Now you know me (for your eyes only)

Декабрь 2016  — Чувак, это было потрясающе! — Луи крепко обнял Стива, как только они оба оказались за кулисами, бесконечно благодарный своему другу за то, что тот не поморщился от того, насколько он был потным. — Это всё благодаря тебе, бро, — если уж на то пошло, Стив только крепче прижал его к себе. — Так круто, что удалось закрыть шоу таким образом. — Согласен, — Стив отступил на шаг, чтобы взглянуть на него, сжимая его плечи. — Готов к перерыву? — Ах, ты не представляешь насколько, — задумчиво вздохнул Луи. — безумно устал. Они добрались до гримерки, и Луи сразу принялся переодеваться из насквозь промокшей майки в чистую футболку. — Тебя ждет кто-то особенный в Лондоне? — лукаво спросил Стив, когда Луи обессиленно рухнул на диван. — Эм, нет. Моя семья приедет, но, думаю, где-то через три дня. — Хо-о-орошо. — Что тебя так удивляет? — усмехнулся Луи, — я серьезно. Их разговор был прерван людьми, начинающими то входить в гримерку, то покидать её. Вся рутина после шоу была настолько привычна для Луи, что ему даже не надо было включать мозг, он часто действовал и даже говорил, основываясь на мышечной памяти. Поскольку это было его последнее выступление перед праздниками, его ожидала небольшая вечеринка в приватной зоне отеля, где он остановился. Где Луи и оказался спустя некоторое время. Было прохладно, но адреналин после мощного выступления всё ещё бежал по венам, разогревая кровь. Между пальцами Луи был зажат косяк, и друзья стояли рядом. Прекрасная ночь. — Итак, — спросил Стив, — как поживает Гарри? Луи не понимал, как он это делал. Казалось, что тот владел телекинезом. Стив никогда не подталкивал его обсуждать темы, которые Томлинсон не хотел. Но он знал, когда нужно заговорить о чем-то, что отчаянно желал Луи поднять в разговоре, но не мог. — С ним все в порядке, — ответил он, растягивая губы в крошечной улыбке. Зейн обиженно фыркнул. — Какого черта, чувак?! Я всегда спрашиваю тебя о нем, а ты говоришь мне отвалить. Лёгкий смех Луи заполнил задымленную комнату, растворяясь в последующих словах. — Ты просто никогда не спрашиваешь в подходящее время. Зейн закатил глаза. — Так вы сейчас записываете коллаб? — спросил он тогда. — Вообще мы… мы решили приступить в январе после новогодних праздников, чтобы спокойно провести время с друзьями и родными. Мы выпустим сингл весной или около того. — Звучит разумно, — сказал Зейн, и Стив кивнул в знак подтверждения. — Да, — Луи не мог не улыбнуться, — так и есть. — Так что же изменилось? Я имею в виду, я знаю, он тебе всегда нравился, но в последнее время все между вами казалось… напряженным? — Зейн почесал затылок, отводя взгляд от Луи. — Думаю, мы изменились, — пожал плечами Луи. — Мы вели себя как дети, которые не могут держать свой член в штанах, но… Я не знаю. Он милый. Мне просто нравится с ним общаться без каких-либо… усложнений. — Секс не может быть «усложнением», — возразил Зейн, подняв брови. Внезапно он вытянул ладонь. — Дай мне свой телефон. Томлинсон бросил на него насмешливый взгляд, но подчинился. — Давай-давай, — поторопил его Зейн, маня пальцами к себе. Луи отдал айфон без сопротивления. Он и без него справится этой ночью. — Смотри, — Луи сунул телефон под нос другу, после того как набрал в поисковике «Гарри Стайлс». — Скажи мне, что ты видишь. — У него волосы немного отросли. Он выглядит таким милым. — И? — Стоп, это случайно не та девушка, которая ещё из «Игры престолов»? — Да, — сказал Луи, довольный тем, что доказал свою точку зрения. В животе вновь вспыхнуло неприятное чувство, но