Сессия в условиях Талига

А ведь изначально чесночники не собирались меня хватать. Им был нужен не я, а Штанцлер, потому что у Карваля с престарелым дриксом какие-то свои терки. Но моя упертость и желание усадить Алву на трон, с которым я не расставался уже очень давно, сделали свое дело. Дурное оно или нет — время покажет. Пока мне оставалось только молчать и ехать в седле рокслеевского коня. Запястья мои спутаны тонкой веревкой, поводья держит сам Дэвид — хуже ситуации не придумаешь. Но несколько признаков указывало на то, что он просто обманул южан. И слава местному, выдуманному агариссцами, Создателю! Багерлее располагался на другом конце столицы, и мы действительно ехали в его сторону, но после первого же поворота, когда дом Штанцлера и чесночники остались далеко позади, Дэвид повернул коня в ином направлении. Теперь нужно быть очень осторожным, чтобы не привлекать чужого внимания. А Рокслей мрачно молчал. Обдумывает гневную речь или просто не хочет со мной разговаривать? — Дэвид? — решился я подать голос, когда стало ясно, что погони или слежки нет. — В чем дело? — Я не мог не спасти тебя, Дикон, — ответил он, помедлив. — Из Дома Скал почти никого не осталось, только я, Дженнифер, Берхайм… но он — редкий мерзавец. А твоя сестра скоро будет относиться к Дому Молний. Долг вассала… — Есть еще Мелания Окделл, — прервал его я. — Да, знаю… Но у вас же нет наследника? — Нет. Нельзя позволить, чтобы Мэл… Мелания забеременела сейчас, когда нет ни дома, ни замка. — Ты прав, Дикон, — Дэвид остановил коня и быстро освободил меня от пут. — Кстати о беременных… — Мм? — в груди шевельнулось нехорошее предчувствие, но я постарался не подавать виду, что мне не по себе. — Катарина умерла во время родов, — мужчина понизил голос, — и это случилось довольно быстро. Она очень волновалась из-за чего-то, повторяла «Ариго» и «это маки». Брат Анджело сказал, что родился мальчик — очень слабый. Надеюсь, он выживет. Я промолчал, не желая соглашаться с надеждой вассала, и молча слушал его дальнейший рассказ. Робер, судя по всему, в глубокой печали, планирует заехать в мой особняк, чтобы убедиться, что Мэллит в порядке. Что касается планов Карваля, тут Леворукий ногу сломит. Хорошо, что я его убил, но плохо, что теперь на меня повесят смерть Штанцлера. Впрочем, если мои судьи будут адекватными, в отличие от того же Дювье, то можно им объяснить, что стрелял я всего один раз, а прежде пистолетом не пользовался. Наш путь лежал в сторону особняка Рокслеев, где мне придется скрываться некоторое время. Другое дело, что я не собирался отсиживаться там и ждать, пока Ноймаринены захапают трон и будут воспитывать короля Карла. Время дорого, медлить нельзя. Но об этом Дэвиду Рокслею знать не нужно. А вообще выходило забавно, если сопоставить себя и Дэвида с Рокэ и Валентином. Тот спас моего бывшего эра так же неожиданно, прежде прикинувшись союзником Альдо. Вот только во что все выльется на этот раз? Оставшуюся часть пути я молчал и смотрел по сторонам. Ничего интересного — разграбленные, мертвые и пустые дома, камни под копытами лошади, и бледно-голубое небо над всем этим. Яркое солнце, недавно слепившее глаза, уже скрылось, начинало понемногу темнеть. У меня выдался напряженный день, я устал, был разбит и подавлен. Нарекут ли меня теперь государственным преступником и отправят ли в Занху? Южане, скорее всего, после моего поступка, перекроют выходы из столицы, драгоценное время упущено. Как теперь найти Алву? Как вырваться из Олларии? — Мы приехали, — известил меня Рокслей. — Да… Я слез с лошади и нетвердым шагом побрел к распахнутым воротам, а Рокслей следом. Словно конвой, хотя я находился в гостях у друзей. И как же я был рад, когда попал в более-менее безопасное место! Задумчивый слуга учтиво поклонился мне. — Прошу монсеньора идти за мной, — проговорил он, взяв мои седельные сумки. Наверное, зря я взял с собой вещи, в дальнейшем лучше путешествовать налегке. Кивнув, я последовал за слугой в гостевую комнату, и, только увидев кровать, понял, как сильно устал. День оказался полным впечатлений, в основном негативных. Что теперь делать — спать или бодрствовать? Если спать, то только с кинжалом под подушкой, потому что если внезапно ворвутся чесночники, я буду обороняться. А