Now you know me (for your eyes only)

Февраль 2017 Луи проснулся оттого, что солнечные лучи проникали в комнату сквозь занавески, а в воздухе кружили пылинки. Он чувствовал себя хорошо отдохнувшим, слегка потным и явно счастливее, чем когда-либо за очень долгое время. Бывают такие моменты по утрам, когда сон насытил вас и излечил от всех твоих тревог, когда вы проснулись сами, а не по звонку будильника, прежде чем осознание реальности ударило вас в живот, в просто там, между сном и бодрствованием, и вы никто. У вас нет ни тела, ни работы, ни причин для стресса, у вас нет дел, тепло, накопленное за ночь, успокаивает вас, и разум слишком затуманен, чтобы думать, чтобы размышлять, планировать, обдумывать, удивляться и, неизбежно, беспокоиться. В какой-то момент своей жизни Луи жил ради этих мгновений. Засыпать было труднее всего, но как только ему удавалось избавиться от беспокойства, пробуждение было лучшей вещью. Он лелеял это драгоценное чувство и держался за него; в какой-то момент он начал убеждаться, что именно оно удерживало его в здравом уме. Теперь, если принять во внимание все обстоятельства, он был уже не так встревожен, но ему все еще нравились эти утренние минуты, когда, где бы он ни был, он мог просто оставаться неподвижным, и в течение нескольких минут просто быть никем. Однако, сегодня его ресницы трепетали на чьей-то коже, тепло его тела смешивалось с теплом другого человека. Сегодня он открыл глаза и увидел широкую молочно-белую спину Гарри, покрытую несколькими царапинами, от которых у него восхитительно скрутило живот; сегодня он чувствовал запах мужчины, секса, яблок и мяты, и сегодня, подумал он, он не был счастлив, потому что он никто. Он был счастлив, потому что был Луи Томлинсоном. Конечно, возможно, это ненадолго. Может, им нужно поговорить. Но теперь… Теперь шатен осторожно выбрался из-за Гарри, осторожно укладывая парня на спину, чтобы он мог заползти на него, крадучись, как кошка, и накрыл ртом твердый член, начиная медленно, с небольшого движения языком. Несмотря на страстное желание попробовать его, что он чуть не заскулил при виде его, Луи старался быть как можно более нежным к чудесному телу Гарри. Тот втянул живот и тихо мяукнул, как раз от того, как Луи посасывал головку. Шатен поднял глаза и увидел, что Гарри смотрел вниз. Они улыбнулись друг другу глазами. Затем взгляд Луи сфокусировался ниже, на тату лавровых листьев, где большие пальцы надавили сильнее, теперь, когда Гарри окончательно проснулся и больше не нуждался в особом такте. Он был опьянен одним лишь запахом Гарри; ощущение его тела, давящее на язык, ощущалось практически как седьмое небо. Он жадно полностью взял его в рот, понимая, что у него не хватит выдержки, чтобы дразнить его, ему нужно было почувствовать его глубоко в горле, поглотить этот невыносимый жар, почувствовать пульсирующие вены на языке. Он делал это, чтобы доставить Гарри удовольствие, наслаждаясь тем, как ему удалось разрушить его меньше чем за минуту одним лишь ртом, но он понимал, что доставляет себе такое же удовольствие. Гарри плакал, беспрерывные стоны срывались с его пухлых губ, грудь тяжело вздымалась. Луи заметил, как побелели костяшки его пальцев, так сильно он вцепился в одеяло, а еще он запрокинул голову, и Луи захотелось укусить его за кадык. Однако теперь, он не мог оторваться от этого идеального члена, и, несмотря на то, что его собственный член болел из-за того, что им пренебрегали, он не мог оторвать рук от Стайлса. Гарри был таким подтянутым и стройным, но у него были мягкие маленькие бочка, которые было просто удивительно сжимать, и он был таким отзывчивым на малейшее прикосновение. Луи видел, что он изо всех сил старался не толкнуться в горло, и оценил самообладание, которое Гарри проявлял ради него, хотя он не возражал бы против того, чтобы его заставляли оставаться на месте и безжалостно использовали, только для чужого удовольствия. Одна эта мысль заставила его ускориться, сдерживая слезы, когда он почувствовал, как член уткнулся в заднюю стенку горла. Гарри, который до сих пор не мог вымолвить ни слова, прерывисто выдохнул «Боже» таким глубоким голосом, что Луи показалось, будто он мог кончить только от этого. Луи позволил ему почти полностью выскользнуть изо рта, Гарри заскулил и непроизвольно зашевелил ногами. Он выглядел таким нуждающимся, а Луи чувствовал себя опьяненным властью. Он сжал одной рукой основание члена Гарри, оставив другую на бедре. Он отстранился, восхищаясь тем, каким мокрым и красным он его сделал, и Стайлс резко вдохнул, неровно дыша и закусив нижнюю губу, когда посмотрел на Луи сквозь ресницы. Шатен провел широкую полосу языком от основания до головки, где медленно покружил языком вокруг щелки, заставляя Гарри сжать ягодицы и вздрогнуть, выдохнув «ах», которое вызвало у Луи огонь внутри и заставило улыбнуться с губами вокруг члена. Затем он снова опустил голову, тщательно, но с каждой секундой все больше и больше сходя с ума, наслаждаясь этим. Он чертовски изголодался по Гарри, даже когда подавился им, и ему нужно было, чтобы Гарри знал. — Ты…ах, ты… — Гарри дрожал и хватал ртом воздух. Луи находил это невероятно мотивирующим. Он поднял заплаканные глаза, чтобы снова встретиться с Гарри взглядом, и тут Стайлс окончательно потерял контроль над собой, несколько