Сессия в условиях Талига

После того, что мы с эром пережили, было просто необходимо, не доходя до особняка на улице Мимоз, постучаться в один из нетронутых огнем и мародерами домов, чтобы попросить немного времени на отдых. Так мы и сделали — я, Рокэ, его люди и Эмиль Савиньяк. С последним надо поговорить о девочках, но пока я пошатываюсь от усталости и опьянения, а мозги в кучку. Один из офицеров постучался, дверь открыла несимпатичная женщина средних лет и слегка настороженно разрешила нам войти. Потом посмотрела на монсеньора и прямо-таки расцвела. Неудивительно. — Холодно-то как, — посетовал Эмиль шепотом, идя за мной. И то верно, впрочем, дареному коню в зубы не смотрят. К тому же мне хотелось просто упасть на какой-нибудь стул и вытянуть ноги. Мы оказались в полутемной комнате, где находились несколько человек. Старушка, юноша и девушка примерно моего возраста, еще двое детей. — Прошу прощения за вторжение, — пояснил Савиньяк, — но мы очень устали. Вы не могли бы открыть шторы? Шторы отодвинули и в комнату хлынул яркий свет солнца. Отлично. Девушку представили, как Селину, но я не особо заинтересовался ей. Как-то слишком похожа на Катарину, хоть и красивая. Парня звали Герард, а их мать — Луизой и она была вдовой. Имена детей я тут же забыл. — Здравствуйте, — поздоровался я с Герардом. Надо новые знакомства заводить, в конце концов. — Разрешите представиться, Ричард Окделл, оруженосец монсеньора. — Сударь… Вы оказываете нам большую честь… — пролепетала Селина — Не стоит, — я улыбнулся. — Мы тут не местные… Просто Герард хочет служить в гвардии… — Хм? — я повернулся к юноше. Захотелось сделать доброе дело, если я с монсеньором в основном бездействовал. — Вы хотите служить в кавалерии? — Да хоть где-то… А маршал Ариго не отвечает. Я писал ему. — Могло и не дойти… — я недолго поразмыслил над тем, как далеко меня пошлет монсеньор, если я припрусь к нему с очередным прошением на тему защиты несчастных и обездоленных. А, была не была! — Герард, пойдемте к монсеньору. И пришли — в гостиную, где находились Рокэ и Эмиль, сидя за столом. И тут, стоя перед монсеньором, что-то быстро пишущим, я понял, что мой словарно-выпрашивательный запас почти иссяк. Но ладно. Буду действовать спонтанно… — Кхм. Монсеньор… — В чем дело, Дикон? — Эмиль отставил высокий бокал. — Приехал Морен? — Нет, монсеньор, тут такое дело… Герард мечтает служить в гвардии, — выдавил я, — но его письмо не дошло до маршала Ариго. И Рокэ начал задавать ему каверзные вопросы на тему умений и способностей, но, судя по добродушному тону и одобрительному, видимо согласится все устроить. Я не слушал, лишь смотрел на Эмиля умоляюще. Девочки — вот, что важнее всего для меня сейчас. Обратиться к Эмилю? Во время чужого разговора будет невежливо, придется ждать. — Хорошо, значит поедете в Торку, к маршалу фок Варзову, а ко мне зайдете за рекомендацией в конце лета. Ваше полное имя? — Герард-Жозеф-Ксавье Арамона-ли-Кредон. — Сын капитана Лаик? — Да, монсеньор. Спасибо вам! Хм, и даже вроде не в отца пошел — значит, приличным человеком станет. Хотя от характера тоже многое зависит. Но я был удивлен встретить сына Арамоны здесь. Остается надеяться, что измываться в будущем над подчиненными он не станет. И я собрался обратиться к Эмилю снова, но опять облом! Торопливо топая, пришел Морен. Блин. — Монсеньор, мы поймали короля Висельников и его подчиненных. — Отлично, — Алва встал из-за стола, — пойдемте, юноша. Королем оказался обычный низкорослый и неприметный тип. Даже обидно. Впрочем, на Робин Гуда я даже не рассчитывал. Рокэ отобрал у него ошейник после долгого и нудного трепа. Золотая конская подкова. Опять лошади! Слишком много их для последних суток. Потом было много другой болтовни и приказов Рокэ Алвы, в смысл которых я уже не вникал. Слишком устал, измотался, впечатлился. Даже сам эр понял это по моему печальному виду. — Ричард, поезжайте домой и расскажите отцу Оноре о моих зверствах Как я добрался до особняка, не помню, но только и сумел, что переступить через порог. Дальше мне захотелось тихо сползти по стенке, но откуда ни возьмись вышли, аки серые мыши, монахи в капюшонах. — Ричард Окделл, — отец Оноре дотронулся до моего плеча, — спасибо тебе и Рокэ Алве. Мы покидаем этот гостеприимный дом. Я отплачу злом за добро, если останусь в его доме. Король и кардинал рано или поздно потребуют выдать отравителей. Хоть я и невиновен, видит Создатель, в гибели детей. Счастье-то какое! Алиллуйя! Меньше огребу от монсеньора. Надеюсь. — Прощай, Ричард Окделл. Слушай свое сердце, верь ему, а не чужим словам! Уши и даже глаза можно обмануть, сердце — никогда. Да пребудет над тобой милость Создателя. Будь благословен, сын мой, будь благословен сей дом и его хозяин. Скажи герцогу, что Создатель читает в сердцах наших лучше нас самих и что Его не обманешь, прикидываясь злым. Я провел в Олларии две недели и встретил лишь одного, прикрывшего слабых и воспротивившегося сильным. Рокэ Алва — щит, ниспосланный Создателем. Если он не спасет безвинных, их не спасет никто. Прощай, Ричард Окделл, и помни, пока душа твоя знает сомнение, ты слышишь голос Его. Провожать их у меня не было сил и желания, тем более надо было еще встречать Рокэ и Савиньяка, наливать им вино и все такое. Я доплелся до кабинета эра и плюхнулся в кресло. Господи, как же я устал… А когда подтянулись Рокэ с Эмилем и его братом-близнецом, вроде немного приободрился. И даже спать не хочется, хотя всю ночь пробродил по улицам Олларии. Еще повезло, что монсеньор догадался о бегстве Оноре и КО, так что вопросов не задавал. И за бокалом вина один близнец рассказывал другому о ночных похождениях. Я же сидел в кресле, с трудом веря в то, что ужасам пришел конец. Эмиль требовал «Вдовьи слезы» — ему принесли. Я же больше не мог оттягивать разговор и вертеться в кресле, словно подо мной находился тот самый ездовой еж. И, когда Эмиль подал мне бокал, наполненный янтарной жидкостью, пришлось решиться. — Эр Эмиль, — промямлил я, потупившись, — я не мог бы попросить вас об услуге?.. Мои сестры… — О да, Эмиль, — подал голос Рокэ, — сделай милость. Насколько я знаю, графиня Арлетта живет в одном из замков Сэ, не могла бы она стать опекуном малолетних сестер моего оруженосца? В моем доме, как ты сам понимаешь, им не место. — А графа Савиньяка спросить? — уточнил Лионель с напускной строгостью. — Брось, Ли, — его близнец рассмеялся. — Матушке все равно скучно. Так что, я отвезу девочек к нам. — Спасибо! — оживился я. — И вам, монсеньор. — А что же с третьей сестрой? — спросил Алва, задумавшись. — Не оставлять же девушку в склепе. Я займусь этим. Разговоры далее пошли долгие и веселые, но в конце концов я опьянел так, что едва смог подняться с кресла. Вокруг все кружилось, качался пол, так что пришлось опуститься на четвереньки. Господи! На ковре красные отпечатки подковы без гвоздей! Протрезвев и написав по приказу Алвы письмо Герарду, я потер гудящие после пьянки виски и тяжело вздохнул. Кажется, все проблемы решены, однако что-то нагнетало. Умчался в неведомые дали эр Рокэ, уехали девочки, сердечно со мной попрощавшись, а я совсем не знал, чем заняться. Может, съездить во дворец? Но к кому? Только если Штанцлер примется вещать вдохновенно речи о Великой Талигойи, а мне еще с прошлого раза во как хватило. А Рокэ, наверное, в этом же дворце с Катариной развлекается. Не хочу я этого видеть, увольте. Вывод: надо пойти к кардиналу, что-нибудь новое послушать. Хорошо, что я к моменту выхода из поместья понял всю абсурдность