"У меня космическое сознание, а не мозги отмороженные"

Сорок шестая записка: Когда она сидела дома и убивалась от горя, не зная, что делать (как поправить хоть что-то, хоть на самый маленький мизер), то в ее дверь раздался звонок. На пороге стоял Леха. - Смотри... – начал он в обычном энергичном тоне, но, увидев тушь, потекшую у нее по глазам, маленько сбавил пыл. - Я хотел сказать, - тихонько, почти шепотом, заговорил подросток, - что моя видеокамера запечатлела твою мать, которая раздвигает ноги перед Серегиным дедом... Калерия не стала слушать, а инертно захлопнула дверь перед носом подростка... - Э! – завопил он из-за двери, - а что я сказал такого обидного?! Между прочим, мне Пашка рассказывал, что ты ненавидишь свою мать... Но она не хотела сейчас болтать, именно вот с ним, ни о чём вообще, тем более, о ее младшем брате, либо об их общей матери. Всё, что она хотела - это бухнуться лицом в диван, и долго, да бессмысленно лежать, будто бы притворяясь спящей. То есть, она даже в пограничном состоянии не находится (это то, которое между сном и явью); она ни наяву, ни во сне, она - нигде. «Просто они считают, что мы подлые злючки, - наверно, должна была размышлять она (причитать про себя, рассылая свой гнев в адрес всех, существующих и наверно несуществующих небожителей), но, со стороны, как будто бы казалось, что она не размышляет; то есть, как сказано где-то, если перефразировать те слова: «я не мыслю, следовательно, я не существую; я типа овощ, потому что мне всё давно по барабану, еще до того, как я родился», - и от нас нужно изолировать всех «нормальных» людей! Они, все... Потому что любой небожитель (так называемый инопланетянин) в конце всё равно делается подлым человечишкой. Сначала он нормальный - готов даже взяться помогать (например, реанимировать моего парня; ведь они же (небожители) говорили, что для них это, как два пальца ... - реанимировать), но потом... У него в психике, блин, что-то ломается! И он превращается в одинаковую свинью. В одинакового бугимена. В такого, как все эти оборотни из сновидений! И вот, они, добренькие людишки! Все эти людоеды... А мы, на фиг, плохиши». Она была, собственно, права. Ведь подговняла мать ее (нагло воровала семена своего нового хахиля, специально, чтоб ее (дочь свою) подставить; ведь по ней не скажешь, что она (мать) слабоумная, потому что всё это совершала она очень осознанно), но наказали невинную душу. То есть, с той целью, чтоб вызвать у ее дочери очередной приступ гнева праведного, переходящего в затяжную депрессию. Значит, исходя из логики дочери, ее мать - белая и пушистая, по логике «небожителей», а настоящий негодяй - тот, кто пострадал от выходок этой мерзавки (матери). Ведь их (негодяев) даже называют так презрительно - терпилами. Мол, ты по жизни терпила. Дескать, каким бы преступник не был кошмарным существом, но, раз тебе, пожизненному терпиле, от него досталось, то козел здесь ты. И главное, даже, если собрать армию, и идти войной на этих небожителей-самозванцев, то тоже ничего не выйдет. Потому что они могут тебя убить, но, вот, ты их - даже не мечтай. Как ты себе это вообще представляешь? Убивать чудиков из сна - то же самое, что убивать ползущие по небу многочисленные облака. Она хотела сказать, что психика в самом конце разломалась (не выдержал крепкий орешек давления извне) даже у ее младшего брата. Что уж говорить о тех, с кем она незнакома?! Сорок седьмая записка: На верхний уровень она поднялась уже с вывихом щиколотки. Либо ей приснилось, что она вывихнула ногу. Ведь, с появлением этой странной моды на сны, в которых полностью копируется вся явь, людям начали сниться такие сновидения, которых они совершенно не видят. Но сны тем не менее им снятся. То есть, нормальные сны, которые снились всегда: с видениями, не поддающимися контролю спящего. Ведь, если во сне явь копируется, то это любой дебил проконтролирует. Ведь он может даже управлять сном: вперит взгляд в одну точку, и, всё время пока он в отключке, ему будет сниться эта точка. Ведь ему не надо, чтоб его мозг заряжался (такие сны очень хорошо помогают работе