Сессия в условиях Талига

Теперь я мог считать себя абсолютно свободным и спокойным. Здесь, в северных краях, что ближе к разрушенному Надору, мне не угрожало ничто. Ни пули карвалевских выродков, ни яд в вине, ни даже дворцовые интриги. Вышвырнутый Робером Эпинэ подальше от столицы, в самую глушь, я был предоставлен самому себе. Можно было направить лошадь туда, где возможно сейчас находится настоящий король, но я понятия не имел, где его искать. Они с Марселем покинули Ноху еще до гибели Альдо, поэтому мои руки были связаны еще и этим обстоятельством. Дорога до Надора завалена, по ней не проехать, если речь идет о надорском тракте, однако оставался свободный путь через Роксли. Не сказать, что мне очень хотелось туда возвращаться — каков смысл? Увидеть последствия стихийного бедствия, в котором сам же и виноват? Забавный вариант, но он как раз для меня. Может, удастся наладить контакт с камнями — они мне и объяснят, что надо делать, дабы предотвратить дальнейшие землетрясения… Но даже эта благая мысль меня не успокаивала и покидать уютную комнату в таверне совсем не хотелось. Тело настойчиво требовало отдыха после всех передряг, в которых меня угораздило побывать в последние месяцы. — Монсеньор, — игриво улыбнулась русоволосая дочь трактирщика, когда я сообщил о своем желании покинуть это жилище, — оставайтесь. Туда, куда вы хотите поехать, опасно, особенно возле оврагов… — Это мои родовые земли, мне нужно побывать там. Ничего не поделаешь, — отозвался я, пожав плечами. — Да и деньги счет любят. — Действительно, монсеньор, — подключился и сам трактирщик к уговорам. — Останьтесь, потому что время нынче неспокойное. — Знаю. Поэтому и не останусь. В бедноватой таверне я прожил чуть меньше недели, денег много не потратил, но прекрасно понимал, что не могу надолго здесь застревать. Мое место — в Надоре. Нужно устранить последствия бедствий, вернуть в провинцию людей, нанять каменщиков, словом исправить все, что натворил. Если же мне еще каким-то чудом удастся найти Рокэ — будет и вовсе прекрасно. Планов я надумал много, а вот как это все в кратчайшие сроки исполнить — кто бы подсказал… Ранним весенним утром я позавтракал, сел на оседланную лошадь, имя которой еще не придумал, и поехал медленно в сторону Надора. И опять на меня стал внаглую пялиться кто-то посторонний, хотя вокруг не было ни единого человека. Когда уже эти милые глазки оставят меня в покое?! Прикусив щеку изнутри, чтобы хоть как-то отвлечься от гнетущей тревоги, я продолжил свой путь. Повсюду тишина, ветерок и приближающиеся темные холмы Надора. Последнее меня немного пугало, однако не стоило прерывать начатый путь — И если шило воткнуто в сиденье, — напевал я, надеясь побороть нарастающее беспокойство, — и колется, куда бы ты ни сел… То помни, мой дружок, что приключений всегда бывает больше, чем хотел… Отличная песня, просто про меня. Надо было внимать предсказаниям, что навещали Арамона и та женщина, капитан Гастаки. Я, кстати, не подозревал, что в Кэртиане есть такие воинственные женщины, ну и ладно. Какая мне разница, меня должно волновать совершенно другое. Усталость настигла меня только вечером, когда начало темнеть, а может быть, просто запоздало ее почувствовал. Но, кажется, невидимый обладатель внимательных глаз, глядящих на меня, решил пойти отдыхать, и то хорошо. Расслабившись, разрешил лошадке идти медленнее, а потом, поняв, что в ночи рискую заблудиться, заехал в ближайшую деревню. Надеялся, что там есть люди, пища и вино. Ага, щас. Людей там как раз и не было, беженцы покинули дома, боясь новых обвалов скал. Некоторые даже оставили свои пожитки. Еды не было, только смятые постели, брошенные на пол тряпки, еще какой-то