Сессия в условиях Талига

Мой путь до жилища Робера Эпинэ лежал долго, а потом, как во сне, я разговаривал с каким-то бароном, чью фамилию фиг выговоришь, и, узнав, что оный Эпинэ переехал в замок Сакаци, счел за лучшее ехать туда. Наконец, добравшись до места, я мог поклясться, что назавтра уже и не вспомню, как прибыл сюда и какими путями ехал. Вообще, все было, словно во сне. Как только не свалился с Соны, не знаю, даже Энн что-то присмирела и затихла. К замку Сакаци я подъехал ранним утром, восторженно глядя на местные владения. Прекрасная здесь природа, замок — чудо архитектуры. Ну, наверное. Могу и ошибаться, тем более, после столь долгого пути любая лачуга дворцом покажется. Меня тут не ждали, я сразу понял это по мелькнувшему в глазах Робера удивлению. — Дикон? Откуда?! — спросил он, крепко обняв меня за плечи. А что, собственно, ответить? «От верблюда»? Вряд ли Роберу известны такие животные, да и вообще невежливо. Придется отвечать правдиво, но помнить, что все сказанное может быть потом использовано против меня. Вздохнув, я принялся рассматривать носки своих сапог. — Из Талига, — проблеял измученным барашком. — Что-то случилось? — тут же изменился в лице мужчина, будто слегка испугавшись. — Или ты по посланию Алвы? Что он хочет? — Да, он просто… — я ненадолго замялся. — Послал меня сюда. А я думал, вы в Алате… Больше сказать и нечего — как вспомню, что творил в кабинете Штанцлера, так приливает к щекам кровь и в дрожь бросает. Это тогда я перед эром хорохорился, а сейчас так стыдно, что ужас. Но Роберу потом расскажу, а то признаюсь сейчас и погонит он меня прочь. — Потом о делах в таком случае! Янош позаботится о лошади, — приняв такой ответ, кивнул Робер. — Дикон, ты голоден? В ответ я кивнул. Хоть и стыд не проходил, а есть хотелось сильно. Сэкономить решил данные в дорогу деньги и почти весь путь с мужественным видом отворачивался от гостиниц и таверн. Теперь еле на ногах держусь. И всё же я не удержался, задав вопрос: — Робер… Ты не знаешь, что в Олларии? Только бы новости не были столь впечатляющими, что долетели и досюда. В идеале — ничего не известно, никаких слухов. Застыв, я смотрел на мужчину с легким страхом на душе. А вдруг знает? Вдруг сейчас начнет мне выговаривать? Оно, в общем-то, заслуженно будет, но лучше я все хорошее о себе, узнаю, выспавшись и покушав. — Не знаю… — Робер снова удивился и взглянул на меня. — Думал, ты знаешь, ведь приехал оттуда. — Да, но потом я был в Агарисе, — поспешил я исправить недоразумение. — И не сразу поехал сюда. Пока то, пока это… Если бы не барон Хогберд, не знаю, как нашел бы вас. — И как тебе барон? — неожиданно заинтересовался Эпинэ. — Простите, но у него физиономия жулика, — поделился я своим мнением, решив, что хуже уже не будет. Здесь нет ни Катарины, ни кардинала, поэтому можно нести все, что захочется. Лишь бы не переборщить с правдой. — Хогберд — редкая сволочь, так что ты прав. Вы с ним говорили? Ты сказал ему о причинах поисков? — Сказал, что искал тебя, — отозвался я бесхитростно. Робер мне показался очень хорошим человеком — добрым и понимающим. С монсеньором, да простит меня эр Рокэ, было хорошо, но я никогда не знал, чего от него ожидать в следующий момент. А Эпинэ гораздо проще, с ним можно говорить о чем угодно, не взвешивая каждое слово. — Заходи, — я не сразу заметил, что во время разговора мы подошли к его комнате. — Садись. Я тут живу. И давай уже на «ты» перейдем… — Угу… — шмыгнул я носом, увидев раскрытую книгу, гитару и бутылку вина. Мне что, местное Мироздание будет до конца дней напоминать о неудавшейся попытке спасти монсеньора?! Но я все-таки сел на стул и постарался оставаться спокойным и невозмутимым. Почему-то стыдно казалось объяснять Роберу о произошедшим. Ведь Алва спас ему жизнь и теперь он ему, наверное, благодарен. А я… а что я? Всего лишь идиот с недостатком фантазии и здравого смысла, вечно желающий всем помочь. Ладно, разговоры потом, а пока надо вернуть Роберу его кольцо. Первым делом… Я полез в карман и скоро