мозга, в которых показано то, что не поддается ничьему осмыслению) какой-то такой энергией, помогающей ему всё сильнее и сильнее активизироваться. То есть, во сне Калерия могла убегать от какого-то преследующего ее «монстра», а в конце подвернуть ногу, испугаться и от этого проснуться. Увидеть, что чудище-страшилище настигло ее и закричать, проснувшись, как от «очень громкого» будильника. Ну, и, вот, поскольку с этой новой модой на странные сны принято, что со спящими наяву случаются точно такие же несчастные случаи, какие во сне показаны, то проснулась Большова с вывихом щиколотки. Поскольку за время сна ей удалось кое-что придумать, то в травмпункт идти было сейчас некогда. Она поскорее заказала через интернет-магазин себе клюку и вызвала такси одновременно. То есть, чтоб было, с чем до такси доскакать. Она хотела съездить всё к той же старушке, с расчетом на то, что раз на раз не приходится... То есть, если в прошлый раз та ее обозвала, значит, в этот раз должна ей помочь. Потому что именно так приснилось Калерии. - Послушайте, - заговорила Большова старушке, открывшей ей дверь, - я не знаю, к кому обратиться, но... - В смысле?! – попыталась перебить ее нахмурившаяся бабка (бывают же такие люди, которые постоянно всем недовольны), но Большова не дала ей договорить до конца: - Получается, что в этом городе я ни с кем, кроме вас, не знакома... - Что значит, не знакома! – заверещала старуха (так, чтоб ее очень трудно было заглушить). – А этот - старый козёл?! К нему, вот, и обращайся! Коза молодая! - Я его убить хотела... - Убить? – странно переспросила старуха, - или «любить»... По-моему, я туга на ухо стала... - Вот, что бы вы сделали, если б были на моем месте? К примеру, у вас был бы маленький братишка, а этот ублюдок его убил. - Фу-у... – скривилась та от омерзения, - он что, убил того маленького ребенка?! - Я ж не сказала, что убил! Я просто спросила: что бы вы сделали, будь вы на моем месте. И представьте себе, что у вас маленький брат и тот урод его убил. Калерия специально начала повторять весь этот текст, как для медленно соображающих. Но старуха прекрасно всё уловила. - Ты не возникай! Не возникай, да? Я ж поверила тебе, в то, что эта нелюдь твоего мальца убила. - Просто брат напрыгнул на него сзади и накинул удавку на шею, - начала девушка рассказывать дальше, раз ей верят, а не только слушают, - но оказалось, что это был не настоящий старик, а привидение, потому что их там тысячи потом скопились. И каждый похож на этого старика, и каждый хочет голову ему открутить... - Нет, я бы, как взяла вот эту трость, да дубасила бы его до тех пор, пока не сдохнет!.. Ой, подожди, милая, у меня телефон там звенит. И старушка пошкандыбала к своему старомодному проводному телефону, засела за него, и... Судя по разговору, она так до утра будет балаболить. Это Большовой повезло, что она попала в паузу, когда старушка временно не болтала. Либо она сама прервала разговор, потому что ей в дверь позвонили. Нет, Калерия бы, может, и постояла, подождала чуть-чуть, но старушка так некрасиво разговаривала по телефону (одни сплошные матерные выражения), что у девушки завяли уши, она быстро схватила клюку и убралась. Она поднималась по лестнице, направляясь к двери старика, настраиваясь на то, что хозяина в квартире не будет. То есть, если она начнет выламывать дверь, то подлец в окно в это время выпрыгнет. Поэтому девушка планировала вот как поступить: впасть в пограничное состояние между сном и бодрствованием. То есть, чтоб одна часть Калерии могла торчать перед входной дверью, а вторая - вылететь наружу и следить за окном. Но дело в том, что старик оказался дома, и он открыл, и даже недоуменно удивлялся, когда его начали обвинять в убийстве младенцев. То есть, в тот момент, когда Большова к нему в самый первый раз пришла, то он не притворялся «вменяемым». Он таким и был - ведь это дед Сергея… Еще сильнее он заохал, когда Калерия спросила у него, трахался ли он с ее матерью. - Послушайте, хорошая моя! - взмолился старик, - вы зря взяли клюку этой бешеной старухи! - С чего ты взял, урод, что это ее клюка! Я