раз судорожно дернув бедрами, напрягая все мышцы от бедер до живота и шеи. Луи не замедлил темпа, его руки соскользнули с бедер Гарри на задницу, ногтями впиваясь в кожу. — Ты потрясающий, — пробормотал Стайлс, хотя ему явно не хватало кислорода. Луи просто кивнул с членом во рту, все еще глядя на него сквозь пелену слез, затуманившую его зрение. — Ты… Луи! О Боже. Луи. Блять! Б-блять! Ты… Гарри не смог закончить фразу. Он задыхался, когда кончил в рот шатена, дрожа и сжимая простыни. Луи проглотил все до последней капли, уже понимая, что сперма Гарри была, наверное, единственным наркотиком, которым он никогда не насытится. — Самый лучший, — выдохнул Гарри через несколько секунд, когда Луи вытер уголок рта костяшкой большого пальца. — Самый… самый, блять, лучший. Его веки отяжелели, рот оставался открытым, и он просто смотрел на Луи, который сидел в изножье кровати. — Ты все еще тверд, — заметил Гарри. Томлинсон пожал плечами, изображая безразличие, но на самом деле еще больше заводился от похоти, написанной на лице Гарри. Мальчик был ненасытен. Гарри откинул голову на подушку, закрыл глаза и похлопал себя по лицу. — Поднимайся сюда. Луи встал на четвереньки, чтобы подползти к нему. — Хорошо, но я на вкус как утреннее дыхание. — Я не имел в виду твое лицо. Луи замер на долю секунды, все его тело покрылось мурашками, а член заинтересованно дернулся. Голос Гарри стал грубее, чем когда-либо. — Делай, что хочешь, — сказал Гарри, тяжело дыша и не открывая глаз. Луи кивнул; хоть он его не видел, он слишком хорошо понимал, что не смог бы сейчас говорить. Он перекинул одну ногу через грудь Гарри, чтобы оседлать его, удерживая равновесие руками по бокам его головы. Он приподнялся на дрожащих руках и наклонился к лицу Стайлса, слыша, как у того перехватило дыхание. — Да, — пробормотал Гарри, и Луи воспринял это как знак действовать, усевшись на его лицо, влажный рот Гарри открылся прямо под ним, вызвав громкий стон. Он чувствовал себя под кайфом и не мог должным образом обработать любую рациональную мысль, в его голове было только влажно влажно влажно и горячо горячо горячо и Гарри, Гарри. Он даже не осознал, что начал двигаться, медленно насадиться на язык парня, вытянутый просто идеально, чтобы встретить его. Он почувствовал, что Гарри вытянул руки, чтобы шире развести половинки, и внезапно все, что ему было нужно, — это освобождение. Он держался за спинку кровати обеими руками и использовал ее, чтобы помочь себе объезжать лицо Стайлса, чей язык скользил везде, а нос упирался во все нужные места. На задворках сознания он задался вопросом, мог ли Гарри дышать, но удовольствие быстро перекрыло этот проблеск разума, удовольствие перекрыло все, и он с радостью воспользовался этим, трахая себя языком, наслаждаясь звуками под ним. Гарри так жаждал его, так отчаянно, что перед глазами у Луи потемнело. Его глаза закатились, когда одна из его рук потянулась к члену, резко потянув кожу вниз, радуясь прикосновению сухой руки к влажному члену. Он резко дернулся, как подросток, впервые смотрящий порно, с полузакрытыми глазами, запрокинув голову, оседлав лицо Гарри и чувствуя себя все более и более свободным с каждым движением языка. Луи остервенело двигался и двигался и двигался, каждый раз ускоряясь, чувствуя себя так хорошо и так, так мокро, слепо преследуя свой оргазм. Он был всего в нескольких секундах, в ушах звенело, но он почувствовал, как Гарри крепко сжал его бедра, как будто требуя его внимания; поэтому он попытался настроиться на реальность, не замедляясь, и услышал, как Гарри сказал, повышая голос, чтобы его услышали: — Лицо. Томлинсон понял, что он имел в виду. Они были на одной волне, это было безумие. Отчаянно кивая, он соскользнул с лица Гарри и сел ему на грудь, сделав еще четыре или пять рывков, прежде чем кончить прямо на лицо, как он и просил. Стайлс приоткрыл рот и зажмурился, и Луи понял, что он также ублажал себя. С трудом дыша, он слез с Гарри и рухнул рядом, смотря на то, как парень кончил во второй раз, заливая спермой кулак. Луи свернулся калачиком, как ребенок, сложив руки лодочкой под щекой, пот охлаждал кожу, а слюна Гарри высыхала между ягодиц. Он чувствовал себя удовлетворенным, невероятно спокойным, усталым, и все же бесчисленные фанатичные мысли кружились в его голове. Он собирался заснуть, но ему нужно что-то сказать; с тех пор как они проснулись, он не сказал Гарри ни слова, но он не мог сказать, что ты тоже, блядь, лучший или зелень твоих глаз утром такая прозрачная, что у меня перехватывает дыхание или это лучшее пробуждение в моей жизни, само твое существование заставляет меня хотеть верить в Бога, ты идеален, ты такой яркий, что ослепляешь, малыш, пожалуйста, не разбивай мне сердце, я думаю, что влюбляюсь в тебя. Поэтому он просто закрыл глаза и пробурчал: — Ты такой грязный. Такой хороший секс, — его губы изогнулись в довольной улыбке. Гарри рассмеялся, и Луи услышал, как он встал, почувствовав, как кровать слегка накренилась от его движения. Он, вероятно, непроизвольно поморщился, потому что успокаивающий голос Гарри заверил его: — Я задерну шторы, чтобы мы могли поспать. Не думаю, что сейчас больше восьми. Луи одобрительно замурлыкал и крепко уснул, прежде чем Гарри успел присоединиться к нему в постели. Проснулся Луи в гордом одиночестве. Одеяло