Удаче никогда не быть на нашей стороне

Стоило дверям вагона закрыться, как поезд тронулся. От вмиг набранной скорости у Нейла перехватило дух. Ему уже доводилось пару раз ездить на поезде, но на пассажирском — ни разу, потому как любые передвижения между дистриктами были запрещены. Исключение составляли заранее согласованные случаи, такие как транспортировка товаров. И Нейл с матерью часто пользовались этим: запрыгивали в вагон в одном дистрикте, прятались среди товара и вскоре сходили в другом. Этот же поезд не был привычным ему торговым — был одним из лучших поездов Капитолия, скорость которого достигала четырехсот километров в час. Так что, возможно, они окажутся в столице уже меньше, чем через сутки. Легкая дрожь прошла вниз по спине Нейла от одной лишь только мысли о скором прибытии. Он надеялся, что у него будет больше времени. Он не знал, для чего ему оно, разве только чтобы хоть немного отсрочить неизбежное. Интерьер предоставленного трибутам поезда оказался ещё более вызывающим, чем обстановка в Доме Правосудия. Всё, начиная от каждой сверкающей поверхности и заканчивая изысканной отделкой, вызывало у Нейла лишь глубокое отвращение. Каждому выделили отдельную комнату-купе, состоящую из спальни, гардеробной и личной ванной комнаты, в трубах которой, конечно же, текла как холодная, так и горячая вода. Нейл уже и не помнил, когда в последний раз принимал горячий душ, но это точно было несколько лет назад: на первых порах, когда они с матерью скрывались в более обеспеченных дистриктах. Каждый шкаф был заполнен действительно непривычно хорошей одеждой, которой Эллисон предложила Нейлу незамедлительно воспользоваться. Она быстро провела экскурсию для него и Эндрю, а после объявила, что у них есть час на сборы к ужину. Нейл испытал облегчение, когда смог наконец-то укрыться ото всех в отведенной ему комнате. Он не без удовольствия отметил, что дверь запиралась изнутри. И это, видимо, было единственной возможностью насладиться последними крупицами личного пространства перед его неминуемой смертью. Стоя в душе, Нейл буквально чувствовал, как вместе с водой с него стекает и его оптимизм — чем больше километров преодолевал поезд, тем ближе Нейл был к Капитолию. С его стороны было очень наивно полагать, что Эндрю станет для него самой большой проблемой. Нейл никогда не боролся за свою жизнь самостоятельно: когда люди отца загоняли их в угол, его мать всегда велела бежать, в то время как сама стойко принимала весь удар. И причина была вовсе не в том, что Нейл не мог постоять за себя или же отнять чью-то жизнь, — наоборот, на его счету была определенно не одна и даже не пять оборванных судеб, — у него банально никогда не было возможности сражаться с кем-то на равных. Некоторые дети тренировались для участия в Играх чуть ли не с самого рождения, так что для них было проще простого убить человека при помощи ветки или даже сорванного с дерева листа. В то же самое время, всё, что имелось в распоряжении Нейла, так это либо элемент неожиданности, либо чистая удача. Кроме того, сумей он выбраться с Игр живым, вероятность того, что его отец узнает в нем своё сбежавшее дитя, становилась катастрофически высокой. Недаром ему постоянно удавалось выходить на их с матерью след. И неважно, как много средств и усилий у них ушло на то, чтобы ускользнуть от него в прошлый раз. И так продолжалось вплоть до их последней стычки в Восьмом Дистрикте, который Нейл с матерью выбрали очередным пристанищем. Он тогда даже не представлял, насколько опасной оказалась рана, полученная после последней встречи с отцом, до той поры, пока им не удалось вырваться из Дистрикта и затеряться на местном пляже. Только уже там его мать, смертельно бледная, потеряла сознание, перед тем как судорожно вздохнуть в последний раз — казалось, что даже тогда она со всем отчаянием цеплялась за каждую секунду собственной жизни в надежде продержаться ещё чуть-чуть и найти спасение. Прежде чем его воспоминания смогли взять над ним верх, Нейл поспешил выключить воду и выйти из душа в гардеробную. Разнообразие одежды смутило его: на протяжении двух лет у него было лишь четыре комплекта одежды, и все в той или иной степени одного цвета — бледного и абсолютно неприметного. В то же время, мода Капитолия подразумевала под собой яркие, броские, чаще всего даже странные оттенки, так что Нейлу пришлось зарыться глубоко в шкаф, чтобы найти обычные тёмно-зеленую рубашку и черные штаны. И Нейл знал, что ткань, из которой пошита выбранная им одежда, стоит больше, чем дом в Дистрикте Двенадцать. Судя по стоящим на прикроватном столике часам, в его распоряжении оставалось лишь 10 минут до того, как он должен был появиться в вагоне-ресторане. Ему абсолютно не хотелось вновь видеться с остальными участниками их «путешествия». К тому же у него не было никакого желания знакомиться с Ваймаком и Рене — их с Эндрю менторами предстоящих игр. Вдобавок ко всему, он хотел бы больше вообще никогда не встречаться с Эндрю, но, к его огромному сожалению, его мнение никого не интересовало. Он смотрел, как летят одна за одной минуты на часах, и вздыхал о своей нелёгкой судьбе, до тех самых пор, пока не услышал громкий стук в дверь: Эллисон пришла забрать его на ужин. На этот раз на ней было свободное розовое платье и, к удивлению Нейла, так же, как и у него самого, ни намека на обувь. Она пробежалась по нему быстрым оценивающим взглядом и лишь покачала головой: — По крайней мере, это лучше твоей стариковской рубашки. Или что вы там в своем Дистрикте считаете модным. Нейл даже не попытался притвориться, что понимает, о чем именно она говорит, и просто проследовал за ней по узкому, слегка покачивающемуся коридору, ведущему прямо в сверкающую от избытка полированных панелей столовую комнату. В её центре стоял стол, сервированный посудой, которая, казалось, разлетится мелкими