Сессия в условиях Талига

Начинающийся Высокий Совет опять предвещал либо что-то дурное, либо бестолковую болтовню Альдо, то ли все и сразу. Мевен встал лицом к порогу и спиной к Величеству, а Лаптон, заменявший временно Дэвида Рокслея, замер у королевского кресла. Сам Дэвид, одетый в серое, хоть и присутствовал, не обращал ни на кого внимания. Надеюсь, вассал не тронется умом, потому что я продолжал надеяться на него. Но его пустой и равнодушный взгляд заставлял меня беспокоиться. Пробили часы, суть которых я так и не понял. Полуденный Спрут, Закатные кони… К чему весь этот пафос? Ладно, пропустим. Я тихонько вздохнул. Надо было возвращать своего вассала к жизни, попытаться его расшевелить. Он потерял двух братьев, это, несомненно, ужасно, но грядущий Излом не отменял никто. Рассеянно глядя, как Мевен и Лаптон меняют плащи с лиловых на алые, я все сильнее погружался в тоскливую безысходность. — Эории Кэртианы, мы, Альдо Первый, объявляем Высокий Совет открытым. У нас мало времени и много дел, но сначала сплетем боль с радостью. Дом Скал понес тяжелую утрату. Смерть унесла Джеймса Рокслея и Арчибальда Берхайма. Оба были истинными эориями и Людьми Чести, да будет им покойно в Рассвете. Орстон! — Мэратон, — горько промолвил я в тон другим эориям. Дэвид ничего не сказал. — Мэратон, — завершил свою речь Альдо. — По извечному закону ушедшим, не оставившим сыновей, наследуют братья и сыновья братьев. Брат Джеймса Рокслея Дэвид и племянник Арчибальда Берхайма Мариус здесь. Может ли кто перед лицом государя и Создателя оспорить их права? Берхайм тут же вскочил и выпрямился, вздернув подбородок. Дэвид тоже встал, безразлично глядя перед собой. Альдо повернулся к скамье Скал — лицо его, кроме глупого торжества ничего не выражало. — Дэвид, Джеймса, Мариус, сын Герберта, будете ли вы нам верны? — Именем Создателя и во имя его, — Берхайм вытаращил глаза, глядя на анакса с величайшей преданностью, — клянусь Честью верно служить Вашему Величеству. — Граф Рокслей? — Я умру за Талигойю… клянусь… — удивленно и отстраненно произнес мужчина. — Граф Рокслей, граф Берхайм, займите свои места на Скамье Скал. Мы верим вам, но доверие государя не бесконечно. Не прошло и двух месяцев, как мы назвали Удо Борна графом Гонтом. Блин, вот опять… Я покосился на Валентина — тот был убийственно спокоен. Как и всегда. — Увы, Удо предал и свою честь, и свою кровь. Из уважения к прежним заслугам и в память его братьев, погибших за дело Раканов, мы оставляем изменнику жизнь, ограничившись вечным изгнанием. Мы полагали, что титул графа Гонта должен перейти Конраду Борну, но Бонавентур Гонт представил убедительные доказательства того, что его ветвь старше ветви Борнов. Есть ли кто, готовый оспорить его право? Повисла гулкая тишина. Кто-то нерешительно пробормотал о том, что прямые потомки Рутгерта Гонта являются графы Штанцлер. Последний такой граф сидит в Багерлее, причем за дело, и ни в чем не нуждается. Прежде всего — в свободе. Кем-то оказался тот самый Мариус, но я уж вмешиваться не стал. Я знал, что ему откажут в этом, в первую очередь Робер Эпинэ. Во вторую — я. — Что скажет хозяин Круга? — Альдо посмотрел на меня. — Я предпочту отказать своему вассалу в его просьбе, — ответ прозвучал с должным достинством. — Хорошо. Что скажет Повелитель Волн? — Я не готов обсуждать лояльность человека, много лет бывшего кансилльером при дворе Олларов и сохранившего свою должность после двух восстаний, — неторопливо произнес Придд, поднявшись. К господину Штанцлеру имеется ряд серьезных претензий. Для члена Высокого Совета это нежелательно. — Гонты принадлежат к Дому Волн, — Альдо дал понять спрутятине, что пора заканчивать лить воду, — и долг Повелителя сказать «да» или «нет» — Нет. По крайней мере, пока мой государь и задержавший бывшего кансилльера Повелитель Молний не признают графа Штанцлера достойным доверия. — Справедливо. Герцог Эпинэ, мы вас слушаем. — Я не могу ничего сказать про кровь, — поднялся со скамьи Робер, — но самому Штанцлеру я не верю. Должен ли я объяснить причину? — Это очевидно, — строго ответил Альдо. — Оклеветать Повелителей Молний и послать на верную гибель Повелителя Скал недостойно Человека Чести. К тому же