***
Как оказалось, далеко не последнюю. И не только ночь. И совсем не одну… …Кастиэль просыпается от яркого солнца, прорывающегося сквозь прозрачные занавески и бьющего прямо в лицо. Поморщившись, он укрывается одеялом до подбородка, желая еще поваляться в теплой постели и продлить момент уютного единения и покоя, но в сознание врывается одна неприятная деталь. Рядом с ним никого нет. Перевернувшись, смотрит на электронные часы, что стоят на тумбочке и горят яркими красными цифрами: 7:02 В доме тишина. Куда же мог подеваться Дин в такую рань? От размышлений его отвлекает звонок мобильного. А вот это уже довольно странно, Анна никогда не звонила ему в такую рань. Что-то случилось? — Ты в порядке? — хрипит он в трубку, усаживаясь на кровати и проводя ладонью по лицу, стараясь поскорее прийти в себя ото сна. — Как голова? — Да со мной все в порядке! — раздраженно фыркает сестра на том конце провода, и Ангел немного успокаивается. Правда, всего на секунду. — Тогда что случилось? Почему ты звонишь мне так рано? — Потрясающий вопрос! — возмущается девушка, и Кастиэль мог бы поклясться, что сейчас она ходит по комнате и активно размахивает свободной рукой. — Ты должен был выполнить заказ еще неделю назад! Чем, блядь, думаешь?! Членом? До сих пор встречаешься с клиентом, да еще и спишь с ним! — В чем проблема, Эни? — мягко спрашивает Ангел, называя свою сестренку детским прозвищем. Он знает, что это всегда действует на нее успокаивающе, и она начинает говорить уже тише. — Я выполню заказ. Мне просто нужно больше времени, вот и все. — У тебя больше нет его! — чеканя каждое слово, отвечает Анна. — Со мной связался Дерек, личный помощник мистера Маклауда, и сообщил, что договор расторгнут! Требует вернуть ему деньги, а заказ передадут другому. — В смысле? — теряется Ангел, не осознающий до конца весь ужас ситуации. — Этот ублюдок имеет в запасе еще одного киллера, готового грохнуть Винчестера? В обход меня? — Ты сам тянул, брат, — голос девушки действительно звучит более мягко, но не менее холодно. — Мне правда очень жаль. Не стоило изначально брать этот заказ. Я ведь не думала, что ты влюбишься в него… Чёрт! Мне тоже это не нравится, Кастиэль, но теперь мы ничего не можем сделать. Желание заказчика — закон. Я сделаю обратный перевод, а тебе советую поскорее собирать вещи, нам нужно срочно сваливать. Перезвоню вечером. — Стой, что? Нет, Анна… — Ангел обрывает себя на полуслове, когда до него, наконец, доходит истинный смысл ее слов. Он не выполнил заказ, и его отфутболили, решив нанять кого-то другого. А это значит, что Дина теперь точно убьют! Другой киллер не станет так дотошно подходить к выполнению заказа, и он не станет тянуть. Просто нажмет на курок, и все будет кончено. Нет! Он не может потерять Дина! Он просто не позволит кому-либо причинить ему вред. Но как обеспечить его безопасность? Каким бы профессионалом не был Ангел, но перебить всех киллеров в мире ему не под силу… Если только… Кастиэль быстро поднимается с кровати и, одевшись, оглядывается, подмечая некоторые детали — одежды Дина нет, в ванной пусто, как и на кухне. Это было довольно странно, если не сказать больше. Неужели уже уехал на работу? Не слишком ли рано? В душе волной поднимается паника, хотя Кастиэль и понимает, что этот ублюдок Маклауд мог не успеть кого-то нанять. Но все равно, страх за жизнь Дина не отпускает его, пока мужчина быстрым шагом направляется в коридор, чтобы отправиться на поиски Винчестера. Ему необходимо убедиться… Мрачные мысли прерывает звук открывающейся двери, а следом и сам предмет волнения. Дин заходит, таща в обеих руках по большому пакету и кряхтя при этом, словно старый дед. От облегчения Кас чуть не стонет, прислоняясь к стене и наблюдая за тем, как мужчина переобувается, совершенно не замечая за собой слежки. Грудь, которую еще секунду назад стискивал металлический обруч страха, сейчас заполнило теплотой и нежностью. Довольно странное для Ангела ощущение, однако и оно становится привычным рядом с любимым человеком. Любимым… Это тоже казалось удивительным, невероятным и пугающим — любить кого-то, бояться потерять, волноваться, и невозможно скучать! — Здравствуй, Дин. Уже