***
Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро! Того же мнения придерживался и я, направляясь из особняка Рокслеев во дворец. И ничуть не жалел, что жил со своими вассалами. Первое время перебивался в особняке Робера Эпинэ, однако злющие аки волки южане достали сверлить меня недовольными взглядами и шептать за моей спиной. Такие выстрелят в спину убегающему и не поморщатся. Ну их. Я честно пытался подружиться с Карвалем, но ему хоть кол на голове теши. Встанет в позу, набычится, чтобы пробормотать нечто нечленораздельное, а потом постарается уйти. А Роберу жаловаться последнее дело, у него и своих проблем хватает. — Заходи, — развалившийся в кресле Альдо был доволен, бодр и весел. — Как дела? — Хорошо, — промямлил я неуверенно, оглядывая королевский кабинет. Раньше я здесь ни разу не был, да и не впустили бы. — Ты по-прежнему живешь у Рокслеев? Да ты садись, не маячь перед глазами. — Угу. Вассалы же. — Ты не кисни, Дикон. Общаться с Робером, это, конечно, хорошо, но он тебя с нужного пути сбивает. Ты меня слушай, — посоветовал псевдо-Ракан, снова улыбаясь. Ага, щас. Вот бегу, падаю, теряю тапочки и нахожу их белыми. — Я верну старые порядки, — распинался белобрысый болтун. — Не кабитэлские — гальтарские. Золотые земли вновь станут единой империей. Не будет никаких гайиф, гаунау, фельпов, только Золотая Талигойя от моря до моря. Ну, Повелитель Скал, что скажешь? Я бы сказал, ух как сказал! Но сквернословить во дворце — как-то не есть хорошо. Правила приличия и все такое. Поэтому пришлось промолчать, но вытаращить глаза, имитируя восторг от каждого услышанного слова. — Вижу, согласен, ну и слава истинным богам! Глава Великого Дома должен жить в собственном дворце, а не в гостях у вассала, пусть и верного. Кто захватил дом Окделлов? — Дедушка продал особняк, — протянул я, разглядывая с преувеличенным вниманием начищенные до блеска подсвечники, — а потом его снесли. Вроде. Точно не знаю. — И теперь у его внука нет угла в столице, — Альдо покачал головой с видом расстроенного доброго дядюшки. — Ты год жил в особняке Алвы. Так селись там, — не дожидаясь моего согласия или отказа, он взял перо и что-то написал на листе бумаги. — Вот, держи дарственную. Только гони в шею кэналлийцев. Мда. Кто еще кого погонит, после того, как из-за меня эр Рокэ едва не помер… Хотя Хуан наверное почувствовал, что запахло жареным и уехал спешно. — Так что? — поспешил поторопить меня Альдо. — Хорошо, — согласился я с тяжелым сердцем. Оно и правда к лучшему. Пусть я, чем кто-то другой найдет письмо. — Я могу взять в особняк Айрис? — Конечно, Дикон, — Ракан спорить не стал. — Смотри, — отодвинул он занавеску. — Солнце… Это наша с тобой судьба, Дикон. Свет, тень и снова свет. Ох ты блин, того и гляди руку и сердце предложит! А что? Вдруг начитался гайифщины и взбрело ему в голову, что однополые браки были в моде в Гальтаре? Но нет, про Робера заговорил. Кажись, обошлось. — Эпинэ всю жизнь терял тех, кого любил: отца, братьев, друзей, деда, мать… И чем меньше у него остается близких, тем больше он боится. Не за себя, за нас с тобой, за Матильду, за своих южан… Его б воля, он запер бы нас всех в сундуке, а сам бы сел сверху. С пистолетом. Хорошо, что воли Робера на это нет, а то мне в сундук совсем не хочется. Даже, если в нем будут дырки для поступления воздуха. — А теперь, Ричард, давай поговорим о твоей даме, — важно начал Альдо. — Вы уже виделись? — Нет, мы расстались, — я взглянул на блондина чистыми и честными глазами. — Точнее как. Она осталась в Алате. И я не знаю, когда сможем встретиться снова. — То есть это не Марианна? Слава Создателю! — Нет-нет, — я рассмеялся. — Но герцог Окделл не может жениться на гоганни, какой бы распрекрасной воспитанницей Матильды она не была. Повелители женятся на благородных. Ты же не хочешь, чтобы про тебя ходила дурная слава, как про Рамиро-Предателя? — Я люблю ее, — пришлось насупиться. — Тверд и незыблем, Ваше Высочество. — Хорошо, — Альдо с неприязнью вздохнул. — Я подумаю. Тут открылась дверь и заглянул гвардеец. Кого бы не принесло, очень вовремя. А то не хочу спорить с белобрысым болваном, он же как баран упертый! — Ваше Величество, герцог Эпинэ. По вашему приказу. Ой, уже Величество. А короноваться ты когда успел, Величество белоштанное? Я с надеждой огляделся на вошедшего Робера — тот как всегда хмур и невесел. Полностью разделяю его состояние. Пройдя в кабинет, сел в свободное кресло. Альдо снова улыбнулся мне. — Ричард, отправляйся домой. Устраивайся, отдыхай. А мы к тебе потом в гости придем, — огорошил Альдо на прощание. — И не забудь взять солдат.***