было обернуто вокруг него, и он улыбнулся этой мысли, потому что у него было недостаточно энергии, чтобы сделать это самому. Шторы все еще были задернуты, так что в комнате было темнее, чем раньше, но часы на прикроватной тумбочке Гарри показывали начало первого. Луи перекатился на спину и потянулся. Он бы с удовольствием снова заснул, но отчаянно нуждался в душе, поэтому заставил себя встать и потопал в ванную. Это было очень похоже на естественное продолжение логова секса, все отделано черным мрамором с золотыми деталями, полотенца пушистые и теплые и огромная ванна с душем, уставленная хипстерскими продуктами из Aesop, в минималистичной упаковке, которая выглядела так, как будто она принадлежала музею. Он собирался так сильно отчитать Гарри за это, подумал он, проверяя, сможет ли он отличить шампунь от геля для душа. После пятнадцати минут, в течение которых обжигающая горячая вода стекала по нему, собираясь у ног, он встряхнулся и решил, что пришло время искать Гарри. Ни одна из медитаций, которые он там проделал, не могла помочь ему разобраться. Он перешел от «он определенно жалеет об этом, и он сбежал, оставив меня здесь» к «я просто хочу его снова», от «это было один раз (ну, четыре или пять раз), и это никогда не повторится» к «может быть, в последний раз», к «может быть, навсегда». Кроме того, от него очень хорошо пахло, чего, вероятно, не было большую часть предыдущей ночи и утра, поэтому он хотел, чтобы Гарри видел его таким. Он использовал тонну ополаскивателя для рта, вежливо отказавшись от использования зубной щетки Стайлса. Он вытер волосы полотенцем, пока с них хотя бы не перестало капать, а затем пошел одеваться. Рядом с ванной была дверь в гардеробную, окруженную зеркалами в полный рост, где Луи любовался своим блаженно опустошенным видом; все было очень шикарно и успокаивающе, с плюшевыми сиденьями из бежевой кожи и еще одной дверью, которая вела в гардероб, который был даже больше, чем у него самого. К счастью, он был устроен примерно так же, поэтому Луи быстро нашел ящик с нижним бельём и взял простые черные боксеры. Он чувствовал себя вором, роющимся в вещах Гарри, но он не мог надеть свои грязные вещи, тогда долгий душ с причудливым мылом и всем остальным был бы бессмысленным. К тому же Луи всегда чувствовал себя сексуальнее в нижнем белье другого мужчины. Он не посмел испортить идеально обставленный шкаф и вернулся в комнату, которая, как он понял, была оставлена в довольно грязном состоянии. Если судить по состоянию остальных комнат, Гарри был помешан на чистоте, и Луи почувствовал, как его сердце наполнилось радостью при мысли о том, что Стайлс, возможно, воздержался от этого, чтобы не разбудить его. Он поднял с пола рубашку Гарри от Гуччи, принюхиваясь к тому, как здорово она пахла духами и самим Гарри. Он машинально надел ее; она была слишком велика для него, так что доходила ему почти до середины бедра. В целом он чувствовал себя легко, чисто и хорошо. Босиком он вышел из спальни в поисках Гарри. Деревянный пол не скрипел под его ногами — впечатляющая особенность, которой он не удивился, ведь он в доме Гарри. Он прошел по большому коридору, заметив три закрытые двери с одной стороны и две закрытые и одну открытую в конце с другой стороны. Он медленно приблизился к ней, начиная слышать голос Гарри, доносящийся изнутри. — …напугать его или что-то в этом роде. Вот дерьмо. У Томлинсона было достаточно младших сестер, чтобы в совершенстве овладеть искусством узнавать, когда он был предметом разговора, именно такого, который он не должен был слышать. Однако никто из них не подумал, что он уйдет, когда натыкался на них. Он успокоился и, переборов себя, продолжил слушать. — Нет, нет, дружище, это… Он не может, сейчас. Мы все еще записываем. Видите. Это действительно было о нем. Хоть он этого и ожидал, его сердцебиение участилось. — Потому что…! — голос Гарри внезапно стал безумно нежным. — Потому что это было потрясающе, и если мы поговорим о песне, это может все изменить. Луи закусил губу. Блять. Что все это значит? Конечно, Луи не был поклонником секса с кем-то, кто был зациклен на ком-то другом. Очевидно, Гарри это знал, поэтому он предпочел бы не углубляться в историю песни, что было… ну, понятно. До сих пор. Это должно было заставить Луи бежать, потому что в данный момент это не было для него бессмысленным. Это может быть игриво, непринужденно, что угодно. Это не тоже самое, что сказать, что это ничего не значит. Он должен был сказать: пока, увидимся на работе, но все, что эхом отозвалось в его голове, было потрясающе, потому что это было потрясающе, да. Луи — большой мальчик и он мог с этим справиться. Гарри сказал, что секс с ним — это потрясающе и что он не хочет, чтобы что-то менялось; к тому же они были хорошими друзьями. Может быть, они могли бы просто посмотреть, куда все может привести, и когда песня выйдет, ее получатель будет возле Стайлса (что очевидно, типо, кто бы не прибежал к нему после такой песни?) и Луи будет убит горем. Черт, нет. Это нехорошо. Томлинсон почувствовал, как его сердце болезненно забилось в груди, тревога готова была прокрасться внутрь. Но он также знал, почему чувствовал это. Он боялся отпустить Гарри гораздо больше, чем влезть в это, что бы там ни было. Оставить Гарри было единственным, что заставило его