Сессия в условиях Талига

Оноре стоял на коленях перед эром Рокэ. Тот спокойно пил вино. Я же сидел в кресле и, дремля, видел глюки про Закатную башню из Варасты. Все нормально, ла. Привычная милая повседневность. В Талиге все спокойно… спокойно… — На меня лучше не рассчитывать! — изрек Рокэ, лениво разглядывая агариссца. — Но, господин маршал, вы же можете остановить это безумие? — вопросил тот с мольбой в голосе и во взгляде. — Могу. Но не хочу. Я не Всеблагой, не Всемилостивый и даже не Милосердный, можете не смотреть на меня так. Ричард, я просил вина, не спите. Молча встав, я потянулся к кувшину. Надо молчать, потому что уже отличился и здорово. А ведь так и подмывало заступиться за бедолаг. Интересно, они и впрямь отравили детей? Если да, то надо их судить, только по-человечески, а никак не отдавать лигистам, которые, кстати ушли. Рокэ убедительно поговорил с ними — жаль, что я, затолкнутый в особняк, не слышал его доводов. Налив ему вина, я взглянул на монсеньора — его страшный взгляд показался почти черным. Иногда этот человек меня пугает своей внутренней силой. — Но ведь гибнут невинные, — безнадежно прозвучала очередная попытка Оноре призвать моего эра к совести. — Невинные гибнут всегда. И отправляются в Рассветные Сады. Разве это плохо? Он хоть сам понимает, что несет? Я нахмурился, но даже если бы эр Рокэ заметил, вряд ли бы его это задело. А Оноре продолжал вещать про братьев, про Создателя, который придет и наградит всех, кто находится в беззлобии. Алва и бровью не повел, хотя в ответ завернул шутку юмора про морской огурец. Растение такое местное, растущее на дне море. И тогда Оноре действительно скис, а, чтобы не терять авторитета в глазах Виктора и Пьетро, назвал монсеньора еретиком. — Нет, святой отец. Я простой безбожник, — искренне и честно ответил Рокэ, допивая вино. — Ричард, собирайтесь. — Куда? — Кажется здесь хотели, чтобы я остановил побоище? — он встал и потянулся за колетом. Ура! Но стоп, а как же девочки? Осторожно уточнив у Рокэ этот щекотливый вопрос, я услышал в ответ резкие слова о том, что в доме останется десяток кэналлийцев плюс Хуан. Кажется, он мне еще не простил наличие детского учреждения в своем особняке. Ладно, потом поговорим… Шмыгнув к себе, я надел колет и кирасу, обулся. Грядущее приключение обещало быть увлекательным и столь же смертоносным, как и война. Впрочем, беспорядочная резня на улицах даже хуже войны. Агарисских страдальцев мы оставили в доме, здесь для них безопаснее. А сами отправились в город. Моро и Сона ржали и недовольно переглядывались, словно жалуясь друг другу на чересчур бедовых хозяев. Вместе с нами выезжал кэналлийский отряд в двенадцать человек. Хм… посмотрим, что из этого выйдет. Я посмотрел на эра и не смог сдержать восторженной улыбки — тот успел нарядиться в парадный мундир и маршальскую перевязь, а на плечах белый атласный плащ. — Хуан, не открывать ворота и убивать всех, кто будет ломиться, — распорядился Рокэ. Мы направились на улицу Мимоз. Где-то что-то жгли, я поморщился — защипало в носу и заслезились глаза. Не нравится мне, что Рокэ Алва пошел против Дорака, это значит, что мои планы находятся на грани срыва. Но кошки с ним, надо будет — сам их помирю. Кэналлийцы зажгли факелы и мы поскакали к казармам. Меня охватил непонятный страх, что если цивильный комендант, как и Штанцлер, где-то затихарился, то пострадает и Эстебан. Глупые опасения, конечно, но в такое смутное время все может случиться. И Леворукий… Впрочем, ладно! Отставить те мысли! Между тем мы подъехали