успел по магазинам проехаться? — спрашивает брюнет, усмехнувшись, когда заметил, как вздрогнул Винчестер, не ожидавший его появления здесь. — Ой, Кас, ты уже встал? — удивленно тянет мужчина, раздосадованно хлопая себя по бедрам. — А я хотел приготовить завтрак до того, как ты проснешься. Что-то в его голосе очень не понравилось Ангелу. Нахмурившись, он отлепляется от стены и уже более внимательно вглядывается в своего любовника. Дин как-то медленно и неуверенно снимает куртку, вешает на крючок, после чего резко и быстро поднимает пакеты с пола, направляясь мимо Кастиэля на кухню. Нервная улыбка, потускневший взгляд — да что с ним? Тревога вновь вернулась, разрушая хрупкое равновесие в душе. Почему Дин так нервничает? Могло ли что-то случиться, пока он ходил в магазин? — Я могу приготовить нам яичницу с беконом, — громко произносит Винчестер, вырывая Ангела из его размышлений. — Или ты хочешь тосты с джемом? Я много всего накупил. — Я съем все, что ты мне дашь, — улыбается мужчина и направляется на кухню. Теперь голос звучит нормально, и зеленые глаза смотрят на него с нежностью и теплом. Неужели показалось? — Хорошо, тогда садись и помоги мне порезать хлеб, — подмигивает ему Дин, придвигая по столу пакет с белым батоном. Расслабившись, Кастиэль принимается с усердием выполнять данное ему задание, при этом не переставая наблюдать из-под опущенных ресниц за мужчиной. На душе у Ангела снова ненадолго устанавливается мир. Он словно вернулся домой после многолетнего отсутствия, и его ждали, надеялись, любили в родном месте. Это приятное ощущение, и он готов признать, что хочет, чтобы так было всегда. Этот человек прочно вошел в его сердце, поселился в нем и теперь хозяйничает как хочет. Его невозможные глаза, его улыбка, его губы и руки — все это тревожит невидимую стену, что когда-то воздвиг вокруг себя Ангел. Куда исчез хладнокровный киллер, проживающий каждый последующий день на автопилоте, не замечающий ничего вокруг себя, не обращающий внимания на мир. Его словно разбудили от глубоко сна, заставили оглянуться и понять — он не один, есть тот человек, который может принять его таким, какой он есть… Но он не знает, кто ты на самом деле… «Я расскажу!» Думаешь, его сильно обрадует тот факт, что он связался с убийцей? Пусть так, но он в любом случае будет рядом. Даже если Дин прогонит его, он тенью станет, и будет следить за каждым шагом, за каждым вдохом, будет охранять его и беречь. Теперь этот человек стал центром его вселенной, его личным источником кислорода, и отказаться от воздуха не в его силах. Но сначала спасти ему жизнь! Любой ценой! — Кстати, давно хотел тебя спросить, — обращается к нему Винчестер, застывая с упаковкой бекона в руке, — у тебя два имени? — Почему два? — удивляется мужчина, откладывая нож в сторону и поднимаясь со стула. Он медленно подходит к Дину, стоящему у плиты и пустым взглядом уставившегося прямо перед собой. — Дин? Ты в порядке? Крепко зажмурившись, он качает головой и бросает упаковку с беконом на стол, затем выключает плиту и резко поворачивается к нему, пронзая зелеными глазами насквозь. По коже пробегает тысяча мурашек, и в этот момент Ангел в полной мере ощущает на себе действие этого взгляда — который не выдерживает никто. Но, несмотря на его тяжесть, отвернуться нет сил, и он просто тонет в зелени, упивается ею, впитывает в себя всю разрушающую мощь. Темная зелень буквально давит его, мощным ливнем прибивает к земле, втаптывая лицом в грязь и заставляя захлебываться мутной дождевой водой. Ангел давится воздухом, задыхается от злого и колкого взгляда. — Джеймс Новак, — произносит хрипло Дин, и голос его дрожит в напряженной тишине, — Кастиэль Милтон. Кто ты на самом деле? Какое твое настоящее имя? Ангел удивленно выдыхает, делая шаг вперед, к Дину, но поднятая вверх ладонь останавливает в двух шагах. Сердце начинает отчаянно колотиться в груди, прошибая ребра и причиняя почти физически ощутимую боль. — Дин? — что он может сказать на это? С самого начала он знал, что их отношения ни к чему хорошему не приведут. Нельзя было нарушать собственные правила. Нельзя было приходить к нему. И, конечно же, нельзя любить человека, которого должен