осколками, положи на неё еду. Нейл и Эллисон были единственными, кого все ждали. С тяжелым чувством Нейл отметил, что выбор, куда он мог бы мог сесть, был невелик: в самом конце стола рядом с Рене или же между Эндрю и Ваймаком. Из двух зол он бы с большим удовольствием выбрал Рене, но Эллисон уже успела занять это место и слегка подвинуть девушку с просьбой освободить для неё чуть больше пространства. Поэтому Нейл медленно, пытаясь скрыть собственный дискомфорт за уже такой привычной наигранной легкостью, занял единственный оставшийся стул. — Думаю, Тренер, вы не особо сильно нравитесь Нейлу, — вдруг заявил Эндрю. Фальшивая обеспокоенность ясно читалась на его обычно малоэмоциональном лице. Нейл бросил на него раздражённый взгляд за то, что привлек к нему внимание всех сидящих за столом, но к его удивлению, тем, кто заткнул Эндрю, был сам Ваймак: — Закрой свой рот, Миньярд, — после чего он слегка повернулся к Нейлу и коротко ему улыбнулся — Нейл не имел ни малейшего понятия, как на это реагировать. В этом не было вины Ваймака, нет. Наоборот, то, что Нейлу доводилось слышать о нём, характеризовало его как приятного человека. Лишь его возраст и рост заставляли Нейла относиться к нему с опаской. Тем не менее, Ваймак, похоже, заметил настороженность Нейла и отодвинулся слегка в сторону, давая ему чуть больше места. — О боже, как же я соскучился по этому! — раздался довольный стон Ники с другого конца стола: он, запрокинув руки за голову, слегка потянулся, после чего разгладил переднюю часть своей голубой, усыпанной блестками рубашки. Очевидно, он по достоинству оценил предоставленный гардероб. — Без обид, но Двенадцатый Дистрикт — полное дерьмо, а одежда — сущий кошмар. — Твои проблемы. Надо было думать головой, когда переезжал сюда из Четвёртого, — скрестив руки, пробормотал рядом с ним Аарон. Это привлекло внимание Нейла, и он посмотрел на Ники, который пихнул плечом Аарона. Из всех остальных присутствующих заинтересовавшейся темой выглядела только Элисон. — Ты не из Двенадцатого Дистрикта? — Нейл не смог удержаться от того, чтобы не задать вопрос. Он ещё никогда не слышал, чтобы житель богатого Дистрикта перебрался в менее обеспеченный. Хотя, возможно, это просто не было тем, о чем рассказывают всем подряд. Никто в здравом уме не променял бы Четвертый Дистрикт на Двенадцатый, если только, конечно, за ним не охотится его же безумный отец. Смущенный вопросом Нейла, Ники неловко почесал затылок. — Нет. Я переехал сюда пару лет назад, кто-то же должен был присматривать за этими двумя идиотами, — он указал на Эндрю и Аарона. — Тебя никто не просил, — скучающе протянул Эндрю, играясь с лежащим возле его тарелки ножом. — Я знаю, — не поднимая глаз тихо ответил Ники. Он поймал недоумевающий взгляд Нейла, поэтому поспешил уточнить: — Они моя семья. Нейл все еще не мог уловить суть, и Ники указал на Аарона, Эндрю и себя самого: — Мы кузены. — Кузены, — эхом повторил Нейл и всмотрелся в сидящих рядом Аарона и Эндрю. Абсолютно всё в Аароне и, соответственно, в Эндрю было бледным: их кожа, волосы, даже брови. Лишь только их глаза были насыщенного светло-коричневого цвета. Ники же был полной противоположностью с его тёмной кожей, чёрными кудрявыми волосами и глазами настолько глубокого коричневого цвета, что казались больше чёрными, чем карими. Помимо этого, их разница в росте была настолько очевидна, что никто не стал бы винить Нейла за его неспособность увидеть в них близких родственников. Ники, видимо, уловил ход мыслей Нейла, так как внезапно рассмеялся, пальцем указывая между собой и Аароном. — Я знаю, как-то не скажешь, что мы родня, да? Нейл лишь отрицательно покачал головой. Им пришлось прервать беседу, так как принесли первое блюдо. Густой морковный суп был подан предоставленной Капитолием прислугой, которая, казалось, умудрялась находиться в поезде повсюду, но при этом не мельтешить перед глазами. Она готовила для них. Выполняла все их поручения. Охраняла их. Проще говоря, заботилась абсолютно о каждой мелочи. Несколько минут все ели в абсолютной тишине, что помогло Нейлу мало-помалу расслабиться. В последний раз он ел подобного рода блюдо много лет назад, в детстве. И лишь сейчас мог насладиться его богатым вкусом, так как в те времена он был слишком напуган сделать что-нибудь не так и этим самым навлечь на себя гнев отца. И даже несмотря на то, что вел он себя настолько тихо и неприметно, словно послушная кукла, его отец всё равно находил причину, чтобы причинить ему боль. Конечно же, молчание не могло длиться вечно, и это было лишь вопросом времени, когда Эндрю вновь начнет задавать свои каверзные вопросы. — Я так понял, Нейл, кузенов у тебя нет, верно? — вопрос мог бы быть достаточно невинным, если бы не взгляд Эндрю, вызвавший у Нейла новую волну паранойи. Он придумал себе новое имя, черты характера и биографию ещё до того, как впервые ступил на территорию Двенадцатого Дистрикта. Нейл Джостен был тихим парнем, который не любил причинять неудобства окружающим. До поры до времени, ни у кого не возникало к нему вопросов — его работа была проделана на отлично. Он слегка прищурился и ответил: — Да, я единственный ребенок в семье. Нейл был слишком занят, наблюдая за реакцией Эндрю, который лишь пожал плечами и снова сосредоточился на недоеденном супе, чтобы заметить, как внимание всех сидящих за столом было целиком сосредоточено на нём. Ники был первым, кто ухватился за открывшуюся возможность, так как из всех присутствующих он, вероятно, был самым любопытным, когда дело касалось людских историй. — Что насчет других родственников? Рена как-то упомянула, что ты живешь один. Это правда? Конечно же Рена и Ники с удовольствием общались друг с другом. Только вот Нейлу абсолютно не нравилось, что во время разговора они могли обсуждать его. Подразумевалось, что о нём не просто никто не будет