представленные дедом Штанцлера свидетельства вызывают серьезные сомнения в их подлинности, однако мы проверим их еще раз. Пока же титул графа Гонта остается свободным, а его голос на Высоком Совете передается главе Дома Волн. Герцог Придд? — Клянусь Честью использовать свои полномочия во благо моего государя, — спокойно ответил Валентин. Вот и отлично. Судьба Штанцлера решена, пусть себе сидит в Багерлее и отдыхает от тяжелой службы кансилльера. И это правильно. Далее Альдо заявил, что гвардией командовать будет Мартин Тристам. — Гвардия умрет за своего государя, — пообещал Мартин Тристам, гордо выпятив грудь с четырехцветной перевязью. — Гвардия должна не умирать, а побеждать. Пусть умирают наши враги, — резонно заметил Величество. — Так и будет! — отчеканил звонко молодой человек. — Мэратон! — четко сказал Величество. — Эории Талигойи. Завтра в полдень в Гальтарском дворце начнется суд над герцогом Алва. Суд продлится три дня, а затем вам предстоит решить, виновен ли подсудимый. Мы не можем вручить судьбу одного из высших эориев ординарам и чиновникам, и мы не вправе закрыть глаза на его преступления. То, что совершил Удо Борн, касалось лишь нас, и мы помиловали преступника. Рокэ Алва принес неисчислимые бедствия всем Золотым землям, он должен понести наказание. А какие он бедствия принес? Защищал Талиг? Победил в войне? Убивал лишь тех, кто по-настоящему этого заслуживает, и даже меня, отравителя-неудачника, отпустил? Кипя от возмущения, я молча смотрел на Альдо, но возразить не смел. На кону все еще жизни Айрис и Катарины, а может еще и Мэллит. Зная о моих чувствах к гоганни, Величество может на этом сыграть. — Отныне вы — члены Высокого Суда. Пока длится процесс, вы не должны обсуждать происходящее друг с другом и вмешиваться в ход суда, но вы можете требовать в перерывах разъяснений у наших доверенных юристов. Когда все обстоятельства будут прояснены, вы в этом зале и в нашем присутствии скажете свое слово. Мы надеемся на вашу справедливость. А я надеюсь, что тебе скоро свернут, ТаРакан. — Герцог Окделл, герцог Эпинэ, герцог Придд, граф Карлион, мы знаем, что герцог Алва виновен в гибели ваших близких, но жажда мести не должна застить вам глаза. Помните, вы судите эория, а нас слишком мало, чтобы мстить себе подобным. Мы не унизимся до мести, мы возвысимся до справедливости. Вы меня поняли? — Дом Скал будет справедлив, — отрезал я, взирая на Величество с ненавистью. — Дом Волн исполнит свой долг, — проронил Спрут, ничего не знающий про выходки Эктора Придда. — Дом Молний будет справедлив, — резковато сказал Робер. — Мы верим своим вассалам и друзьям, — радостно сказал Альдо, поправляя королевскую цепь. — Теперь мы назовем гуэциев, обвинителя и защитника. Заседание вести будет старейшина Совета провинций, а помогать ему — супрем. Обвинение представляет граф Феншо, защиту — мэтр Инголс. О, родственничек Оскара. Про дальнейшую судьбу последнего я ничего не знал и хотелось верить, что он до сих пор жив. Только почему-то не вернулся в столицу. Тем временем поднял руку Валентин Придд и Альдо повернулся к нему с удивлением. — Герцог Придд, мы слушаем вас. — Славлю моего государя! Ваше Величество, пусть Оскар Феншо не был расстрелян, но он разжалован из высших чинов. Разумно ли доверять обвинение близкому родственнику человека, незаконно пострадавшего по вине обвиняемого? Недоброжелатели распустят слухи о личных счетах, а граф Медуза напишет очередные вирши. Ведь нам не нужны бунты. — Придд прав, — подтвердил Эпинэ. — Говорить станут… — Но в Талигойе невозмоно отыскать достойного и родовитого законника, который не потерял бы по милости Алвы родственника или друга. — Я согласен с Валентином Приддом, — сорвалось внезапно с губ. — Почему бы не надеть прокурорскую мантию вассалу Рокслеев? — уточнил Придд. — Первой жертвой в этом семействе, насколько мне известно, стал павший от рук знаменитого Давенпорта маршал Генри, что исключает обвинения в личной предвзятости. — Герцог Придд, вы правы, — задумался Величество. — Но у Мэнселла нет времени для ознакомления с делом. По городу ползут слухи, касающиеся пребывания герцога Алва в Хексберг, их следует опровергнуть. Посольская палата уже оповещена. Мевен, мы