был убить. А сейчас от него требуют ответов на вопросы. Почему? С чего вдруг такой острый взгляд? Что могло случиться за те несколько часов, что Кастиэль спал? — Дин? Что ты хочешь знать? — устало спрашивает Ангел, прислоняясь спиной к столу, скрещивая на груди руки и глядя себе под ноги. Он уже начинает понимать, что их разговор какой-то другой, не такой, как все предыдущие, и именно он решит их дальнейшую судьбу. — Хочу узнать, кто такой Ангел Четверга? — тихо отвечает Дин, чем заставляет своего собеседника вздрогнуть всем телом и резко повернуться к нему. В синих глазах плещется такой ужас, что поневоле возникает желание обнять, прижать к себе и успокоить. Но пока нельзя. Он должен узнать всю правду. От него. — О чем ты, Дин? — голос падает до шепота, а дыхание прерывается. Требуется несколько долгих минут, чтобы прийти в себя и собрать разбежавшиеся мысли воедино. — Что ты знаешь об Ангеле? — Я много чего знаю, — твердо произносит Винчестер, не отворачиваясь, глядя на него прямо и без тени страха. Под этим взглядом нельзя врать, он распахивает настежь души, вскрывает те замки, которые раньше всегда были закрыты. Эти жестокие глаза заставят играть по своим правилам. Только так, и никак иначе. — Хочу услышать все именно от тебя. В среду Дин собирался поехать с Кастиэлем к озеру, провести там целый день, отдохнуть от городской суеты и шума мегаполиса. Его смена подошла к концу, а это значит, что впереди два прекрасных дня, которые можно провести с человеком, в которого он так безрассудно влюбился. Дин больше не отнекивался от своих чувств, он признал их и принял. Смысл убегать от того, что привнесло в твою жизнь столько счастья? Каждый день напоминая себе, что он может стать последним, Винчестер старался проживать его так, чтобы потом не жалеть ни о чем. Он часто переписывался с Касом, звонил ему, когда приходилось оставаться на ночное дежурство, и тот даже один раз приехал к нему в больницу. Они провели всю ночь в его кабинете — благо не поступило ни одного вызова — и лишь под утро, перед самым приходом новой смены, мужчина уехал. Прекрасные, волшебные дни, наполненные надеждой и кристальным, ничем не замутненным чувством. Хотелось запомнить навсегда этого человека, что полностью изменил его. Даже когда тот уедет, воспоминания останутся. — Дин? Ты спишь? Взволнованный голос брата раздался из-за закрытой двери, и только сейчас до него дошло, что уже несколько минут слышит настойчивый стук в дверь. — Чёрт, Сэмми, прости, — виновато улыбнулся ему Дин, открывая дверь и впуская младшего в квартиру, — задумался и не услышал. — Ты в последнее время вообще сам не свой, — хлопнул его по плечу Сэм, проходя в гостиную и усаживаясь в кресло. — Слушай, я тебя вижу только на работе, и то, если очень повезет. Ты все время проводишь со своим таинственным другом. Хоть бы познакомил! Рассмеявшись обиженному выражению лица брата, Дин подошел к окну и облокотился о подоконник, при этом глядя на Сэма. Определенно, тот имел право знать, что происходит в жизни старшего Винчестера. Но, окунувшись в этот водоворот новых чувств и эмоций, он совершенно забыл о тех, кто его раньше любил и поддерживал. — Прости, я действительно должен был все тебе рассказать, — кивнул головой мужчина, — помнишь, ко мне две недели назад приходил мужчина на консультацию? — Так это все-таки он? — радостно подпрыгнув, завопил Сэм, словно маленький ребенок, который понял, что был прав. — Это тот самый таинственный Джеймс Новак, да? — Он самый, — не сдержавшись, улыбнулся и Дин. — Мужчина, значит, — хитро прищурившись, оглядел брата с головы до ног, — я так и думал! Нужно было сразу водить к тебе мужиков на ознакомительные просмотры. Вот я идиот! — Перестань! — уже во весь голос смеялся старший Винчестер. — Ты меня просто убиваешь своими фразочками! — Ладно, расскажешь мне о нем подробнее, но чуть позже, — спохватился Сэм, вмиг становясь серьезным, — я ведь пришел по другому вопросу. — Что-то случилось? — Да, — он поднялся и подошел к брату, внимательно разглядывая того, — помнишь, ты вправлял вывих мистеру Фарлонгу? — когда Дин кивнул, продолжил: — Так вот, он говорил о каком-то Ангеле Четверга, мы в тот раз