разговаривать — никто даже думать о нём не должен был. Так что лучше всего покончить с этим и рассказать этим людям свою подготовленную историю. Он отложил ложку и отодвинул от себя наполовину пустую тарелку. — Мои родители живут в Восьмом Дистрикте. Я сделал кое-что крайне глупое, и в наказание был сослан в Двенадцатый. Вот и всё, — скрестив руки на груди в защитном жесте, он с вызовом посмотрел Ники прямо в глаза. Но вместо него вдруг заговорила Эллисон: — Что? И ты хочешь убедить нас, что ты из Восьмого Дистрикта? Дистрикта, в котором все поголовно шьют одежду? — взгляд Нейла перескочил с Ники на Элисон, и на одну ужасную секунду он был готов поверить, что она каким-то образом разобралась в его лжи и сейчас разоблачит его как сына одного из самых влиятельных людей Капитолия. Но она лишь рассмеялась и беспардонно ткнула в него наманикюренным пальцем. — Ты одеваешься хуже, чем это трио монстров. Я уверена, они выбросили тебя, потому что даже стандарты моды жителей Одиннадцатого Дистрикта выше твоих. Каким-то образом это вывело Нейла из себя. Ему действительно доводилось жить в Восьмом Дистрикте. И он не понаслышке знал, как шилась одежда для жителей Капитолия и форма для Миротворцев. Да, было известно, что жители этого Дистрикта носили более качественную и яркую одежду, чем в других частях страны. Но на деле подобного рода роскошь могли позволить себе только те, кто был способен за неё заплатить. А это было не больше пяти процентов живущих там людей. Невежество Эллисон приводило в бешенство, и Нейл не мог удержаться от замечания: — Ну, мне очень жаль, что у меня не выходило поддерживать свой внешний вид на должном уровне, пока я ползал по промышленным резервуарам и чистил их, чтобы одежда для жителей Капитолия была окрашена в соответствии с вашими запросами. Возможно, токсичные газы затуманили мой разум, из-за чего мне сложно определить, как мне стоит одеваться при встрече с высшим обществом. На несколько мгновений воцарилось неловкое молчание, пока со стороны Рене не раздался одинокий смешок, который вскоре разлился в полноценный задорный смех. Секундой позже к ней присоединился Ники, и даже Ваймак издал что-то близко похожее на веселое хмыканье. Рене легонько постучала Эллисон по виску и заговорчески произнесла: — Знаешь, в его словах есть доля правды. Ты действительно звучала очень занудно. Но Эллисон вместо ответа лишь небрежно перекинула свои длинные светлые волосы за плечо и одарила Нейла надменным взглядом: — Не моя проблема, что этот ребенок настолько чувствительный. Тем не менее, все решили оставить эту тему без комментариев, так как наконец подали второе блюдо: зеленый салат и отбивные из ягненка с картофельным пюре — приоритеты между вкусным обедом и разговорами были расставлены быстро. Нейл наблюдал, как Эндрю методично разрезает отбивную на маленькие кусочки, перед тем как отправить их по очереди в рот. Рене одаривала его мягкой улыбкой каждый раз, стоило их взглядам пересечься, и Нейл не имел ни малейшего понятия, как реагировать на это. Он с трудом мог понять эту девушку. Он знал, что для неё не составит особого труда убить человека голыми руками, и все же сейчас она сидела вместе с ними за одним столом и спокойно вела беседу с Эллисон и Ваймаком. От глаз Нейла так же не укрылся небольшой серебряный крестик на тонкой цепочке, обвивающей её шею. Памятник прошлым дням, настолько старым и забытым, что тогда даже идеи о Панеме не существовало. Христианство и другие религии уже практически растворились во времени. В мире, где людскими богами стали потребление и изобилие, духовности места не нашлось. И все же Нейл знал, что в бедных дистриктах некоторые люди сохранили отголоски старых ритуалов даже несмотря на отсутствие священных писаний. Ещё во времена, когда они жили с отцом, его мать любила собирать эти книги. Нейлу как-то однажды даже довелось найти Библию и Коран в их библиотеке. Ему не позволяли прикасаться к ним, так как возраст этих книг насчитывал сотни и сотни лет. Но Нейлу и этого было достаточно: лишь один их вид вызывал у него трепет и восхищение. Рене была для него совершенно непонятна, поэтому благоразумно было держаться от неё на достаточном расстоянии и не привлекать её внимание как сейчас, так и в дальнейшем. Когда подали десерт, Нейл был уже настолько сыт, что даже просто дотронуться до шоколадного торта не возникло желания. В любом случае, он не питал особой страсти к сладкому, поэтому эта потеря для него не была велика. А вот соблазн перед сочными фруктами ему побороть не удалось, поэтому маленькая тарелка с клубникой быстро оказалась у него в руках. Нейл еле подавил в себе стон наслаждения от яркого, сочного вкуса ягод — последнее, что ему было нужно, так это показаться странным перед всеми. Единственное, что он себе позволил, так это прикрыть глаза в тихом удовольствии. Когда же он их открыл, то тарелка с его тортом исчезла, а Ваймак, слегка отклонившись назад на стуле, осуждающе смотрел на Эндрю. Скользнув взглядом чуть ниже, Нейл увидел свою тарелку с тортом, который методично поглощал Эндрю. Не добившись никакой реакции от подростка, Ваймак лишь недовольно выругался и грозно, в молчаливом предупреждении указал вилкой на Эндрю, прежде чем после вернуться к собственному десерту. Нейл наблюдал за Эндрю еще пару мгновений, после чего тот невозмутимо спросил: — Что. — Ничего, — Нейл бросил в ответ, но отворачиваться даже не подумал. — Тогда прекрати таращиться и вытри рот: выглядишь как глупый младенец. Уголок рта Эндрю так же был измазан в шоколаде, на что Нейл не поленился раздраженно указать сразу после того, как сам вытер свой рот обратной стороной ладони, из-за чего кожа сразу же стала липкой от клубничного сока. Эндрю проигнорировал его, и их ужин наконец-то подошел к концу. Все поднялись со своих мест и перешли в другое купе, где можно было посмотреть