сердце разбиться. — Я справлюсь, я справлюсь, — успокоил Гарри собеседника, и теперь его голос звучал ближе к двери. — Послушай, я лучше пойду посмотрю, проснулся ли он, потому что… Луи перестал слушать и сделал пять длинных шагов назад, полагая, что если бы он обернулся, Гарри понял бы, что он делает; напротив, он мог бы выглядеть так, как будто только что вышел из комнаты. Однако он немного нервничал, все еще испытывая искушение сбежать, пока не стало слишком поздно, пока безумные мысли, которые посещали его в сонном сексуальном тумане, не стали слишком реальными. Гарри открыл дверь и положил телефон в карман. По тому, как загорелось его лицо, когда он увидел Луи, стало ясно, что у него не было выбора. — Доброе утро, — улыбнулся он, глядя на Гарри и теребя подол его рубашки. Гарри был очарователен, в серых коротких спортивках, которые низко висели на бедрах, открывая вид на колени (у Гарри сексуальные колени, ладно?), и в мешковатой белой футболке, с распущенными пушистыми волосами. — Привет, — ответил он низким голосом, от которого у Луи подкосились ноги, и посмотрел на свою рубашку на теле другого мужчины. Шатен подошел к нему, и Гарри сделал несколько шагов назад, так что они оказались в комнате, где Гарри был раньше, которая, к большому удовольствию Луи, оказалась комнатой для гостей, не такой большой, как хозяйская спальня, но была более уютной с бирюзовой и светло-бежевой цветовой гаммой. — Почему ты здесь? — спросил Луи, надвигаясь на него, пока Гарри не уткнулся коленями в край кровати и не сел. — Нужно было принять душ. Не хотел тебя будить. Решил использовать эту ванную. (Отлично. Он был чёртовым ангелом.) — Хм? — Гарри посмотрел на него с мягкой улыбкой. — Хочешь есть? Луи высунул язык, слишком соблазнительно обводя им нижнюю губу. — Да. Гарри фыркнул: — Я имел в виду еду. Луи невинно похлопал глазами, надувая губы. — Я тоже. — Блять, боже, чёрт возьми, — закричал Гарри, яростно прижимаясь к лицу Луи. Томлинсон непроизвольно сжал его ягодицы в обеих ладонях, с энтузиазмом работая языком. — Так чертовски хорош на вкус, — пробормотал он, чувствуя губами дрожь парня. — Ты же можешь кончить только от этого? — Блять, да, да, Лу! Я готов уже целый час! Луи кивнул, попеременно облизывая ослабленную дырочку и трахая её языком, как он делал продолжительное время, заставляя Гарри трястись от удовольствия и выстанывать проклятья. От одного неожиданного движения языка Гарри с криком рухнул на кровать в гостевой спальне, с лицом Луи между разведённых ягодиц. Гарри сначала лежал лицом вниз на кровати, приходя в себя после сокрушительного оргазма, но потом приподнял голову, поворачиваясь к нему. — Поцелуй меня. — Чтобы ты понял, что я буквально использовал весь твой ополаскиватель для рта? — О, мне плевать. Луи с улыбкой на губах подполз к нему. После долгого поцелуя и быстрой мастурбации (Луи даже начал подумывать написать песню о руках Гарри) им удалось добраться до кухни. Было время обеда, поэтому Гарри приготовил яйца «в мешочек» с овощами, стопку черничных панкейков и хрустящий бекон. Луи бы убрался на кухне после вечеринки, но она уже блестела, как новенькая. При мысли о горничной, он слегка покраснел. Они ели в тишине, время от времени хихикая, когда встречались взглядом — что случалось часто; Луи легонько пинал Гарри по голеням, пока тот не отреагировал и не поймал его лодыжки своими, скрещивая их под кухонным столом, как в каждой дерьмовой мелодраме. Томлинсон помог привести всё после завтрака в порядок, но, когда Гарри взялся загружать посудомоечную машину, он остался позади, решив лучше не вмешиваться, за что парень ему был очень признателен. Это напомнило ему ужин, который они устроили прошлым летом. Ох, как все изменилось! И он даже не имел в виду секс, хотя, надо признать, тот оказался замечательным. Луи просто теперь чувствовал себя комфортно рядом с Гарри и понимал, что чувствовал то же самое и тогда; теперь, однако, он также действительно знал Гарри или его часть, по крайней мере. Томлинсон знал, как он капризничал по вечерам после работы в студии, как сильно он жаждал шоколад, несмотря на его шикарный худой облик, знал о периодических болях в спине, о друзьях детства, о том, как прекрасно он пахнет даже без парфюма. Луи знал, что подвыпивший Гарри выбирает сексуальные песни в караоке, что сонный Гарри заставляет свои глаза оставаться открытыми перед телевизором, а трудолюбивый Гарри пожимает руки всем, даже если в помещении полно людей. Он знал, как Гарри общался с людьми, и как он взаимодействовал с ним. И теперь он знал, как чувствовался Гарри внутри него, каков он на вкус, какие стоны удовольствия издаёт он, как он кончает… — Ты в порядке? Луи быстро моргнул, очнувшись от задумчивости и кивнув. — Да-да. Просто… задумался. — О чём? — Гарри сделал два больших шага к нему, возвышаясь над парнем и упираясь руками в столешницу по обе стороны от Томлинсона. У Луи перехватило дыхание. Вместо ответа он запустил пальцы в густые волосы Гарри, притягивая его к себе для поцелуя. Ему немедленно ответили, тёплые ладони парня оказались на его пояснице, прижимая к груди, а язык умело оказался во рту, так грязно и открыто вылизывая его. Луи улыбнулся в поцелуе, думая о том, что после сегодняшнего дня у Гарри будет гореть кожа на большей части тела из-за его щетины, и