к блестящим воротам казарм и Рокэ постучался в них пистолетом. Оригинально, однако. По ту сторону ворот засуетились, заметались — наконец открыли. Я увидел, как на заднем плане мечутся люди в красно-белых мундирах. Ага, жареным запахло, Первый маршал с инспекцией приехал! — Теньет Давенпорт, — отдал честь какой-то молодой человек. — Что происходит в городе, позвольте узнать? — Волнения. — А вы в казармах. Чудесно. — Так ведь господин комендант не дал никаких указаний, — поспешил оправдаться теньет. — А он сейчас у себя в апартаментах. Вот наглец, а! Впрочем, в таком случае я могу быть спокоен за Эстебана, лишь бы бедняга без приказа не сунулся в город наводить порядок. Он может. Вздохнув, я перевел взгляд с Давенпорта на Алву, а тот махнул рукой. — Поедем к цивильному коменданту, Ричард. Теньет, поднимайте людей. Пусть все оденут праздничную одежду и боевые кирасы. Откуда-то выскочили полковник Ансел и полковник Морен — надо будет запомнить. Хотя, это просто, на первый взгляд. Тем более, раньше я их видел — на церемонии награждения Проэмперадора. И вот такой веселой компанией мы все направились в апартаменты Килеан ур-Ломбаха. На какой-то момент я даже почувствовал облегчение. — Чем могу служить? — уточнил побледневший мерзавец и гад, позабывший Родину. Впрочем, я излишне пафосен. Замерший за его спиной, как я за спиной Алвы, Эстебан, хмурился и кусал губы. Он, наверное, хотел бы выглядеть невозмутимым, но мне казалось, что его бросили в этом городе на произвол судьбы. Потому что семья уехала в Эр-Сабве — отсидеться. Ну ничего. Здесь у него есть я. — Могу я узнать, почему вы заперлись вместе с гарнизоном, когда на улицах волнения? — ровно спросил Алва. — Попросил Его Высокопреосвященство, — наверняка Килеан врет от всей души. У Штанцлера, видать, научился. — Куда-то делся отравитель Оноре, а епископ Авнир его ищет. Но вы не беспокойтесь, лигисты следят за порядком! Да-а-а… следят… И за порядком, и за беспорядком. — Так, понятно, — Рокэ небрежно махнул рукой. — Вы, видать больны и бредите, к вам пришлют лекаря, а полковник Ансел вас заменит. — Но я здоров! — Значит, вы предатель. Иного не дано. Попросив перо и бумагу, Рокэ сел за стол и написал временное отстранение Килеана от обязанностей. Эстебан едва заметно улыбнулся — он презирал своего эра. Я тоже не в восторге от этой личности. И, прежде чем уйти, кивнул ему в знак поддержки и пожал руку — вряд ли Алва разрешит мне взять его с собой. Я уже и так отличился — с Энн, Феншо, монахами, сестричками. Надо знать меру. Цивильный комендант выпучил глаза: видимо не ожидал, что мы с Эстебаном все еще друзья. Праздник Святой Октавии начался весьма оригинально. Рокэ оставил Ансела и полк гарнизона в казармах, куда-то разослал еще нескольких людей, оставил наблюдателей, а себе взял три роты. Нас много, мы не пропадем! Из кармана время от времени выглядывала крыса Энн, с любопытством поглядывая на снующих туда-сюда по улице хвостатых собратьев, а потом недовольно фыркала. Запах гари ей не нравился тоже. Оу, труп. Я вздрогнул и остановился вместе с эром, а Давенпорт осветил его факелом. Эти выродки закололи беднягу! Страх-то какой. Морен сказал, что его сбросили с крыши уже мертвым. Брр, ненавижу религиозных фанатиков. По пути кэналлийцы сцапали двух мародеров, что тащили с собой предметы роскоши и неумело пытались оправдаться. Рокэ поднял пистолет и застрелил каждого из них в упор, после чего бросил мне пистолеты. Меня затрясло. Как?! Почему их нельзя судить? Они же не лигисты, а просто решившие