он научился подавлять его за месяцы живого общения с Гарри — с ярким, замечательным, очаровательным и веселым человеком, коим он являлся — не думая о том, чтобы все время прикасаться к нему. (На самом деле эта идея сидела где-то на задворках его сознания, но никто из них не делал никаких шагов, так что всё шло своим чередом.) — Со стороны кажется, что они друзья, — заметил Стив, заглядывая через плечо Зейна. — Знаю, — кивнул Луи, — и все в порядке. Я не хочу портить дружбу, которую мы смогли построить, и нашу профессиональную карьеру, потому что он мне немного нравится. Зейн усмехнулся под нос при слове ‘немного’, качая головой, но Стив посмотрел на Луи более серьезно. — Нет, я имел в виду, что они выглядят как просто друзья. Я не вижу искорки в его глазах. — Фу, давай тут без сраной поэзии, бро. Лучше скажи, какие у тебя планы на праздники? — Луи быстро сменил тему разговора. Он не мог постоянно окружать себя Гарри и всем, что с ним связано. Он знал, что вечером тот ему позвонит, и этого было достаточно. — Привет, — тихо поздоровался с ним Гарри. Луи заерзал, натягивая одеяло до самого подбородка и вдыхая полную грудь запаха чистого белья, окутавшего его со всех сторон. — Привет, — он поймал себя на том, что буквально промурлыкал это слово в трубку, но не стал особо беспокоиться по этому поводу. Гарри, казалось, заметил. — Ты трезв? — Да, Гарольд. У нас же с тобой сделка, иначе я бы не стал поднимать трубку. — Хорошо, — (это нормально, что Луи слышал, как он улыбается по телефону?), — наша сделка довольно хорошо работает, не так ли? — Почему только «хорошо», Гарольд? Я бы сказал, что она работает отлично, замечательно, великолепно, так как это была моя идея. — Хорошо, — Гарри тихо засмеялся. — Поздравляю с окончанием тура. Тебе в конце концов удалось сделать рождественские покупки? — Уф, — Луи перевернулся на живот. — Только в онлайн-магазинах, но теперь у меня есть что-то для всех. — Отлично. Итак, когда ты вернешься в Лондон? — спросил Гарри. — Завтра. Почему ты всё ещё там? Я думал, ты уже уехал к матери.   — Нет, я… я остался. Ненадолго. Прежде чем Луи успел себя остановить, он выпалил: — Ужин и кино? Гарри не терял ни секунды. — Для меня это идеальный вариант, как занять себя… Эм, днём. Вечером. Без разницы. Губы Луи непроизвольно растянулись в улыбки, а глаза закрылись, приятный трепет, щекочущий где-то в низу живота, охватил всё тело. Улыбка расплылась на губах Луи, его глаза закрылись, приятное жужжание распространилось по всему телу из его живота. — Да… для меня тоже. — Ты засыпаешь из-за меня? — голос Гарри был таким приятным, с некой забавой и одновременно волнением. — М-м-м, ну не из-за тебя. Гарри кашлянул. — Правильно. Эм. Тогда мне стоит оставить тебя в покое, не хочу мешать. — Все нормально. Если ты не возражаешь, я засну в какой-то момент. Мне нравится слушать твой голос. Довольно расслабляющий. — Конечно. Итак, хочешь услышать шутку? — Боже, нет! Мягкий смешок Гарри прозвучал в его голове, когда через некоторое время он заснул, слушая всякие глупости по телефону. Ужин прошел на удивление хорошо. Честно говоря, это не удивительно. Во-первых, Гарри был потрясающим шеф-поваром, настолько же умелым в приготовлении цыпленка в кокосовом молоке по-тайски, как и пиццы. Обычно Луи выбрал бы пиццу. Как-то более знакомо и привычнее для него была хрустящая корочка, мягкая основа и то, как все это сочеталось с легкой остротой томатного соуса и тающим сыром моцарелла и небольшим количеством масла (хотя, если честно, то у Гарри она получалась совершенно не жирная, что всякий