Сессия в условиях Талига

Моя бедная рука заживала очень долго. Слишком долго для обычного укуса. Или это меня крысы не кусали никогда? Хотя, если вспомнить, что эти милые зверьки являются переносчиками всяких болезней… Но Рокэ вмешался вовремя, за что я ему был очень благодарен. Всего два дня сидения в своей комнате и стенаний вперемешку с ворчанием на крысу, и уже можно выходить. Этому я был рад. Врач, худой и спокойный пожилой человек, сказал, что еще бы немного и пришлось бы бороться с серьезным заражением. А особняк был хорош, куда лучше, чем надорский замок — одна моя комната в сто крат уютнее. И кровать мягче. И вообще. Но даже несмотря на все это великолепие — как-то скучно сидеть в комнате и смотреть в окно на то, как Его Светлость Алва гуляет по саду. Это я загнул, конечно — в саду Рокэ появился всего один раз, а так его вообще дома не было. Загулял эр Алва, видимо. На третий день Рокэ вернулся и изволил со мной поговорить. Точно. На тот раз была назначена беседа и она бы прошла, если бы не укус Энн. Тем не менее, когда мальчик-южанин позвал меня к эру, я посадил крысу в карман. Ничего против она, судя по всему, не имела, и вообще была само спокойствие. — Больше не кусайся, — буркнул я скорее с напускной строгостью, чем со злостью. Крыса посмотрела на меня умными черными глазками и ничего не ответила. Я спустился в кабинет Рокэ Алвы, снова посмотрел на веприные головы, хмыкнул. Затем повернулся к хозяину особняка. Тот восседал в накрытом черной шкурой кресле и пил вино. Блин, хорошо они здесь живут, а! Ну ничего. Наберусь у него различных премудростей, наведу в Надоре порядок — не хуже будет. — Садитесь, юноша. Итак, начнем с ваших обязанностей. Их у вас нет и не будет. Меньше, чем оруженосец, мне нужен только духовник, которого у меня, к счастью, не имеется. Тем не менее три года вам придется жить под моей крышей. Вы вольны распоряжаться своей персоной, как вам угодно, но поскольку вы — мой оруженосец, вам придется соответственно одеваться. О вашей одежде позаботятся слуги. Глаза у вас серые, а волосы темно-русые, так что черное и синее носить сможете. Деньги у вас есть? Насколько мне известно, дела в Надоре идут не лучшим образом… — Подождите, — я немного обиделся, — то есть вы меня не будете ничему учить? — Нет, — развел руками Алва, поставив перед этим бокал на стол, — а надо? — Надо, — ответил я решительным кивком, — чтобы меня как-нибудь на дуэли не постигла участь отца. Будь я девушкой, обязательно шмыгнул бы носом, но это не полагается. Герцог должен быть грозным, твердым и незыблемым. И, ожидая ответа, я погладил по спинке Энн, что выбралась из моего кармана и, не удержавшись, плюхнулась мне на колени. Рокэ хмыкнул насмешливо, посмотрев на нас. Надо будет узнать, когда у него день рождения и презентовать ворона, чтобы не выпендривался. — На линии у вас будет шанс выжить, но этому надо учиться. Так что будем заниматься фехтованием, если вы того желаете. — Где? А? Здорово! — обрадовался я. — И пожалуйста, завтра, когда мы поедем на день рождения Ее Величества, оставьте крысу дома. Это животное во дворце будет выглядеть несколько некуртуазно. — Хорошо. — Так, на чем мы остановились? — он поднял бокал с вином и посмотрел на свет. — Ах да. За деньгами обращайтесь ко мне. За лошадью к Пако, который вас позвал сюда. За всем остальным к Хуану. В неприятности можете влезать, сколько душе угодно, если хотите. — Ага. — Свободны. Вот такой разговор получился. Мне очень понятно указали на мое место, хорошо хоть буду обучаться фехтованию и не страдать всяческой ерундой. Интересно, как там Эстебан? Завтра во дворце увидимся и поговорим, а то наверное страдает, бедный. Можно предложить ему махнуться эрами, но нет, цивильный комендант фехтовать не научит. А мне просто жизненно необходимо это занятие, потому что умирать второй раз в молодости не хочется. Утром мне принесли черно-синюю одежду — точно по размеру. Одеваться было неудобно: побаливала рука, крутилась рядом Энн, попискивая и привлекая к себе внимание, а следовало поторопиться, как сказал Пако. Но вот, наконец, я разобрался с этими старинными тряпками и стал точь-в-точь как паж-переросток с какой-нибудь картины. Потом посмотрел на кровать — там лежала корочка засохшего сыра. — Спасибо, — поблагодарил я крысу, — я принимаю твое извинение. Та радостно пискнула в ответ. И, должно быть, очень оскорбилась, когда я вышел из комнаты, заперев дверь на ключ. Но мне сейчас не до крысиных переживаний — опаздывать и навлекать на себя тем самым гнев эра Рокэ очень не хотелось. Хотя он и не злился, а сидел со спокойным видом на спине черного чудовища. Рядом боязливо переминался с ноги на ногу мой Баловник. — По этикету Лучшие Люди являются во дворец в сопровождении семейства и оруженосцев с пажами, — рассказал Рокэ. — Первое мне посчастливилось избежать, а вы потерпите. После церемонии можете погулять. — Слушаюсь, эр Рокэ, — промямлил я. — И да. Пожалуйста называйте меня монсеньором или господином Первым маршалом. Мне все равно, но другие вас не поймут. — Слушаюсь, монсеньор. — Отлично. Поехали. Дворец, к