поживиться идиоты. Но ведь мародеры же. Но, с другой стороны… Бессмысленные и глупые смерти и неясно, кто тут прав. — На разбирательства времени не было. Берите роту и ведите к восточному концу Золотой, я пройду к западному. Там посередине что-то вроде площади, гоните своих мародеров туда, а я пригоню своих. Проверяйте дома. Удирающих и лезущих в драку — убивать на месте. И отправьте три роты на Золотую улицу. Золотая улица… Вот блин, а я там карас оставил… Эх, не видать торкским друзьям подарков, видимо. — Юноша, расслабьтесь, — Рокэ глянул на меня. — Мародеров лучше убивать на месте. По веревкам, протянутым с помощью петель от земли до высокого и толстого сука каштана, мы поднялись на ограду монастыря. У меня захватывало дух, но лезть было увлекательно и интересно — главное не переломать ноги при прыжке. Мы торопливо направились вслед за Алвой куда-то между старинных зданий. Но это же не Золотая улица! Так и подмывало спросить: «Куда ты завел нас, Сусанин?». И вот, наконец, долгожданная остановка. Тяжело дыша, я смотрел, как кэналлийцы взламывают дверь черного входа. Церковь! В нос ударило сильным запахом воска, я увидел иконы и цветные витражи. Красиво — сразу вспомнилась экскурсия по историческим местам Питера. Но надо думать о деле. А что делать-то? — В двери пройдет четверо, строимся по четверо в ряд. Выйдем — перестроимся по двенадцать. Четверо к дверям, Ричард Окделл, не отставать и не спать на ходу! — Я не сплю, эр Рокэ, я дремлю. Усмехнувшись, монсеньор отодвинул засовы, а кэналлийцы навалились на двери. Удалось! Мы смогли выйти на Золотую улицу. Все, с этих пор я отказываюсь сомневаться в гениальности Рокэ Алвы. Тут же кто-то выстрелил по бегущим мародерам, однако я уже старался на это не смотреть — отвел взгляд. Зато очень скоро моим глазам открылись не менее печальные картины. Разгромленная лавка, сорванная с петель дверь, убитые женщины. Рокэ молча шагал, чеканя шаг и подняв подбородок — он был спокоен, холоден и зол. А потом — сюрприз на нас сверху полетели горшки. — О, Создатель что-то буйствует, — проговорил я, радуясь тому, что все в шлемах. Вслед за этим убили шестерых мародеров — это как раз те, что кидались горшками. Теперь мне их вовсе не жалко и даже непонятно, что вообще на меня нашло. Их стали убивать снова и снова, а я храбро смотрел на это. Вдруг навстречу нам выскочила женщина — сюрприз номер один. Рокэ велел мне ее успокаивать — сюрприз второй. Так, что еще будет? Ага! Рокэ вытянул руку, крепко сжимая мушкет, и положил человек пятнадцать сразу. Из одного дома вывели около десятка связанных человек. Из другого — шестерых. Женщина, которую предоставили моим заботам, резво удрала куда-то. Это какой-то кошмар и единственное, что удерживало меня от истерики — пристрастие к черному юмору. Ведь в прошлой жизни я ни с кем не воевал и почти не дрался, а здесь… Здесь страшно, черно и муторно, здесь даже монсеньору, каким бы распрекрасным он не был, ничего не стоит убить человека без суда и следствия. А ведь времена, в которых жил Святой Алан, были еще более жестокими и злыми. Ну вот за что это все? Впервые мне очень сильно захотелось домой. В тело студента Димы Сергеева, который вот-вот получит допуск к экзамену по истории. Или не получит. Скорее — второй вариант, потому что мертвецы экзамены не сдают… Но хотение хотением, а здесь люди бежали, кричали, топтали награбленное и брошенное, спасали свои шкуры. Мы же продолжали идти и со временем мое отчаяние растворялось, будто его и не было. И — вышли. Однако, здравствуйте. Раздался