себе сама ее купила! Я ногу себе просто подвернула… - Нет, я вижу на ней следы моей смерти! - буровил Звонков свое. - Вы знаете, как часто она меня ею дубасила? Один раз начала лупить, и не могла остановиться!.. Нет, ну, она наверно решила, что я всё, лапти отбросил. Но это была клиническая смерть. Меня потом откачали в реанимации… Дорогая, куда вы пошли?! Вернитесь! Отдайте мне эту клюку! Калерия не понимала это лопотание, которое доносится с брызгами из старика. Она только подумала, что, скорее всего, перепутала старухину клюку со своей. Потому что в квартире у старухи было крайне мрачно - за окном яркое солнце, но окна заросли страшной грязью. Как здесь не перепутаешь? Под потолком лампочки - тоже - жирной грязью покрыты. - Зачем отдавать? - не поняла Калерия. - Я пойду к той старушке, отдам ее клюку, а свою заберу… - Дайте ее мне! Я ее уничтожу! - завизжал Звонков. - Не хочу, чтоб эта бесноватая опять забила меня своей клюкой и со мной снова инсульт случился. Второго инсульта я не переживу! Лапонька! Хорошая моя! - умолял Звонков. - Отдайте эту клюку… - Да пошел ты на х...! Ты сам бесноватый! Стоишь, что-то там кликушествуешь... - Хорошо, я у вас силой ее отберу! - кинулся Звонков на Калерию. - Ты, псих, не подходи ко мне! - замахнулась она тростью. - Ты заразный! Укусишь меня, за чей счет я буду делать уколы от бешенства! Бабки сначала гони, идиот! Но старый «идиот» совершенно ничего уже не слышал - он буром пер на хрупкую девушку. - На! - обрушались ее удары на сумасшедшего. - На! Получай! Он в это время падал на одно колено, изо рта пена зеленая пошла... В общем, недолго длилась экзекуция, но в конце старик уже не дышал. Умер от страха, не иначе. - Ой… - виновато пролепетала Большова. - Неужели убила?! И, словно с кем-то разговаривала, а визави ей отвечал: - Но он же, блин, сам на меня набросился! В это время, когда Большова, как будто бы сама с собою разговаривала, по лестницам поднимались человечки-невидимки. Это были инопланетяне, и первой их задачей было - усыпить Большову; то есть, чтоб она могла их видеть, а они могли бы арестовать эту девушку. Но в то время, пока «невидимки» до самого верхнего этажа доплестись еще не успели, Большовой пришла в голову странная мысль: перемотать время вперед. Странность заключалась в том, что она хотела проверить, получится ли у нее «перемотка» такого рода или не получится. Но у нее получилось, потому что над Калерией, словно висел оберег: какой-то ангел-хранитель защищал ее от стычек с плохишами разного рода. То есть, у нее могло бы и не получиться (она могла отматывать только назад время), но, поскольку по лестницам поднимались инопланетяне (они очень давно хотели упечь ее за решетку, еще с того раза, когда она разрушила их научный институт, в котором те готовили будущие проекты над землянами; то есть, как сделать эту жизнь (судя по описаниям почти во всех классических книжках, можно назвать ее глубоко несчастной) не просто счастливее, но и красивей, но, чтоб обвинить девушку в таком «правонарушении», им должно быть очень неловко, поэтому гуманоиды выбрали некое мелкое нарушение; просто, чтоб был хоть какой-то видимый повод для ареста), но, поскольку «плохиши» к ней в данный момент приближались, то «перемотка» не просто «получилась», а получилась очень даже здорово. Дело в том, что Калерия «перенеслась» во времени не просто так, не от нечего делать, а из-за того, что Звонков показался хорошим таким притворой. Наверняка он перед ней разыгрывал всю эту истерику. Просто паясничал. Ей хотелось посмотреть, будет ли этот «клоун» в будущем здравствовать. Она опять позвонила к нему в дверь, и опять этот проклятый старик - жив и здоров. То есть, она не могла понять, в каком времени его лучше всего убивать (перематывать это время и убивать, убивать и убивать; ведь их тысячи, этих Звонковых - и имя им легион), в прошлом или в будущем. Именно по этой причине девушка совершенно не знала, как его полностью (всего полностью, ведь, если он не врет про клиническую смерть, то можно понять, по какой причине у него завелись привидения при жизни) уконтрапупить. Действовать