которому нас скоро привезли наши кони, был поистине прекрасен. Ай да зодчий, его сделавший! Я разглядывал это белоснежное и утонченное великолепие с таким огромным восторгом, что Рокэ, слезая со своего Моро, посоветовал мне не ловить ворон, несмотря на то, как они прекрасны. Но вот мы во дворце. Господи, народу-то сколько! И все разряжены так, что ужас. Аж глазам больно. Я с трудом успевал не отставать от эра и вертеть туда-сюда головой. Но когда меня пару раз едва не сбили с ног, я предпочел оставить себе только первое занятие. А Рокэ, еще минуту назад шагающий вперед бодрой летящей походкой, остановился, чтобы потрепаться с каким-то полным человеком. — Добрый день, Рокэ. Мы надеялись, вы хотя бы сегодня измените черному. — Приветствую вас, маркиз. Уверяю вас, я могу выразить свою любовь к Ее Величеству иным способом. — Побойтесь Создателя, Рокэ. Никто в этом и не сомневается. — Радует, что в этом государстве есть хоть что-то, в чем никто не сомневается. Мое почтение, маркиз, идемте, Ричард. — Ой! Вы наконец обзавелись оруженосцем. Все были просто поражены, — приставучий маркиз поперся за нами, задыхаясь. — Я тоже был поражен. Единодушием Лучших Людей и уважением, кое оные испытывают к Его Высокопреосвященству. — И все же. Зачем вам понадобился оруженосец? Или все дело в его фамилии? — Хотите упасть с лестницы? — любезно осведомился маршал. — Создатель! Разумеется, нет! Но, Рокэ, мне казалось, вы не считаете меня своим врагом. — Не считаю, потому и спросил. В противном случае вы бы уже летели. Идемте, Ричард. Я был впечатлен этим разговором. Как это называла Мирабелла? Мы с Рокэ — кровники. Кровные враги, то есть. И снова вернулся вопрос: зачем он меня взял? Впрочем, ладно. А куда мы идем, если уже во дворце, среди людей, собравшихся праздновать? Непонятно. Нам дорогу преградили гвардейцы в черно-белом, вооруженные алебардами, но увидев эра, пропустили. Я шмыгнул внутрь. Мы оказались в чьих-то покоях или нет? А, да. Больше походит на королевскую приемную. Как зовут королеву, кстати? Вспомнил. Катарина, ага. Бледная женщина неподвижно сидела и смотрела в зеркало, пока служанки делали ей прическу. Симпатична, даже очень, на Фабианов день я ее не рассмотрел поближе. Но в королев, да еще и замужних, влюбляться не стоит. Потом проблем не оберешься. Застыв за спиной у Алвы, я тупо смотрел на волну ее густых пепельных волос. — Мы всегда рады видеть Первого маршала Талига и его оруженосца. Ага, рады. А как на Фабианов день выбрать, так ваш братец взял оруженосцем другого. Конечно же, просто в восторге видеть меня здесь. Хотя, как знать. — А, да. Я забыл ему сказать, чтобы оставался в приемной, — Рокэ скользнул по мне равнодушным взглядом. Ух ты блин, а ведь правда. Меня же сюда не звали. Пойду-ка я. Объяснив Рокэ, что в таком случае лучше гордо удалиться, я покинул будуар и вздохнул облегченно. А потом, неловко топчась рядом с гвардейцами, слушал, как Катарина восторгается каким-то подарком Алвы. Что он ей подарил? А, какая разница. Вот то, что мимо меня шныряли всякие подозрительные личности в будуар, вроде Штанцлера и кардинала, немного смущало. Что за проходной двор здесь устроили? Там, понимаешь ли, королева одевается, а они… Да, настроение у меня было ворчливым — я чувствовал себя не на своем месте. Какое-то время они самозабвенно бубнили друг на друга. Штанцлер — на Алву, Дорак — на обоих. Потом появился король. Господи! ЭТО называется королем? Какой кошмар. Правильно Мирабелла говорила, что правит не эта развалина, а Дорак. Ладно, буду ждать дальше, пока они наговорятся. Оллар и королева покинули будуар первыми. Под ручку. Затем выплыл степенно Дорак, перебирая четки. Ладно хоть не под ручку с Алвой, а то тут всякого можно ожидать. В хвосте плелся грустный Штанцлер. Старый и больной человек. Ну, а я побрел за всей этой компанией, вроде бы за своим эром, а так непонятно. И на меня начали пялиться девушки. Начинаааается. Мы остановились на покрытом ковром возвышении, с которого открывался великолепный вид на зал, без сомнения, бывший гордостью создавшего дворец архитектора. Высокий, полупрозрачный купол поддерживали два яруса белоснежных колонн, разделенных легкой галереей, обнесенной кованой серебристой оградой, столь изящной, что снизу она казалось кружевом. Паркет был украшен великолепным орнаментом. Между колоннами висели изящные люстры, казавшиеся невесомыми, хотя на них ушло немало хрусталя и бронзы. Их Величества уселись в обитые бархатом вызолоченные белые кресла, Дорак занял черное. Кансилльер и Первый маршал встали за спиной Фердинанда, а я пристроился где-то рядом с эром. Фердинанд Оллар принялся нудно бубнить, как один преподаватель с нашего первого курса. От неожиданности я потянулся к карману — за ручкой. Машинально, но там у меня висел на поясе кинжал. Кардинал Сильвестр, заметив это движение, посмотрел на меня задумчиво и строго. Я отдернул руку, пожал плечами и сделал насколько возможно виноватое лицо. Блин. Надо быть осторожнее, если не хочу загреметь в местную крепость-тюрягу. А название забыл.