раз удивляло). Но в этот вечер, похоже, он превзошел себя, и едва кусочек приготовленного цыпленка коснулся языка, вкусовые рецепторы взорвались от переизбытка изумительных сочетаний и вкусов. Луи всегда думал, что ненавидит кинзу, но нет, она просто замечательно дополняла кокосовый крем и различные специи, придавая блюду сладкое послевкусие, заставляя испытать острые ощущения (если еда вообще на это способна). Во-вторых, Гарри был от природы обаятельным, кокетливым, но не слишком напористым и по-настоящему приятным человеком. Они обсудили его съемки в кино (Стайлс рассказал очень смешную историю, как кто-то из съемочной площадки, не осознавая, что он один из актеров, потребовал, чтобы он принес карамельный маккиато.), тур Луи, некоторые идеи о том, как продвигать песню и когда начать записывать сингл (после Нового года); они поговорили о грядущих праздниках и соответственном мини-отпуске, о своих друзьях, Гарри поздравил его с новым хитом («Чертовки крутой, Лу»), который он недавно выпустил со Стивом. Томлинсон, впервые встретив Гарри, подумал, что тот ходячее противоречие. Обычно Луи довольно хорошо умел читать людей, с течением времени узнавая их настоящие «я», но Гарри остался таким же непонятным для него. С ним легко можно найти общий язык, всегда поговорить, высказаться, потому что чувствуешь, что он тебя никогда не осудит, никогда не скажет плохого слова о тебе за твоей спиной. Но Гарри также был таким неординарным человеком, словно с другой планеты, очаровательным, чарующим, о чем был прекрасно осведомлен. Он всегда казался открытым для людей, но тем не менее обладал приватностью. Он всегда окружал всех добротой и неким шармом. Он дарил чувство дома и одновременно приключения. Наконец, они плавно избежали всех «усложнений», вызванных расстоянием и неудовлетворенными сексуальными желаниями между ними несколько месяцев назад. Луи предположил, что Гарри нашел способы успокоить свое либидо, поскольку таблоиды так и пестрили громкими заголовками о его многочисленных отношениях, но Томлинсон по-настоящему ценил, что они не упомянули ни статьи, ни их сомнительные взаимодействия. Вообще эта тема не просилась быть упомянутой, не висела тяжелым камнем на душе. Ведь они уже всё обсудили по телефону, прошли через это и обещания «разговаривать, лишь когда оба трезвые. Конечно, будучи трезвым, Луи не переставал испытывать влечения к Гарри, что, кстати, было не к месту, поскольку сам Стайлс явно дал понять, что не чувствовал подобного, но был слишком вежлив, чтобы высказать это вслух (хм, спасибо, но не стоило). Тем не менее, он похвалил новую стрижку Луи и сказал ему, что тот выглядел мило в своем белом джемпере; Гарри, однако, казался милее с взъерошенными волосами, которые начали завиваться за ушами, в огромном кардигане с принтом тигра от «Гуччи». Тем не менее, в отличие от своего друга, Луи думал, прежде чем говорить, поэтому не сдержал комплименты при себе. Предаваясь своим мыслям (возможно, вызванными едой), Луи закрыл глаза. Было что-то легкое и приятное в том, чтобы находиться на кухне Гарри, сидя на стуле за безупречно накрытым столом. Он чувствовал себя в безопасности, в тепле, как будто мог просто раздеться, надеть спортивные штаны и залезть в постель желательно после пенной ванны. Луи чувствовал спокойствие. Как дома. Громкий голос Гарри заставил его вынырнуть из раздумий. — Я испёк пирог. «Господи, просто трахни меня уже». Кашель. — Круто. С чем? — Яблоко, корица и карамель. «Нет, сначала выйди за меня замуж». — О, это мой любимый. Моя бабушка постоянно делала его. Гарри