повтор Жатвы других дистриктов. Не подкупи Ваймак Эндрю бутылкой дорогого виски, тот, будучи совершенно незаинтересованным в знакомстве с другими трибутами, непременно скрылся бы в своей комнате. И в который раз за этот вечер Нейлу показалось, что все каким-то образом уже давно знакомы. Рене и Ваймак жили в Деревне Победителей Двенадцатого Дистрикта, в то время как братья, по-видимому, жили в Торговом районе. Вполне вероятно, что они могли видеться, когда занимались собственными делами в центре: как пример, было невозможно не перекинуться парой фраз с Ники при посещении пекарни. И всё же в общении между братьями и двумя победителями проскальзывала явная фамильярность, которая указывала на более глубокое и долгое знакомство. Они по очереди просмотрели Жатву каждого Дистрикта: как оглашались имена, как волонтеры объявляли свою кандидатуру, что было нечасто. Нейл внимательно всматривался в лица детей, которые станут его соперниками. Некоторые привлекли его внимание. Громадный парень Второго Дистрикта и его напарница — не особо воодушевленная процессом девушка — оба самостоятельно изъявили желание участвовать в Играх. Парень и девушка Десятого Дистрикта держались стойко, не проявляя на лицах ни единой эмоции — вероятно, в попытке скрыть свой очевидный страх. И пятнадцатилетняя девочка из Одиннадцатого Дистрикта, которой по виду было сложно дать даже тринадцать лет. Она была совсем маленькой, с темно-коричневой кожей и большими карими глазами, взгляд которых был направлен куда-то глубоко в себя. В самом конце была показана Жатва Двенадцатого Дистрикта и то, как Эндрю вызывается за своего брата. Комментаторы шутили о том, как было бы иронично, попадись бумажка с именем Аарона при втором выборе трибута. Капитолий любил, когда в Играх участвовали родственники. Близнецы же стали бы настоящим фурором. И все же они нашли свое удовольствие в том, что трибутами стали Эндрю и Нейл: сравнение их роста с габаритами трибутов Второго Дистрикта вызывало у них неподдельный восторг. — Джостен может забраться Миньярду на плечи, и вместе они смогут дотянуться до шеи Левретт, — весело рассмеялся один из комментаторов, отчего Нейлу захотелось добраться до его шеи и придушить его, чтобы он наконец заткнулся. Программа закончилась после проигрывания гимна, и Ваймак поднялся со своего места. — Только что вы видели трибутов других Дистриктов. Забудьте о них. Только когда вы ступите на арену, они приобретают важность — и то не первостепенную, — он бросил на Нейла и Эндрю строгий взгляд, на который они оба никак не отреагировали. Ваймак вздохнул и устало потер переносицу. — Что самое важное во время Игр? — Убить как можно больше народу? — предложил Ники после затянувшегося молчания и небрежно пожал плечами на многозначительный взгляд Аарона. — Это может быть полезным, но нет, — скрестив на груди руки, Ваймак подождал еще немного, после чего сдался: — Спонсоры. Подарки от спонсоров. Большинство из вас умрёт естественным путём или от травм, с которыми будете не в силах справиться. Сделайте так, чтобы вы понравились людям. Проявите себя так, чтобы богатым спонсорам захотелось вас спасти, ясно? Очередная минута молчания была нарушена громким фырканьем Аарона, которое, вероятно, вырвалось до того, как он успел об этом подумать. Ники ударил его за это в плечо, но тоже одарил Ваймака полным сомнения взглядом. — Вы же в курсе, что говорите об Эндрю, верно? И Нейле «Капитолий эксплуатирует мой Восьмой Дистрикт» Джостене? Всё, что можно найти в них приятного, так это лицо Нейла и наши с Эндрю общие гены, коих очень маленький процент. Нейл хоть и неохотно, но всё же признал правоту Ники. Упрямство Эндрю по отношению к Эллисон во время Жатвы — первое, что можно привести в качестве примера. Эндрю казался Нейлу абсолютно неудобным человеком, и будь он спонсором, то не особо бы переживал за него — скорее даже наоборот. К сожалению, Нейла должна была ждать такая же участь. Для большинства людей он был слишком грубым и прямолинейным, из-за чего его нередко называли невежливым и болтливым. И ему не раз прилетало от матери за подобное поведение. Неважно, как сильно он старался придерживаться определенного рода поведения, характер его отца, пропитавший его, словно яд, неизменно давал о себе знать. С очередным тяжелым вздохом Ваймак прикрыл глаза. — Поверить не могу, что у меня буквально есть два трибута, которые способны легко продержаться на арене против сильных соперников, но при этом их убьёт заражение крови от пореза обычной бумагой просто потому, что ни один человек не захочет потратиться вам на чертов пластырь. Что уж говорить о мази. Весь смысл слов Ваймака пролетел мимо Нейла, так как тот был слишком ошеломлен его уверенностью, что он способен не просто сражаться на арене, но и даже выжить. Однако громкий хлопок в ладони вернул его на землю, когда Эллисон принялась расхаживать перед ним и Эндрю, словно бравый солдат. — Тогда будем работать с тем, что у нас уже имеется, — она остановилась напротив Эндрю, который неотрывно смотрел в чёрный экран телевизора, словно бы там шла бесконечно интересная для него программа. Эллисон, видимо, уже привыкшая к такому отношению, повернулась к Рене. — Используем его волонтерство за брата. Сделаем из этого жалкую, плаксивую историю, и народ будет буквально есть у него из рук. Они любят душещипательные трагедии, над которыми можно порыдать. Но только такие, над которыми не надо слишком много думать. Рене выглядела слегка сомневающейся, поэтому повернулась к Эндрю, который уже сам молчаливо смотрел на нее. Рене лишь улыбнулась, а затем кивнула. — Хорошо, мы с Эндрю что-нибудь придумаем. Лёгкое ошеломление, проскользнувшее на лице Эллисон, полностью совпадало с мыслями Нейла на этот счёт. Значит, между этими двумя определенно была какая-то история. История достаточно весомая, чтобы Эндрю как