В особняке многое из предметов роскоши исчезло, да и не нужно оно мне. Едва переступив порог дома, я велел нескольким солдатам остаться, а сам опрометью кинулся в свою комнату. И снова все осмотрел. Пыльные ящики стола, сундук, место под периной — все могло служить тайником. Но ничего отыскать не удалось. Что же теперь делать? Единственной, казалось бы верной мыслью, было обживать особняк, но нет. Я не стану выбрасывать отсюда вещи монсеньора, потому что готов сделать все для его возвращения в свой дом. Но кабаньи головы в его кабинете все-таки снял, потому что оставить их — значит насмехаться над собственным гербовым животным. Из кабинета исчезло многое: гитара, оружие, деньги и еще кой-что по мелочи. Драгоценной мелочи. Коней в конюшнях не осталось, но это и правильно, что сбежавшие кэналлийцы их забрали. Нужно же за животным ухаживать. Оглядывая кабинет, я задумчиво погладил по голове вылезающую из кармана Энн. Хорошо, что хоть Моро мне не предложили, покататься, а то с Альдо станется. Не знаю, как поступил бы настоящий Окделл в этом теле, но я мародерствовать в этом доме не собирался. Пусть буду жить здесь среди кэналлийских предметов роскоши и каданского оружия, пусть здесь не будет моих родовых цветов. Зато совесть чиста. Но вот заказать одежду для себя и для Айрис придется. Одолжу деньги у Альдо, а там посмотрим, как дела пойдут. И да. Надо написать в Надор, чтобы Мирабелла не ехала на коронацию. Им с Айрис нельзя встречаться. Как только провернуть сей финт ушами, если Штанцлер в Багерлее? Реджинальда, может, позвать? Я дернул за серебристый шнур, вызывая слугу, и очень скоро появился Джереми Бич. После смерти Люра этот товарищ перешел ко мне. С чужого плеча скинули парня. Почему-то мне казалось, что моральным уродам служат лишь моральные уроды, но Джереми еще не дал серьезного повода сомневаться в себе. — Монсеньор? — Найдите виконта Реджинальда Ларака. Он должен жить у церкви Святой Иларии. Мне отчего-то стало страшно. Должен жить! Если бедолагу не коснулись те бесчинства, что творились сейчас на улицах города. То одного застрелят, то другого зарежут. Пока еще единичные случае, а потом что? — Да, монсеньор. Печальную персону Реджинальда проводили в особняк через час-другой, а до этого времени я с кислым видом попивал хозяйское вино, размышляя, кого бы пригласить на коронацию. Вряд ли Рокэ обидится за такую малость. Но вот, слуга сообщил, что Реджинальд пришел. А насчет коронации — да пусть все, кто в стране, и приезжают. Чарльз Давенпорт, правда, вряд ли пожелает, он в бегах… — Дикон, мы так давно не виделись. — Ага, давно. Садись, поговорим… — наверное нужно было радоваться, но я чувствовал себя растерянным и одиноким. — Хочешь вина? — Да… — Наль протянул руку к бокалу. — А что за вино? — «Вдовья слеза». Прекрасное вино. — Лучше быть не может! — Может, наверное, — вздохнул я устало. — Слушай, мне нужна помощь. Слишком долго рассказывать, но Альдо Ракану на троне не место. Как и Оллару. Есть человек достойный править. — Дикон… — в маленьких глазках Наля сверкнуло уважение. — Ты понимаешь, что со мной будет, если ты кому-нибудь сболтнешь? — Примерно да. Я так рад, что ты разделяешь мое мнение, Дикон, — зачастил «кузен». — Я живу в Нижнем городе, там такое творится… Солдаты без спроса заходят в дома, грабят, принуждают женщин… А люди хотят жить как раньше. Помнишь Октавианскую ночь? У меня внутри все похолодело. — Им не нужна великая страна. Поедем по Олл… по Кабитэле? Я покажу тебе. — Хорошо, — я сделал еще глоток вина и отодвинул бокал. Внутри все полыхало от злости. — Поехали после Совета. Просто я не должен вызывать у Альдо подозрений. И виновные будут наказаны.