Сессия в условиях Талига

После всех передряг и переживаний выздоровевший Робер Эпинэ пригласил меня в гости и так сложилось, что за окном сгустились сумерки, а мне совсем не хотелось возвращаться одному в пустой и негостеприимный особняк. Там все напоминало о бывшем эре и о невольном предательстве, которого могло и не быть. Держа в руках бокал вина, я смотрел в черный квадрат окна и медленно начинал дремать. Робер сидел напротив меня и молча наблюдал, как посветлевший шкуркой Клемент с аппетитом кушает смоченный в соусе кусочек хлеба. — Айрис сказала, что Клемент стал отцом, — изрек Робер. — Да? И сколько их? — я невольно улыбнулся, вспомнив Энн, которую пришлось передать в руки «сестры». — Семь крысят. Все бодры и веселы, и аппетит у них, — Робер отпил вина и посмотрел на невозмутимого отца семейства, — хороший. Рассеянно глядя на золотые молнии, украшавшие большинство украшений, я хотел верить в то, что недавно случившееся здесь было всего лишь страшным сном. И что я почти проснулся. Но нет, эти посиделки — всего лишь затишье перед бурей, что должна обрушиться на всех нас в скором времени. От мирных мыслей меня отвлек чей-то торопливый топот. — Монсеньор, — в кабинет заглянул сержант Дювье, — тут у черного хода стоят старик и мальчик в капюшонах. Говорят, они к вам. Ой, крыса! — Вы раньше не видели крыс? — не упустил я случая поддеть южанина. Не Карваля, так этого. — Познакомься, — Эпинэ ухватил зверя за хвост, — это Клемент. А этих двоих пригласи сюда. И пусть никто их не увидит. И Дювье ушел, так и не ответив на мой подкол, лишь одарив мрачным взглядом. Пожав плечами, я вернулся в кресло, отпил вина и даже не подозревал, что ждет меня через пару минут. Очень скоро в коридоре снова раздались шаги, теперь приближались к кабинету трое. — Монсеньор очень устал, не задерживайте его, — раздался голос Дювье. — Мы будем кратки, как краток зимний день, — пообещал тому старик. Омг… это все равно выходит несколько часов. Наобещали, называется. Вглядевшись в темные фигуры, я почувствовал, как сердце стало учащенно биться. Рядом со стариком в черном плаще стояла прекрасная Мэллит. Худенькая, бледная, она молча смотрела на меня большими золотистыми глазами. Больше всего хотелось подбежать к ней и порывисто обнять, но я не торопился проявлять эмоции. Сначала надо узнать, для чего они приехали. — Я знаю вас, сударь? — спросил Робер, посмотрев на пожилого человека. Я совершенно точно вас видел, но не могу вспомнить где. Тот кивнул, пробормотав что-то утвердительное. — Мы проделали долгий путь, но я вижу на руке блистательного золото… — тихо произнесла Мэллит, а потом посмотрела на меня и слегка улыбнулась. Кажется, счастлива, что я остался верен ей. Ну, а как я мог поступить иначе? — Да, я обручен и счастлив, — с готовностью ответил Робер, тронув браслет. — Но чем я могу вам помочь? Вы выбрали не лучшее время для путешествий. — Его выбрали вы, — покачал головой старец. — Простите, — Робер прикрыл глаза руками, — я соображаю хуже, чем раньше. У меня была лихорадка. Молча подойдя к Мэллит, я все-таки обнял ее, не желая больше ждать, и напуганная, уставшая девушка прильнула ко мне, прижавшись. Она искала у меня тепла и защиты. Только сейчас я остро осознал, как все это время мне не хватало ее после Сакаци, но ей и правда не стоило приезжать. Глядя на наши обнимашки, Робер покачал головой и ухватился за край стола. — Мэллит, ты опять оделась мальчишкой, — посетовал Эпинэ. Я помнил это. Кажется, в прошлый раз Матильда вычислила в этом «юноше» девушку, ставшую сиротой. И все, что мог сделать, это прижать девушку к себе покрепче, обняв за худенькие плечи. Она молча уткнулась лицом в мое плечо, и вдвоем мы выслушали короткую тираду Робера о том, как здесь опасно для Мэллит. Не спорю, но что ей оставалось делать еще? — Юная Мэллит пришла за помощью в дом достославного Тариоля, — пояснил старик. — Сын моего отца отдыхал под кровом достославного, готовясь продолжить путь, и продолжил его вместе с названной Залогом. Время зажгло свечу, и горит она быстро, а мир наш — сухая солома и пыль летящая. Что касается прочего, то опасность названной Залогом грозит везде и негде. Ее несет в себе Первородный. — Кто? — вмешался я. — Названный Альдо Раканом, — вздохнула девушка невесело. — Блистательный должен многое выслушать, а сын отца моего — рассказать. — Достославный Енниоль, прошу меня простить, — вздохнул Эпинэ. — Просто я не ожидал увидеть вас здесь. Вы, наверное, устали. Отдохните, а потом поговорим. — Юной Мэллит нужно лечь, — гоганн шагнул к камину и протянул руки к огну. — Десять дней назад она почувствовала себя плохо, а на четвертую ночь, считая от сегодняшней, открылась рана, но разговор о важном не может быть отложен. Мэллит?! Я с ужасом посмотрел на девушку и сжал ее озябшие ладони, но она ответила мне молчанием и легкой улыбкой. Робер опередил меня, собравшись позвать лекаря, однако гоганн его отговорил от этой затеи. Мол, в опасности жизнь не Мэллит, а судьбы многих людей. — Говорите, — бросил я, снова сжав вялую ладонь гоганни, — а я отведу Мэллит в спальню. — Эжен, — поправил Робер меня. — Для всех она — юноша, даже для Дювье. — Разрешишь понести тебя на руках? — торопливо спросил я у Мэллит, не желая, чтобы Робер опередил меня. Посмотрев на нас взглядом, полным тихой печали, Робер опустил голову. Я же подхватил девушку на руки, невзирая на ее слабый протест. Не хотелось подвергать ее новым испытаниям, ведь Мэллит и так прошла довольно много. Она устала, слаба и испуганна. Дювье, все еще стоявший в коридоре, задумчиво на нас посмотрел, но я не стал ничего объяснять. Желая удержаться, гоганни положила ослабевшую руку мне на плечо. — Дювье, — окликнул Робер южанина, — Эжен останется у нас. Не беспокой его и не разговаривай о нем. — Не буду, монсеньор, — растерянно улыбнулся сержант, явно не особо понимая, Эжен перед ним или Мэллит. Ведь стоял и подслушивал под дверью, как пить дать. Да еще и я на руках вынес… А, ладно, пусть думает, что угодно. — Господин Эжен ужинать будут? — Ты голоден? — тихо спросил я, глядя на ее бледное усталое лицо. — Да, — ответом стал тихий шепот. Чуть позже, уложив девушку на кровать в натопленной комнате, я велел пробегавшей мимо служанке поторопить Дювье. Этот прислужник Карваля, конечно, не собирается ничего делать по просьбе «северного ублюдка» в моем лице, но Мэллит нужна была помощь и помощь немедленная. — Спасибо, — прошептала девушка через некоторое время, когда поела и собралась засыпать. — Ты не станешь снимать одежду? — в горле снова запершило. — Я отвернусь. — Нет, покачала головой Мэллит, — я не хочу снова становиться обнаруженной. — Хорошо, — я сел рядом и накрыл ее уже теплую руку своей ладонью. — Засыпай.