Правильная жизнь

Гуля забежала в свою комнату. Если бы злость, которую она испытывала, можно было визуализировать, то сейчас из ее ушей и носа валил бы густой пар, а мозг кипел и булькал. Она схватила чемодан, лежащий плашмя на дне шкафа и стала без разбора закидывать туда все, что попадалось под руку одежду, планшет, учебники. - Избалованная девчонка, - сказал стоящий в дверях Вениамин Петрович. - Папа, выйди выйди, - Гуля вытолкала отца и закрыла дверь. Однако она перестала собирать вещи и легла ничком на кровать. Сейчас ей пришла в голову мысль, что стоит обсудить эту новость, прежде чем принимать решение... Родители Гули познакомились когда были ещё детьми. Веня и Ира жили в одном доме. Дедушка Вени был ветеран ВОВ, человек который гнал фашистов аж до Берлина и за свои заслуги получил квартиру в центре Москвы. И так уж случилось, что все последующие поколения Харламовых становились военными. Ира была дочерью учительницы музыки и изначально учителя английского, а в последующем профессора и создателя нескольких учебников по английскому. Ира была влюблена в Веню ещё с детства, отучившись в консерватории, с ее роскошным меццо-сопрано оперной певицы, она без труда поступила на службу в Большой театр. На тот момент Гуле уже было два года и она умесяц как ходила в садик. По правде сказать, мужа Ира видела слишком редко. Вынужденный постоянно оставаться в военной части, либо уезжавший в опасные командировки, он вызывал в ней смешанные чувства. Одно из этих чувств было смесью разочарования и обиды, а другое все ещё восхищения и желания обладать безраздельно. На дворе был самый конец «лихих 90-х», зарплату военным практически не выдавали, все с задержками и частями. Ира чувствовала себя матерью одиночкой, мужа все время нет, денег от него тоже. Финансовое положение спасала свекровь, работавшая архитектором в крупной частной компании. Моральную же ситуацию в семье уже не спасало ничего, семейная жизнь с громким гулом катилась под откос. Свекровь Иры - Елена Сергеевна, практически весь свой заработок отдавала молодой семье, а всё свободное время посвящала маленькой внучке. Ира постоянно была в разъездах, соглашаясь на гастроли в любые города и страны. Жить на деньги свекрови не позволяла совесть. У неё не было острой потребности в общении с дочкой, можно сказать, она испытывала досаду, что ребёнок так и не смог привязать Веню к дому. Он не перешёл в частную охранную структуру, как ей бы того хотелось. Родивши слишком рано, она ещё не осознала ценность этого дара, да и Вениамин ни черта не соображал в этом вечно пищащем и писающем свёртке. Вскоре Ирина и Вениамин приняли решение жить раздельно, чтобы уже перестать мучать друг друга претензиями по поводу и без. Обоим было очень больно и оба ещё любили, но никак не могли сообразить, как им разрешить возникающие в семье разногласия. Ирина хотела, чтобы муж каждый вечер был дома. Но и зарабатывал деньги, и признавался ей в любви, возился с Гулей, менял подгузники и вставал к ней по ночам. Хотелось не только принимать ласку и нежность от Вени, но и отдавать свои, накопившиеся в ней с избытком. Немногословный Веня понимал, что ему никогда не стать таким. Мужчина изо всех сил старался быть хорошим мужем. Каждую, с трудом заработанную денежку, он приносил жене. Когда он был дома, то не спускал Гулю с рук. Даже не зная толком как с ней обращаться и ощущая хрупкость этого создания, он также ощущал и ответственность. Проблема заключалась в том, что дома он бывал слишком редко. Вениамин бесконечно любил Иру, восхищался и гордился ей. Он никогда даже и не думал заглядываться на других и вместе с тем он не знал, как выразить свои чувства. Военный, выросший в семье вояк, он не умел красиво говорить, не понимал нужность цветов и подарков. Не лучше ли купить новый телевизор, мешок картошки и упаковку подгузников?! Им не хватало опыта и мудрости, чтобы пережить этот сложный период. Когда Ирина ушла Вениамин очень страдал и даже плакал. Ира тоже плакала и ждала, что муж придёт и на коленях попросит вернуться, пообещав выполнить всё, что ей захочется. Молодые, талантливые, целеустремленные, каждый из них уже добился промежуточного итога в своей профессии, можно сказать, что для такого возраста результат был потрясающий. Никто из них не хотел отклоняться от цели ради другого. Однажды Большой театр поехал на гастроли в Пекин, когда артисты труппы «вышли на поклон», взгляд Ли Хуанчжана сразу выхватил красивую девушку, она показалась ему неземным