они могут ворваться, едва поймут, что Робер ничего Рокслею не приказывал и что в Багерлее такой заключенный не поступал. — Дикон, — в комнату заглянул Дэвид и этим отвлек меня от размышлений, — ты будешь ужинать? — Да, — я быстро встал и направился следом за ним. После всего того, что стряслось сегодня, я был несказанно рад возможности посидеть в компании с Дэвидом и Дженнифер, выпить вина, покушать, а потом почитать книгу и пойти спать. Впрочем, сейчас в моей жизни все настолько условно, что я не могу строить на ближайшее время никаких планов. Сейчас я жив, а через пару минут могу умереть, поэтому все относительно. Стол был накрыт белой шелковой скатертью, посуда — хрупкая и красивая. Хрусталь, фарфор, серебряные ножи и вилки… Невольно вспомнилось, что я полгода пользовался вещами Рокэ, которые не забрали с собой кэналлийцы. Тоже, посуда, морисского и алатского изготовления. На ужин подали какое-то жареное мясо, овощи, горячий хлеб, и фрукты. Еще вино «Вдовьи слезы». — Мы рады, — произнесла Дженнифер, поднимая наполненный золотистым вином бокал, — что с вами, Ричард, все в порядке. — А я надеюсь, что у вас не возникнет из-за меня проблем, — отозвался я, стараясь скрыть свою тревогу. Вместе с нами за столом сидела девочка, лет пяти, с двумя русыми тугими косичками, и смотрела на меня с растерянной улыбкой. Дочка Дженнифер и Генри. Раньше нам встречаться не доводилось, потому что в этом доме я впервые. Надо было почаще заходить. — Розмари, — представила девочку Дженнифер. Я представился и милое создание кивнуло, снова улыбнувшись. Почему бы не рассказать ребенку сказку про ездового ежика? Главное — не проболтаться на тему имен. Закончив есть, начал повествование, так понравившееся Дейдре. Розмари была впечатлена не меньше, но, видимо, сказка показалась ей короткой. — А дальше? — вопросил ребенок, с любопытством глядя на меня. — Дальше… — что бы придумать? Но фантазия меня подводит редко, сейчас выкручусь. — Долго он шёл, тропами и долами, но на то он и был королевский ёжик, чтобы не бояться трудностей. Однажды на дороге впереди он увидел отпечаток одной подковы. Ездовой ёжик тут же обрадовался! Ведь это был след пегой кобылы, его давней приятельницы, с которой пришлось расстаться ещё в ежачьем детстве. Долго ли, коротко ли, но пришёл ёжик по следу к кобыле, которая, будьте уверены, была рада старому другу… Теперь были они неразлучны. Куда она похромает, туда и он. И с тех самых пор на спине пегой кобылы сидит храбрый ёжик. Ёжик, которого звали Рагнарёк. Глаза у Дженнифер стали круглыми, Дэвид вежливо промолчал, а Розмари радостно зааплодировала. Сказка, ей, несомненно, понравилась. Если выживу в этом водовороте магии и смертей, то обязательно напишу сборник сказок про ездового ежика. И надо бы сменить герб — с вепря на ежика. Будет твердый и незыблемый ежик, дабы больше ни у кого не повернулся язык назвать герцога Окделла свиньей… Такие героические мысли преследовали меня, когда я допивал третий бокал «Слез». — Дикон? — словно из-за толщи воды до меня донесся голос Рокслея, — ты в порядке? Да… в порядке. Только все уже разошлись, погасли свечи, а я сильно опьянел. Дэвиду пришлось тащить меня до спальни и укладывать в кровать. — Прости, — только и смог пробормотать я, прежде чем погрузиться в пьяный и глубокий сон. Увы, на общение с Рокслеями мне был отведен всего лишь день. Слишком устав от происшествий с Катариной, фрейлиной, и прочими людьми, я сидел в комнате, приходил в себя, читал книгу о Гальтаре. В общем-то, неплохо проводил время, однако и про долг тоже нельзя забывать. Чем дольше я здесь торчу, тем… Впрочем, хватит старых мыслей, нужно обзаводиться новыми и делать новые дела. Поздним вечером, после второго ужина в этом гостеприимном доме, я торопливо оделся, выскользнул из своей комнаты, беззвучно пошел по коридорам. Красться. Нужно красться, идти на цыпочках, напряженно вслушиваясь в глухую тишину, ведь это станет отличной репетицией для того, что я собирался сделать. Мне было необходимо попасть в особняк Робера Эпинэ, чтобы найти бумагу Карваля. И уничтожить. — Ричард, вы уходите от нас? — остановил меня голос Дженнифер в холле первого этажа. Едва не упав от неожиданности, я обернулся и увидел вдову Генри с подсвечником в руках. Она