мушкетный залп, когда мы оказались на площади Блаженного Хьюберта. Посреди нее кто-то установил высокое красное кресло на разложенном роскошном ковре, а ближайшее пространство было завалено телами убитых и добычей. Тут и скамеечка для ног и жаровни с углями. Мне стало противно. Рокэ Алва молча пнул кресло, опрокидывая его. — Ансел, поймайте мне эту пакость, — велел он. Надо было спросить, что делать мне, но Рокэ, увидев мою растерянность, решил, что надо обратиться к разоренным ювелирам. Для дачи показаний. Да, теперь точно не видать моим друзьям колец. Ничего, позже закажу и пришлю. Тем более, что мысли о подарках быстро выветрились из моей головы, едва я узрел несчастных людей: дрожавших, в крови, в разодранной одежде. Дети плакали, взрослые матерились. Кошмар… Вскоре выяснилось, что здесь побывали и насильники. Уроды… Я дрожал — то ли от ночной прохлады, то ли от ярости, то ли от всего и сразу. Делать было нечего, хотя очень хотелось помочь этим несчастным, но эр Рокэ от себя не отпускал. Хотя чем я мог быть ему полезен? Солдаты угощали людей вином, чтобы те успокоились и отвлеклись, лекари оказывали первую помощь. Я бестолково топтался на месте. Ой, какая-то маленькая девочка в ночной рубашке ходит одна. И нетронутая никем, и… где ее родители? Присмотревшись получше, я сделал вывод, что красавицей ей не вырасти, ну да не в красоте счастье. Может характером она ангел? Ангел посмотрел на меня крайне сурово, пустым и холодным взглядом. Брр, дети так не смотрят, кроме тех, в которых вселяется демон, согласно фильмам ужасов. Побродить по площади, что ли? Заглянуть в ювелирную мастерскую, вдруг там не все потеряно? Зачем мне это надо, я не знал, но поперся. Мне даже какой-то теньет выделил двоих солдат. Отлично, глядишь и кольцо найду… А может к эру вернуться? Ох! Я ступил через порог и замер, увидев мастера Бартолемью мертвым. Ювелиру пробили голову. А на стене нарисована пегая кобыла. Вот так и вспомнишь сказочку для Дейдре, так и побегут мурашки по коже. — Впустите! — пискляво потребовала девочка в ночной рубашке, подойдя к открытой двери. — Я тут живу и это все мое. — Ты бы хоть оделась, девочка, — посетовал я. Проигнорировав замечание, мелкая нахалка бросилась в дом. Солдаты — за ней. А я… а я принялся искать кольцо. Не то, чтобы оно мне очень нужно, но хотелось чем-то занять руки и отвлечь мозг. А то совсем в панику впаду. К счастью, все ящики пусты, частично сломаны, стало быть мародером я не стану. Девчонка обнаружилась быстро — выбежала через черный ход, да еще и показала нам язык, улепетывая. Ей бы у Эдит и Дейдре поучиться манерам! Ох, а вот и монсеньор — пойманных мародеров и уличенных насильников собрался вешать, причем вверх ногами. И правильно. А я снова услышал Скалы — когда в первую перевернутую и свисающую с дерева дергающуюся тушку полетел камень. Ударился о кромку фонтана. — Жажду крови! — сообщил мне то ли этот булыжник, то ли тот, что под ногами. — Эй, Повелитель, чего испугался? Не твоей же, ну. Ну и дела… свихнуться можно. Видя мое состояние, какой-то военный протянул мне флягу с касерой. Огненная жидкость обожгла горло. Проснулась Энн, высунулась и, глядя на меня умными глазками, запищала, видимо, желая поесть. — Позвольте представиться. Теньент Варден, Рэми Варден из Эпинэ. Леворукий бы побрал Килеана, чего он ждал?! — Не знаю. Самому интересно… — Крыса у вас симпатичная. Странно, что не удрала с сородичами. Также я узнал от нового знакомого, что насиловали и грабили не черноленточники, а молодцы со Двора