о том, что, когда он вылизывал его задницу, Стайлс что-то пролепетал по поводу того, как сильно он любит оставляемое жжение, что только сильнее возбудило шатена. Гарри отстранился, прикусывая губу. Луи открыл глаза, встречаясь с ним взглядом. Их затруднённое дыхание смешивалось друг с другом между припухшими губами. — Спасибо за подарок, — сказал Гарри, прижимаясь губами к старшему на мгновения, положив ладонь ему на затылок. — Мне понравилось. Взглянув на запястье, Луи заметил, на его руке, чистой от татуировок (что он оценил, иначе был бы немного перебор), браслет с якорем. Томлинсон опустил руки к спине Гарри, проведя по горящей под футболкой от прикосновения коже. — Я и не заметил. Выглядит отлично, — прошептал он, снова закрывая глаза. Гарри тихо засмеялся, находясь так близко к его губам. — Кажется, ты был занят чем-то другим. Луи подался вперёд, прижимаясь к его губам и сразу углубляя поцелуй. Одной рукой придерживая голову парня, а другой поглаживая его задницу, забравшись под резинку джоггеров. — Да, — промычал Томлинсон ему в губы. Вскоре Луи подхватили за бедра и усадили на столешницу. Гарри с потемневшими от похоти глазами быстро чмокнул его в губы. — Жди здесь. — Мы на кухне! Разве ты не можешь просто использовать оливковое масло или что-то в этом роде?! — закричал он позади него, извиваясь на столешнице, когда парень бегом двинулся через гостиную к ванне на нижнем этаже. — Ты смотришь слишком много порно! — крикнул Гарри в ответ. — Простите?! Но Луи забыл обо всех обидах, когда Гарри вернулся и, навалившись на него крепким телом, сильно и глубоко трахал его на холодной поверхности стола, держа за бицепсы и кусая шею, двигаясь в устойчивом темпе с попаданием по простате каждый раз, отчего Томлинсон захлебывался стонами и буквально разваливался на части. Стайлс определённо был прощён за свои слова. Когда ключ отказался поворачиваться в замке, Луи уже почти развернулся и побежал прочь, но, увы, ему необходимо появиться у себя дома. Вот почему, снова приняв душ — на этот раз с Гарри — он изо всех сил попытался одеться («Хотя бы надень эту рубашку. Пожалуйста.»), и после прощального поцелуя рядом с лифтом, шатаясь, Луи прошёл через вестибюль, получив самый сочувственный взгляд от Джейкоба, швейцара, с которым он теперь подружился. — Хорошая ночь, мистер Томлинсон? Луи почувствовал, как жар из-за дикого смущения прилил от щек к ушам. Часть его, однако, уже была готова вернуться к Гарри, наслаждаясь мыслью, что все знают, чем они занимались. — Эм, неплохо, — улыбнулся он. — Ты сегодня рано на работе? — Если вам интересно, — подмигнул Джейкоб, — в этом здании живут всего несколько, так сказать, избранных людей, так что каждый этаж полностью звукоизоляционный. Тем не менее, даже если бы это было не так, я сомневаюсь, что я бы что-то услышал отсюда. Луи покраснел еще сильнее. — Я искренне спрашивал о твоем рабочем дне! — воскликнул он с притворным возмущением. — Я знаю, я знаю, мистер Томлинсон. Вы хороший человек. Мария, кстати, очень благодарна за автограф и фотографию. — Нет проблем, — улыбнулся Луи. Ему нравился этот мужчина. Он попрощался с ним, увидев, подъехавшую за ним машину, и изо всех сил постарался дойти к ней как можно более ровной походкой. Вернёмся к началу. Дверь в его апартаменты уже была открыта, и Луи точно знал, кто может быть внутри. И тот человек не будет так же спокойно, как Джейкоб, реагировать на происходящее. Глубоко вздохнув, он толкнул входную дверь. — Хей, приятель. Выглядишь так, словно тебя избили в подворотне. — Спасибо, — пробормотал Луи, поворачиваясь, чтобы закрыть дверь. Он не глядя бросил ключи на их законное место, снял обувь и прошел дальше, видя Зейна, развалившегося на диване с пивом в руках. Малик не сводил с него взгляда, удивлённо изогнув бровь: — Так… ты? Луи взглянул на свои босые ноги. — Нет. — Полагаю, ты хорошо провел время на вечеринке Гарри? А после вечеринки? Луи подошёл ближе и, упав на другой диван, блаженно растянулся во весь рост. — Да, — выдохнул он, закрыв глаза, — было круто. — Ух, завтра я буду угарать. Луи повернулся, чтобы посмотреть на него, прищурившись. — С чего бы?! — Ты на шоу Кордена вместе с Гарри! Объявляете о песне! Ты не помнишь? — О, чувак, пошёл на хер. Я разговаривал с Джеймсом прошлой ночью, мы по расписанию через две недели. Хорошая попытка подъебать меня. — О, ну, тогда Гарри ещё не вытрахал твои мозги. Луи закатил глаза, взял подушку и накрыл ею лицо. — Вроде как он сделал это, — признался Томлинсон. — Ага, конечно. Мой дедушка по сравнению с тобой ходит, как Тайра, черт возьми, Бэнкс¹. А он хромает с рождения. Луи хихикнул. — Ты снова смотрел «Топ-модель по-американски»? Без меня? — Ну, мне же нужно чем-то заниматься, пока ты там трахаешься и всё такое. Кстати, хорошая рубашка. — О, не завидуй. Лиам скоро вернется. — Не меняй тему. Были папсы ²? — Хм, вроде их не было, но я не уверен на сто процентов. Но ты не звонил им, как и команда Гарри, так что меня вряд ли запапсили. — Хорошо. — Почему? — Луи убрал подушку, после посмотрев на друга. — Ну, не знаю, может быть, потому что у тебя засосы на каждой открытой части тела, ты выглядишь счастливым и оттраханным, на тебе рубашка Гарри, и я абсолютно уверен, что это засохшая сперма на твоих джинсах? Луи уже хотел подскочить, что внимательно