смотрела на меня строго и задумчиво, мне же оставалось сохранять спокойствие. — Мне нужно уйти. — Вас поймают и скорее всего, убьют, — сказала она чистую правду, — а в нашем доме вы будете в безопасности. — Мне не нужна безопасность, а вам не нужны неприятности, — ответил я спокойно. — До свидания, госпожа графиня. Теперь пришлось передвигаться на коне из конюшни Рокслеев — Сона осталась возле дома Штанцлера и наверное чесночники забрали ее, чтобы потом продать или проиграть. Кто же пройдет мимо красивой мориски? Ладно, об этом подумаю потом, главное, сейчас без происшествий добраться до улицы Синей Шпаги. И мне это удалось, на удивление легко, как и позже перелезть через ограду. Солдат нет возле дома — они либо в казармах, либо спят. Действовать нужно на редкость осторожно. В поисках открытого окна на первом этаже я почти потерял надежду, но тут же обрел ее, стоило, подтянувшись, на руках, забраться в него. Прекрасно. Главное, что комната Карваля именно на этом этаже и подниматься по лестнице не придется. Хотя это мало что меняет — несмотря на странное везение, в темноте мои шансы быстро унести ноги в случае обнаружения понижаются. Но вот, одна из дверей, и за ней находилось то, что мне нужно. Дверь незаперта. Где же эти чёртовы бумажки?! В тщетных поисках я метался по этому комнате Карваля уже час, то и дело нервно поглядывая на мерцающую в бронзовом подсвечнике свечу. Она грозила погаснуть рано или поздно. Что делать тогда? Ладно, это ерунда, по сути. Доберусь как-нибудь до кабинета − шел мимо него сюда и видел, что камин не погас. Догорающее багровое пламя держалось там долго. Мой усталый взгляд упал на запертый ящик письменного стола. Со злостью дернув маленький замочек, я понял, что придётся искать ключ. Хоть бы Карваль не носил его с собой! Тяжело вздохнув, я принялся обшаривать все горизонтальные поверхности. Дыхание срывалось, голова работала с трудом, а ладони скользили по занозистым доскам пола. Ой, нашёл. Никола Карваль, конечно, был мастером укрывания вещей. Кто же ключи под кровать бросает? Пока я вставлял ключ в крохотную замочную скважину, дрожали руки. После всего пережитого у меня сдавали нервы, но и отступиться от задуманного я права не имел. Погибли по моей вине Мирабелла с Лараками, рухнул замок, Эстебана я спасти не смог, так хоть кому-то помогу. Усажу Алву на трон. И всё. Потом хоть в Закат. Документами оказались два перевязанных лентами свитка. Серьезно? Господи, да это меньше всего походит на серьезные бумаги. Наверное, Карваль на это и рассчитывал, ведь он вовсе не дурак. Но я поспешил эти ленты развязать, бросить обратно в ящик, а бумаги просмотреть при слабом свете свечи. Действительно, там говорилось, что трон передается нерожденному ребенку королевы в случае какого-нибудь происшествия с принцем Карлом. Происшествие в виде отречения Катариной от престола наследника и его потомков уже случилось с моей помощью, но надо подстелить соломки. Отлично — тут все, что есть. Небрежно скомкав важные государственные документы, я вышел из комнаты Карваля и, еле слышно ступая, направился в холодный мрак коридора. Свеча предательски погасла, и идти пришлось на ощупь. Хорошо, что недолго. Камин продолжал жарко гореть в кабинете Робера. Значит, у меня все получится. И, без особого сожаления я бросил в огонь последнюю надежду Олларов на правление. Бумагу тут же охватили жадные языки рыжего огня. Отлично, я сделал все, что собирался, а теперь надо срочно бежать из этого дома, пока не заметили. Поймают — запихнут головой в тот же камин и фамилию не спросят! А если спросят, то будет еще хуже — вряд ли Дювье забыл, как я сцепился с ним возле дома кансилльера. Поэтому надо драпать — чем скорее, тем лучше. Главное — не заблудиться в этой темноте и не угодить к ним в лапы. Придерживаясь за стены, я направился вперед. Отсюда до входной двери рукой подать, вот только… Да твою мать! Вот почему стоило мне подойти к двери, крадясь едва ли не на цыпочках, я обнаружил там двух бодрствующих солдат?! Мои худшие опасения сбывались. Дювье и его товарищ уставились на меня торжествующе. Видимо, очертания моей фигуры были все-таки им видны. Черт… — Окделл, — и голос и движения Дювье, когда он шагнул вперед, показались угрожающими. — Здравствуйте, — брякнул