Тайны Пристани Лотоса

- Вы все же так и не ложились. - Как и ты. Фэн Мянь устало улыбается. Чувствует он себя вымотанным, но, попробуй он уснуть, вряд ли смог бы хоть придремать. - Все верно. А собеседник вот выглядит… и не скажешь по нему, что ночь не спал. Привык, наверное, за время своей службы. Поток мыслей устремляется куда-то в сторону, глава ордена Цзян откладывает бумаги к краю стола. Уже и прочитать ничего не может, и светает, можно погасить огонь, и… полно, к чему себя обманывать, все равно уже больше ничего не сделает. Так хоть отвлечется на… Давай, скажи это хоть про себя. На Сжигающего ядра. Не получается. - Кажется, вы о чем-то хорошем подумали. Да, посмеялся над собой. Фэн Мянь кивком указывает на кресло возле стола поодаль. Иначе Чжу Лю подойдет к его рабочему месту, вынуждая остаться и продолжать краем глаза видеть две стопки напоминаний о своей полной несостоятельности. Хорошо хоть Чжу Лю не удивляется, проходит и садится, куда велено. - Не совсем угадал. - Угадывать дальше? Когда стопки документов исчезают из поля зрения, Фэн Мянь вздыхает немного свободнее. - Я подумал о том, что едва ли не впервые вижу твою прическу в легком беспорядке. - О. Мои извинения… - слегка растерянно кается Чжу Лю, трогая выбившиеся пряди. – М, понял. Ветер слишком переменчив. На взгляд Фэн Мяня, ночь была почти тихой. - Это где ж ты ветер нашел? - Над заливом, где лотосы странного цвета. Голубые. Никогда таких не видел. Далеко уходил… Фэн Мянь вздыхает. - Я вас чем-то расстроил? Это... запретная территория? - Это любимое место моей госпожи, - улыбается глава Цзян. – Удивительно, что ты с ней не встретился… но ты прав. Там всегда ветер. Словно ручная буря. - Под стать характеру девы Юй. Вот же и впрямь приблажилось ему это поименование! - Все верно, - возвращает Фэн Мянь ранее сказанную ему фразу. Цепляет за спиной руки в замок, сильно-сильно, до боли, на вдох-выдох. Фразу хочется начать с вежливо-просительного «позволь», но почему-то именно сейчас такое начало кажется Фэн Мяню лишним. – Стоит привести тебя в должный вид. Возражения не принимаются. - О. Кхм. Правда?.. Растерянность. Совсем немного. Ну наконец хоть что-то выбило этого красавца из привычно-невозмутимого состояния!.. Нет-нет, только в хорошем смысле, конечно же. Глава Цзян прекрасно помнит, более того – у него перед глазами все еще стоит макабрическая картина беззвучного хохота, и увидеть бы повторно Фэн Мянь такого не желал. А вот услышать легкое удивление в голосе, заметить несколько растерянный жест – это ему бесконечно нравится. Разве что немного меньше, чем прикасаться к спутанной нынче тяжеленной волне. Разбирать «приходится» сначала пальцами, только потом Фэн Мянь, не удержав прерывистый вздох, велит сидеть и не сводить результат работы к нулю (и к чему он так? Это У Сянь бы точно вскочил и сбежал, не выдержав долгих издевательств, но уж точно не Чжу Лю) и уходит. За расческой. И еще – чтобы немного успокоить пульс и попробовать привести мысли в порядок. В мыслях, к слову – гулкая и приятная пустота. Хочется только перебирать и – теперь уже – расчесывать. Лишь бы молчал и, может быть, иногда шевелился, напоминая, что живой человек рядом, не морок, не навка. И расчесывать этого живого – до безумия приятно. Даже когда необходимость в этом исчезает, более того, когда волосы уже полностью расчесаны, почти даже уложены, Фэн Мянь тем более не может найти в себе сил оторваться от желанного действа. - Не будешь против, если немного изменю твою прическу? Чжу Лю едва заметно пожимает плечами. - Как вам будет угодно. Если вам будет угодно. Цзян Фэн Мяню угодно. Точнее, ему совсем не угодно сейчас выпускать из рук такое драгоценное сокровище, от которого все дурные мысли отступили куда-то за горизонт, и не собираются появляться, в отличие от медленно восходящего на небо солнца. Он начинает плести две косички – чуть ниже висков, чтобы проходили над верхней кромкой уха и соединялись на затылке. А вот закрепить нечем. Разве что… Фэн Мянь из какой-то почти подростковой дурашливости старается сделать концы ленты покороче: чтобы Чжу Лю не сразу понял, чтобы не сразу мог посмотреть, чтобы, если не заинтересуется сразу, точно бы не смог позже, не привлекая к себе внимания. - Вам определенно стало намного лучше. Фэн Мянь умудряется не дать вздрогнуть рукам, но выдоха сдержать не успевает. - Тебя это удивляет? Сжигающий ядра оборачивается через плечо, смотрит снизу вверх. Изгибает губы в улыбке. - Ответить честно, действительно? - Кхм. Твое любимое слово. Вперед. - Глава Цзян некогда изволил обронить фразу «мой личный фетиш» и не уведомлял об изменении своих… симпатий. У хозяина Пристани Лотосов горят скулы и почему-то кончик носа. И Фэн Мянь очень надеется, что это только его ощущение, а уж никак не внешнее проявление. - Главе Цзян стоит быть аккуратнее в своих словах, когда рядом человек со столь хорошей