5 раз Тони забывал, что Питер был просто ребёнком

3. — Ладно, кто из вас, ублюдков, съел зефир из хлопьев? — спрашивает Сэм, насыпая в чашку «Лаки Чармс». Все смотрят на Клинта. — Определенно не я, если ты это имеешь в виду, — отвечает Клинт, избегая взгляда Сэма. А Питер зевает, стоит ему занять за столом место. В отличие от остальной части уже расположившейся и евшей команды, он не был жаворонком. — Эй, мы можем перед ребёнком свести мат к минимуму, — просит Тони, ставя тарелку с овсянкой перед Питером. — Спасибо, — бормочет он и протирает глаза. И Тони усмехается, глядя на растрёпанные волосы мальчика. И ведь даже не причесался, прежде чем спуститься на кухню. — Лёг поздно ночью? — удивлённо говорит Стив, попутно допивая апельсиновый сок. — Что? — немного заторможено реагирует Питер. — О, да, это был марафон «Светлячок». Стив поворачивается к Наташе и одними губами произносит: — «Светлячок»? — Научно-фантастическое западное шоу с Натаном Филлионом. Если спросишь, по-моему, отменили слишком рано. — У этого шоу было десять эпизодов, — кривит гримасу Сэм. — Тринадцать, — поправил Тони. — И кинофильм. — Насколько дерьмовым было это шоу? — спрашивает Клинт с полным ртом хлопьев. И Тони переводит взгляд на Питера, однако тот выглядит слишком усталым, чтобы концентрировать внимание на некультурных словах. — Вот ты говоришь о дерьмовых шоу. Я был бы очень признателен, если бы ты не заполнял видеорегистратор эпизодами «Холостяка», — Сэм бросает в Клинта хлопья. — Эй, птичьи мозги, ещё одно такое слово, и ты будешь есть мыло, — предупреждает Тони. Стив усмехается. — А ты ещё смеялся надо мной. — Да ладно, мистер Старк. В коридорах школы я слышу и похуже, — Питер снова протирает глаза, но уже наконец-то проснувшись. Вместо того, чтобы позволить разговору уняться, Клинт спрашивает: — И что это за самое худшее слово, которое ты слышал? Тони зажимает Питеру рот рукой. — Ладно, не будем это обсуждать. Позже, перед самым завтраком, Питер наклоняется к Клинту и шепчет ему на ухо. И тот выплёвывает через весь стол на Сэма молоко. В общем, после того утра в компании Мстителей всё меняется. Когда Питер приезжал в гости, Клинт и Сэм обращались с ним как с «одним из парней». Они позволяли ему смотреть фильмы с рейтингом R и больше не запрещали себе материться. А также это включало в себя и привлечение Питера к их шутливой войне. На основании чего, впрочем, в значительной степени можно было бы определить этап их зрелости. Сэму нравились хорошо продуманные розыгрыши, в то время как Клинт был более чем доволен, приклеив знак «Пни меня» на спину Сэма. Приходилось проводить день за днём, слушая, как Клинт кричит: «Я поймал тебя, придурок!», а потом и откуда-то из вентиляционных отверстий доносившиеся проклятия в присутствии ребёнка, но Тони это больше не волновало. До уровня Клинта он бы не опустился (что означало добавлять слово «ебать» к любому другому слову, как бонус, даже если это другое слово уже было ругательством), но он не видел вреда в том, чтобы позволить «дерьмо» или «мудак» ускользнуть с языка. Питер, к его чести, следил за своей речью почти так же хорошо, как и Стив. Единственный раз, когда Тони всё-таки услышал, был во время миссии, и он пропустил это мимо ушей, просто потому что не мог отвлечься, уклоняясь от инопланетян, что могли испарить его одним выстрелом из своего пистолета. Так что, на самом деле, Питер был самым зрелым из них троих во время войны шалостей (Тони в конце концов всё-таки присоединился, когда Питер попросил несколько советов). К сожалению, шуткам этим был положен конец из-за плохого планирования со стороны Тони. Он не знал, что у Питера трёхдневные выходные и что он приедет на север штата на день раньше. Он просто знал, что в тот вечер Клинт включит телевизор. Тони совершенно забыл о своей шутке до того вечера за ужином. Все, кроме Наташи, сидели вокруг стола. Он понял, что с Питером что-то не так, как только сел. Парень выглядел немного бледным и избегал встречаться с кем-либо взглядом. Когда Клинт, усаживаясь рядом с ним, хлопнул его по спине, тот тихонько пискнул. Усевшись, Тони смотрит на него по другую сторону стола. Позже он поговорит с ним наедине. Стив, казалось, тоже замечает в нём что-то