я от безысходного осознания того, что попался. — До свидания, — брякнул, пятясь назад. — Стоять, свинья! Оставайся здесь! — кинул он, не оборачиваясь, другому солдату. А потом началась погоня. И я старался улепетывать быстро, находясь при этом как можно дальше от преследования, однако топот нескольких пар ног неумолимо приближался. К Дювье присоединилась еще пара солдат. В кромешной тьме бежать трудно, а в комнаты забегать нельзя — так легче легкого оказаться в безвыходном тупике. Но что делать, если я плохо знаю коридоры этого дома? Оставалось лишь бежать без оглядки и верить в хорошее. А еще — петлять по возможности, но это не всегда удавалось. Здесь же не Лабиринт какой-нибудь… Но топал я знатно! Так и не подумаешь, что пять минут назад крался тихо, как кот. — Стоять, гаденыш! — кричал тем временем Дювье таким молодецким басом, что Арамона в Закате завидовал. — Тревога! Вор в доме! О как! Даже вором окрестить успели. До этого был отравителем и клятвопреступником, а теперь даже обидно. Но я старательно убегал от него, пока окончательно не выбился из сил. Прежде бегать не приходилось ни разу, к тому же дыхание мое после мощных копыт Моро оставляло желать лучшего: воздух проходил в легкие медленно и редко. Дело дошло до того, что я, остановившись в каком-то коридоре, я стал судорожно пытаться вдохнуть. И это даже получилось, но топот раздался и с другой стороны коридора. Только былого страха не было — все равно умирать… — Где он? — Я кабанчика в глубь дома загнал, там ищите. Далеко не уйдет, через дверь не умчится! Ага, ты загнал. Конечно. Астма меня загнала сюда, пока ты голосовые связки тренировал, товарищ Дювье. Притаившись, я стал лихорадочно думать, как бы поскорее спасти свою веприную шкурку из этого осиного гнезда. Выйти сейчас? В той стороне, откуда я пришел, вроде тихо и спокойно, голосов и шагов не слышно. А в кромешном мраке ничего не разглядеть. И, доверившись интуиции, я так и поступил — сделав несколько осторожных шагов вперед. Зря. Едва высунулся, сверкнул прямо перед глазами огонек свечи и раздался чей-то довольный смешок. К голове немедленно приставили дуло пистолета. Эй, а вот это уже не смешно! Тут же весь разум перемкнуло испугом, я попятился назад — опять зря. Сзади набросились двое и крепко схватили меня, заломив руки за спину. Какие же су… суровые люди, а! Обложили со всех сторон. — Попался, гаденыш! — Тварь! — меня пихнули в спину. — Иди, чего замер? — Особого приглашения жду! — огрызнулся я. Но потом, по дороге неведомо куда, сообразил, что острый язык надо бы придержать, а то эти горячие южные парни увезут в какую-нибудь глушь и пристрелят там. Оно мне надо? Нет. Буду вести себя по-идиотски, главное — не переигрывать и не подавать виду, что смеюсь над ними. В качестве примера для подражания пойдет… Фердинанд Оллар. Мир его праху. Ну, вот и отлично, разобрались. А куда это меня ведут?.. Судя по тому, что, пройдя несколько длинных коридоров, мы шагали вниз, спускаясь по ступенькам куда-то в холодную темноту, волокли меня в подвал. Прекрасно. Сначала я сидел в подвале у Алвы, теперь, и двух лет не прошло, как буду заключен в подвал Робера. Родные просторы, как говорится, почти привычная обстановка. Вот только, прежде чем запихнуть меня в алвовский подвал, кэналлийцы не обшаривали мои карманы и не связывали. Вот же… Просто зла не хватает на этих выродков из Эпинэ. Хорошо, что связали руки спереди, а не за спиной, но в подвал втолкнули совсем немилосердно. Пересчитав ребрами немногочисленные ступеньки, я поднялся на ноги и рвано выдохнул, вглядываясь в сырой мрак вокруг. В замке противно проскрежетал ключ, раздались удаляющиеся шаги и я остался один. Роскошно, как сказал бы Алва. Оставалось невольно порадоваться тому, что крысу Энн я оставил у Айрис. И еще было обидно, что Робер проводит во дворце буквально круглые сутки. Он еще не скоро приедет сюда, чтобы вызволить меня из подвала. Хотя, судя по тому, что я натворил во дворце и в доме Штанцлера, с возвращением Робера мою скромную персону всего лишь переведут в одну из камер Багерлее. За все хорошее и доброе. А мне в Багерлее нельзя — следовательно, надо очень сильно ухитриться, чтобы слниять отсюда. Из дома и из города. Эх, стены каменные, услышьте меня, а?..