хлам… Пожалев, что не догадался взять в таверне чего-нибудь съедобного в дорогу, я завалился спать на жесткую постель. Раздеваться не стал — одеяла здесь не имелось, видно все-таки прихватили с собой или украли мародеры. Если, конечно, в этих глухих и злых местах таковые имеются. Снаружи жалобно ржала голодная лошадь, потом обиженно всхрапнула и успокоилась, а я обнимал подушку и думал о том, что случилось. Сон пришел не сразу, поверхностный и неспокойный, но постепенно он стал более глубоким. Ни снов, ни видений, ни страшного взгляда — все казалось мне спокойным… приблизительно часов до трех или четырех утра. За маленькими окнами слегка посветлело, но тьма все еще не торопилась отдавать свои позиции свету дня. Тук. Тук. Тук. В дверь. Коротко и требовательно. — Идите к кошкам, — сонно посоветовал я, мысленно желая незваному гостю всего «наилучшего». Тук. Тук. Тук. — Кто там?! Кого убить подушкой?! — тут уже я взвыл. Тук. Тук. Тук. Дотянувшись до кинжала, я медленно встал, потер свободной рукой слипающиеся глаза, и широко зевнул. Остро и мерзко пахнуло лилиями, но это не значило, что я буду прятаться от мертветчины за закрытой дверью. Чуть приоткрыл ее и увидел чье-то неестественно бледное лицо на фоне полумрака. Выходец. Он был здесь и он пришел ко мне. Уже не Гастаки! Мда… точно не Гастаки и не Арнольд Арамона. Те — здоровенные и ревущие басом, а этот низенький и вряд ли отличается особой физической силой. Стоп. Низкий?! Карваль?! Прежде, чем меня охватил животный страх, я попытался захлопнуть дверь, однако убитый мной коротышка выставил ногу, не давая это сделать. Твою мать! — Я не могу войти, герцог Окделл, — холодно и жестко отчеканил мертвый генерал, — но это не значит, что я бессилен. Вы сейчас пойдете со мной. — Чего?! — поняв, что мне собираются помешать спать, я взбесился, как обиженный кабанчик, у которого отобрали любимые желуди. — С какого перепугу?! Вы время видели? — Не видел, — помолчав, изрек выходец. Ай, точно. Он же часы не носит. Так, все, пора пробуждать сонную голову, понимать, чего от меня хотят, и принимать решение. Идти с ним? С выходцами уходить нельзя, чтобы самому выходцем не стать. Значит, надо отказаться. — Я никуда с вами не пойду. — Пойдете, — генерал, как и при жизни, был невозмутим. — Если хотите остановить землетрясения в Надоре, то пойдете. — Вы меня уведете за собой в Закат! — схватился я за последнюю отговорку. — Мне такой спутник, как вы, не нужен, — отрезал выходец. — Я жду вас до рассвета, а следующей ночью приду снова. Я добьюсь своего, Окделл. Что тут поделать? Не знаю, с чего вдруг убитому мной человеку понадобилось мне же помогать, но если что-то мне не понравится, я всегда сумею уйти. Или… убежать. Вздохнув, я обулся и вышел из дома. От низкорослого выходца повеяло холодом. Он явно пришел не с добром, но ведь и не отстанет… Глядя, как ловко он залезает в седло Пегой кобылы, я осторожно погладил перепугавшуюся гнедую. — Поехали, нечего медлить, — бросил он, не оборачиваясь. Моя лошадь снова заржала и попятилась, однако я крепко сжал поводья и заставил ее идти вперед. Глупо все это. Скорее всего, в словах Карваля кроется какая-то каверза, я это понимал, но продолжал наивно надеяться, что мне помогут изгнать из Надора нечисть. Поэтому ехал за выходцем, одновременно запоминая путь, чтобы подметить пути к отступлению. В полутьме получалось плохо. Возле старых стен рухнувшего замка Пегая остановилась, и Карваль спрыгнул с ее спины, а затем посмотрел на меня, давая понять, что я тоже должен спешиться. Впереди нас ждал переход через овраг по бревну, к замшелым глыбам. Страшно, но нужно идти. Он знает, он расскажет… или я слетел с катушек, стараясь схватиться за