протянул Эпинэ перстень с красной молнией. — Что это? — удивление в его голосе невозможно было подделать. Тадададам… Однако, здравствуйте. То ли он свою родовую стихию не узнает, то ли Штанцлер наврал. Ну, а я… черт возьми, а как я мог определить, врет он или нет? Даже если бы я обладал детектором лжи, вряд ли в этом мире они действуют. Ладно, чего уж сейчас сокрушаться и расстроено сопеть аки простуженный вепрь. — Это твое, точнее твоего отца, — сообщил я, чувствуя, что что-то идет совсем не так, потому что слишком убийственно Эпинэ молчал. — Когда в вашей семье женщины вели себя недостойно, то позволяли мужчинам отравить себя. Чтобы избежать позора и все такое… — Дикон, — он покачал головой, — в нашей семье никогда не было отравителей. Я, во всяком случае, о таких вещах не слышал. Кто тебе сказал? — Август Штанцлер. — Он ошибался. Потом поговорим об этом, — выдавил из себя Робер. — Ладно, а что делать с кольцом? — Можно продать… Я нажал на камень и открылся тайник. Потом закрыл его. Нет, такую вещь продавать нельзя — еще попадет в дурные руки. Прикусив щеку изнутри, снова подумал о том, что сильно ошибся. Ну хватит. Если постоянно об этом думать, можно свихнуться на нервной почве. И, услышав вопрос о том, что велел передать эр Рокэ, я вздрогнул. Что отвечать? А, к чертям и к кошкам! Признаюсь, как есть. Повинную голову и меч не сечет. Ну подумаешь, наорет он и выставит меня за дверь… Или не выставит? Ладно, сожалеть о сказанном буду потом. И, набрав полную грудь воздуха, я собрался говорить. Однако, увы, не дали. Открылась дверь и вошли пожилая веселая женщина с черными кудрями и высокий блондин, смеющийся, очевидно над какой-то шуткой. Это кто? Какие-то важные люди, судя по всему. А! Хогберд рассказывал о принцессе Алати и об Альдо. Должно быть, они и есть. — Где мой верный вассал? — сверкнул белозубой улыбкой Альдо. «А у Рокэ лучше получается», — подумал я, все еще сжимая машинально в руке злосчастный перстень. — Здесь, монсеньор… — других обращений в мою память тогда не пришло — слишком растерялся. — Никаких «монсеньоров», — категорично отказался парень от почестей, продолжая улыбаться. — Меня зовут Альдо, а будешь называть меня иначе — отрублю голову. Когда стану королем. О как. Интересно, собственноручно? И королей, вообще-то принято называть титулами, он это хоть знает? С виду неплохой человек, но… что-то меня в нем настораживало. То ли слегка бесцеремонный, хоть и дружеский тон, то ли знание того, что он не является истинным Раканом. Ладно, не стоит судить человека, едва увидев. — Королем он станет, — грудным голосом произнесла женщина, отмахнувшись от смешливого внука. — Не путай мальчишку. Тебя зовут Ричард, — обратилась она ко мне. — А я бабушка этого балбеса, называй меня сударыней. Оу. Не знай я этого раньше, решил бы, что они — мать и сын. Чудесная женщина, как кажется на первый взгляд. Но, почему, глядя на нее, я невольно вспоминал историчку? Свят-свят-свят! — Так, несите вино, — решительно распорядилась Матильда, — а вы, молодой человек, прекратите жаться! Я еще не понял, прекратить жаться или нет, а вот Энн, судя по копошению в кармане, решила, что пора. Из кармана высунулась хитрая крысиная мордочка, на которой так и читалось: «а не устроить ли мне променад во-о-он по тому столу?». И, выбравшись окончательно, побежала, цокая коготками. Остановилась и понюхала воздух. Сыр почувствовала, что ли? А, нет, не сыр. Робер-то ушел, а его питомец остался и с шуршанием поднялся по скатерти на стол. Остановившись друг против друга, они принялись друг друга оглядывать. Так, теперь надо следить за Энн получше, а то крысиное семейство тут будет совсем некстати. — Это Клемент, — представила мне его принцесса Алати. — Я знаю. Мы в Сагранне познакомились, — ответил я, протянув руку, чтобы погладить серую шерстку Клемента. Однако тот не обратил внимания на ласку — продолжал нарезать круги вокруг хвостатой подружки. Судя по тому, как они неразлучны, следить за их поведением придется не только мне, но и Роберу.