минимум воспринимал Рене как человека, а не элемент декора. Эллисон, всё ещё слегка удивленная, никак это не прокомментировала и повернулась к Нейлу. С секунду она осматривала его с головы до ног, после чего схватила за подбородок. Её прикосновение заставило Нейла вздрогнуть, и он оттолкнул её руку, сверля её хмурым, угрожающим взглядом. Неожиданное проявление агрессии с его стороны не особо её впечатлило: она лишь кивнула сама себе, продолжая осматривать его, словно предмет мебели, с покупкой которого ещё не определилась. — Как только он попадёт в руки стилистов, публика будет от него без ума. Грубых идиотов чаще всего ненавидят, а вот симпатичных грубых идиотов люди готовы носить на руках. Просто посмотрите на Дэя — самый большой идиот, которого я встречала в своей жизни, но с таким лицом, как у него, ему открыта любая дверь. Они захотят съесть Нейла, как только мы с ним закончим. Нейлу потребовалось лишь мгновение, чтобы вспомнить имя. Дэй. Кевин Дэй. Кевин Дэй будет там. Кевин Дэй, человек, который вышел победителем с Игр два года назад и который сейчас, вероятней всего, был ментором трибутов собственного Дистрикта. Кевин Дэй, который знал Нейла. Кевин Дэй, который вместе с Нейлом и Рико Морияма смотрел, как его отец расчленял живого человека, конечность за конечностью. Нейл почувствовал подступающую тошноту. Он резко вскочил на ноги, взглядом шаря по комнате. Во рту было сухо так, словно он только что съел пригоршню песка. — Кажется, меня сейчас вырвет, — выдавил он, не заботясь о придумывании лжи на его побег. Он проигнорировал встревоженный взгляд Ники и предложение Рене о помощи, и просто вылетел из комнаты. Если Кевин узнает его, всё будет кончено. Он обязательно скажет Рико, а Рико скажет своему дяде, и потом… Нейл резко остановился посреди тускло освещенного коридора. Рико тоже будет на Играх. С Рико и Кевином под боком, у него нет ни одного чёртового шанса, что они не узнают его. Он попытался вспомнить, как выглядел в десять лет, и представить вероятность того, насколько возможно узнать в нем того самого ребенка. Узнал бы он сам Рико или Кевина, если бы не видел по телевидению их жизнь, то, как они росли и менялись, преследуемые камерой чуть ли не с первых детских шагов? Он не был уверен. Но определенно, черные Единица и Двойка на лицах обоих послужили бы хорошим индикатором. Вдруг Нейл почувствовал движение за спиной и резко обернулся: брошенный в него нож просвистел в миллиметре от его головы. — Осторожнее, Нейл, — услышал он знакомый голос, и приступ паники и страха, который заставлял сердце Нейла бешено колотиться в груди, резко сменился яростью. — Ты что, рехнулся? — он прошипел в лицо стоявшего перед ним Эндрю — тот лишь спокойно, словно игрушку, вертел между пальцев нож. — Зависит от того, кого именно ты спрашиваешь, — ответил он, и неожиданно нож пропал из поля зрения Нейла. С нарастающей тревогой он попытался рассмотреть, куда Эндрю мог его спрятать, но тот словно бы испарился. Нейл неосознанно сделал шаг в сторону от Эндрю. Он всей душой ненавидел любой вид ножей: они не только напоминали ему об отце, но и заставляли чуть ли не чувствовать каждый шрам на собственном теле. Ножи были неотъемлемой частью Лолы и их уроков, которые она любила заканчивать небольшим спаррингом, чтобы проверить, насколько далеко он продвинулся в своих навыках. — Не это ищешь? — в руках Эндрю вновь оказался нож, но на этот раз Нейл успел заметить, как тот достал его из рукава кофты. Нейл вспомнил повязки, которые были на руках Эндрю во время Жатвы, и их наличие неожиданно обрело смысл. — В твоих повязках есть специальные отсеки для ножей или ты просто решил всех порадовать и медленно совершить самоубийство? — Твои маленькие истерики прикончат тебя ещё до того, как ты попадешь на арену, — медленно произнес Эндрю, вновь позволяя ножу исчезнуть под рукавом. Нейл лишь пожал плечами на его слова: он провёл с этой же мыслью последние несколько часов. К тому же, сам факт его существования мог убить его раньше, чем до него доберется кто-нибудь из трибутов, включая Эндрю. — Меньше работы для тебя, разве нет? Эндрю только неопределенно хмыкнул в ответ, прежде чем сделать шаг в сторону Нейла, загоняя того ближе к ведущей в соседний вагон двери. — Твоя история не складывается, заяц. — Я не математическая задача, которую надо решить. — И все же я попробую. Нейл молча отвернулся в сторону, в ожидании, когда Эндрю отойдет, что дало бы ему возможность наконец-то открыть дверь в следующий вагон. Он быстро, не оборачиваясь, прошел через неё, но следующие слова Эндрю заставили его остановиться: — Ты словно головоломка. Нейл обернулся. — Спасибо. — Это тебе спасибо, — произнес Эндрю, скрещивая на груди руки; его лицо как всегда было предельно спокойным, хотя чуть дрогнувшие уголки его губ выдавали интерес к разговору. — Мне будет чем заняться в ближайшее время. — Иди к чёрту, — ответил Нейл и продолжил свой путь — перед тем, как дверь закрылась у него за спиной, оставляя в одиночестве, он услышал брошенное ему в спину спокойное «О, Нейл». Ну, если это можно было назвать одиночеством, когда слуги Капитолия сидят чуть ли не под каждым плинтусом. Нейл, наконец добрался до своего купе и, закрыв за собой дверь, тяжело опустился по ней на пол. Это был очень долгий день, и завтра ему предстояло каким-то неведомым образом проснуться и продолжить жить. Вообще, в его жизни не поменялось ровным счетом ничего, единственное насущное неудобство — вероятность его гибели поднялась с привычных пятидесяти процентов до, если не сотни, то до девяноста точно. Возможно, в ящиках шкафов было огромное количество различного вида пижам, но Нейл просто скинул с себя рубашку и штаны и забрался в постель в нижнем белье. Простыни были сделаны из мягкой шелковистой ткани, а под толстым, пушистым одеялом было бесконечно тепло. Нейл, несмотря