любую возможность исправить свою ошибку. — При Раканах эта руина торчала на границе владений Окделлов, — сообщил Карваль мне историческую подробность, подняв высоко голову. Я молча перешел за ним. Что будет сейчас? Снова от тревоги забилось сердце, но это же выходец. Он не причинит мне вреда, если я не дотронусь до него и не соглашусь с ним уйти. А этого не будет… не будет… Вздохнув, я посмотрел на бледнеющую луну. С тихим издевательским шорохом осыпалась в овраг земля. Неспроста это все. Страшно… Страшно тебе? А нарушать данную Ракану клятву не страшно было?! А грозить беременной женщине? Следовало подождать тогда, определенно следовало… — Слушай меня, Окделл. Я сейчас буду говорить, а ты стой на месте. — Да куда же я денусь? — вопросил я, бросив унылый взгляд на грустную гнедую, что осталась на той стороне оврага с Пегой и явно была не рада такому соседству. — Вот и отлично. Таракан спутался с гоганскими колдунами и надул их. Рыжие ему поверили, потому что за обман на шестнадцатый день прилетает, а как — ты уже нагляделся. Или нет? — Не совсем. Я не видел озера. — И не увидишь, — доброжелательно пообещал Карваль. К чему это? — Только Таракан оказался поддельным. Видать, прабабка какая еще той шлюхой была, зато ты, Окделл, своей семье на беду — настоящий. — Про пробабушку-то я знаю… А вот про настоящего бы не был настолько уверен… Слушайте, генерал. Это ведь вы подрезали подпругу у Моро? Зря говорю — Карваль меня не собирался слушать, однако последний вопрос до него удивительно быстро дошел. Подняв на меня затуманенный взгляд, коротышка радостно кивнул. — Да, но сгубила его собственная глупость. Так вот, Окделл, не заговаривай мне зубы. По всему выходит, Надор угробил именно ты. На тебе клейма ставить негде. Но все же ты старая знать… Леворукий знает, что это такое, но, если надурят, тем, кто рядом, не жить. Эта гадость, она же ползет, за тобой ползет, и ты, тварь такая, знаешь это! — Это она на меня смотрит?! — вздрогнул я, не заметив оскорбления. — Да. Вот, держи. Лязгнуло что-то о камень, отблеск лунного света застыл на рукоятке. Точно! Мой кинжал отобрали в доме Робера и не вернули, как и шпагу. Прикусив губу, я смотрел на оружие и не понимал, что делать. — Ты заигрался с Альдо и разворотил какую-то тварь. Вашу, надорскую. Видимо, она уймется только с твоей смертью, поэтому тебе пора умирать. Прямо здесь, от своего кинжала и на земле, что была за Окделлами. Здрасте, приехали. Договорились. Он ведь это делает не от большой любви к Надору, он жаждет мести за то, что я его застрелил. Надо проверить. — Я не хочу умирать. — Я тоже не хотел, — отрезал коротышка. — Давай, нечего тянуть. Буду считать до шестнадцати, не справишься сам — помогу. На Создателя ты плевал, обойдешься без молитвы. Раз… Пистолет он направил мне в грудь. Тот самый, который раньше был у меня. В доме у Штанцлера я выронил пистолет, когда схватил Дювье, а Карваль потом встал, забрал его и ушел. Ради мести… — Два. — Послушай, — я обрел способность нормально дышать, — мне нужно кое-что сделать. А потом я сделаю то, что тебе нужно.  — Три. Четыре. — Карваль, вы идиот? — Пять. Так, понятно, с ним каши не сваришь, а улепетывать надо. Были бы тут его люди — было бы в сто крат хуже, но нет, мы один на один. У меня кинжал, у него пистолет, все почти честно… Коротышка стоял и считал, а я внезапно даже для самого себя, метнулся сначала к стенам, а потом — к оврагу, петляя след. Он — глубокий и выходец задолбается спускаться. Он не найдет меня там. Каменные глыбы на краю оврага опасно накренились, но в тот момент мне неведом был страх. Застыв на самом краю, я лишь успел услышать звук взводимого курка. А потом, зажмурившись, прыгнул вниз.