робко улыбнулся, опустив взгляд на золотистый и потрясающе пахнущий пирог в своих руках, облаченных в перчатки. — Я знаю, — прошептал он. Луи удивленно вытаращился на него. — Да? — Ты упомянул, когда мы накуренные отдыхали перед «BRITs». Луи почувствовал себя так, словно его пнули в живот и сразу же утянули в медвежьи объятия. Вероятно, со стороны он выглядел сбитым с толку, пораженным, потому что стоило лишь зеленым глазам вновь посмотреть на него, как крошечная улыбка Гарри стала шире, так и грозясь обнажить ямочку на щеке. Ударьте его, если улыбка Гарри не была самой великолепной вещью, которую он когда-либо видел. — Хочешь поедим на диване? — предложил Стайлс, кивая головой в сторону гостиной. — Конечно, да, — Луи спрыгнул с высокого стула, и они уселись на диван. Томлинсон занял то же самое место, что и в прошлый раз, когда Гарри сыграл ему песню. Так странно, словно с тех пор за какие-то считанные минуты пролетела целая жизнь. Гарри подсел поближе к нему, милостиво избавив его от мерзкого шепота внутреннего голоса: «ты можешь подвинуться к нему». На этот раз Луи не продержался бы ни минуты. Гарри принес две фарфоровые миски и щедро распределил горячий десерт, передав одну порцию Луи. Сладкий, пряный аромат мгновенно наполнил ноздри, перенеся Луи обратно в Донкастер, когда ему было всего десять лет, и он зимним вечером с множеством синяков на коленях и разбитой губой из-за брошенной Стэном в него книги (случайно, как тот сказал), покатавшись на велосипеде, отправился к бабушке в гости, где они разговаривали обо всём на свете, за обе щеки уминая свежеиспеченный пирог. Удивительно, как какой-то запах может вызвать воспоминания, вернуть в определенный возраст и место. Ты буквально можешь вновь почувствовать себя ребенком. Ты почувствовал аромат цветущего апельсинового дерева и внезапно оказался со своими друзьями, когда впервые отправился в отпуск, до того как стал известным и посетил самые экзотические и дорогие места. Первая влюбленность может заставить всё сжаться в животе от волнения также, как когда ты был тринадцатилетним мальчишкой, который не понимал, почему капитан футбольной команды казался привлекательнее, чем голливудская актриса, о которой все вокруг говорили. Мимолетное ощущение, и вы можете влюбиться в первый раз, в сотый. Не то, чтобы Луи был когда-то по-настоящему влюблен и всё такое. Он отломил ложкой кусочек пирога и отправил его в рот. Вкус стал еще божественнее. К счастью Луи, ему удалось сдержать оргазмический стон, тем более что его щеки и так покраснели под пристальным взглядом Гарри. Он подумал, что было бы неплохо что-то сказать, а не просто молча уплетать сладкие яблоки. — Дружище, этот самый лучший. Гарри скромно наклонил голову, посмотрев ему в глаза. — Спасибо. Рад, что тебе понравилось. — Хочешь посмотреть что-нибудь? — спросил Луи. — Или нам стоит обсудить, эм, «What A Feeling»? Улыбка Гарри стала еще шире, и Томлинсон кое-как сумел воспротивиться желанию ткнуть ему в ямочку. — Что? — спросил он вместо этого, слегка посмеиваясь, потому что Гарри так смешно на него смотрел. — Приятно слышать, как ты говоришь. Мол, название песни. — Это хорошая песня. «Это потрясающая песня, которая заслуживает всех Грэмми и Нобелевской премии за то спокойствие и умиротворение, которое она дарит, и я бы, наверное, вытатуировал ее на своей коже, если бы речь шла не о какой-то милой девушке, за танцем которой ты следишь через гребаную преграду, что бы это ни значило.» — Есть ли у тебя какие-то идеи для музыки? Луи кивнул. Он думал о песне чаще, чем должен был. — Это