Призраки Эхо

«Когда Великий Асур вывел свой народ к планетам Головы Заклинателя змей, он обещал соплеменникам, остававшимся на Васуки, что вернется за ними и заберет. Но злокозненные Сема-ии-Ргла, опасаясь, что асуры соберут силы и вновь попытаются отыскать сокрытую царем Арсом амриту и окончательно уничтожить восставших против них людей, изменили законы пространства и времени и закрыли обратный путь. С тех пор народ асуров остался разделен, а источник Вечной жизни и могущества сделался недоступен». При чем тут Великий Асур, который потерпел сокрушительное поражение в прошлом и не сумел избежать гибели в настоящем? При чем тут трагедия разделенного народа и легенда об амрите? Хотя сокрытую Сема-ии-Ргла за туманностью червоточину сумел обнаружить Саав Шварценберг, записанный в Звездном реестре как первооткрыватель Васуки, присоединить планету к Альянсу Змееносца так и не удалось. Да и не имело смысла: большинство остававшихся в затерянном мире асуров либо погибли, либо превратились в зверей. А о местонахождении амриты сохранились лишь легенды, настолько туманные, что их уже десятилетие не могли расшифровать самые лучшие ученые всех обитаемых миров. Конечно, сейчас даже маленькая частичка чудодейственного эликсира пришлась бы очень кстати: аксоны и дендриты израненного тела, превратившись в настоящее дерево боли, слали в измученный мозг за сигналом сигнал. Вот только неизвестно, могла ли добытая магическим путем амрита помочь в исцелении тела андроида. Конечно, потрепанный процессор уже запустил программу регенерации тканей и стабилизации гормонального фона. Если бы мозг принцессы Савитри все еще находился в человеческом теле, она бы просто не выжила даже с закрытой линзой шлема. Хотя в момент взрыва спецкостюм немного защитил от взрыва и пожара, его клапаны оказались не в состоянии отфильтровать ту безумную концентрацию угарного газа, которая образовалась в кабине. Да и при таком количестве ожогов и травм люди без своевременного оказания медицинской помощи обычно не выживают даже в броне с новейшей системой жизнеобеспечения, умирая от кровопотери, интоксикации и болевого шока. Андроиды тоже чувствуют боль. Без этого они бы просто бросались под скорчеры и бездумно гибли. Но их порог значительно выше, да и восстановление органических тканей происходит в десятки раз быстрей и не требует врачебного вмешательства. При этом тратится колоссальное количество энергии, которую можно восполнить от аккумулятора или с помощью кормовой биомассы. Для Савитри последнюю отлично заменяли сладости. Во время жизни во дворце она их поглощала в неумеренных количествах безо всякого вреда для фигуры. Парадоксально, но последние четыре года организм андроида сумел продержаться исключительно за счет энергии найденных на пустоши аккумуляторов, как подарок судьбы воспринимая концентраты и консервы, которые они с Пэгги находили на разбившихся кораблях. Пэгги-Пэгги! Неужто все-таки произошло то, чего ты так боялась? Неужто ты стала сытью для медуз? В самом конце погони незадолго до завалившего тоннель взрыва Савитри почудилось, будто подруга ее зовет. Но она сочла, что это всего лишь галлюцинации, вызванные болевым шоком и сбоем процессора, пытающегося вытянуть из аккумуляторов хоть каплю ресурсов на восстановление тканей. Увы, энергии с трудом хватало на выработку кислорода в скафандре и абсорбцию испарений. А все, что Савитри сумела получить в виде энергии и достаточно калорийной еды на «Эсперансе», было истрачено во время схватки с охотниками. В тот миг, включившись вслед за Пэгги в круговорот зловещей пляски смерти, она не испытывала страха, не задавалась вопросом поиска своего места в ткани бытия, не пыталась понять, где же проходит грань между жизнью и смертью, не думала о неизбежной расплате за убийство. Все стало просто и ясно. Охотники, которых послал Шатругна, пытались растоптать ее жизнь, покушались на свободу, стремились разлучить с самым близким для нее существом и за это утрачивали право называться людьми, сравнявшись с хищными тварями пустоши. Граница, видимая и осязаемая, проходила вдоль защитного поля «Эсперансы», а потом переместилась в отсеки корабля.  — Поддай огонька, подруга! — просила Пэгги, и Савитри послушно вставала на позицию и удерживала ее, позволяя выиграть несколько мгновений, которые требовались боевому андроиду, чтобы поменять аккумулятор.  — Прикрой меня, милая! — командовала Пэгги, покидая укрытие, и Савитри стреляла с обеих рук, пока Пэгги цеплялась за раскаленные поручни или взбегала по стене, чтобы обойти нападающих сзади. — Мы будем жить вечно, — смеялась боевой андроид, расстреливая боекомплект. — И возродимся в едином лотосе, — в тон ей отзывалась Савитри. В этот миг ей казалось, что скорчер превратился в несокрушимый лук Шивы, а они с Пэгги, подобно Раме и Лакшмане, защищают мир от полчищ алчных демонов. И неважно, что последователи Великого Асура толковали древнюю историю иначе, чем мудрецы Земли. В краткие мгновения битвы Савитри чувствовала себя куда более живой, нежели за десятилетия праздного существования во дворце, более искренней, чем за годы приторного притворства. Она очищала мир от скверны и с радостной песней смотрела в лицо богини смерти. Что может быть прекрасней, нежели уйти в миг наивысшего напряжения сил, сражаясь рядом с тем, кто стал бесконечно дорог. Но все обернулось иначе. Впрочем, свой нынешний плен и раны Савитри воспринимала кармой за недоверие Пэгги. Как она могла усомниться в том, что подруга желает ей добра? Как посмела обидеть ее жестокими упреками? Нескольких часов общения с охотниками хватило, чтобы понять, почему Пэгги так старательно избегала встреч с ними. Нынешние ее хозяева, эти стервятники, промышлявшие мародерством, выглядели еще омерзительнее, а их разговоры отметали всякие сомнения в том, какая их добыче уготована судьба.  — Эй, Билли! Десяток медуз тебе в штаны! Брось ты уже эту дохлятину! Тебе, что ли, в городе баб мало? — пробираясь по узким коридорам природного тоннеля, безостановочно нудил щуплый, вертлявый тип, предлагавший пристрелить Савитри, чтобы не мучилась. — Отвянь, Шарки! — пыхтел Билли, который волок свою ношу с упорством муравья, взвалившего на спину здоровенную гусеницу. — Мне баб всегда хватало. И, заметь, не потасканных кляч с уровня мутантов, а свеженьких цыпочек. А вот другим мужикам, которые приходят расслабиться к папаше Хайнцу, достаются либо беззубые старухи, либо ни на что не годные калеки. — И мрут эти никчемные шалавы чаще, чем штрафники на руднике, — поддержал Билли здоровяк, который в узких местах едва протискивался и исцарапал уже всю макушку шлема. — Ну, у тебя, Бычара, всегда в одном месте свербит, поэтому ты меньше чем с тремя ядреными телками не ложишься, да и те не выдерживают, — снисходительно хмыкнул Шарки. — А я говорю, что чем всякую падаль на пустоши подбирать, лучше бы устроили облаву на уровне старателей. Там знаете сколько горячих цыпочек? Одна Недотрога нашего Ндиди чего стоит! Савитри сделала попытку дотянуться до скорчера своего носильщика, беспечно оставленного на поясе. Не то чтобы ее так уж заботила собственная участь или печалила нелегкая доля женщин, оказавшихся в западне нижних уровней. Просто до смерти хотелось заткнуть канализационную трубу по имени Шарки, непонятным недоразумением считающую себя человеком. Однако даже малейшая попытка пошевелиться вызвала новую вспышку боли, так что перед глазами поплыла рябь, а процессор едва не ушел в перезагрузку. Эх, где бы раздобыть хотя бы пару допотопных гальванических аккумуляторов! Но охотники в танке не дали ей даже глотка воды. Нынешние тоже не собирались делиться скудными запасами. И правильно делали. Как показала схватка на корабле, хотя Савитри не обладала силой и выносливостью Пэгги, имей она побольше зарядки, наручники бы ее не остановили.  — Ты как был беспредельщиком из занюханного окраинного мира, так и остался, — осадил Шарки еще один участник вылазки. — Никаких понятий не сечешь. Облаву устроить. Тоже еще придумал. Да это ж безопаснее разворошить пчелиный улей.  — Думаешь, Тьяо, шахтеры пойдут с кайлами против скорчеров? — с вызовом подбоченился Шарки. — За своих жен, дочерей и сестер с голыми руками пойдут, — убежденно кивнул Тьяо. — И Ндиди тебе первый наваляет! — поддержал его Бычара.  — К тому же, рудокопы тоже захаживают к Хайнцу: баб-то в городе и в самом деле не хватает. А нашему патрону нет никакого резона клиентов терять и тем более войну устраивать, — обрадовавшись поддержке приятелей, добавил Билли.  — Но из-за твоей полудохлой шмары мы все едва не попались! — не унимался Шарки. — Не принесет эта баба нам ничего, кроме геморроя! — Ты, Шарки, если бы этим охотникам задницу не показывал, улепетывая во все лопатки, пока мы отстреливались, глядишь, и геморроя бы меньше словил, — ехидно посоветовал подельнику Тьяо.  — Да откуда эти типы со скорчерами на наши головы вообще взялись? — досадливо протянул Бычара. — Не похожи они как-то были на охотников. И откуда только танк надыбали?  — Да уж, если б я не захватил из города коктейль Шикомару, накрылась бы наша лавочка фотонным отражателем, — согласился с товарищем Тьяо. — Вот я и говорю, — не сбавляя темп, подытожил Билли. — Если охотники, или кто они там на самом деле есть, показали такую прыть, пытаясь забрать у нас эту девку, значит, она какая-то важная птица! И когда Хайнц кучу бабла за нее отвалит, вы старину Билли еще поблагодарите. Поскольку Савитри понимала, что пусть к выздоровлению для нее невозможен без энергии или еды, она, несмотря на боль и омерзение, внимательно слушала разговоры похитителей, пытаясь хоть как-то сориентироваться и выработать план дальнейших действий. Если Создатель, Хранитель и Разрушитель решили оставить ее в живых, то в память о Пэгги она сделает все, чтобы обрести свободу и отомстить. Первой ее мыслью было назваться мародерам и попросить отнести ее к Шатругне. Однако, проанализировав обрывки разговоров ныне покойных охотников, вспомнив их пренебрежительное отношение, решила этого не делать. Когда она пришла в себя, ей явно дали понять, что ее жениху она нужна главным образом как ключ от сокровищницы, а невеста у него и в городе имеется. Савитри почувствовала боль, но не удивилась. Если хорошенько подумать, все их отношения с Шатругной выстраивались в стройную цепочку предательств. В голове не укладывалось другое: даже если фактический правитель Сансары нашел под куполом женщину, а за годы взросления принцессы-клона он и не пытался вести жизнь монаха, тем более, их религия и не предполагала моногамию, как он собирался доказать свое право на престол? На сегодня к династии раджей принадлежали только потомки мятежного Арвинда Вармы, около пятидесяти лет назад предпринявшего попытку разрушить на Сансаре кастовую систему. Однако следы Даярама — единственного из сыновей мятежника, который не погиб по время подавления восстания, затерялись где-то в окраинных мирах. Во всяком случае, корабль, на котором опальный принц пытался вывезти свою семью, пункта назначения так и не достиг. Неужели пути наследников жестоко обрубленной ветви династии тоже вели в треугольник Эхо? Незадолго до того, как неизвестные преследователи или мстители подбили танк, Савитри почувствовала присутствие кого-то из сородичей, а чуть позже ей показалось, что потомков асуров в котловане двое, и они даже действуют сообща. В какой-то момент перед ее глазами мелькнула кабина второго танка, мертвые тела убийц Пэгги и какие-то незнакомые люди в экзоскелетах. Потом она увидела белокожую и золотоволосую девушку, чье сходство с Эгле Вармой, дочерью принца Даярама и простолюдинки с Земли, не