареме После завтрака девушки в гареме сделали уборку и ждали, когда за ними придут слуги, чтобы те отвели их в класс для занятий, но большинство из них хотели пропустить урок, надеясь на то, что Ханде калфа или Зульфия калфа не будут проверять всех присутствующих на занятии. Многие рабыни уже вовсе забыли про урок и начали обсуждать сплетни и придумывать новые. Только одна Дениз была неспокойна. Вестей от Ханде и Карин не было, что заставляло её волноваться. Вскоре в общую комнату вошла служанка и приказала всем невольницам идти в класс. Многие рабыни с неохотой повиновались и, встав в ряд, ушли. Ханде взяла Дениз за руку, не давая уйти. — Что-то случилось? — удивлённо спросила девушка. — Пошли, поможешь мне. — Лучше скажи, что с Карин, умоляю. — Кому говорю, идём! — сквозь зубы проголосовала служанка, уводя Дениз не понятно куда. — Зачем мы пришли в прачечную? — спросила девушка, подходя к дверям комнаты, а после, открыв её, увидела Карин, которая пыталась успокоиться. Платье было испорчено, волосы запутаны и… Кровь… — Господи… Карин… Кто с тобой это сделал?… — Сейчас это не важно, лучше помоги ей дойти до своей комнаты, а я схожу за лекарем, — сказав это, калфа вышла из прачечной и направилась в сторону лазарета, а Дениз помогла встать наложнице Шехзаде и вместе с ней направилась в гарем.***
Тем временем в покоях Хюррем Султан Сюмбюль ага подошёл к покоем своей Госпожи и, дождавшись разрешения войти, прошёл в комнату. Подойдя к своей Госпоже, которая расслаблялась массажем, он поклонился и осмотрел часть комнаты, где находилась Хюррем. Одна служанка читала книгу, в которой рассказывалась история древних легенд, другая готовила кофе, остальные делали массаж рук, головы и плеч, а сама Хасики сидела с закрытыми глазами, наслаждаясь спокойной минутой. — Госпожа, — произнёс он, вновь кланяясь. — Что-то случилось, Сюмбюль? — даже не посмотрев в его сторону, спросила женщина, понимая, что её слуга принёс нехорошие вести, и совсем скоро даже массаж ей не поможет расслабиться. — У меня есть для Вас хорошие вести, Султанша. — Сюмьбюль ага, за последние дни самая хорошая новость — Сакура стала наложницей Шехзаде, я не думаю, что какая-нибудь другая новость сможет меня также обрадовать. — Сможет, Госпожа моя, сможет, — эти слова заставили Хюррем открыть глаза и посмотреть на своего самого верного слугу серьёзным взглядом, выясняя, правду ли он говорит. Поняв, что евнух не лжёт, женщина глубоко вздохнула. — Что же случилось? — Госпожа, это информация не для лишних ушей… — сказал, Сюмбюль, косо смотря на служанок. — Выйдите все, — рабыни мгновенно вышли из покоев, оставляя евнуха и Султаншу. — Говори уже! Иначе моё терпение лопнет! — Госпожа, сегодня Махидевран Султан пыталась убить наложницу Шехзаде Саске и пригрозила, что убьёт, если она ещё раз подойдёт к нему. — Что? Я не ослышалась? Она пыталась убить наложницу собственного сына? — Да, Госпожа моя, это так, я сам это видел. Хвала Аллаху, они меня не заметили. — Махидевран сделала большую ошибку, она не понимает, что Саске больше не ребенок и не станет такое терпеть. Он обязательно поссорится с ней, покажет, чтобы она не лезла в его жизнь, я в этом уверена. В этот момент Сакура исполнит роль пешки, — Хюррем встала с места и подошла к небольшому столику, на котором стояла партия шахмат, которая была почти не тронута, но несколько фигур не хватало, — столкнет двух братьев друг к другу и заставит их враждовать между собой, — взяв одну фигуру, женщина скинула в сторону коня соперника. — После этого король лишится своего слона, а слон — это поддержка. Саске потеряет любовь отца, и тогда Наруто станет Султаном, ведь, как известно, Сулейман хочет видеть на троне моего сына…***
Вечер. Гарем. На этаже фавориток. Покои Карин Карин сидела перед зеркалом и смотрела на своё отражение, пытаясь найти какой-нибудь изъян на своем лице, кроме шрама на виске, который, возможно, останется. Позади неё стояла Дениз, помогая привести волосы в порядок, что выходило крайне трудно — волосы слишком сильно запутались. Платье, которое было на Карин сегодня, рабыня отдала на тряпки, а сломанную диадему оставила, надеясь, что ювелир сможет её починить. Ханде калфа ушла, чтобы принести Карин ужин, ведь невольница категорически отказывалась выходить из своих новых покоев, желая избежать насмешек от других рабынь. — Кто же такое с тобой сотворил? — в очередной раз спросила Дениз, пытаясь узнать, что же такое случилось. — Это не важно… — Нет, важно! Ты наложница Шехзаде, никто не смеет так с тобой общаться! Надеюсь, что он уже знает об этом и принял необратимые меры? — Дениз, я тебе в тысячный раз говорю, что это не важно! Самое главное, что я жива, так ведь? — Возможно, ты права… Ладно, что ты хочешь сегодня надеть для ночи с Шехзаде? — Я не пойду сегодня к нему. — Что? Почему? — удивлённо спросила черноволосая, ведь раньше венецианка никогда не отказывалась идти к Саске. — Дениз, ты хочешь, чтобы он увидел меня в таком состоянии? Я не хочу этого, и пока моя рана не заживёт, я не буду к нему ходить. — Но… Если появятся другая… — Другой не будет! — повернувшись лицом к подруге, рабыня недовольно на неё посмотрела. — Я не потерплю других! Буду только я! Саске будет только моим! — Карин, это не тебе решать, а ему… — Дениз, я добьюсь того, что он не посмотрит ни на одну девушку, кроме меня! Если нужно будет, я начну убивать соперниц! — повернувшись вновь к зеркалу, невольница глубоко вздохнула и уже спокойно сказала. — Других не будет, буду только я. В сердце и в ложе у него буду только я. Даже сам Бог этого не изменит!***
Тем временем в комнате служанок Сакура стояла перед зеркалом и застёгивала колье, после, расправив все складки на платье, рабыня взглянула на себя в отражении и, поняв, что она готова, взяла платок. Темно-бирюзовое платье, которое отлично подчеркивало талию рабыни, и такого же цвета платок. У декольте было немного кружева. Закрепив платок небольшой диадемой, невольница вышла из своей комнаты, у которой её ждали евнухи и служанки. Через пару минут девушка уже направлялась в покои Шехзаде, пытаясь натянуть улыбку счастья, чтобы не выдать свои печальные мысли, но не получилось. Больше всего хотелось расплакаться и уткнуться в подушку, а лучше всего — рассказать кому-нибудь о том, что у неё на сердце, но этого делать было нельзя. Ведь если кто-нибудь узнает о её проблеме, она тут же услышит приказ о своей казни, а этого ей меньше всего хотелось. Уже подойдя к дверям покоев юноши, у Сакуры получилось улыбнуться, и как только она получила разрешение войти, прошла в комнату, а после, присев в поклон, произнесла: — Шехзаде…