на сильную усталость, не мог уснуть еще некоторое время: его тело буквально болело — так сильно ему хотелось бежать. Он хотел убежать, и желательно как можно дальше от всего, что сейчас происходило. Он вспомнил об Эндрю и о его проницательных вопросах. Нейлу хотелось, чтобы он просто оставил его в покое, чтобы обозначил для себя как крайне скучного и неинтересного — каким для него было всё остальное. Что он такого сделал, что вызвало у Эндрю настолько сильное недоверие? Его мысли ещё долго не давали ему покоя, но вскоре мерное покачивание поезда мягко усыпило его. Ему снилось, как отец преследует его по улицам Двенадцатого Дистрикта. Когда Нейл проснулся, комната была наполнена серым просачивающимся сквозь шторы светом. Он встал, умылся и по привычке проверил свои волосы и глаза. Он моргнул. Ему показалось, или сквозь карий действительно просачивался голубоватый оттенок? Он потряс головой, вновь открыл глаза — голубого цвета не было и в помине. Возможно, он просто сходил с ума. Он вернулся в комнату и надел вчерашнюю одежду — она была всё ещё чистой, лишь немного помятой из-за того, что он вчера небрежно оставил её валяться на полу. Нейл выглянул в окно и понял, что они были уже на подъезде к Капитолию. Он почувствовал, как в животе тяжёло, неприятно потянуло, и всё тело внезапно обдало холодом, а голова, наоборот, начала нещадно гореть и пульсировать. Он пару раз пробежался пальцами сквозь волосы и, решив оставить на голове всё как есть, направился в вагон-ресторан. Даже несмотря на то, что он чувствовал, будто бы наглотался камней, он ни за что в жизни не оставил бы бесплатную, свежую еду просто так. Как только Нейл вошел в вагон-ресторан, одетая с иголочки Эллисон прошла мимо него с чашкой свежезаваренного кофе. Её платье было причудливо выполнено из сотен голубых, зеленых и желтых перьев — в тон некоторым прядям её восхитительно уложенных волос. Она была достаточно высокой женщиной, но на каблуках могла спокойно смотреть Ваймаку в глаза не поднимая головы. Нейл огляделся и понял, что за завтраком собрались все, кроме Ники. Рене приветственно помахала ему и указала на место рядом с собой. Оставшиеся свободные для него места были вновь между Ваймаком и Эндрю или возле Аарона. Рене, казалось, была самым оптимальным и безопасным для него вариантом, поэтому он принял её предложение, на что она ответила ему нежной улыбкой. Стоило ему сесть, как тут же перед ним поставили огромное блюдо с едой: яйца, ветчина, ломтики жареной картошки. Миска с фруктами стояла на льду, чтобы сохранить свежесть. — Как ты себя чувствуешь? — тихо спросила Рене, когда он потянулся за фруктами и кофе. Заметив вопрос в его взгляде, она уточнила: — Тебе было вчера плохо? Ах да. — Я в порядке, — ответил он и принялся с преувеличенной сосредоточенностью чистить апельсин. Через некоторое время к ним наконец присоединился Ники: его одежда сегодня выглядела ещё более оригинально, а волосы были довольно профессионально уложены. — Думаю, я мог бы жить так вечность. Эллисон фыркнула и окинула Ники равнодушным взглядом. — Это лишь верхушка айсберга, мой дорогой. Я знаю несколько магазинов, которые буквально сведут тебя с ума своим выбором. Ники укусил всё ещё теплую булочку и, не прожевав, ответил: — Знаешь, мне хочется ударить тебя за твое высокомерие, но так и быть, я принимаю твоё приглашение. Для Ники все это было настоящими каникулами, а для Эллисон не больше, чем работой. После всего этого безумия они оба вернутся домой — возможно, даже друзьями. В отличие от них, Нейл будет либо кремирован как павший трибут, либо разрезан собственным отцом на мелкие кусочки, чтобы Лоле было удобней избавиться от следов его существования. И Рене как будто бы прочитала его мысли, так как неожиданно произнесла: — Возможно, вам стоит сделать это после Игр. Прямо сейчас мы должны поддержать Нейла и Эндрю, верно? — она мягко улыбалась, но было видно, что её слова задели Ники за живое — в его глазах читалась неподдельная вина, в то время как Эллион лишь сжала губы в тонкую линию. Было так легко забыть истинную причину их пребывания здесь: кому захочется говорить о смерти, когда их окружала такая роскошь, а для того, чтобы получить восхитительное блюдо, нужно было лишь попросить. Ваймак, который всё это время не обращал на них никакого внимания, вдруг произнес: — В течение нескольких минут мы прибудем на станцию. Вы оба, — он многозначительно посмотрел на Нейла и Эндрю, — отправляетесь в руки стилистов. Вам не понравится то, что они из вас сделают. Но что бы они ни делали, не спорьте. Это была ужасная идея. Нейл прикрыл глаза, чтобы не смотреть на Ваймака и Рене: он знал, что неизбежно станет для них головной болью. С другой стороны, от него было море проблем всю его сознательную жизнь, так что с чего бы ему сейчас переживать? Ваймак встал со своего места и указал Рене следовать за ним. Они вышли из вагона, как только дверь за ними закрылась, все погрузилось в темноту. В вагоне-ресторане всё ещё горел свет, но снаружи поезда было темно так, словно внезапно наступила ночь. Нейл понял, что они въехали в горный тоннель, который вёл прямиком в Капитолий. Горы образовывали природный барьер между столицей и восточными дистриктами. Никак иначе, чем через тоннель, в Капитолий нельзя было попасть с востока. Подобное территориальное преимущество стало одной из важнейших причин проигрыша дистриктов в войне, и, собственно, по этой же причине Нейл стал трибутом. Из-за того, что повстанцам пришлось подниматься в горы, они стали легкой мишенью для Воздушных Сил Капитолия. Скорость поезда наконец пошла на спад, и неожиданно яркий свет наполнил купе. Аарон и Ники не смогли удержаться и подбежали к окнам, чтобы увидеть то, что до этого момента они видели лишь по телевизору: Капитолий, сердце Панема. Нейл не смог заставить себя присоединиться к ним, поэтому