чисто наобум: сразу, как старик издыхал, корчась на карачках, девушка немедленно перематывала время вперед и повторяла, да повторяла, заново и заново, один и тот же сценарий. Ну, и закончилось всё тем, что Большовой время больше незачем было «перематывать». Потому что она перематывала-перематывала, а старик всё лежал бездыханный на том же месте, где лежит, и лежал. То есть, Калерия остановилась и решила больше не «перематывать». Тут-то у греев и появилась возможность приблизиться к этой девушке так, чтоб ее усыпить. Когда она резко провалилась в сон, то они перед ней уже стояли. Так сказать, готовенькие. В данном случае серые человечки приняли облик простых полицейских. - Ой, - встрепенулась девушка, завидев их появление, - вы что, хотите вменить мне убийство человека? Она даже не понимала, что находится сейчас не наяву. Она думала, что пришли обычные полицаи… Может, их соседи вызвали… Мол, пенсионера убивают, его же тростью: позвонили к нему в дверь, он открыл и те начали сразу, без предисловия, его убивать. - Да нет, - пожали плечами патрульные, - вы наверняка пришли сюда, а старик уже валялся! Ведь вы именно это будете нам втирать, если мы начнем «вменять»! Так, что считайте, что мы просто проходили, чисто случайно, мимо… Улицу патрулировали, но вдруг видим, подъездная дверь открыта и, где-то в коридоре, подозрительный шум доносится: как будто кто-то кого-то бьет дубиной, а тот орет благим матом. Вот мы и поднялись, но видим… А всё, собственно, в порядке! Ведь, вы же, девушка, не при чем? Так? - Ну, в общем-то, да. Может, в таком случае, я пройду? - Ой, а мы что, дорогу перегородили?! Ой, простите великодушно! Конечно же, проходите! И не поминайте лихом! Ведь мы это случа-айно! Ну, перегородили. Не подумавше. Калерии показалось, что она встретила еще одно паясничанье. То есть, очередные шуты гороховые. Только в этот раз она чувствовала себя не так, как тогда, при стычке со Звонковым. Сейчас ей стало несколько не по себе. Просто дурно стало! Так сильно не понравилось их шутовство… И она уже выскочила из подъезда, но там стояла машина этих оперативников. Вот только теперь она с ужасом для себя поняла, в чем подвох. Потому что из кабины выскочил мент с «калашом» и рявкнул: «А ну, стоять!» - В чем дело?! - девушка воскликнула так пронзительно, словно ее оскорбили. - В том, что за убийство землян мы не арестовываем, - специально невнятно пробормотал тот себе под нос. - Простите, не расслышала... Что вы сейчас сказали? - Я говорю, там мокруха наверху, - спокойным голосом (не таким агрессивным, как перед этим) принялся объяснять ей водитель с автоматом. - Будете свидетельницей? Или вас по повестке вызвать? Тогда садитесь, проедемте в отделение, там вам выпишут повестку, по которой вы должны будете явиться в указанное число и указанное время. Всё понятно? - Не очень. Почему я должна ехать? - Потому что повестка, по идее, выдается в руки. Если присылать по почте, то на такие повестки народ сильно не реагирует… Он прервался, потому что в это время из подъезда выскочили двое оперативников, но, увидев, что девица задержана, сразу же остановились, словно пытались сделать вид, что они никуда не торопятся. Мол, им просто покурить захотелось. - О! - громко удивился водитель опер-машины (тот, который с «калашом»), - дак она что, удрать от вас пыталась?! Она наверно перехитрила вас: пока за ней гонятся, шустренько заскочила в дверь какой-то своей подружки-гадюжки? Да? А то я понять не могу, почему вы выскочили не сразу, а минуты через две, если гонитесь за этой цыпочкой! - Да забей, - ответил ему один из оперов. - Она не при делах, вообще! - А чё беготню тогда устраиваем?! - Да мы просто вспомнили кое-что и хотели догнать ее. Ну, чтоб позадавать вопросов! Водитель с «калашом» резко сник, так как его уели - понасмехаться ему больше теперь не над кем. - Скажите, уважаемая, - начал всё тот же, который сейчас говорил, - вы знаете, что вы совершили правонарушение? Такое, что вам полагается арест! - Что же я «такое» совершила! - была она вне себя от паясничанья этих олухов. - Вы наверно тысячу или больше