отмахнулись, не придали этому значения, а зря. Послушай, что я нарыл… — А зачем ты про него вообще что-то узнавал? — не понимал брат. — А затем, что слухами земля полнится, — философски изрек Сэм, тяжело вздохнув, — и до меня кое-какие сплетни дошли. — И? — Мистер Маклауд, якобы, нанял Ангела для того, чтобы он убил тебя! — скороговоркой произнес брат, на секунду замолчав, а затем так же быстро продолжив: — Так вот, я порылся в интернете, подключил еще некоторые связи в полиции, и узнал, что этот киллер — профессионал в своем деле! Он всегда выполняет заказы, не оставляет следов, его невозможно найти, и убивает он всегда по четвергам! — То есть, ты хочешь сказать, что по неподтвержденным данным меня завтра грохнут? — усмехнулся Дин. — И зачем мистеру Маклауду кого-то нанимать, чтобы убить меня? — Твой скептицизм здесь совершенно не к месту! — нахмурился брат. — Я верю этим слухам, потому что смотрю телевизор, в отличии от тебя, а еще читаю газеты и общаюсь с другими людьми. И вообще, — он раздраженно выдохнул, словно объяснял что-то малолетнему ребенку, — ты серьезно считаешь, что этот человек не может желать тебе зла? Правда? — Хорошо, Сэмми, я признаю, что Маклауд ненавидит меня, — задумчиво произнес Дин, — но чтобы убить? — Совершенно не удивлен! Кстати, а ты в курсе, что еще полиция успела нарыть за все десять лет, что орудует этот киллер? — Просвяти меня, — опять хмыкнул Дин, но уже не так уверенно. — Практически ничего, кроме имени. — Сэм покачал головой и печально посмотрел на брата. — Ангел Четверга в каббалистическом учении имеет имя Кастиил, или, по-другому, Кастиэль. Возможно, это имя нашего убийцы. Дин смотрит внимательно, стараясь подмечать любое изменение в поведении Каса, в его позе, в его лице. Что меняется в нем? Ничего. То же отстраненное выражение, пустое и безликое. Он хмурится, размышляя о чем-то, принимая какое-то решение, и, видимо, приходит к какому-то компромиссу с самим собой, поскольку уже в следующую секунду его лоб разглаживается, и он медленно поворачивается к нему. Молчит, но смотрит мягко и почти умоляюще, словно просит дать ему последний шанс, чтобы вернуть то время, когда никто ничего не знал. Но Дин уже не может позволить ему пойти на попятную. Слишком поздно. — Кастиэль — это крайне редкое имя, — говорит Дин, с удовольствием отмечая, что его голос не дрожит. — Уверен, если более тщательно подойти к этому вопросу, то можно легко найти общую нить между Ангелом Четверга и тобой! Я до сих пор удивляюсь, как копы еще не связали все эти данные воедино и не вышли на тебя! С каждым словом он все больше раздражался. Злило его даже не то, что его угораздило влюбиться в наемного убийцу, а то, что этот человек ходит по лезвию, рискует собственной жизнью и даже ухом не ведет. Это волнение за него Дин уже объяснил для себя — он ведь любит, а значит, принимает его со всем тем дерьмом, что за плечами у Каса. Даже несмотря на то, кем тот в действительности оказался… Слишком поздно. Сердцу уже не прикажешь, и он не может отвернуться от любимого человека. — Я ведь догадался, а значит и они смогут. Рано или поздно. Отойдя от мужчины, Винчестер возвращается к столу и усаживается за него, делая знак рукой своему собеседнику, чтобы тот последовал его примеру. И он без лишних слов подчиняется этому по-хозяйски надменному жесту. — Просто поражаюсь твоей хладнокровности, — продолжает отчитывать его, как мальчишку Дин, сверля осуждающим взглядом, — неужели совсем не волнует, что тебя найдут и посадят? Кастиэль молча слушает отповедь, внутренне ликуя такому повороту. Он сейчас даже рад, что Дин все знает… Но самое главное, что он слышит во всей этой длинной и гневной речи — волнение, страх — не за свою жизнь, нет, за его — и искреннюю заботу. Он уже и сам давно понял, что изменился, стал более мягким и сдержанным рядом с этим человеком. Дин изменил его до неузнаваемости, сделал покорным каждому своему слову и желанию. — Я совершенно не против, — бормочет Ангел, опуская взгляд на свои сцепленные в замок пальцы. — Не понял, — опять хмурится Винчестер, по своему истолковав брошенную фразу, — ты хочешь, чтобы тебя поймали? — Я не об этом, — улыбается Кас и ничего не