он сосредоточил всё своё внимание на сухой коже собственных рук. Он отлично помнил сверкающие всеми цветами радуги и разрезающие небо здания, переполненные блестящими автомобилями дороги, и странно одетых, с причёсками самых разнообразных цветов и форм, людей, макияж которых был выполнен чересчур идеально. — Совсем не любопытно? — неожиданно подал голос Эндрю, и Нейл обратил внимание только сейчас, что он точно так же не присоединился к своим братьям возле окна. За столом остались лишь они с Эндрю. — Нет, — ответил Нейл, наблюдая, как Эндрю рассеянно поглаживает свои повязки на руках. — Что насчёт тебя? Эндрю перевёл на него взгляд, и в нём промелькнуло что-то настолько глубокое, мрачное и чужое, что Нейл едва не отшатнулся. — Нет. Ничего нового я там не увижу. Нейл не успел спросить — Эндрю был в Капитолии? — Ваймак вернулся и сказал всем собираться. Эндрю и Нейлу пришлось выйти из поезда первыми, чтобы камеры смогли запечатлеть их прибытие, и впервые с тех пор, как они покинули Дистрикт Двенадцать, Нейл был рад безразличной апатии Эндрю рядом с собой. קקק В Центре Преображения Эндрю и Нейлу пришлось разделиться. Рене с Эндрю пошли в одну сторону, в то время как Ваймак с Нейлом — в другую, каждый к своим стилистам. Ваймак привёл его в комнату, которая была больше похожа на больничную палату из-за своих стерильных белых стен и металлических инструментов, о предназначении которых Нейл мог лишь только догадываться. Через несколько минут в комнату вошёл достаточно своеобразной внешности человек: его волосы были кричаще жёлтого цвета, из-за которых, вкупе с его бледной кожей, он казался больным, а само лицо мужчины казалось настолько подтянутым, что Нейл даже задумался, мог ли он хотя бы нахмуриться. По-видимому, не мог, так как единственное, что двигалось на его лице, пока он осматривал Нейла, были его глаза и брови. — Снимай одежду, я здесь для того, чтобы привести тебя в порядок, прежде чем Роланд примется возвращать тебе более-менее человеческий вид. Этого следовало ожидать, и Нейл уже давно решил для себя, что будет делать в такой ситуации. — Нет. И это было окончательным решением. Нейл не собирался выставлять напоказ свои шрамы, чтобы другие люди пялились на них и задавали ненужные вопросы. Если станет известно, что трибут Двенадцатого Дистрикта весь в шрамах, его отец примчится быстрее, чем это желтоволосое существо сможет вымыть его для Роланда. Сразу после его ответа жёлтый мужчина принялся возмущенно верещать, из-за чего его лицо вдруг стало красным, а вскоре и вовсе пугающего фиолетового оттенка. Он угрожал Нейлу, что вызовет Миротворцев, и те сорвут с него одежду или же Нейл будет казнён незамедлительно. И это буквально рассмешило Нейла, что было даже приятно, ведь самое худшее, что могло с ним случиться, уже случилось, и им было совершенно нечем его шантажировать. В конце концов жёлтый мужчина унесся прочь из комнаты, и Нейл не пробыл и пары секунд в одиночестве, как двери вновь открылись, пропуская разъярённого Ваймака. И это определённо смыло улыбку с лица Нейла. Мужчина подлетел к нему и буквально прорычал: — Ты, глупый маленький засранец. Нейл отшатнулся от Ваймака назад, и эта реакция была для него настолько инстинктивной, что он даже не осознал этого, пока тот не замер на месте. Выражение лица Ваймака было опасно пустым, и Нейл отвёл взгляд. Но он всё ещё старался не упускать его из поля зрения: он должен видеть, когда Ваймак начнёт двигаться вновь. Между ними повисла хрупкая, болезненная тишина, и Нейл вдруг понял, что Ваймак не заговорит, пока не он сам ничего не скажет. — Мне жаль, но я не буду раздеваться ни перед кем. Ваймак всё ещё ничего не отвечал. И попыток подойти ближе он так же не делал. Спустя некоторое время он указал на место перед собой. — Подойди сюда. Нейл сделал так, как его попросили, и всё жё он остановился вне досягаемости Ваймака. — Посмотри на меня, — произнес Ваймак, и Нейл медленно поднял глаза. Выражение лица Ваймака всё ещё было слишком пустым, чтобы Нейл мог почувствовать себя в относительной безопасности, но он всё равно не отводил взгляда. — Я хочу, чтобы ты понял кое-что, — начал Ваймак. — Я громкий, ворчливый старик. Я люблю кричать и кидаться вещами. Но я не раскидываюсь тумаками до тех пор, пока некоторым идиотам не взбредёт в голову мутить воду со мной. Я ещё ни разу в жизни не ударил никого без провокации, и я уверен на все тысячу процентов, ты не станешь исключением. Слышишь меня? Нейл не поверил ему, но ответил: — Да. Ваймак смотрел на него еще несколько секунд, после чего вздохнул и потер переносицу. — По крайней мере ты не ранил никого. Не могу сказать того же о твоей второй злобной половине дальше по коридору, — он говорил об Эндрю. — Он чуть ли не сломал парню запястье. Ради всего святого, эти люди просто делают свою работу, вам обязательно постоянно быть настолько проблемными? Это был риторический вопрос, но Нейл не мог оставить его без ответа: — Я пытался быть милым. — Нет, он не пытался, но что сделает ещё одна маленькая ложь? — Я не верю тебе, ты, засранец. Просто дайте мне пережить этот первый чёртов день без лишних сложностей. Он был спасен от очередной умной реплики Нейла открывшейся дверью, в которой показался поразительно естественно выглядевший молодой мужчина. Его короткие волосы казались натурального коричневого оттенка, а сам он был одет в обычную чёрную рубашку и джинсы. Единственной уступкой для самовыражения стала нанесённая легкой рукой золотая подводка для глаз, которая слегка мерцала на темной коже мужчины. Он посмотрел сперва на Ваймака, потом на Нейла, а после непринужденно улыбнулся. — Я Роланд, стилист. — Ваймак пожал Роланду руку, прежде чем направиться к выходу. — Веди себя хорошо, — сказал он, предупреждающе указывая пальцем на Нейла, и, закрыв за собой дверь, вышел из комнаты. — Итак, Нейл, кажется, у