раз перемотали время вперед. - А в чем нарушение-то? - О! Да вы не знаете! - рассмеялся тот лающим смехом идиота. - Ну, незнание закона не освобождает от ответственности! - А можно поконкретнее? - Дело в том, что вы можете только назад время перематывать. Если вы хотите перемотать его вперед, то вы должны обратиться в полицию, вам выдадут направление в институт психиатрии… И там вы, под медицинским наблюдением, можете перемещаться вперед во времени столько, сколько вам будет угодно. Просто, всё дело в том, что на все эти новшества, еще не ввели законы, ограничивающие право самовольничать. Поэтому, если человек находится наяву и считает, что он может, как во сне, подняться в воздух и поплыть (в то время, как оперативник всё это говорил, Калерии очень быстро вспомнилось то мгновение, когда ее братишка притворялся маленькой лялечкой, и делал вид, что он не хочет идти пешком, а она, сначала увидела старушку, летящую по воздуху, а потом «расколола» этого предателя-Леху, дескать, его делишки; и, вот, менты наверно это тоже увидели, в связи с чем решили принять меры; так вот, у нее просто зла не хватало от мысли про этих подлецов: «Всё из-за них! Ну, всё!») по нему, то он должен явиться в данный институт, где с ним подпишут договор об некоторых обязательствах. В частности, он должен быть донором. - Каким, на фиг, донором? - Ну, добровольно поделиться с институтом современной психиатрии своею энергией. Той, которая дает ему возможность видеть сны. - То есть, энергией, помогающей спать? - Ну, примерно, так. - Говорите яснее! - Так точно! С вас, девушка, должны выкачать всю энергию, в результате чего вы не сможете спать. - А как я буду жить? - странно произнесла она. - Как и все арестанты, - пожали опера плечиками. - То есть, я арестована за этот бред?! То есть, в этом бредоподобном обвинении… Охрене-еть… - она специально так «причитала», потому что у нее уже вызывало кое какие подозрения: она сейчас, во-первых, не наяву находится, во-вторых, перед нею никакие не полицейские, а замаскированные инопланетяне, и в-третьих - они же сами могли ей помочь переброситься в будущее - на сутки или на несколько часов-минут вперед. И они просто не будут выпускать ее из мира сновидений («небожители», те, которые «хреновы», это умеют; они еще и не на такое горазды), а сами - говорить, что у нее выкачали энергию сна и она просто спать не может. Ведь, по идее, нет разницы между двумя типами людей: либо человек в коме и «не может» «проснуться», либо он, наоборот, несколько суток подряд заснуть не может. То есть, как тот анорексичный (космический пират), который, как он сам же утверждает, никогда не спит. Плюс - никогда до этого не рождался. Этакий бессмертный! На фиг. - Ну, почему сразу бредоподобном?! Мы как-то раз патрулировали и видели, как старушка, оп, сама поднялась в воздух и… куда-то там погнала… Куда-то, в строну лесополосы… То есть, чтоб мы не могли за нею проследовать!.. Дак вот, может, с этою старушкой и обошлось… Но мы вынуждены были сообщить об этом ЧП! Донести властям. И поэтому появился такой закон, который запрещает… Калерия его перебила. Дело в том, что она вспомнила, что в тот момент, когда Леха шел в школу, было утро. То есть, ей, чисто из любопытства, хотелось пробить эту тему через «них». - Скажите, пожалуйста, если вас не затруднит… В тот момент, когда вы увидели летящую по улицам старушку, какое было время суток - темное или светлое? Ну, я имею в виду, вечер был, или день, или утро. Ну, либо ночь, так сказать. - Да нет, утром! Утром это было! - вдруг воскликнул обрадованный водитель с «калашом». - Пацанчики, извините, что я визжу, как истеричная стерва, но я чисто случайно вспомнил! Я ее! Вот ее видел! Она шла со своим… этим... мальцом... - Он мне не «этот» - он мой брат, и… Его убили. - Ой! - внезапно помокрела голова опера с калашом и он снял головной убор (он при этом так глупо и смешно выглядел, словно его голова обмочилась). - Но всё равно вам положено… - Да поняла я - поняла! - поставила она ударение на букве «о», - везите уже меня в свой обезьянник, а то в ушах уже звенит от вашей болтовни.