может с собой поделать, ведь от его заботы становится так тепло на душе, что сейчас он был готов даже умереть, — просто… ты узнал, что я убийца и не прогнал меня… Это странно. — Ты идиот, — устало выдыхает мужчина, закрывая глаза и откидываясь на спинку стула, — на самом деле, я только сегодня утром сложил два и два. — Снова зеленые глаза обратились к собеседнику, прожигая лихорадочным огнем. — Я вернулся из магазина раньше и услышал твой разговор. Именно тогда я и понял, что ты тот самый киллер, которого нанял мистер Маклауд, чтобы убить меня. Я вспомнил, как ты спрашивал меня о нем, вспомнил как напрягся, когда я назвал тебя Ангелом… короче, я просто сопоставил все мелочи, сложил кусочки мозаики. Ну, и имя, конечно. — Почему же не ушел? Был ведь шанс. — А зачем? — пожимает плечами Дин, поднимаясь со стула и подходя к окну над раковиной. В ней еще осталась посуда и следовало бы помыть ее, не то накопится и будет крайне лениво разгребать эту гору. Усмехнувшись своим мыслям, таким простым бытовым мелочам, о которых сейчас не самое время думать, Дин поворачивается к Касу лицом и прислоняется спиной к раковине, руками упираясь в столешницу. — Я прекрасно понимаю, что если не ты, то будут другие, которые с легкостью выполнят заказ. Так лучше я умру от твоей руки… — Нет! — мужчина быстро поднимается и подходит к нему, вглядываясь в зелень его глаз, стараясь найти там хоть какую-то надежду, хоть какой-то выход из сложившейся ситуации. — Я не собираюсь тебя убивать, слышишь? И никому не позволю причинить тебе вред! — Ты не сможешь перебить всех киллеров в мире, — сам того не зная, Дин озвучил недавние мысли Каса, — рано или поздно это случится. — Мы уедем, — горячо зашептал Ангел, крепко стискивая плечи любимого человека, — далеко. Туда, где нас никогда не найдут! — Насколько я знаю Маклауда, он никогда не остановится! — качает головой Винчестер, печально улыбаясь и кладя свои ладони поверх ладоней Каса. — Мы не можем убегать вечно. Закрыв глаза, брюнет подается вперед и крепко обнимает мужчину, вжимая в себя так, словно эти объятия последние. Он не допустит, чтобы этот человек исчез из его жизни. Не потеряет! Никогда! Нашел, среди тысяч, среди миллионов, и теперь готов пойти на любое безумие. Если понадобится, то он будет отстреливать всех нанятых Маклаудом киллеров, одного за другим, словно сраных зайцев на полигоне! Если понадобится. — Почему, Кас? — тихо шепчет Винчестер, утыкаясь носом в изгиб его шеи. — Пожалуйста, скажи мне. Я должен знать, почему ты не убил меня? — Потому что не смог, — немного отстранившись, ровно настолько, чтобы видеть любимые глаза, Ангел улыбнулся и, наклонившись, поцеловал. Уверенно и глубоко, медленно и тягуче, наслаждаясь каждой секундой. — С первой нашей встречи я понял, что не смогу выполнить этот заказ, — произносит, наконец, Кастиэль, оторвавшись от губ Дина и теперь с нежностью разглядывая его лицо, каждую черточку запоминая и выбивая в памяти. — Ты казался особенным для меня, как и твой взгляд. — Да, ты говорил, — кивает Винчестер, облизывая губы и с неменьшим любопытством всматриваясь в синие глаза напротив, — что они словно отражение тебя самого. — Так и есть. Ты пойми, что у наемного убийцы не может быть чистой и незаляпанной всяким дерьмом души, — печально усмехается Ангел, — и моя чернее, чем ты можешь себе представить. Она уродливая, мерзкая, жёсткая — как и твой взгляд, от которого все шарахаются в сторону. — Да, мы и в самом деле, словно отражения друг друга, — улыбнулся Дин, прижимаясь лбом ко лбу Каса и закрывая глаза. — Человек хороший — взгляд говно, взгляд хороший — человек говно. Ирония гребанной судьбы! Что ж, — вздыхает он, — я верю, что ты не дашь мне умереть, но сказать одну вещь обязан. — Какую? — Ты для меня тоже особенный, — шепчет мужчина. Он многое мог бы сказать, например о том, что принял его таким, какой он есть. Что все равно хочет остаться рядом. Что чувствует к нему то, что гораздо сильнее обычной симпатии. — Но не только из-за твоих глаз. Просто я… Кастиэль замирает от оглушающего звона разбитого стекла, и следующие несколько секунд превращаются для него в минуты, растягивается неумолимое время, словно