твоя песня, но я подумал, что в мелодии можно сделать некую отсылку? Например, добавить немного Fleetwood Mac? Что-то такое, чтобы при прослушивании нахлынула ностальгия по старой музыке. Гарри в восхищении широко раскрыл глаза, засияв, отчего Луи даже забыл про пирог. — Звучит идеально. Но это не моя песня. Она наша, — поправил он. Чтобы ослабить напряжение, которое, возможно, только он сам ощущал, Луи откинул голову назад и пропел: — «Our song is the slamming screen door, sneaking out late, tappin’ on your window/Наша песня — звук открывающейся калитки, поздний побег тайком, стук в твое окно…»¹ Гарри разразился высоким, неконтролируемым смехом. — Олдскульные песни Тейлор! Мои любимые! — воскликнул он. Луи радостно закивал. — Серьезно?! — Хей, у меня есть идея. Может, караоке? Вместо фильма. Это также будет полезно для нашей будущей песни. Луи посмотрел на него, удивленный его энтузиазмом. — Включай, Стайлс. Как только все было настроено, они начали с песни Эда «Touch And Go», одной из фаворитов Гарри. Конечно, они не сравнятся с Шираном, но, честно говоря, их голоса звучали потрясающе, гармонируя и сочетаясь друг с другом, хотя в основном они глупо хихикали забывая про слова. Некоторые строчки крепко засели в памяти у Луи. Например, когда Гарри, смотря ему в глаза, пропел: — «It's kinda rough, cause since I met you, there's things we've never said/Мне немного неловко, ведь с тех пор как я встретил тебя, остались вещи, которые мы не сказали друг другу.»² Он не стал придавать этому большого значения, но всё же чувства, что всколыхнулись в нем после исполнения песни, долго не хотели утихать. «So if I go for a little while longer/Поэтому, когда я уйду еще ненадолго When I'm home/И вернусь домой, We can talk about the pitifuls of the road/Мы поговорим обо всех превратностях пути. If you say go, I would stop everything oh/Если ты скажешь «уходи», я брошу всё, о… My heart would play the role now/Сейчас моё сердце могло бы притворяться And act like it's never been broke/И делать вид, что оно никогда не было разбито. Oh, my soul/О, душа моя, Oh, oh, oh lately I really need to know/ О, о, о, теперь мне правда нужно знать, How long, how long can we be touch and go/Сколько, сколько ещё будет продолжаться эта неопределённость?»² Несмотря на их правило трезвости, они решили насладиться парой бокалов хорошего французского вина за ужином. Каким-то образом бутылка оказалась на журнальном столике и вскоре к ней присоединилась вторая. В какой-то момент, после парочки бокалов вина, песен Холзи («Твой голос чертовски идеально подходит для неё, Лу») и The 1975 («Пожалуйста, Эйч, давай запишем это и отправим этому придурку Мэттью, клянусь ему понравится!») Луи начал думать, что Гарри заигрывает с ним. Томлинсон истерически засмеялся, увидев на экране название следующей песни, выбранной Гарри. — «Two Become One»?!³ Они стояли перед диваном. У Гарри была дорогая караоке-система, которая, казалось, содержала каждую существующую песню в мире и добавляла разные визуальные эффекты на экране за текстом. Парень серьезно посмотрел на него. — Это классика. Но, конечно, если ты думаешь, что не справишься с ней… — он пожал плечами. — «Come a little bit closer baby, get it on, get it on/Подойди чуть ближе, малыш, давай, давай», — попытался пропеть Луи, но в основном просто смеялся. Гарри всё же сделал пару шагов к нему, вставая совсем рядом. Окей. В конце концов, они справились с песней без особых заминок. — Ты знаком с Дуа Липой? — спросил Гарри, прокручивая список, чтобы выбрать следующую песню. — Так, косвенно. Я