Metal Crusher

      Впервые я увидел его на экране монитора. Освещённый светом софитов, он предстал в совершенно ином обличии, которое и представить было нельзя. В тот день, казалось бы, ничего не может поменяться настолько кардинально, но судьбе вновь удалось обмануть меня. — Здесь есть те, кого я должен защитить.       Облачённый в черный металл, он стоял без капли страха перед человеком. Видимо, доктор Альфис была действительно невероятным учёным, раз ей удалось сконструировать подобное тело для того, кого я раньше видел огромным железным ящиком на колёсах. Теперь этот длинноногий робот стоял во всеорудии, разрезая взглядом врага. Это и было его лицом.       Если он стоял здесь, то явно понимал, что остальные пали, но я так и не мог найти причины его лютой ненависти в спокойном лице. Меттатон больше не был тем, кого я знал до этого. Ни одна деталь не могла напомнить о том, кого я видел раньше, но я точно знал, что сейчас он настоящий. Готов поспорить, что у этой железки появятся новые фанаты, черт возьми. Но сейчас я действительно не уверен в своих словах.       С каждым новым маневром, новым ударом и уклоном, я поражался мастерству этих технологий. И поражался тому, насколько такое небольшое создание может уворачиваться от залпа ракет или разрезающих ударов. Человек ведь так беспомощен, беззащитен и мал. Так почему же сейчас все настолько трудно? Почему же сейчас он наносит удары по металлу, заставляя владельца пятиться назад?       С каждой минутой боя по лицу Меттатона я понимал, что он явно не уверен в том, в чью сторону закончится бой. Но как бы то ни было, его удары становились все яростнее и сильнее. В один момент мне даже показалось, что ударная волна дошла и до отеля, но что-то мне подсказывало, что виной тому и вовсе моя лёгкая дрожь.       Не то что бы я боялся, напротив, страх смерти никогда не был для меня чем-то важным и трепетным. Совершенно иное чувство, бьющееся внутри, заставляло тело слегка колыхаться, а шерсть — будто проносить разряды тока. И, возможно, это доволе неизведанное, наконец нашло ситуацию, чтобы проявиться. Первое существенное повреждение.       Звук крошащегося метала вывел меня из лёгкого ступора, заставив вновь сфокусировать взгляд на экране. Раздроблённая поверхность, заканчивающаяся чуть ниже плеча, заставила руку придти в полностью неисправное состояние, однако это не помешало Меттатону двигаться дальше, однако уже с меньшей скоростью. Даже не смотря на то, насколько хорошо доктор Альфис проработала систему, этого было недостаточно. Следующая травма пришлась на грудную клетку и ногу, заставив того пошатнуться.       Возможно всегда удивительным для меня было то, что в любой ситуации я постоянно слышал усмешки от этого механического создания. В ситуации любой тяжести он находил что-то, за что можно было уцепиться и довести все до шутки. Порою это ужасно раздражало меня, но я ничего не мог сделать с этим. Единственное, что оставалось, так это просто стоять за плитой и помалкивать, ведь никому не захотелось бы перечить начальнику. Даже сейчас он лишь слабо усмехается, придерживаясь за разрез, поблёскивая неисправным глазом. Никогда не понимал этого придурка. Но, как бы не хотелось признавать, я пытался.        Из раздумий меня вновь вытянул звук, но уже куда более громкий: человек ударил по яркому бьющемуся органу, проскакивая мимо, от чего робот согнулся, издавая неприятные звуки, напоминающие электронный или звуковой скачок. Лицо исказилось в непонимании, изредка подрагивая отдельными частями, в то время как правый глаз сражающегося неприятно мигал. И, может быть, я уже тогда понял, что этот бой явно не продлится долго.       Не могу сказать, что я жалел о своих прежних мыслях. Но я никогда бы не смог смириться с тем, что моя ненависть к начальству приведёт к тому, что сейчас оно будет на пороге смерти перед каким-то человеком. Вернее, не моя ненависть здесь виновата, но я не мог не винить себя в какой-то мере. Если бы человек не попал в это место, то сейчас моя жизнь продвигалась бы как дальше. Каждый день вновь напоминал бы предыдущий, я вновь бы стоял за ненавистной стойкой, вновь выполнял бы свою работу. Мне бы не пришлось видеть, как монстры прячутся и бегут в страхе; моим глазам не предстала бы картина убийства начальника. Сейчас бы все могло быть как раньше, но каждый из живущих в подземелье понимал, что как раньше уже точно не будет. Возможно никогда.       Меттатон остановился, глядя на человека, ранее прошвырнув его через все помещение и оставив чужим телом борозды в стенах. Последнему, получившему такой урон, не составило труда подняться, лишь придерживаясь за плечо. Люди никогда не были так сильны. Ни один из попавших сюда не мог выжить, ни один не смог дойти до конца. И я не знаю, что пугало меня больше: факт того, что это был не человек или факт того, что прямо сейчас он близок к тому, чтобы пройти как можно дальше.       Раньше для меня он был просто машиной, не имеющей ничего общего с теми, с кем я разговаривал каждый день. Лишь мигающая панель, имеющая искусственный голос, искусственное тело. Не умеющее даже дышать, что уж говорить о том, чтобы ощущать что-то. Теперь же, сам того не осознавая, я начал видеть в нем нечто большее. Не то что бы меня это радовало, но в нынешних условиях я правда так думал. И, возможно, слабая надежда не давала мне ещё полностью не отвернуться от экрана, горько глядя себе под ноги. Возможно, я надеялся, что он сможет.       Уже настоящая волна, последовавшая после взрыва, заставила несколько стаканов упасть и разбиться вдребезги. Меттатон на долю секунды придержал место поломки рукой, вернее правый глаз, из которого ещё слабо исходил пар. Под мощным ударом взрыва пожар полностью охватил помещение, заполняя дымом все видимое. Даже несмотря на нулевую видимость, которая вскоре пришла в норму, я мог видеть лишь пару человеческих глаз. Я не хочу видеть их в снах, потому что я не выдержу больше без необходимого процесса.       Сердце сжалось от одного вида острия металла в руке киборга. Сжалось и тут же судорожно забилось, предвкушая то, что произойдёт следом. Взгляд мутных глаз вновь заставил меня поежится, поскольку в них я видел лишь слабые отголоски надежды. Единственное, что её заменяло, так это уверенность. В каком бы состоянии Меттатон не был, он продолжил стоять на ногах. Даже если из его правой руки торчали провода, бьющийся орган разделился трещиной, а искареженный металл и вовсе не походил на прежнее тело. Он должен был закончить это и я понимал.       Но вряд ли он должен был завершить свой путь, пронзая оба, зацепившихся друг за друга, тела насквозь.

— Похоже, ты не очень хочешь присоединиться к моему фанклубу.