ждем старейшину Совета провинций. Какой-то угрюмый чиновник выложил несколько свитков из кожаного мешка и отступил назад. Кракл просмотрел бумаги и поклонился. — Мой государь, я готов. — Мы слушаем вас, но только самую суть. — Мой государь. Дело, которое я и граф Феншо имели честь изучить во всех подробностях, смело можно назвать выдающимся. Тем не менее оно не является уникальным: мы разобрали более четырех десятков приговоров, вынесенных в пору становления Золотой Империи, и отобрали восемь, имеющих несомненное сходство с делом Рокэ Алвы. Во всех восьми случаях в присутствии Эрнани Святого, Эсперадора или же глав орденов суд эориев выносил обвинительный приговор. В шести случаях обвиняемые были казнены на пятый день со дня вынесения приговора. Лентул Лициний был прощен Эрнани Святым и выслан в южные провинции без права возвращения в Кабитэлу. Был помилован и Силан Кулла, за которого поручился святой Адриан. Раскаявшийся преступник принял эсператизм и вступил в орден Знания под именем Валерия. Я с трудом подавил вздох облегчения, а Альдо скривился. — Часто ли магнусы вмешивались в правосудие Эрнани Святого? — Шесть раз, — с готовностью ответил Кракл. — Выходит, император отказал священникам пять раз? — Альдо от счастья чуть ли не заплясал. — Да, государь. Хочет ли Его Величество услышать о прецедентах подробнее? — Нет, довольно. Талигойские эории решат судьбу обвиняемого так же, как их предки решали судьбы заговорщиков и предателей, но обвинения должны быть доказаны. Глава Высокого Дома имеет право на справедливый и беспристрастный суд, запомните это. Герцог Придд, герцог Окделл, герцог Эпинэ, мы уже говорили это и повторяем еще раз. Забудьте о ваших потерях и оцените собранные бароном Краклом и графом Феншо улики, как если бы речь шла о незнакомом вам человеке. Барон Кракл, если мы не ошибаемся, герцогу Алва вменяются и те преступления, которые в Золотой Империи были невозможны? Коротко вздохнув, я поднял руку. — Да, Ваше Величество. Можно считать доказанным, что… — Об этом мы услышим завтра. Герцог Окделл, вы хотите что-то сказать? — Как проводилась казнь? — хрипло спросил я, пытаясь поверить в услышанное. Альдо хочет убить Рокэ Алву и он убьет его. А я не могу даже рыпнуться в сторону. Твою мать… дышать нечем… — По кодексу Доминика, — изрек Кракл, — осужденные делали выбор между ядом и мечом. — А были другие кодексы? — спросил я безнадежно, чувствуя, как омерзение к самому себе и удушье захлестывают меня все сильнее. Только сейчас я понял, что предстоит осудить того, кто спас мою персону от Багерлее и дурной славы отравителя. — Гальтарские законы многочисленны, противоречивы, несовершенны и основаны на древних суевериях. С тех пор юриспруденция продвинулась далеко вперед, первым шагом стал кодекс Доминика… Но я… Я предполагал, что возникнут некоторые вопросы, и осмелился привести с собой знатока древнего права. Знатоком оказался маленький и полный чиновник по имени Фанч-Джаррик. Я с готовностью встал, глядя на третьего советника супрема. — Вы можете ответить на вопрос Хозяина Круга? — поинтерсовался Альдо. — Я занимаюсь имущественным правом и правом наследования, однако я изучал кодексы Анэсти Справедливого и Эодани, а также комментарии к оным и кодекс Доминика, принятый в одиннадцатом году Круга Волн и действовавший до триста девяносто восьмого года. — Вы дворянин? — Я принадлежу к старинной надорской семье, — важно заявил мужчина. — До прихода Олларов Фанч-Джаррики из Фанч-Стаута числились вассалами Давенпортов, в свою очередь бывших вассалами Рокслеев, являвшихся кровными вассалами Дома Скал. Ууу… Как все сложно. Я ничего не понял, кроме того, что как родственник, он для Окделлов — седьмая вода на киселе. Если не десятая. — Ричард Окделл, мы обязываем вас как главу Дома взять господина Фанч-Джаррика под свое особое покровительство, а теперь просим всех, кроме герцога Окделла и герцога Эпинэ, нас оставить, — судя по тону, Величество был счастлив тому, что болтовня завершится. — Завтра нас ждет тяжелый день, мы должны явиться в Гальтарский дворец со свежей головой и открытым сердцем. Барон Кракл, Фанч-Джаррик, подождите в приемной. Возможно, вы нам понадобитесь еще сегодня.