вызывало сомнений. Неужели эта незнакомка — выросшая под небом Эхо четвероюродная сестра и новая невеста Шатругны? Но тогда что она делает в стане его противников и недоброжелателей? Впрочем, выбирая женщин для опочивальни, Шатругна редко когда спрашивал их согласия. Впрочем, присутствие предполагаемой кузины Савитри ощущала очень слабо. Даже если девушка и принадлежала к династии раджей Сансары, пользоваться ментальной связью асуров она явно не умела. Зато второй соплеменник, обладавший очень сильной и почти чистой кровью, не только смог уловить неосознанный призыв о помощи, но, кажется, даже поделился капелькой энергии. Именно благодаря его поддержке Савитри все еще не потеряла сознание и не сошла с ума от боли. И этот незнакомец сейчас находился где-то рядом, пытаясь преодолеть горы таким же подземным путем. Временами Савитри, попав в сознание сородича, видела освещенные тусклым светом фонарей тяжелые своды еще одного тоннеля и группу бойцов в экзоскелетах. С мародерами делиться этой информацией она, понятное дело, не собиралась, ибо точно знала, что спутники неведомого асура желают ей добра. Пользоваться ментальной связью для ее сородичей вошло в привычку задолго до изгнания с Васуки. Только после смерти отца и переселения в тело андроида вокруг принцессы Савитри почти не осталось асуров с достаточно чистой кровью, и она искренне полагала, что тоже утратила возможность использовать дар мысленного общения. Шатругна ее в этом не пытался разубедить. Хотя сам он и вел род от древнего первопредка, способность посылать зов он утратил, когда чудовищным напряжением всех духовных и физических сил выбрался из ловушки, в которую восемь лет назад превратилась фабрика «Панна Моти» на Раване. Кшатрии, неожиданно начавшие штурм здания, тогда предали не только мятежников, но и тех членов Совета директоров, которые не вступили с ними в сговор. А Маргарита Усольцева, сумевшая спасти сорок тысяч доноров, осталась глуха к мольбам сотрудников и высшего руководства, обрекая их на гибель под обломками. На призыв Шатругны о помощи тогда откликнулись не только все асуры Раваны, но и они с отцом. И потерю голоса в общем хоре соплеменников бывший член Совета Директоров не считал высокой платой за подаренную ему жизнь. Вот так и получилось, что долгих четыре года, пока они с Пэгги скитались по пустоши, Шатругна даже если искал потерянную невесту, силой ментального призыва обнаружить ее не мог. Впрочем, сейчас Савитри была этому почти рада. Пэгги, Пэгги! Подруженька милая! Где бы отыскать такой мир, чтобы снова встретиться с тобой!  — Эй, Сэм, проходческим буром тебя по голове! Ты под ноги смотреть будешь? — вновь нарушил тишину подземелья неугомонный Шарки, запнувшийся за ногу идущего впереди мародера.  — А ты фонарь поярче включи, чтобы на людей не налетать! — посоветовали ему.  — Я бы включил, кабы нас от короткого тоннеля не отрезали. А так не знаю, хватит ли нам энергии: до города-то теперь в три раза дольше пехать.  — Если что, у нас нынче запасных аккумуляторов навалом, — напомнил ему рассудительный Тьяо. — У охотников разжились. — Только бы отстреливаться снова не пришлось, — выдохнул Билли, совсем сгибаясь под своей ношей. «Еще как придется! — мстительно подумала Савитри. — И гораздо раньше, нежели вы рассчитываете. И никакой хамелеон вам тут не поможет». Она не только знала от неведомого соплеменника, что преследователи выбрались в долину по ту сторону хребта и теперь двигались в их направлении, но и улавливала знакомый сигнал, который служил путеводным маяком долгих четыре года скитаний. Пэгги, подруженька любимая! Неужели ты каким-то непостижимым образом не только уцелела, но и сумела собрать команду, чтобы спасти свою Савитри? Это предположение, поначалу казавшееся совершенно невероятным, обрело реальность, когда система получила стандартный запрос на обмен данными по каналу, которым