Семейные узы

      Стайлза всегда приводили в восторг и какой-то трепет сильные духом люди, которые не боялись ответственности, рискованных действий, сумасшедших поступков. Типа как прыгнуть с парашютом, признать свои ошибки перед другими, защитить от нападок паренька, что сам боится дать сдачи. Влезть между разбушевавшимися оборотнями. Ладно, последнее больше ирония, но если серьёзно, Стайлз искренне рад каждый раз, становясь свидетелем моментов «силы» других людей. Твёрдости их убеждений в том, что нельзя вести себя как свинья, нельзя оставлять безнаказанными чужие издевательства. Сам Стилински считал таких людей локальными героями, прекрасно зная, что сам таким вовсе не является. Он часто отходит в сторону, не влезает, осторожничает, избегает мест и разговоров о вещах и событиях, что сильно его задели. Он не Скотт, что старается каждый раз поступать правильно, что живет по девизу «веди себя так же, как ты хотел бы, что другие вели себя с тобой» и так далее. Иногда эта черта в друге Стайлза искренне бесит, самозабвенно, на все двести процентов. А иногда он готов признать, что это приносит пользу не только Скотту, которого перестаёт грызть совесть, но и другим.       Кого действительно Стилински готов поставить на самую высокую ступень импровизированной лестницы, так это старшего Хейла.       Питер боролся со своими страхами. Методично, уверенно, с полным пониманием того, зачем и насколько эффективно он это делает. Не учит, как жить окружающим, не настаивает, что он всегда прав, — хотя это часто так и есть, — а просто решает свои проблемы. Стайлза это в нем безмерно восхищает. Не то, чтобы можно было сравнивать силы для борьбы за других и силы борьбы с самим собой, но почему-то достижения Питера ценились юным друидом больше, чем очередное «давай поможем им» Скотта. Наверное потому, что от «добродетели» своего парня он не получал тумаки и проблемы.       Питер начал с мелочей, которые со стороны казались немного странными. Типа как пару месяцев в их квартире совершенно не было нормального электричества. Стилински поначалу не особо обратил на странность внимания — он учился, и в их общую квартиру попадал далеко не каждые выходные. Он лишь мимоходом удивлялся внезапности «романтического настроения», затянувшегося у его волка, но Стайлз так уставал, что даже не спросил сначала, что с чего. Это потом, в славные дни каникул, когда они наконец выбрались из постели и лениво завтракали, Стайлз увидел крошечную сумму за электричество и выспросил у Хейла всё. Тот побубнил, поморщился, но признался:       — Волки ночные создания, как тебе известно. А после воскрешения…       — Ты боишься темноты? — ошарашенно и в лоб спросил Стайлз. Догадка обескуражила его настолько, что он даже отложил столовые приборы. Лицо Питера явило собой тонну мрачной иронии над чувством такта своего парня и щепотку раздражения. Очень большую щепотку.       — Уже нет. Что-то ещё?       На резкий тон Стайлз постарался не обидеться, но глупому сердцу было побоку на доводы разума, так что остаток дня они друг друга не трогали, но ближе к ночи помирились. Поговорили, обнявшись на диване перед телеком, извинились друг перед другом, и отпустили проблемы с лёгким сердцем. Это то, что делают взрослые люди. Ну ладно, может Стайлз не очень-то и взрослый, но точно умный. В интеллекте Питера сомнений не было и подавно.       Периодически подобное повторялось. Питер внезапно (для Стайлза) интересовался дайвингом — страх слабости собственного тела. Потом вязанием — чёртовы охотники, чтоб им попасть к фанатикам-инквизиторам в пыточную. После тех вендиго он зачитал до потёртости «Кладбище домашних животных», и Стайлз чуть не обоссался со страху, когда смотрел экранизацию Денниса Уидмайера с Хейлом дома. Недели две ещё потом косился на все шкафчики, громкие звуки, шарахался от маленьких девочек. В качестве памятного момента — завизжал как девчонка, когда во время полнолунной прогулки со стаей Дерек в форме волка неожиданно вынырнул из тёмных зарослей. Младший Хейл чуть сам не стал первым в мире седым вервольфом. Короче, Стайлзу радикальный метод Питера не подходил совершенно.       Примерно через полгода этого странного марафона «победи свои страхи» Стилински начал замечать, как его любимый волк подвисает рядом с открытым огнём, и ему заранее поплохело. Мало ли, что Питер придумает, самое безопасное — добровольцем тушить пожары пойдет. Хейл, уловив эмоции Стайлза, очаровательно улыбнулся и заверил, что борьба с его страхами не сгенерирует пару десятков новых Стайлзу. Разумеется, друид не поверил ему ни на грош. И винить его в этом трудно.       Начал Питер действительно с малого: зажженные свечи, знаменитое «слабо подержать ладонь над пламенем как можно дольше». Потом на очереди была готовка на газовой конфорке, которая работала через раз и зажигалась только если выкрутить газ на максимум. Следом в копилку упал пикник у небольшого костра, на котором Питер невзначай крутился возле пламени, делая вид, что поглощен обжариванием сосисок (те и правда получились божественными). Дальше был большой костёр на Остару, и Питер прыгал через него вместе с остальной стаей. Завершающий же этап избавления от фобии случился не по графику — Стайлза украли после института заезжие охотники, обычные головорезы без какого-либо понятия о нравственности и человечности. Парни явно только начали промышлять этим и не блистали умом, что позволило стае найти их друида уже на конец того же дня, но уроды хлестали алкоголь как не в себя, и домишко загорелся. В себя Стайлз пришёл от скорбного воя, и первым увидел лицо Питера, полное ужаса.       — Слава всем богам, — выдохнул Хейл, падая лбом Стайлзу куда-то в солнечное сплетение. Стилински выразил свой восторг фееричнее — блеванул от шибанувшей боли и запахов. — Ты искренен как никогда, — нервно засмеялся Питер.       — Всё для тебя, любимый. Как видишь, кланяюсь в землю, — прохрипел Стайлз, на четвереньках отползая в сторону.       Не стоит и говорить о том, в каком шоке застыла прибывшая через несколько секунд стая. Полыхающий дом, трупы и ржущая на фоне всего этого колоритная парочка. Романтика, что уж тут. Зато, Питер больше не боится огня, и Стайлз им очень гордится. С другой стороны, Хейл начал ненавязчиво подталкивать и Стайлза смотреть в лицо своим страхами, но Стилински открещивался. Если он начнёт смотреть им в лицо — рискует получить не «плюс», как в светлых правилах математики, а двойной пиздец.       Шутки шутками, но не стоит забывать, насколько хорошо Питер знает своего парня, и насколько он сам изобретателен и умен. Так что вскоре Стайлз поймёт, что у него просто нет альтернативы.