знаю ее парня. Крутой шеф-повар. Гарри бросил на него озадаченный взгляд. — Ее парня, Гарольд! За кого ты меня принимаешь?! Гарри хихикнул и сделал хороший глоток прямо из бутылки, нажимая на песню в списке. Луи прочитал название и проглотил комок в горле. Хорошо, снова. Если Гарри все-таки решил поиграть. — Я начну, — заявил шатен, а затем начал петь. «He calls me the devil/Он называет меня дьяволом, I make him wanna sin/Я заставляю его грешить, Every time I knock, he can't help but let me in/Каждый раз, когда я стучусь к нему, он не может не впустить меня, Must be homesick for the real/Должно быть, ему нужны настоящие чувства, I'm the realest it gets/Мои как раз реальнее некуда! You probably still adore me/Наверное, ты всё ещё обожаешь меня, With my hands around your neck/Пока я обвиваю руками твою шею.»⁴ Гарри вздрогнул, встряхнувшись. Луи не знал, что с этим делать, вероятно, был слишком пьян и полон адреналина, чтобы беспокоиться о чем-то, кроме собственного веселья, поэтому предоставил следующие строки Гарри, выхватывая у него бутылку вина. «Cause we're hot like hell/Чувства жарче, чем в аду, когда мы вдвоем, Does it burn when I'm not there? /Чувствуешь ли ты этот жар, когда меня нет? When you're by yourself/Когда ты наедине с собой? Am I the answer to your prayers/Может, я ответ на все твои молитвы? I'm giving you that pleasure heaven/Я дарю тебя райское наслаждение, And I'll give it to you/И я заставлю тебя почувствовать Hotter than hell/Жарче, чем в аду»⁴ — Так какая будет следующей? «I want your sex/Я хочу секса с тобой»? — воскликнул Луи, как только закончилось это горячее выступление Гарри, пускающего слюни в микрофон и пялящегося на Томлинсона. Гарри, тяжело дышавший (что очень походило на сдержанные стоны) при исполнении бриджа, практически заставил его захныкать, но парень очень гордился тем, что сумел сдержаться. Гарри даже не удосужился принять обиженный вид на то, что его так быстро раскусили. — Я думал о «Privite Show»? Я тащусь от нового альбома Little Mix. Луи закатил глаза. — Абсолютно нет. Несмотря на то, как я люблю этих девушек, я не буду петь о стриптизе или о чем-то подобном. Ты невозможен, я выбираю следующий трек! — Окей. — Как насчет классики от Ланы? — Луи ухмыльнулся. Всё было весело. Они уже были пьяны, но пока не развалились обессиленно на диване, что он считал победой. Не то чтобы Луи хотел соблазнить и тем самым отомстить Гарри, просто голос Ланы идеально подходил для него, и он хотел устроить шоу. — Лана всегда помогала нам в трудные моменты, — Гарри одарил его знающей улыбкой. Еще немного вина, и Луи был готов начать. Гарри сел на диван, закидывая ногу на ногу и потом болтая ей в такт музыке. — Давай уже, выбирай, какую хочешь. Я просто послушаю Гарри откинулся на спинку дивана, и Луи отдался песне. Стайлс бездумно слушал, поглядывая на него, закинув руку за голову, но при первом припеве он, казалось, очнулся. — «Fuck yeah, give it to me, this is heaven, what I truly want/ Да, черт возьми, дай мне это, это рай, то, чего я на самом деле хочу» ⁵, — пропел Луи, прежде чем дьявольски рассмеяться. Гарри покраснел и встрепенулся в тусклом свете. Так ему и надо. Тем не менее, каким бы возбуждающим всё это не было (чертовски сильным), Луи не собирался разрушать то, что им удалось построить между ними. Трогательно-романтичный текст песни Гарри никак не хотел покидать его мысли, особенно сейчас, когда они наконец собрались начать записывать. Даже если Гарри явно не возражал против члена в своей заднице, он все еще был бабником и, самое главное, влюблен