могли пользоваться только они с подругой. «Держись, моя милая! — гласило послание. — Мы уже близко!» — Выключайте ваши фонари нафиг! — тем временем скомандовал Бычара. — Я вижу свет. В самом деле, концентрированная тьма узкого лаза, которая завораживала, точно взгляд бездны или зрачки змеи, стала менее беспросветной, сменяясь серым сумраком. Отряд прошел еще около полутора тысяч шагов, и их взорам открылся купол расположившегося на обширном плато города. Поскольку за четыре года на пустоши Савитри почти отвыкла не только от дневного, но и от нормального искусственного освещения, довольствуясь тусклым фонариком в убежище и лампами аварийной сигнализации на «Эсперансе», в первый миг она едва не ослепла. Хорошо, что в следующий миг тропа сделала крутой поворот, и Билли, на закорках которого она по-прежнему болталась, страдая от боли и стараясь не делать резких движений, развернул свою ношу лицом к скале. Так что на следующем повороте Савитри уже обвыклась и сумела все хорошо рассмотреть. Скрепленные прочными макромолекулярными сплавами прозрачные ячейки взметнувшегося над пустошью горделивого купола напоминали гигантскую вощину пчелиных сот. И точно янтарные соты медом, они сочились и буквально истекали светом. Свет заливал долину, делал более выпуклым и зримым рельеф окрестных гор, придавая им сходство с резными стенами украшенного скульптурой древнего храма. Тем более что золотистый карнотит и мягкий песчаник, из которых были сложены отвалы, широко использовались при строительстве и на Сансаре. Обеспечивающий город энергией рудник тоже вносил свой вклад в изменение облика долины. Груды шлака перемежались с кучами отбросов и других отходов жизнедеятельности людей, которые ненасытно и деловито поглощали вездесущие медузы. Возле выходов из шахт сновали тяжелые грузовики, вывозившие в горы отработанную породу, по периметру возвышались генераторы защитного поля и антенны системы коммуникаций. От похожих поселений на непригодных для терраформирования планетах Город под Куполом отличало только отсутствие солнечных батарей, ибо черная звезда и пульсар не излучали в диапазоне видимого света. Зато датчики андроида и система жизнеобеспечения экзоскелета зафиксировали увеличение уровня радиации. Судя по особенностям стандартной конструкции, в городе от нее имелась защита. Впрочем, о жестком излучении и степени безопасности города Савитри сейчас думала меньше всего. Все ее сенсоры все явственнее фиксировали приближение дружественного отряда, и она замирала на своем неудобном месте из страха себя выдать. Неведомый асур и Пэгги вели своих спутников точно в их сторону, и слой «Хамелеон», который, выйдя из тоннеля, включили мародеры, тех, кто смотрел не глазами, в заблуждение ввести не мог. «Внимание, подруга! Сгруппируйся, и постарайся укрыться за камнями», — гласило очередное послание Пэгги. Савитри собрала остатки сил и послушно попыталась последовать приказу. Однако в это время Билли, упорно продвигавшийся по склону, неожиданно пошатнулся и упал, едва не раздавив своей немаленькой тушей бедную Савитри.  — Мать твою во все дыры, Билли! У тебя что там, щупальца вместо ног? По поводу несвоевременного падения товарища Шарки, кажется, мог разоряться полсуток, даже не пытаясь помочь или узнать, что произошло, но в этот миг, словно исполняя мечту Савитри, горы озарила вспышка выстрела, и на месте ротового отверстия Шарки образовалась гигантская дыра. Такая же участь постигла еще троих мародеров. Через миг на головы остальных обрушился смертоносный шторм в обличии хрупкой изящной женщины. Хотя Савитри лишь недавно видела Пэгги в рукопашной, она в первый миг решила, что это взорвался пульсар или проснулся один из вулканов. Остальные бойцы отряда от боевого андроида старались не отставать. Даже те из мародеров, которые успели достать скорчеры, оказались повержены до того, как сделали хоть пару выстрелов. Только Билли и Тьяо взяли живыми, и то лишь потому, что не хотели причинить вред Савитри. Теперь магнитные наручники перекочевали на их запястья.  — Высочество мое, подруга! Как же я тебя не уберегла! — ворковала Пэгги, сноровисто меняя Савитри аккумуляторы, давая обезболивающее и вводя через соединительный клапан в вену усиленную дозу глюкозы. — Потерпи. Вот доберемся до города, там тебя более основательно подлечат.  — Главное, ты сама не осталась на пустоши. А еще переживала, кто тебя будет чинить, — не имея сил шевелить губами, посылала ей сообщения Савитри. В это время человеческая, вернее, асурская часть ее сознания обменивалась церемонными приветствиями с соплеменником, которым оказался самый хрупкий и невысокий из членов отряда. Сначала Савитри удивилась: мужчины асуров всегда были рослыми и отличались крепким телосложением. Потом поняла, что перед ней еще ребенок, уже не младенец, но пока еще отрок — потомок древней династии Васуки, чей отец недавно сумел вернуть по праву принадлежащую ему власть. — Он решился бросить вызов наследникам царя Арса в надежде на поддержку соплеменников с Раваны, Сансары и Кали, — пояснил юный Синеглаз. Савитри почувствовала стыд. Хотя Альянс заблокировал в Совете Галактики резолюцию, осуждающую дворцовый переворот и убийство сотрудников исследовательской экспедиции, реальной помощи асуры Васуки так и не получили. Жалкие подачки, которые князь Ниак использовал на покупку наемной армии, не решали даже проблем его ввергнутой в пучину междоусобицы страны, не говоря уже об угнетенных сородичах гнилых болот. И, несмотря на это, юный княжич из затерянного мира рисковал жизнью, чтобы спасти принцессу Сансары. Как пояснила Пэгги, только благодаря умению добродетельного отрока использовать возможности ментальной связи его спутники узнали, что Савитри жива, и сумели ее отыскать. — У этого мелкого чутье лучше, чем у дрона-разведчика! — пояснила Пэгги.  — Скажи просто, что у него нюх настоящей ищейки, — снисходительно потрепал Синеглаза по плечу длинный худощавый боец.  — А если точнее, Цветан, то кошака, — поправил его гигант по имени Шака, который хоть и прекрасно взаимодействовал с Пэгги в бою, но иначе как железякой ее не называл. И вновь Савитри почувствовала неловкость от того, с каким пренебрежением эти мужланы говорили о прямом потомке Великого Асура. Хотя Синеглаз внешностью походил на подростка из людского мира, разве что отличался необычной красотой, он, как и его отец, не утратил способность принимать облик тотемного предка, которой не могли похвастаться даже самые родовитые аристократы Альянса. — Я превращаюсь в горного кота роу-су, только когда отец надевает чужую личину, — скромно потупившись, объяснил юный княжич. — А ну, кто тут нашего котеночка обижает? — вступился за отрока тюленеобразный здоровяк, из микрофона которого доносились странные звуки. Если бы Савитри не знала, что это невозможно, она бы подумала, что под броней у него копошатся мартышки. Впрочем, княжич, видимо, неспроста представил его как Ханумана, хотя остальные бойцы называли его Эркюль. Проверив систему жизнеобеспечения Синеглаза, Хануман-Эркюль принялся помогать Пэгги восстанавливать поврежденные пластины защитного костюма Савитри. Билли и его приятели, подсчитывая грядущие барыши, о такой мелочи даже не подумали. Хорошо, что андроиды менее чувствительны к агрессивному воздействию внешней среды. Да и у асуров эта защита отлажена лучше.  — Ну, как там наше Высочество? Готово к переезду в новую резиденцию? — поинтересовался невысокий ладный воин. Его звали Гу Синь, и он командовал отрядом.  — Мы уже выступаем? — закрепляя последние пластины экзоскелета подруги, встревоженно спросила Пэгги.  — Охотники из патрулей могли засечь вспышки выстрелов, — пояснил командир.  — Говорил я, макромолекулярными клинками обойтись, — посетовал приятель Цветана Прокопий.  — Мы не имели права подвергать жизнь принцессы риску! — возмутился Эркюль-Хануман, поднимая Савитри на руки настолько осторожно, что она даже не почувствовала боли. Впрочем, человеческие анестетики и глюкоза уже начали действовать, а подзаряженная система наконец смогла от экономии энергии вплотную перейти к восстановлению тканей. — Да какая там жизнь, видимость одна, — махнул рукой Шака, проверяя зарядку аккумулятора своего скорчера. Савитри хотела было обидеться, но подумала, что гигант в какой-то мере прав. Вся ее жизнь долгие годы оставалась парадной картинкой, скрывающей горькие размышления и неподдельную боль. И почему по непонятной прихоти судьбы только в теле андроида она почувствовала себя по-настоящему живой? Большую часть пути по горам Савитри умиротворенно продремала, давая процессору возможность восстановить силы. Сначала ее нес Эркюль, потом его сменили Прокопий и Шака. Хотя эти люди не отличались придворным лоском и явно происходили из низших варн, она им доверяла. Конечно, их тоже интересовала знаменитая сокровищница. Но за возможность выбраться отсюда Савитри бы не пожалела никаких богатств. К тому же она понимала, что Шатругну надо остановить. Прежде она с гневом отвергала все сомнения в здравости рассудка жениха. Даже когда он ради интересов «Панна Моти» и кучки богачей проводил на Сансаре массовый геноцид, который она не одобряла, но которому не могла воспрепятствовать. Однако намерение уничтожить город окончательно убедило ее, что Шатругна — опасный безумец, одержимый идеей разрушения. Не просто так дочь Эгле Вармы и Маркуса Левенталя предпочла ему безродного оператора сети. — Может быть, зайдем в город через западный шурф? Он отсюда ближе, — предложил Цветан, который вместе с еще двумя бойцами конвоировал пленных.  — Мы не знаем, насколько он безопасен, и какие работы там ведутся сегодня, — возразил ему самый старший член отряда Джошуа Грин, который нес оборудование для отпугивания медуз. — Пару дней назад там случился обвал.  — Я и сам думал о том, чтобы немного срезать путь, — кивнул Гу Синь. — Но на западном направлении всегда слишком много патрульных. А у нас — ценный груз и пленные. Ох, не в добрый час он заговорил о патрульных. Да еще зачем-то пленных помянул. Отряд прошел еще километров десять, когда Пэгги, которая, как положено боевому андроиду, держалась впереди, предупреждая о подозрительных объектах, передала командиру сигнал тревоги. Со стороны города приближался вездеход. — Будем отстреливаться? — спросил Шака, переводя скорчер в боевой режим.  — Попробуем обойтись маскировкой, — покачал головой Гу Синь.  — Надеюсь, я правильно понял, как управлять этими тварями, — подался вперед Джошуа Грин, нажимая на голографической панели какие-то значки. Конечно, Савитри уже знала, что ее спутники специально приманивают медуз, чтобы укрыть отряд от охотников. Однако, когда вокруг них образовалось плотное облако колышущейся тьмы, она почувствовала безотчетный ужас на грани священного трепета, который люди испытывали перед народом нагов. — Не бойтесь, Ваше высочество! — бережно пожал ее здоровую руку княжич Синеглаз. — Эти создания не причинят Вам вреда.  — Кажется, обошлось, — выдохнул Гу Синь. — Можно двигаться дальше.  — Постойте! А где эти двое? — всполошился Цветан, имея в виду пленных. Билли и Тьяо и след простыл.  — Включили хамелеон и воспользовались суматохой, — констатировал Прокопий. — Но я же сам наручники закреплял и перед выходом еще раз все проверил! — не находил себе места от отчаяния Цветан. — Да и как они прорвались сквозь целую колонию медуз? — Теперь они нас охотникам заложат, — вздохнул кто-то из бойцов.  — Не заложат, — принял решение командир. — Надеюсь, вы не разглашали детали нашего маршрута?  — Говорила я, навесить на них маячки, — шипела Пэгги, утраивая бдительность. — У этих мутантов даже примитивных сетевых устройств нет. А радиопередатчики они благополучно отключили.  — Эх, предлагал я нести эту железяку с ключом сразу на «Нагльфар», — вздохнул Шака. — И кто сказал, что не хватило бы кислорода. Хотя Савитри и страшилась жутковатого пиратского корабля, члены экипажа которого непонятной прихотью судеб оказались сейчас союзниками и почти друзьями, идея укрыться в городе нравилась ей еще меньше. Конечно, Гу Синь и его соратники заверили, что убежище надежно, а путь туда известен лишь тем, кто по нему ходил, и предателей среди проходчиков нет, Савитри слишком хорошо знала, на что способен Шатругна. Особенно когда кто-то пытается помешать воплощению его планов. Меж тем город, издали казавшийся изысканной шкатулкой, манящей средоточием теплого света, повернулся неприглядной изнанкой в виде куч шлака и свалок. Впрочем, они и входили, можно сказать, через черный ход по старому шурфу давно заброшенной выработки. Вот только на этот раз безлюдный тоннель оказался очень даже обитаем.  — Впереди большая группа людей, и они хорошо вооружены, — доложила Пэгги, когда отряд почти добрался до шахтового ствола. И в этот миг за спиной у Прокопия и Цветана, которые шли замыкающими, опустился энергетический щит, а из мрака тоннеля выступили не менее двадцати охотников при полной амуниции, вооруженных переносными плазменными установками. Еще десяток стрелков возвышались на галерее, опоясывающей шахту лифта.  — Именем городского совета! Бросить оружие! Руки за голову! — прозвучал хриплый, но властный голос, усиленный громкой связью. — Твою мать! — выругался Шака. — Называется, сходили в город под куполом! — Без глупостей! — предупредили охотники, обезвредив из парализатора Гу Синя, который пытался подорвать и обрушить свод. — Я не отдам тебя им живой! — воспользовавшись внутренней связью, беззвучно вскричала Пэгги, которая вслед за Синеглазом была готова рвать охотников хоть зубами.  — А что это изменит? — горько усмехнулась Савитри. — Шатругне нужен только ключ. — Но как? Каким образом? Про этот тоннель знали лишь наши, да и то не все, — недоумевал Цветан, пока на его запястьях закрепляли магнитные наручники. — Простите, ребята, — понурившись, отошел в сторону Джошуа Грин, пока охотники гуртовали пленных. На Савитри, которая кое-как пыталась стоять, поддерживаемая с двух сторон Пэгги и Синеглазом, никто особого внимания не обращал, и она этому даже обрадовалась. Если их всех отправят на рудник, ее, возможно, не разлучат с Пэгги, а уж боевой андроид что-то придумает. Но радость оказалась недолгой. Когда все бойцы группы Гу Синя, включая Пэгги и Синеглаза, были обезврежены, из-за спин охотников появились намозолившие до боли глаза фигуры Тьяо и Билли. — Ну, что, шеф, уговор остается в силе? — со странной смесью заискивания и панибратства глянул на командира охотников Билли. — Я думаю, вторая красотка тоже заинтересовала бы папашу Хайнца, да и мальчишка на что-то сгодиться может.  — Договор был только про полудохлую шмару с пиратской посудины, — строго одернул его охотник, и Савитри поняла, что Билли и его подельник успели наплести три корзины, дабы не рассказывать, откуда на самом деле добыча. — Мальчишка пройдет тесты и, если его признают здоровым, отправится на верхние уровни в интернат. А остальным, как опасным преступникам и рецидивистам, место на руднике. Все равно ни Маркуса Левенталя, ни его дочери, ни долбанного оператора сети среди этих хануриков нет!  — Ну, что, красотка, вижу, тебя успели так хорошо подлатать, что можно хоть завтра приступать к апсарским танцам! Походя пнув Цветана и грубо оттолкнув пытавшегося защитить принцессу Синеглаза, Билли вразвалочку подошел к своему призу и по-свойски цепко взял за локоть обожженной руки. Савитри попыталась сделать шаг, но правый бок пронзила жестокая боль, ноги подогнулись, процессор ушел в перезагрузку, и мир заполнила спасительная тьма.