рассмотреть джинсы, когда решил сохранять невозмутимое спокойствие. — Да, но почему ты беспокоишься? Пресса знает, что я гей, мои похождения редко обсуждаются таблоидами. И я не думаю, что они догадались бы, что я был с Гарри, для них он самый натурал… Эм, самый натурал из всех самых натуралов. — И это верно, — Зейн хихикнул. — Я не знаю… Я начинаю видеть странные статьи. Мне нужно поговорить об этом с его командой, но я почти уверен, что это больше связано с пиаром, а я просто любопытный придурок. — О чем ты? Через несколько секунд Зейн чуть не влепил ему в лицо свой айфон. Будучи поп-звездой, Луи привык к этому. Он перехватил телефон, поднеся экран на нужное расстояние, читая вслух заголовок: — «Гарри Стайлс об идеальном партнере: это не обязательно должна быть женщина». О… — О? — Зейн так поднял брови, что Луи побоялся, что те сорвутся с его лба и все труды по уходу за ними будут напрасны. — Ты хочешь сказать, что не догадался, после того как он трахнул каждую дырку твоего тела?! — Фу, не будь таким грубым. Зейн усмехнулся. — Я имею в виду, я… ну, конечно, я знал, и он как бы опытный, я имею в виду с мужчинами, и всё такое. Но это ни хрена не значит, у нас есть песня. — Чувак, я начинаю ненавидеть эту песню. Луи надулся. — Это прекрасная песня. — Я просто забочусь о тебе, детка. (Для Луи было странно, что кто-то назвал его «детка», после часов, проведенных с Гарри). — Я понимаю, но что мне делать? Мы всего лишь люди, Зи, и он чертовски горяч. — Судя по засосам, вы больше похожи на животных. — Без разницы. Не стоит так волноваться, всё нормально. — Боже, Лу, ты такая королева драмы. Давай. Скажи мне оправдание, которое ты уже придумал для себя в своей маленькой голове. Луи вздохнул, перевернулся на живот и положил голову на руки, прижавшись щекой к дивану. — У меня его нет. Не надо меня опекать, ладно? Он мне нравится. Ты был прав. К нему легко привыкнуть, и я не могу сохранять спокойствие рядом с ним. Теперь, когда это началось, не думаю, что я смогу остановиться, я не хочу. Мой тур закончился, и мне нечем заняться, кроме как писать тексты и записывать песни. Он поедет в тур после того, как мы выпустим песню, так что мы просто сделаем быстрое промо, а затем человек, для которого он написал её, захочет его вернуть, и я буду курить травку, пока не приду в себя. Это все, что я могу сделать. Вот — Детка. Я не опекаю тебя, ясно? Я горжусь тобой за то, что ты добиваешься того, чего хочешь. На самом деле. Я просто… я видел вас вместе. Прошлой ночью. Меня не было, когда он выбежал за тобой голышом, но Элли и Найл сказали мне, что это было так романтично, что она хочет написать песню об этом. — К чему ты клонишь? — Я предлагаю… поговорить с ним. Не эти ваши грязные разговорчики. Просто я не хочу, чтобы ты пострадал. Я не хочу, чтобы он причинил тебе боль. Или ты сделал это сам, — он посмотрел на него, — у тебя есть такая склонность. — Послушай, — сказал Луи, вставая, чтобы взять себе что-нибудь выпить. — Я не против того, чтобы ты играл в мои видеоигры, ел мою еду и всё такое. Я даже не против, если ты будешь смотреть повторы Тайры в моё отсутствие. Но если ты куришь мою травку без меня, приятель, я стану сучкой. — Полагаю, разговор окончен? — Крикнул Зейн ему вслед. — Да! — Просто ответил он, не оборачиваясь. — Итак… — услышал он голос Зейна, — сколько раз? Он остановился на ступеньках, нажимая большим пальцем на свежую отметину на правой ключице.  — Честно говоря… я сбился со счета. На следующий день была пятница, и Луи пришел в студию, слушая ‘Do I wanna know? ’ на повторе. Он ожидал какого-то сообщения (ну, сексобщения) от Гарри накануне вечером, но так ничего не пришло. Он старался избегать онлайн-таблоидов, обсуждающих, кто из великолепных моделей, светских львиц и певиц, посетивших вечеринку Гарри, в конце концов, остался на ночь. Все женщины, конечно. Прочитав статью о вроде-как-каминг-ауте Гарри, он был откровенно возмущён тем, как СМИ, казалось, отвергали все сказанное им, если это не соответствовало образу, которую они уже ему создали. Он лично не помнил, чтобы ему когда-нибудь было так тяжело. Возможно, потому, что он был изящным и ярким и не имел никакой химии с любой законтрактованной партнёршей, но все же. Насколько он знал, Гарри мог быть би- или пансексуалом, или кем угодно. Им просто не следовало исключать тот факт, что он мог провести ночь с парнем. Или вообще один. Или даже лучше, они не должны были осмеливаться размышлять о личной жизни этого милого мальчика с огромным талантом и золотым сердцем. Луи был в ярости, он так невероятно сильно защищал его и задавался вопросом, должен ли он был сделать что-то больше в прошлом. Но ладно. Сейчас он здесь, и он не позволит людям причинить вред Гарри. Он лёг спать довольно рано, думая о двадцатилетнем Гарри, прокуренной комнате, песне Ланы Дель Рей, поздравляю с твоим каминг аутом, кстати… Я очень гордился тобой. Но прежде чем закрыть глаза, Луи вдруг кое-что вспомнил, схватил телефон с тумбочки и быстро набрал сообщение. Сделав это, он свернулся на боку и вскоре заснул. Кому: Эд Джинджер «Приятель, я должен тебе пива. Пусть будет десять. Объясню, когда мы оба напьёмся. (: » Утром он нашел восторженный ответ от Эда, вероятно, отосланный, когда он был пьян («назови день, я приду! XOXO сплетница») и сообщение