5 раз Тони забывал, что Питер был просто ребёнком

2. — Ты, должно быть, шутишь, — хрипло шепчет Стив, стараясь, чтобы их разговор не достиг чужих ушей. — Да брось ты, Кэп, — Тони в ответ усмехается. — Кто из нас сражался с ним в Германии? Потому что я не думаю, что это был я. Тони видит ярость, горящую в глазах Стива. И чувствует укол удовлетворения. — Ты не сказал нам, что он ребёнок. — Он не ребёнок, Роджерс, — Тони закатывает глаза. — Ему пятнадцать. Ты не видел его в бою, а он может за себя постоять. — Не сомневаюсь, — тихо говорит Стив. — Но на поле боя ему не место. — О, какая заезженная тема, — Тони тычет в него пальцем. — Сколько раз ты лгал, пытаясь поступить в армию? Стив, выпячивая вперёд челюсть, отворачивается. Годы слушания Говарда о Капитане Америке окупились сторицей. — Это другое дело. — Неужели? — Тони движется, чтобы снова оказаться в поле зрения Стива. — Пожалуйста, объясните мне, в чём разница. — Мне не было четырнадцати… — Пятнадцать. И, в отличие от некоторых, чихни, он не упал бы, — огрызается Тони и видит на мгновение появившуюся и тут же скрытую вспышку боли на чужом лице. Оставшийся осадок, отчего-то возникший сейчас, ему не нравится. — Ты не знаешь, о чём говоришь, — у Стива руки сложены на груди. И Тони замечает возникшую из-за этого неприязнь — не нравится. Неа. — Ребёнок, который хотел быть героем. Мне это знакомо. Так чем Питер отличается? Вы оба хотели бороться с плохим парнем и защищать невинных. Тони не готов к ответу Стива. — Потому что мне больше нечего было терять, Тони! — Уже и не Старк. Тони. — Я был больным ребёнком, которому нечего было терять. Я ходил из больницы в больницу, как только мама могла себе это позволить. А потом она ушла, и остались только Баки и я. Он подписал присягу, и я знал, что рано или поздно его призовут, и тогда я останусь один. — Я… — Тони пытается заговорить, но Стив не позволяет. — Скажи мне: ты знаешь, каково это — смотреть, как каждый второй парень в округе отправляется сражаться за нашу страну, в то время как ты остаёшься дома, потому что твои лёгкие не работают, как надо, у тебя нет иммунитета, а твои кости слишком хрупки. Стив шагает ближе. — Я был никем, и я просто хотел помочь, хоть как-то изменив свою жизнь. Тони игнорирует ту часть себя, что хотела закончить этот спор и притянуть Стива в мужественные объятия. — Но Питер? У него всё впереди. Он умён, как супер-Старк. Он, в конце концов, волен делать всё, что захочет… — И он хочет быть Мстителем. Кем-то вроде нас. Что в этом плохого? — Он всего лишь ребёнок, — повторяет Стив. — А что, если он там пострадает или случится что-нибудь похуже? Ты действительно хочешь, чтобы его семья похоронила его всего через пятнадцать лет? Тони невольно вспоминает тот день — несколько недель назад, до того, как «Мстители» снова все вместе вернулись в строй и Питер присоединился к ним на выходные. Когда Питер лежал под когтями Мегатрона, и чью жизнь от смерти отделял всего лишь один удар. Тони уже давно не был так напуган. — Он не умрёт, — Тони не позволит. Это он втянул в это Питера, и он пойдёт хоть против самого дьявола, без костюма, чтобы сохранить этого ребёнка в безопасности. — Ты не можешь… — Эй, мам, пап, может, в следующий раз, когда будете спорить, убедитесь, что дети не слышат, — говорит Клинт с порога. Когда в следущий миг Стив и Тони поворачиваются к нему. Рядом с ним стоит Питер, чуть ли не плача. Он стоит, прислонившись к двери, и смотрит на них широко раскрытыми глазами. — Вот дерьмо, — от Тони. Питер отступает на шаг, слегка спотыкаясь, и бормочет извинения. — Ребёнок, подожди! — кричит Тони, когда Питер бросается дальше по коридору. Он снова ругается себе под нос и бежит следом. Парень — в своей комнате, и Тони, прежде, чем войти, делает глубокий вздох. Питер, прислонившись к изголовью, сидит на