созданием. - Неужели это не сон, как такой человек может существовать?! - подумал Хуанчжан, в этой жизни он никогда не видел таких больших голубых глаз, даже в американских фильмах. Ли Хуанчжан знал, что европейским артистам принято дарить цветы, поэтому пришёл подготовленный. Хуанчжан подошёл к сцене с огромной охапкой роз, его взгляд был направлен только на неё и в нем читалось такое безумное восхищение и желание, что его можно было осязать. Воздух на пути этого взгляда буквально искрился электричеством, Ира кожей почувствовала этот пристальный, обжигающий взгляд. Увидев мужчину, не сводившего с неё глаз, девушка робко улыбнулась, обнажив ряд ровных белых зубов. Он не отвёл взгляд. Ира подошла и наклонившись взяла цветы, невольно открыв взгляду Хуанчжана соблазнительную ложбинку между грудей. У китаянок редко бывает большая грудь, Ирина грудь, увеличившаяся после появления Гули на два размера, была похожа на две большие сдобные булочки, ослепительно белые и вкусные. Хуанчжан ощутил приятный аромат духов и пудры, смешанный с запахом волос, пахнувших зелёным яблоком и его словно пронзило током. Ира развернулась и ушла, одна роза, проткнув оберточную бумагу, больно уколола ее шипом. Артисты покинули сцену. Ира сидела за гримировочным столиком и смотрела на своё ярко освещённое отражение. Она думала про Вениамина и про то, как она устала, уже две недели она выступала каждый день. Её тошнило от запахов Пекина, на улицах всегда пахло незнакомой едой и канализацией. Стоило открыть окна в номере, как этот запах начинал пропитывать все вокруг. Если ей хотелось прогуляться, то она не знала куда пойти, на неё все пялились и тыкали пальцем. Светлые волосы, розовая кожа и голубые глаза привлекали гораздо больше внимания, чем если бы у неё было две головы или три ноги. Никто вокруг не говорил по английски, даже сотрудники рецепшена едва справлялись, их произношение было настолько невыносимо, что приходилось просить их написать ответы. Свои вопросы Ира тоже писала на стикерах. Ире, как дочери лингвиста, в совершенстве владевшей языком, было непонятно, зачем в крупный отель наняли таких неграмотных людей. Вчера ей с трудом удалось выяснить, где поблизости можно купить одежду и сувениры и она накупила целый ворох подарков себе, Гуле, Елене Сергеевне и ещё Вене. Сейчас она неподвижно сидела и думала о том, как отдать эти подарки Вене. Прошёл уже час, но ей не надоедало прокручивать в своей голове различные версии, особенно ей нравились те, где Веник накидывался на неё как безумный и они целовались, целовались... Затем он сказал как сильно скучал, нет не скучал, а страдал, может даже умирал без неё. Веня разорвал блузку Иры, стянул штаны и сейчас она явственно представила его огромный член, влажную, нежную, розовую кожу раскалённого орудия. Ира закрыла глаза, на щеках разлился румянец, губы тронула блаженная улыбка. Не переставая мечтать, она доставала заколки из светлых, длинных волос, пока они не рассыпались по плечам густым, мягким полотном. С того момента как они расстались, у неё не было мужчины, и сейчас между ног все было влажным и сладким от желания. - Ир, ну ты что, спишь здесь? - Наташа заглянула в гримерку, - Скоро начнут все закрывать, переводчик уезжает через пять минут, быстрее хватай вещи. Автобус до отеля ждать не станет, кто не успел, тот опоздал. Ирина вскочила и начала лихорадочно запихивать в сумку вещи, ее тело, разгоряченное фантазиями, мгновенно остыло. Она уже не успевала собрать волосы, нанести на умытое от грима лицо хоть немного помады или туши. В джинсах, кроссовках, футболке, без грамма косметики, с красными румяными щечками и распущенными, немного взъерошенными волосами, она была похожа на девочку подростка. - Наташа!! Подожди меня, вместе пойдём! - задыхаясь от спешки, крикнула Ирина. - Догоняй тогда, - ответила Наташа. - Ты же знаешь, у меня топографический кретинизм, никак не могу запомнить эти бескрайние коридоры. - Учитывая то, что они даже не знают, как сказать «туалет» по английски, не то что дорогу обьяснить, я первым делом изучила этот лабиринт, - Наташа засмеялась своим громким и звонким как колокольчик смехом, - Дай одну сумку, помогу донести, ой блин, у тебя там что, кирпичи?! - так смеясь и болтая, девушки вышли из здания театра. - Извините, мне хотелось бы сказать Вам несколько слов, - кто-то бережно тронул ее за плечо. - Хороший английский в Китае?! - подумала про себя Ирина и удивленно обернулась..... Данная глава не подвергалась бета редакции