от Гарри, среди некоторых от других людей, которые он откровенно игнорировал. Г: «Не могу уснуть, скучаю по тебе. дрочил на все, что мы сделали сегодня (вчера? сейчас 2 часа ночи, так что так было бы правильнее). ps Ты знал, что храпишь?» Он уже опаздывал, поэтому не ответил. Конечно, Гарри «никто не любит людей, которые опаздывают» Стайлс уже был в студии, когда Луи вошёл; к сожалению, Джейми и Майк были с ним. Тем не менее, Гарри встал, чтобы обнять его, что не слишком отличалось от их обычного поведения. Хотя в этот раз Гарри крепко обхватил его руками, прижимаясь щекой к плечу, в то время как обычно они обнимались сбоку, дружески похлопывая по спине. Луи приблизил губы к уху Гарри. — Я не храплю. Он также легонько, игриво лизнул ухо Гарри, поворачивая его голову так, чтобы другие мужчины не видели. Это должно было раздражать, но Гарри вздрогнул, и когда он отпустил Луи, его зрачки были немного больше, чем раньше. Луи заметил, что оба мужчины смотрят на них, поэтому сунул руки в карманы и подошёл к ним. — Привет, ребята. — Эй, Томмо, — поприветствовал его Майк, — ты в порядке? Ты выглядишь… по-другому. — Я думаю, он в порядке, — вмешался Джейми со странным выражением лица. Гарри восторженно захихикал. — Я не брился, — глупо сказал Луи. Услышав это, Гарри прыснул со смеху, но Луи бросил на него взгляд, который заставил его стать серьёзным и немного обеспокоенным в течение нескольких секунд. — Хочешь начать с бриджа, Эйч? — Осторожно сказал Джейми, избегая дальнейшего напряжения. — Я думаю, что большинство вокальных партий, которые у нас есть, довольно хороши. Может быть, мы можем переделать что-то с вами обоими вместе, просто немного поиграть со звуком? — Конечно, — кивнул Гарри, направляясь в комнату звукозаписи. Луи сбросил куртку и сел на диван, положив ногу на колено. Что ж. Запись с Гарри всегда была эмоциональным переживанием. Но сегодня большие зелёные глаза Гарри не отрывались от Луи ни на секунду, его губы были пухлее и краснее, чем обычно, он был таким выразительным и чувственным, что Луи пришлось скрестить ноги и прижать руки к промежности. Дело в том, что он не мог оторвать глаз от Гарри. Как будто в комнате были только они вдвоём, а присутствие парней было только фоновым шумом. Whatever chains are holding you back, holding you back//Какие бы цепи не удерживали тебя, не удерживали тебя Don't let 'em tie you down//Не дай им сковать тебя Whatever chains are holding you back, holding you back//Какие бы цепи не удерживали тебя Tell me you believe in that//Скажи, что ты веришь мне В горле у Луи пересохло, а глаза защипало. Чёрт. Он был человеком, который не плакал. — Это было потрясающе, Гарри! — Он слышал, как Джеймс говорил в динамик. Да. — Иди к нему, Томмо. Как в тумане, Луи кивнул и потянулся к Гарри, чьи оленьи глаза следовали за ним от двери до второго микрофона рядом с ним. — Эй, — прошептал Луи. Мизинец Гарри коснулся его руки, скрытой от взгляда парней, так как большое прямоугольное стекло, разделявшее их, показывало Гарри и Луи только выше пояса. Луи рискнул схватить мизинец, и Гарри обхватил его руку всей своей ладонью. — Когда будете готовы, ребята, — донесся до них голос Майка. — Начните со второго куплета, пожалуйста, — добавил Джейми. Гарри убрал руку с Луи, чтобы взять наушники, и начал петь, повернувшись к парню. Through the wire, through the wire, through the wire// Сквозь проволоку, сквозь проволоку, сквозь проволоку I’m watching you like this, imagining you’re mine// Я смотрю на тебя, воображая, что ты — мой It’s too late, it’s too late, am I too late? // Неужели уже поздно, неужели уже поздно, неужели я опоздал? Tell me now, am I running out of time? // Скажи мне, сколько у меня есть времени? Луи гулко сглотнул. Он не видел ничего, кроме глаз Гарри. With no way out and a long way down//Назад выхода нет, и этот путь так далёк, Everybody needs someone around//Люди ищут кого-то, кто готов быть рядом с ними But I can't hold you too close now//Но я не могу обнять тебя, даже когда мы так близко… Гарри прижался губами к микрофону Луи, неожиданно запев с ним последнюю строчку, почему-то звуча как-то отчаянно. Through the wire, through the wire//Через проволоку, через проволоку. Они перешли к припеву, всё ещё используя один микрофон. What a feeling to be right here beside you now//Что за чувство сейчас быть с тобой рядом, Holding you in my arms//Обнимать тебя, When the air ran out and we both started running wild//Когда воздух заканчивается и мы оба начинаем сходить с ума, The sky fell down//Небо падает на землю Руки Гарри были на наушниках; Луи пел, положив одну руку на живот, другая почти по ошибке задела локоть Гарри, но не сдвинулась с места. Глаза Гарри улыбнулись, и это было захватывающе прекрасно. But you've got stars, they're in your eyes//Но в твоих глазах сияют звезды, And I've got something missing tonight//И я теряю что-то сегодня ночью Их голоса так естественно и идеально гармонировали друг с другом. Воздух вокруг них потрескивал. Луи был загипнотизирован движением губ Гарри. What a feeling to be a king beside you, somehow//Что за чувство править миром рядом с тобой, I wish I could be there now//Сейчас я бы хотел быть здесь. Луи отступил назад, позволив Гарри снова спеть бридж. Он не знал, должны ли они остановиться, но вокруг них