в кого-то другого. Обычно Луи не придал этому значения. Хороший секс на один раз и всё. Но он был серьезно влюблен в этого долговязого. Поэтому он не стал бы поддаваться своему сексуальному влечению, чтобы в итоге, как сказал Зейн, «обжечься». Вместо этого Луи оборвал песню и пошел на кухню, Гарри повернулся на диване, чтобы проследить за ним ошеломленным взглядом. Луи вернулся со стаканом воды со льдом. — Думаю, тебе это понадобится, — он лукаво поднял брови. — Боже, я тебя ненавижу, — голос Гарри звучал грубее, чем обычно, но не значит, что он злился. Он взял стакан, который протянул ему Луи, и сделал глоток. Томлинсон обошел диван, чтобы забрать свою обувь, которая, должно быть, затерялась где-то между пушистым ковриком и журнальным столиком. Однако у Гарри, похоже, были другие планы: он потянулся вперед, обхватывая одной рукой его за талию и без особых усилий потянул шатена на себя. Луи удивленно ойкнул, приземлившись на колени Гарри и зарывшись носом в волосы мужчины. Гарри прижался к нему, уткнувшись в его шею кончиком носа. Луи вздрогнул из-за того, каким холодным он был. Других причин нет. Он также поблагодарил Бога за то, что оказался не прямо на промежности Гарри, и устроился на диване, а не на теле друга, в качестве своеобразного барьера притянув к груди согнутые в коленях ноги. Рука Гарри покинула его талию, переместившись на спинку дивана. Тем не менее, их лица оказались близко друг к другу. — Обнимашки. Давай вздремнем, — Гарри надул губы, выдохнув в местечке за ухом Томлинсона. — Пожалуйста. Судя по всему, вино и все остальное настигло его сейчас. Было уже далеко за полночь, Луи посмотрел на часах духовки, когда был на кухне. Его удивило, как быстро и незаметно летело время с Гарри. Он был легким и сложным одновременно в общении. Приятным и очаровательным. С ним Луи чувствовал себя как дома и без раздумий согласился бы отправиться с ним в безумное приключение. Луи позволил своему телу расслабиться рядом с Гарри, одна из рук мужчины легла на его плечо. Томлинсон схватил его за футболку и притянул ближе, когда его наконец полноценно обняли. Их глаза закрылись. Внезапно Луи тоже ощутил невероятную усталость. Пение и активные попытки заставить свой член спокойно оставаться на месте, пока Гарри пел сексуальные строки, практически не сводя с него глаз, утомили его. А еще вино. И еда. — Ты как… ты как пицца и классная тайская еда, — пробормотал Луи, прежде чем погрузиться в приятный сон, наполненный строками из песен, тусклым светом, запахом Гарри и яблок. «All we do is drive/Всё, что мы делаем — просто едем, All we do is think about the feelings that we hide/Всё, что мы делаем — думаем о чувствах, которые мы прячем, All we do is sit in silence waiting for a sign/Всё, что мы делаем — сидим в тишине, дожидаясь какого-то знака, Sick and full of pride/Усталые и полные гордости, All we do is drive/Всё, что мы делаем — просто едем.»⁶ «When we go down right there/Когда мы опускаемся прямиком туда, You make me feel right there/ Ты заставляешь меня чувствовать наслаждение, When you lay me down right there/Когда мы лежим с тобой рядом, We just make it right there/Мы занимаемся этим прямо здесь, Cause you're looking so right there/Ведь ты так хочешь туда попасть, Baby you should touch me right there/Милый, просто дотронься до меня там, If you can take me right there/Если ты доставишь мне удовольствие, We can make it/У нас всё получится.»⁴ «It's just you and I tonight/Сегодня вечером есть только ты и я. Why don't you figure my heart out/Почему ты не можешь разгадать моё сердце?»⁷