Висельников. Невольно вспомнив «Собор Парижской Богоматери», я нервно усмехнулся. Шабли, помнится, вещал о чем-то подобном. Плагиат, он такой плагиат. А вообще, я понял, что этот мир — альтернатива нашей Земли. — Мы нашли Авнира, — сообщил запыхавшийся гонец, — но он епископ Олларии… Так нельзя. — А я Первый маршал Талига. Так, вешайте насильников и уничтожьте Двор Висельников к утру. Их короля тащите на площадь Леопарда. Марш выполнять. Тем временем нам сообщили о подкреплении — ехал Эмиль Савиньяк со своими людьми. Мне для успокоения вручили касеру. Еще немного и монсеньору придется тащить меня на руках. Но вот, уже наверное конец всем ужасам, потому что кэналлийцы одержали победу над разбегающимися лигистами. Авнир орал благим матом. Ну, что у него прекрасно развиты голосовые связки, уже ясно. Хорошо, хоть остальные не возникали. Вот только особняк Ариго объят пламенем и это выглядит ужасно. Хоть бы в нем людей не осталось… Я прикусил губу. А Рокэ с самым невозмутимым видом направился к особняку. Что он задумал? Пойду-ка я за ним следом… Мы остановились возле фонтана, украшенного каменным леопардом. Красиво… — Ансел, — эр Рокэ прервал мои мысли, — оставайтесь здесь, не отпускайте наших праведников, а я вернусь. И… прыгнул в фонтан. Окунулся, подставил голову и плечи под струю, взял перевязь и потопал в горящий дом. Это что, вообще? Застыв на месте, я растерянно хлопал глазами, не желая смерти эра. Эй, куда он?! Разулся, бросил шпагу, полез в окно. Стекло кокнул рукояткой кинжала. Я смотрел на это страшное зрелище, находясь в ступоре, и крик отчаяния застыл у меня в горле. К щекам прилила кровь, бросило в жар, словно я полез за ним следом. Деловито и громко забил набатный колокол. Святая Моника! Размеренный медный гул не походил на беспорядочные ночные вопли, напротив… Колокол оповещал, что стража взялась за дело, защищая город от огня. Плюнув на инстинкт самосохранения, я рванулся навстречу жаркому воздуху и рыжей беспощадной стихии, но какой-то кэналлиец схватил меня за плечо. — Стойте, сударь.! Соберано знает, что делает! Но вот, эр Рокэ вышел. Явление Ракана народу! С почерневшим, правда, лицом, но зато живой! А рубашка испачкана тоже. Но зато живой! Я едва не бросился ему на шею, но в последний момент заметил клетку с вороном. Этот странный человек лазил в дом за птицей? Блин, я так растроган!.. А отважный спасатель птиц тем временем сел на перила, открыл дверцу клетки и выпустил буйного спасенного. Тот же захлопал крыльями и взмыл ввысь. — Вы сошли с ума! — сообщил Ансел. — Вы хоть понимаете… — Понимаю, но родичей спасать надо, — отмахнулся Рокэ, надевая мундир. Тут подвели Авнира. Наконец-то корень зла будет уничтожен. Что же монсеньор с ним сделает?.. — Ваше Преподобие, я нашел в доме кое-что интересное и намерен показать это вам. Думаю, это именно то, что вы искали. — Отродье Леворукого! Пособник еретиков! Изыди! О, Господи, опять?! — Не хочу, — весело ответил Алва. — Идемте, я провожу вас. Первый этаж еще доступен. Они направились к крыльцу, вошли рука об руку, а мне было велено остаться. Ну вот. Я ведь тоже хочу посмотреть! Хотя страх меня не отпустил — жуть-то какая. Эр Рокэ, не покидайте меня, а? Я же пропаду без вас совсем! Но вот, наконец он вышел — без Авнира. Сунул между бронзовых ручек брошенный кем-то лом. И тишина… — Где епископ, монсеньор? — голос Ансела дрожал. — В далеком путешествии. Я кое-что показал ему. — Что? — обрел я дар речи, протягивая эру платок. — Смерть. Отойдемте, господа, сейчас сюда обрушится балкон.