старая жевательная резинка, которая может лопнуть в любой момент. Он острее воспринимает все звуки, видит картину их смерти четко, словно на большом экране кинотеатра, чувствует тяжесть в груди так ясно и сильно, словно чьи-то руки медленно втирают сгусток боли в его тело. Зрение, слух — все на пределе… Разбитое окно над раковиной — осколки падают прямо в грязные тарелки, попадают в кружку, из которой еще вчера пил кофе, осыпаются на разделочную доску, сохранившую хлебные крошки и капли сока на своей поверхности. Звон стекла перекрывает глухой щелчок за спиной — в бетонной стене появляется маленькая аккуратная дырочка, из которой тонкой сухой струйкой осыпается известь. Удивленный хрип, совсем тихий, едва уловимый, но от того не менее оглушающий, вырывается из чуть приоткрытых губ Дина. Окно разбито пулей. Одной-единственной. Той, которая с удивительной и устрашающей точностью прошивает два тела, входя под неровным углом, оставляя смерть и кровь следовать по проторенному пути. Сердце Дина, разорванное и захлебывающееся собственной кровью, — грудная клетка Каса, разбившаяся и раскуроченная, ребра которой с силой вжались в легкие, не позволяя дышать. Взгляды мужчин встретились, скрестились в последнем поединке, словно прощаясь и рассказывая свои заключительные истории. Зеленые и синие, словно добро и зло, свет и тьма — в этих взглядах некогда царила жизнь, а теперь в них плещется ужас. Никто не в силах произнести ни слова, они лишь молча смотрят друг на друга, прекрасно понимая то, что произошло в это мгновение. В глубине их взглядов страх за жизнь друг друга, сожаление и раскаяние, что не смогли уберечь самое ценное, что связало две судьбы так прочно, что и не разорвать. Они все знают. Одновременно рухнув на пол, они сцепляют пальцы рук, боясь потеряться в наступившей темноте, боясь упустить последний вздох с любимых губ. Кастиэль через силу улыбается, словно подбадривая и прося не оставлять надежду. Ее больше нет, но все еще есть они, лежащие в луже вязкой и липкой крови, борющиеся за остатки уходящей жизни из тел. — Дин, — он крепко, насколько только хватает его сил, сжимает пальцы мужчины в своей ладони, — я люблю тебя, — выдыхает Ангел, вглядываясь в до боли любимые глаза, что с каждой секундой становятся все прозрачнее и мутнее. Ему не хочется этого видеть. Он не хочет понимать, что это конец. Но он может поблагодарить всех богов хотя бы за то, что умирает вместе с ним. Легкое подрагивание уголков губ в ответ, и Дин силится что-то сказать ему, открывает рот, хрипит, но в следующее мгновение закрывает глаза, и Ангел наблюдает последний вздох, с которым растворяются две жизни. По щеке скатывается одинокая слеза, а в синеве бездонного неба застывает непоколебимая уверенность — смерть, это только начало.***
— Еще что-нибудь будете заказывать, мистер Маклауд? К столику подходит миловидная официантка с дежурной улыбкой. Она проходится равнодушным взглядом по двум мужчинам и, получив отрицательный ответ, быстро удаляется обслуживать других посетителей. — Сегодня вы выглядите гораздо более спокойным, — замечает молодой человек, сидящий напротив Фергуса и медленно потягивающий красное вино из высокого бокала. — Полгода прошло, Дерек, — замечает тот, усмехаясь и отворачиваясь к окну, через которое открывался прекрасный вид на бОльшую часть Центрального района, — я теперь думаю, что этот Ангел просто свалил из города, стыдливо поджав хвост, когда не смог выполнить простейший заказ. Первые несколько месяцев после смерти Винчестера, Фергус действительно считал, что этот таинственный наёмник может отомстить ему за то, что он расторг с ним договор и потребовал вернуть деньги. Однако, время шла, а никакой реакции не последовало. Усиленная охрана, которой заранее запасся мужчина, стала ненужной. В конце концов, если бы его хотели пристрелить, то уже сделали бы это. — Вы серьезно думаете, что такой профессионал не смог убрать обычного врача? — приподняв бровь, удивленно спрашивает Дерек. — Для него нет ничего невозможного, и мы с вами это знаем. — Тогда куда он делся? — задает логичный вопрос Маклауд, разглядывая высокие здания напротив и отмечая про себя изящество архитектуры. — Честно