нас тут небольшая проблема? — поинтересовался Роланд тихим, приятным голосом. Не сводя с него настороженного взгляда, Нейл ответил: — Я могу помыться самостоятельно. Роланд задумчиво прижал палец с кольцом к губам. — Крайне интересный дуэт из Двенадцатого Дистрикта. Вот, — он присел возле металлического шкафа, достал из него несколько предметов и подал их Нейлу вместе с тонким халатом. — Я хочу, чтобы ты вымыл свои волосы этим средством, — он указал на ярко-зелёный пластиковый тюбик, а после продолжил объяснять Нейлу, как ему следует вымыться и где нанести каждый лосьон. Это заняло у Нейла некоторое время: ему ещё ни разу не приходилось использовать такое количество косметических средств для своего тела. Он должен был вымыть свои волосы несколько раз, и каждый — с новым шампунем или кондиционером. Он надел обычный хлопковый халат и вернулся к Роланду, который одобрительно ему кивнул. — Подними свои руки, — сказал он Нейлу, и принялся обходить его по кругу. Наконец он остановился перед Нейлом. — Мне, как стилисту, нужно будет прикасаться к тебе. За ширмой ты можешь переодеться в майку и нижнее бельё, но чтобы подготовить костюм для Церемонии Открытия с твоими параметрами мне нужно будет работать с твоим телом. Тебя это устроит? Это было даже больше, чем Нейл надеялся. Он кивнул, а затем добавил «Да», будучи всё ещё озадаченным стоящим перед ним человеком. И все-таки он не смог сдержать собственного любопытства. — Ты новичок, верно? — Роланд был совершенно не похож ни на стилистов, которых Нейлу доводилось видеть по телевидению, ни на обычных жителей Капитолия. — Да, это мой первый год в Играх, — ответил Роланд. — Поэтому они дали тебе Двенадцатый Дистрикт, — сделал вывод Нейл. Новичкам чаще всего попадались менее успешные дистрикты. Легкая загадочная улыбка тронула губы Роланда. — Я сам попросил, — произнес он без пояснений. — А теперь пойдём со мной, давай немного поболтаем. Нейл проследовал за ним через дверь в гостиную. Два красных дивана стояли друг напротив друга, разделённые низким столиком. Три стены были пустыми, четвёртая же была одним большим окном, которое выходило на город. По свету на улице Нейл мог сказать, что уже было около полудня, несмотря на то, что ранее солнечное небо теперь было затянуто тучами. Роланд пригласил его занять один из диванов и после сам сел напротив Нейла. — Итак, Нейл, по поводу ваших костюмов для Церемонии Открытия. Я уже поговорил с твоим напарником, трибутом Эндрю. Он не нашёл общий язык со своим стилистом, поэтому я буду ответственен за вас обоих, — он слегка улыбнулся, и Нейл задумался, как конкретно выглядели разногласия Эндрю и его стилиста, если Ваймак говорил о переломанных запястьях. И почему Роланд понравился Эндрю больше.  — Моя идея — одеть вас в парные костюмы, — продолжил Роланд. — И, как ты знаешь, костюм должен отображать особенности дистрикта. На Церемонии Открытия трибуты должны были быть одеты во что-нибудь, что намекало на сферу деятельности дистрикта. Сельское хозяйство в Одиннадцатом Дистрикте, рыболовство в Четвёртом, текстильная промышленность в Восьмом и угольная — в Двенадцатом. Нейл не особо заботился обо всех этих нюансах ровно до тех пор, пока никто не заставляет его раздеваться для этого. Он знал, что однажды был год, в котором трибутов Двенадцатого Дистрикта представили совершенно обнажёнными — чёрный порошок, покрывавший их тела, должен был олицетворять угольную пыль. — Значит, снаряжение шахтера? — спросил Нейл, искренне желая, чтобы вся эта канитель побыстрее закончилась. Не отвечая, Роланд встал, обошел стол и присел рядом с Нейлом. Это было слишком близко, чтобы Нейл чувствовал себя комфортно, но он никак на это не отреагировал — он причинил уже достаточно проблем на сегодня. — Позволишь? — спросил Роланд, и после того, как Нейл кивнул, он легко провёл рукой по густым волосам Нейла. После он опустил руки на уровень его лица и слегка коснулся чувствительной кожи под глазами Нейла. — Это не натуральный цвет, — отметил он. — По какой-то определенной причине? Сердце Нейла принялось бешено колотиться в груди, и он несколько раз сухо сглотнул. — Мне не нравится цвет, — это было слабым оправданием, и Роланд определенно это отметил, судя по его скептически приподнятой брови. — У твоих глаз удивительный оттенок голубого. Мы можем использовать это. Нейл немедленно покачал головой. — Нет, — он замер, а затем резко спросил: — Как ты понял? Роланд лишь улыбнулся на его вопрос, но потом всё жё пояснил: — Я стилист. Это моя работа — подмечать такие вещи, — из всех возможных людей в Панеме, стилист был последним, с кем Нейл поделился бы своими секретами. И всё же, вот он здесь, с Роландом, который без усилий или намерений сумел узнать уже два. — Хорошо, Нейл. Мы оставим твои волосы чёрными, хотя я уверен, что твой натуральный цвет волос просто идеально бы подошел к тематике костюма. Но позволь мне помочь тебе с цветом твоих глаз. Ты должен понравиться спонсорам. Эллисон сказала мне, что твоё лицо станет твоим оружием. Позволь сделать его запоминающимся ещё больше. Запоминающийся. Привлекающий внимание. Именно то, чего Нейл избегал всю свою жизнь вплоть до теперешнего момента. Его шансы на выживание всегда зависели от того, насколько успешно ему удастся смешаться с толпой. Он так же был бесконечно уверен, что его мать считала его глаза невыносимыми — так сильно их цвет был похож на цвет глаз его отца. — Ты ведь хочешь победить в Играх, верно? — Роланд внимательно смотрел на него, и Нейл на короткий момент закрыл глаза. В конце концов, разве глаза спасут его от отца? Он смог бы узнать Нейла в любом случае, какого бы цвета они ни были. Но все же если этот крохотный шанс, что его отвратительные глаза помогут ему победить на Играх, существовал, ему стоило его использовать. — Да, — ответил Нейл, смотря на Роланда. — Я хочу победить.