странное. — Ты хорошо себя чувствуешь, Питер? Я всегда могу завернуть твой обед, а ты потом просто его разогреешь. С тех пор как они все вместе вернулись на север штата, Стив настоял на том, чтобы готовить еду. Не то чтобы Тони жаловался на его способность готовить. — Я… я… всё в порядке, н-не надо, Кэп, — заикаясь, говорит Питер. Тони не слышал его голос таким «плохим» с тех пор, как познакомился с ним несколько месяцев назад. — Малыш, у тебя лихорадка, — он кладёт руку Питеру на лоб и поворачивается обратно, не обращаясь ни к кому конкретно. — У паучьих детей-мутантов может быть лихорадка? Наташа спасает Питера от необходимости отвечать, когда входит в комнату. — Не то чтобы я жалуюсь, но почему Стив, Клинт и Тор делают это по моему телевизору? Тони давится едой. Вот дерьмо. Он совершенно забыл о своей мести Клинту. — Я могу объяснить. — Пожалуйста, объясни, — Наташа заинтересованно улыбается. — Это э… шутка? — Он не знает, как ещё объяснить, почему у Наташи по телевизору идёт порно. Тони знал, что Клинт после ужина должен был забрать телевизор себе, и поэтому нашёл интересное порно с тремя мужчинами, играющими в качестве Тора, Кэпа и Соколиного Глаза. — Ты грёбаный придурок, — говорит Клинт сквозь смех. — Ты ведь знал, что сегодня телевизор будет у меня. Чувак, если бы Таша всё не испортила, то ты бы получил от меня хорошенько… Тони смеётся. — Но я всё равно могу пойти и посмотреть, потому что со мной Тор и Кэп? Мне повезло, сукин сын, — он поворачивается к Наташе. — По шкале от одного до десяти, насколько жарко? Что происходило? Был ли снизу… нет, если бы это был Кэп, ну, это определённо не было бы неожиданностью. Тони смотрит на чересчур красное лицо Стива. Тот даже не может вымолвить и слова. — Не удивляйся, Кэп, — дразнит его Тони. — Если тебе от этого полегчает, может тебе бы это очень понравилось, — и подмигивает, когда Стив, напротив, закрывает лицо руками. — Кто был сверху? — вновь спрашивает Клинт Наташу, что, кажется, наслаждалась отразившимся на лице их лидера смущением. — Зависит от обстоятельств, — небрежно отвечает она. — А так по очереди. Стив со стоном падает в ближайшее кресло. И Тони улыбается, чувствуя, как покраснели чужие уши. — Я больше никогда не выйду из своей комнаты, — бормочет тот. — Эй, я же был рядом, Кэп, всё в порядке. Не поднимая головы, Стив швыряет в Клинта вилкой. А Клинт, не переставая хихикать, легко уворачивается. Тони улыбается, оглядывая сидящих за столом. Как в старые добрые времена до соглашения. Тони скучал по этому. Все улыбаются и смеются… кроме Питера. Питер выглядит ещё хуже, чем до начала этого разговора. Его лицо такое же красное, как и у Стива… …О. — Питер, ты смотрел телевизор? Все разговоры тут же затихают и они смотрят на пятнадцатилетнего мальчика, изо всех сил стараясь замолкнуть. — На канале «Дискавери» должен был быть специальный выпуск… — О Боже, ты смотрел порно. — Я… простите, м-мистер Старк! Я не знал, — в голосе Питера звучит паника. И Тони, потирая плечо, слегка смеётся: — Это не твоя вина. — Ничего страшного, Тони. Неудивительно, что парень не может смотреть мне в глаза, — Стив наконец отрывает голову от стола. — Всё будет хорошо, — Тони отмахивается. — Скоро мы все об этом забудем. — Обещаю Вам, до тех пор, пока я жив, я не забуду, — невозмутимо произносит Питер. Клинт от смеха едва может дышать. — Так, всё. Ты закончил? Следующий человек, кто выкинет шутку, будет целью Соколиного Глаза на следующей неделе. Клинт поднимает руку: — Вопрос, Кэп. Как я могу быть своей же целью? Потому что у меня уже запланирована одна потрясающая шутка, и я не хочу, чтобы она пропадала даром. — Тебе придётся проявить творческий подход. — Курчавый. Стив смотрит на Сэма. Ладно, возможно, Тони был неосторожен. Возможно, взлом всех телевизоров в комплексе для установки прокрутки порно с тремя его товарищами по команде, в то время как здесь пятнадцатилетний ребёнок, был не из лучших его идеей. — Эй, малыш, сделай одолжение, не говори об этом тёте Мэй. Питер закрывает лицо руками. И Тони чувствует себя немного виноватым, когда видит, в каком ужасе всё ещё пребывает ребёнок. Поэтому он предлагает, в его понимании, наименьшее, что он может сделать. — Я сам оплачу всю терапию.