говоря, — задумчиво тянет молодой мужчина, — я не знаю, но все это очень странно, вам не кажется? — Самое главное, что этого ублюдка доктора больше нет! — выплюнул Фергус, продолжая не отрываясь рассматривать блики солнечного света в окнах бизнес-центра, что расположен в ста метрах от ресторана, где он сегодня решил пообедать. — Мой мальчик теперь может упокоиться с миром, я за него отомстил. Даже после того, как он узнал о выполненном заказе, что этот Винчестер мертв и больше никогда не сможет угробить еще кого-либо, в душе не угасла буря. Он считал, что исполнив свою месть, убрав с лица земли виновника смерти сына, он и сам обретет покой. Однако, этого не произошло. В груди по-прежнему тесно, камнем висит та самая боль, что он испытал, когда узнал об исходе операции. Наверное, эта тяжесть останется с ним до конца, до последнего вздоха. И с ней необходимо смириться. — Меня беспокоит один момент, — продолжает гнуть своё Дерек, — кто был с Винчестером в тот день? — Ты про второго парня, что за компанию подстрелили? — хохотнул Маклауд. — Надо же, до сих пор поражаюсь, как этот наемник умудрился одним выстрелом двух зайцев укокошить! — Его любовник? — крепко сжав в руке опустевший бокал, мужчина нахмурился. — Друг? — Да плевать! — отмахивается от его рассуждений Фергус, как от назойливой мухи. — Они оба мертвы, врач установила время смерти, тела сожгли, и больше никаких вопросов, никаких проблем, всё сгорело вместе с трупами. — Я бы не был так уверен, — медленно произносит Дерек, — сегодня четверг… Закончить свою мысль он не успевает. Витрина с треском лопается, разлетаясь на множество осколков, осыпая столик и сидящего мужчину. Пригнувшись, он падает на пол: — Скорее! Мистер… Фергус до сих пор сидит, обратив свое лицо в сторону разбитого уже окна, но только теперь его поза не такая расслабленная, как прежде. Она… застывшая. Чуть сдвинувшись со своего места, Дерек с ужасом наблюдает, как из аккуратной дырочки во лбу его начальника стекает тоненькая струйка крови. В темных, помертвевших глазах, застыло выражение крайнего изумления и шока. — Вы слишком рано расслабились, — сокрушенно качает головой Дерек, выбираясь из-под стола и доставая мобильник из кармана. — Слишком рано.***
Окна съемной квартиры на десятом этаже располагались прямо напротив нужного дома. Метров двести, не больше, до цели. Сгорбившаяся фигура в длинном черном плаще застыла у распахнутого окна. В прицел своей снайперской винтовки киллеру было видно всё, что творилось в шикарных аппартаментах огромного жилого комплекса. Панорамные окна позволяли чуть ли не до мелочей рассмотреть обстановку комнаты, подмечать любое передвижение объекта по территории, и знать, куда и с кем уйдет клиент. Три часа мрачная фигура сидит в одной и той же позе, ссутулившись на неудобном деревянном стуле с изогнутыми ножками и бархатной обивкой спинки. Кто только придумал такую вычурную хрень? Задница проваливается так глубоко, что встать становится уже проблемой, словно в болоте вязнешь! Но выбирать не приходилось. Эта квартира сдавалась в аренду для состоятельных граждан, которые привыкли греть свою жопу на таких вот сидениях, зарабатывая геморрой. В Центральном районе все до единого жилые помещения обустраивались с шиком и излишним лоском. Ничего, терпеть оставалось недолго. Клиент через двадцать минут вернется с очередной гулянки, набравшийся в хлам и под руку с двумя шлюхами. Именно тогда и состоится финальная беседа по душам. В груди приятно кольнуло от предвкушения. Все тело прошивает легкая дрожь, ощущается небывалый подъем энергии и прилив сил. Скоро закончится этот длинный путь. Можно будет вычеркнуть последнее имя в коротком списке клиентов, что кропотливо составлялся шесть месяцев назад. В нем всего два имени, но они выжженным клеймом горели на душе, требуя отмщения. Фергуса Маклауда найти не составило особого труда. Эта мразь не скрывалась, будучи полностью уверенным в своей недосягаемости. Расслабился, успокоился, потерял бдительность и поплатился за это! Всадить ему пулю в лоб было особенно приятным занятием, после которого хотелось устроить пир горой и любоваться идеально выполненной работой до посинения. К