идеи. Ну что я ему скажу? «Здрасте, я иностранный шпион Д’Артаньян, хочу стать гвардейцем»? Но недолго я скучал и бродил по городу в поисках то ли приключений, то ли проблем — однажды мне встретился в одной из таверн Валентин Придд. С покерфейсом протянул мне письмо, пробубнил несколько официально-сухих любезностей и стал обращать на меня внимания не больше, чем на соседний стол. Ну и пожалуйста. Тоже мне — глубинный обитатель. А письмо заинтриговало… «Герцог Окделл! Нам сообщили, что вы озабочены судьбой своей сестры и намерены испросить аудиенции, дабы ходатайствовать о приглашении юной Айрис ко двору. Мы готовы принять вас сегодня в три часа пополудни в том же месте, что и прошлой весной. Пребывающая к вам и вашему семейству в неизменном расположении Катарина Ариго!» Хм. Ладно, я уже полюбил риск в этом мире. Наверняка королева опять начнет вещать о своей тяжелой женской доле. Ладно, посмотрим по обстоятельствам. В этот раз я направился в аббатство Святой Моники без Штанцлера, а лошадь оставил в ближайшем к реке трактире. Попросил никому не показывать, потому что больших денег стоит, а конокрадов вон сколько развелось. Не стоило палиться. Спустившись возле Данара к калитке, я кивнул матери Монике. — Вы помните дорогу, герцог? Вас ждут. — Да, разумеется. И я пошел по тому же пути, что и в прошлый раз. Где-то рядом косило сено, поэтому стоял сильный и непривычный запах. Солнечные лучи и тени акаций. Клумбы и скамейки. А вот и Катарина — сидит и терзает голубой легкий шарф. В прошлый раз была веточка бедного куста акации. Может, у бедняжки невроз? Может, посоветовать ромашечку заваривать и на ночь читать сказки про ездовых ёжиков? Кстати, могу издать сборник. — Здравствуйте, Ваше Величество, — пробормотал я, остановившись в паре шагов от неё и отчего-то чувствуя себя очень неловко. И на всякий случай поклонился. Судя по тёмным кругам под распахнутыми голубыми глазами, у неё и правда бессонница. — Я всегда рада Окделлам… — Моя жизнь принадлежит Вашему Величеству, — решил я сморозить пафосную глупость и заодно поиграть в наивного дурачка. Чтобы узнать, чего от меня хотят. — Нет, Дикон, твоя жизнь принадлежит Талигойе. Да и моя тоже. — Ваше Величество, что случилось? — Ты не хочешь больше называть меня Катари? — вздохнула женщина. — Я понимаю. Наверное Рокэ Алва успел рассказать обо мне много грязного и отвратительного. Он всегда откровенен, когда пьян. В чём-то она права, но Рокэ ничего не говорил. Впрочем, спорить не буду — послушаю ещё. Далее Катарина вещала что-то о столичном зле, не переставая теребить бедный шарф. Я слушал вполуха. Опять открыт сезон гадостей про семью Алва? Все к этому и идёт. А потом Катарина стала рассказывать про Эгмонта и я навострил уши. На них тут же стали осторожно нанизывать лапшу, которую я успевал аккуратно стряхивать. — «Ваше Величество, — хотела сказать я, — вы так похожи на святого Алана!». Представь, я забыла и то, что святой Алан был при жизни Повелителем Скал, и то, что он не был олларианским святым. Ууу… Что там говорил Станиславский по этому поводу? Впрочем, не надо делать столь скептическое лицо. Проще, Дима, проще… В процессе повествования о никчемном короле, который бесплоден, и Алве, который насилует и унижает Ее Величество, был разорван несчастный шарф и сломана зелёная веточка акации. Хм. Кажется, Катарина переигрывает. А в трагический рассказ про жёсткое совокупление, едва ли не в присутствии Штанцлера, на столе как-то не верилось. Не садист эр Рокэ, ну. Одним словом я смутился. Но Айрис пообещали призвать ко двору. Ура! — Ваше Величество, — я почувствовал, что у меня горят уши, — всё в ваших отношениях наладится. Все будет хорошо… Ведь как ни крути, а Дима Сергеев в теле Ричарда Окделла — не семейный психолог.