памятью, - признается он. Тянется, оглаживая по скуле – и снова не может оторваться. - Главе Цзян стоит хотя бы для себя определиться, чего он хочет. Это как понимать? Шутка или издевка? - Предположим, он хочет поцеловать. Улыбка становится шире и как-то незаметно перетекает в легкую усмешку. - А это ваше любимое слово. Смелее. Вот только как это сделать… Фэн Мянь несколько растерянно останавливает пальцы на подбородке. Попросить Чжу Лю встать? Наклониться самому?.. Глава Цзян в жизни не был озадачен решением подобных проблем! - Стойте, - словно отвечая на его мысленные метания, хмыкает Чжу Лю. Сдвигает чужие пальцы вдоль по подбородку, прижимает их своими посильнее. – Так же удобнее? - Кхм, ну разве что… Сжигающий ядра давит снизу вверх. Своей рукой на чужие пальцы, чтобы партнер почувствовал, что от него хотят… и, возможно, повторил бы. Или не повторил – Чжу Лю сам запрокидывает голову, откидываясь на спинку кресла. Не оторваться. - Исполняйте то, что хотели бы. Все же, Фэн Мянь очень надеется, что краснеет он не очень отчетливо. Но наклоняется, осторожно прикасается губами к уголку рта, потом повторяет чуть смелее. Вот так уж ему точно не приходилось целоваться, хотя, надо отметить, опыт у главы ордена Цзян в таких деликатных умениях совсем уж невелик. В отличие, кажется, от Вэнь Чжу Лю, для которого словно и не происходит ничего необычного. - Вот так, - подтверждает он, переставая придерживать чужие пальцы. Тянется к колокольчику на поясе Фэн Мяня, задевает, словно хочет поиграть. – Удивительно. Обычно же подвески из нефрита, яшмы, опала… отчего колокольчик? Глава Цзян застывает. С одной стороны, вещь очень личная, почти сокровенная и вот такое обращение… с другой, Чжу Лю… Давай-давай, скажи. Снова не можешь? …не чужой. И все же Фэн Мянь слегка хмурится, твердо высвобождая амулет из пальцев вэньского адепта, а после попытки второй раз поймать колокольчик прижимает запястье к подлокотнику. И оказывается невыносимо шикарно. Даром, что Чжу Лю вообще не сопротивляется, только рукой подвигал слегка, проверяя, крепко ли держат. - Ты все предлагаешь – смелее да смелее, может быть, мне все же воспользоваться таким настойчивым приглашением, - произносит Фэн Мянь, и сам не узнает своей манеры говорить. Словно слова другого человека произносят его уста, и дай-то небожители, чтобы не Вэнь Жо Ханя! - Да, конечно. А вот Чжу Лю, кажется, ничего не заметил. Или крайне хорошо скрывает. Фэн Мянь аккуратно надавливает на подбородок – ровно так же, как ему до этого показывали. Намного, правда, слабее, чем давил на его пальцы сам Чжу Лю, но и этого оказывается достаточно. Он же ждал, наверное… кхм… повторения. Только теперь поцелуй получается дольше, откровеннее. Упоительнее. Фэн Мянь даже корит себя за сбившееся дыхание, но еще какое-то время стоит, наклонившись, не отпуская и прикасаясь к чужим губам – уже не поцелуями, не потому что хочет, а потому что – может. - Надеюсь, это было не сильно… непристойным, - все же находит он в себе силы (или желание) заговорить первым. Все равно Чжу Лю сидит, никуда не собираясь уходить в порыве оскорблённости или обиды, разве что по губам подушечками пальцев провел. Не утираясь, а… как-то совсем иначе. Как – Фэн Мяню слов не подобрать. - Все в порядке. М, глава Цзян. Позволите вопрос? Вот оно и пришло. - Спрашивай. - Глава Цзян точно уверен, что следит за временем и не допустит опоздания?.. Все варианты заготовленного колкого приветствия госпожи Юй разбиваются об один простой факт: мужа в зале нет. Равно как и его вэньского… как и Чжу Лю. Выпросил вчера перемирие. Янь Ли на ошеломленный взгляд матери только разводит руками. - Может быть, отец приболел? – робко интересуется она. Цзы Юань вспыхивает гневом. И бросает одному из слуг приказ «понастойчивей пригласить главу ордена к завтраку». - Полно-полно, моя госпожа, задержался! – останавливает слугу мягкий голос, к которому у госпожи Юй слишком много претензий. – Нижайше прошу простить наше опоздание, и… Наше. Все. Цзы Дянь вспыхивает короткой молнией, ластится к руке… пока еще не меняя формы. - И что же вас смогло так задержать? – бросает она, вздергивая подбородок. – Может быть, ты мне скажешь, Вэнь Чжу Лю? - На звезды залюбовались, дева Юй. Самые искренние извинения. - На звёзды?! - Цзы Юань давится всем, что готова была ответить. – Цзян. Фэн. Мянь?! Глава ордена устраивается за столом с самым, насколько это возможно, нейтрально-приветливым видом. Конечно, лучшей защитой порой становится нападение, но зачем же сразу так?.. - Точнее будет сказать, моя госпожа, на то, как они медленно гаснут, отступая перед восходом солнца… - дополняет он, улыбаясь. – Дивное зрелище, может быть, в следующий раз моя госпожа… - Довольно, - бросает Пурпурная паучиха, сжимая в пальцах пиалу так, что она вот-вот разлетится на десятки осколков.. Только Янь Ли тихонечко прячет смех в поднесённой к губам ладони.