сожалению, копы приехали слишком быстро. Гораздо раньше, чем киллер успел уйти с насиженного места и спуститься ко входу в тот самый ресторан. Но у стрелявшего в любом случае было преимущество — эти имбицилы понятия не имели кого и где искать. В их маленьких мозгах даже ничего не шевельнулось, направляя, в который уже раз, по ложному следу. А вот найти того самого киллера, нанятого Маклаудом для устранения Винчестера, сразу не получилось. Этот ублюдок неплохо умел заметать следы, исчезая буквально из-под носа своего преследователя. День за днем, ночь за ночью, в поисках Чеширского кота (и откуда такое идиотское прозвище для наёмника? Совсем фантазии нет!), и дорожка из хлебных крошек привела обратно в город, с которого все и началось. Этот урод кружил по стране, надеясь сбросить невидимый «хвост», отвязаться от возможной слежки. Параноик? В конце концов, разве все наемные убийцы не являлись по сути своей параноиками? Даже Ангел, которого никто и никогда в лицо не видел, и тот скрывался, дотошно меняя место жительства каждые два года. Дни складывались в недели, а недели в месяца — слишком долго продолжалась погоня за тенью, но терпение и неимоверная находчивость (особенно в пытках некоторых «заказчиков») принесли свои плоды. Поиски окончены. Можно в полной мере начать подготовку к устранению Кота, посмевшего поднять руку на неприкасаемых. И, если доктор не играл в жизни мстителя абсолютно никакой роли, то смерть Ангела стала настоящим ударом. Жизнь в одно мгновение потеряла свои краски, раскололась пополам, словно старый кусок твердой земли, который сжали в кулаке и развеяли по ветру. С того самого дня, полгода назад, и начался этот путь — кровавый, жестокий, разрушительный. И сегодня, наконец, мерзкое имя, написанное красной ручкой на бумаге, будет зачеркнуто. Жирной черной линией. На лбу выступила испарина. В голове, где-то на самых отдаленных задворках мозга, появился крохотный пучок боли. Он будет расти, приближаться и увеличиваться до тех пор, пока не схватит в свои тиски весь череп, и вот тогда наступит ад. Вернутся главные спутники последних лет — тошнота и головокружение. Только бы успеть прикончить этого ублюдка, а потом будь, что будет! Пульсирующие молоточки приближаются с каждой минутой, и к тому времени, как киллер в прицел своей винтовки видит клиента, боль становится почти осязаемой. Приходится крепко стиснуть зубы, чтобы только не заорать от новой вспышки боли, опоясывающей голову. Таблетки… где-то здесь должны быть таблетки! Скорее! Время сейчас работает против него, забирая по крупицам сознание, уничтожая клетку за клеткой, что еще способны думать и принимать решения. Они растворяются, исчезают в огромной черной пустоте, которая накрывает и придавливает своей тяжестью. Но сдаваться киллер не собирается. Даже через адскую боль он сможет нажать на курок. Даже если будет подыхать от разворачивающих весь мозг адских вспышек в голове! Несмотря ни на что — доведет дело до конца! Тяжело вздохнув, возвращается на свое место у окна, берет в руки винтовку и смотрит в прицел — клиент на месте, он готов к тому, чтобы принять свое наказание, чтобы отправиться туда, где ему самое место — к дьяволу! Затаив дыхание, отбросив все мысли, сосредоточившись только на своей цели, фигура в черном плаще внимательно следит за пьяными движениями Кота, как он чуть приплясывая, обнимает двух шлюх за задницы и ведет их в спальню. К горлу вновь подступает тошнота, и кажется, что еще немного и больше не будет сил терпеть, но… Палец плавно и очень нежно нажимает на спусковой крючок. Дуло винтовки, частично высунутое в распахнутое окно, испускает тонкую струйку прозрачного дыма, словно богу душу отдает. Тихий хлопок, отдача в плечо и звук стреляной гильзы, что упала на пол и покатилась в сторону стоявшего неподалеку дивана. Фигура не отрываясь наблюдает за проделанной работой (надо убедиться!), за тем, как на виске появляется весьма большая дырка, а мозги Кота, вперемешку с кровью и частичками черепа, расплываются непонятным пятном по стене спальни. Как на лицах шлюх сквозит сначала удивление, а потом ужас, и их распахнутые в диком крике рты… Клиент мертв. — Я отомстила за тебя, брат.