кровати. Ноги подтянуты к груди, а подбородок уложен на колени. И взгляд слезящихся глаз направлен на противоположную стену. — Малыш, мне жаль, что ты это слышал… мы не должны были кричать… — Я всё равно бы услышал. «Верно, — думает Тони, — обострённые чувства». — Я пытался не обращать на это внимания, но вы двое начали орать… И от громких звуков у меня иногда болит голова. Так что это, это уже было слишком. Тони садится рядом. — Я понимаю. В следующий раз мы будем куда тише. — У Питера было несколько чересчур болезненных моментов, когда было слишком много ярких огней и слишком много громких звуков. Тони не хочет быть причиной повтора. — Он прав, — шепчет Питер. — Я стараюсь вести себя не как ребёнок, кем, на самом деле, и являюсь. Я ещё даже водить не умею, а борюсь с монстрами, что хотят меня убить… — Они не убьют тебя, — немедленно отвечает Тони. — Я этого не допущу. Питер смотрит на него и мягко улыбается. — Спасибо, мистер Старк. Но не Вам решать это. После этого их разговор затихает, и Тони принимается оглядывать комнату Питера. Стены увешаны плакатами «Звёздных Войн» и другими забавными научными изображениями. Он смотрит на Питера, который свернулся калачиком и казался таким маленьким. Рядом с ним не было взрослого. Это был просто испуганный ребёнок. Тони нерешительно обнимает его за плечи. Он не умел утешать, но это казалось правильным. Питер же воспринимает это как приглашение наклониться поближе. Тони игнорирует прилив утешения, вызванный ощущением того, что Питер прижимается к нему и находится в безопасности. Да, Питер был ребёнком, но он не был ребёнком Тони. Он не имел права делить с ним это мгновение. Но, может быть, сейчас он мог бы притвориться, что всё так, как надо. Поэтому лишь притягивает Питера к себе. — Знаешь, — шепчет Тони. — Если захочешь, ты можешь отступить. Пока не станешь старше. — Нет, — на этот раз уже не медлит Питер. — Я хочу помочь. Я просто не хочу умирать, — его голос надломляется. — Я не могу так поступить с тётей Мэй. — Я не шутил, когда говорил, что не позволю этому случиться, Питер. Сколько бы ты ни сражался и сколько бы ни было битв, я тебя прикрою. И если ты начнёшь убегать для своих собственных героических поступков, пожалуйста, не деактивируй ничего в костюме. Пусть Карен даст мне знать, когда тебе понадобится помощь. И я буду там. Питер кивает и тихо смеётся. — Помимо того, что ты мне нравишься, — «я больше не могу представить без тебя своей жизни», — но ты всё ещё не закончил школу. И если ты думаешь, что я не приду на выпускной, не буду безумно радоваться твоей прощальной речи и хвастаться тобой перед другими родителями, то ты ошибаешься. — Вы это серьёзно, мистер Старк? — у Питера в голосе надежда. Тони смотрит на него сверху вниз и встречается с чужими широко раскрытыми глазами взглядом. — Если ты когда-нибудь расскажешь об этом кому-нибудь ещё, особенно Клинту, я буду это отрицать. Но, да, я серьёзно. Питер быстро обнимает Тони за талию. — Спасибо. Тони передвигает руку с плеча на спину и обнимает его в ответ. — Не за что, малыш. Да, Питер был ребёнком, который ел мороженое из галлона, смотря марафон «Звёздных Войн». Ребёнком, который украшал свои стены плакатами, а полки — наборами Lego. Который заикался, когда нервничал. У которого были специальные средства от прыщей. Но он также был ребёнком, что изо дня в день надевал костюм, готовый отдать свою жизнь за остальной мир. Он был ребёнком, сражающимся бок о бок с богами и людьми, обладающими суперсилой, щитами, доспехами, ловкостью и способностью превращаться в гигантского монстра. Как и все остальные, он понятия не имел, выйдет ли он из драки. Но это его не останавливало. — Если ты никому не расскажешь о моих объятиях, может быть, я присоединюсь к тебе на диване в следующий раз, когда будут идти «Звёздные Войны». Питер улыбается.