была магия, напряжение и искусство. По спине у него пробежали мурашки, когда он улыбнулся Гарри и снова подошел к микрофону, чтобы спеть последний припев. Последние слова резонировали в его сознании несколько мгновений после того, как они закончили, все еще глядя друг на друга, затаив дыхание. What a feeling to be a king beside you, somehow//Что за чувство править миром рядом с тобой, I wish I could be there now//Сейчас я бы хотел быть здесь. Когда они повернулись к ним лицом, Джейми и Майк смотрели на них с выражением лица, которое было чем-то средним между благоговением и неловкостью. Гарри уставился на них, смущенный и взволнованный, и Луи подумал, что он талантливый гений, но в то же время и крошечный драгоценный ребенок. Гарри открыл рот, чтобы заговорить, но прежде чем он успел что-либо сказать, голос Джейми достиг звукоизолированной комнаты. — Мы… мы дадим вам некоторое время, ребята. Увидимся через… час, хорошо? Сказав это, он и Майк выбежали, наугад хватая свои вещи с того места, где они их оставили. Луи не осмеливался взглянуть на Гарри, пока не услышал, как дверь в другую комнату захлопнулась за ними. И тут же увидел, как два передних зуба Гарри впились в нижнюю губу, а подбородок задрожал. Как только их глаза встретились, они оба разразились истерическим смехом. — Что это было?! — Спросил Гарри нелепо резким голосом, прижимаясь ладонью к щеке Луи, а другую руку кладя ему на талию. — Чувак, даже не знаю! — Луи хмыкнул, глядя на него снизу вверх, и оба чуть не заплакали от смеха. Гарри повёл его назад, Луи удержал равновесие, положив руки ему на грудь. — Они были так напуганы! Луи ударился спиной о стену, Гарри положил ладонь ему на затылок, чтобы смягчить удар. Он обнял Гарри за шею, тот поцеловал его в уголок рта, бормоча: — Это было невероятно, Лу. — Правда? — Правда, — продолжил Гарри, нежно покусывая его шею, затем потеряв контроль и начав облизывать и засасывать кожу. Он медленно тёрся промежностью о более чем наполовину твёрдый член Луи. — Мы так хорошо звучим вместе. Всегда так хорошо. Луи громко застонал, дёргая Гарри за волосы. — Черт, — простонал Гарри в плечо Луи, и сильнее прижался к нему. — Тебе нравится боль, ты, грёбаный мудак, — Луи хотел хихикнуть, но вышло более задушено и взволнованно, чем он планировал. — Я воспользуюсь этой информацией. — Пожалуйста, — заскулил Гарри, просовывая горячие ладони под футболку Луи. Луи тяжело дышал и позволял Гарри вести. Его колени чуть не подкосились, когда Гарри опустился перед ним на пол, заставляя его повернуться так, что он упёрся лицом в стену. Большая ладонь Гарри легла на середину его позвоночника, а затем скользнула ниже… Когда он почувствовал первое прикосновение влажного и горячего языка Гарри, он шире раздвинул ноги, чувствуя себя полностью открытым и уязвимым, чувствуя, как его глаза становятся влажными. (— Нужно приложить много усилий, чтобы заставить меня заплакать. — О, неужели?) — О боже, — воскликнул он. — Я заставлю тебя чувствовать себя так хорошо, детка, — Гарри выдохнул ему в кожу, — обещаю. И к черту жизнь Луи, если он не прав. Гарри был удивителен в этом, медленный, голодный и дразнящий, а затем быстрый, безжалостный, только чтобы снова замедлиться, когда Луи был прямо на краю. Он добавил палец к языку, пока Луи не попросил ещё, но даже тогда заставил его ждать. Через некоторое время Луи был весь мокрый, волосы прилипли ко лбу и затылку. — Ты заплатишь за это, Гарольд, — стонал он, в то время как Гарри ускорил темп, входя в него двумя пальцами, растягивая Луи и одновременно трахая его языком. — Я рассчитываю на это. О боже. Гарри был настоящим открытием. — Собираешься кончить на стену студии, Лу? Дразнящий тон, который выдавал, насколько на самом деле разрушен Гарри, подтолкнул Луи к желанному освобождению. — Принеси что-нибудь, чтобы вытереть стену, Гарольд. Гарри все ещё лежал на полу, и Луи растерянно посмотрел на него, на секунду взглянув на выпуклость в его узких джинсах. Луи пожал плечами, наклоняясь, чтобы подтянуть свои собственные штаны, которые лежали вокруг его лодыжек. — Ты так долго, — разочарованно сказал он, — теперь они вернутся с минуты на минуту. Жаль, но мы ничего не можем сделать. Глаза Гарри расширились, превратившись в две черные дыры, окружённые крошечной светло-зелёной полоской. — Чёрт, — пробормотал он, хватая бумажные салфетки, чтобы попытаться вытереть стену и Луи. Как и было предсказано, их друзья вернулись через некоторое время (которого было бы достаточно, чтобы заставить Гарри кончить, но увы). Они нашли Гарри и Луи сидящими на полу комнаты звукозаписи, так как Гарри не хотел покидать её, учитывая его текущее состояние. Луи хихикал и выглядел довольным и потным. Гарри был нервным, мрачным и более красивым, чем когда-либо. — Давай вернёмся к работе, малыш, — сказал Луи, вставая и помогая ему подняться. — Потерпи до дома, — прошептал Томлинсон ему на ухо, пока Гарри пытался устойчиво встать. Несмотря на то, что Джейми и Майк смотрели на них, как будто они были свидетелями чего-то совершенно захватывающего и все же немного смущающего, и Гарри был так возбужден, что его голос был на два тона ниже, и Луи так стремился остаться с ним наедине, что все его существо вибрировало от этого… или, может быть, именно по этим причинам, вокальная сессия прошла блестяще.