***
Слишком громкий звук… слишком неподходящий для болезненного утреннего пробуждения. — Мааакс, — с трудом переворачиваясь с одного бока на другой и придерживая свою голову рукой, Кристина потянулась к телефону парня, от которого исходила удручающая вибрация будильника, оповещающего о том, что жизнь продолжается, — Боже, да где эта хрень вырубается?! Кошелева была практически на грани между тем разбить ли телефон целенаправленным ударом об стену или же бросить этот гаджет прямиком в его владельца. — Крииис, пожалуйста, не так громко, — после этого жалобного стона со стороны большого бугорка из одеяла и подушки появилась голова Максима. — У нас есть ровно полтора часа до начала рабочего дня, — ох, сколько боли в эти слова вложила брюнетка. — Я не могу… — честно признался Максим, — Серёжа… друг твою мать, я даже в лучшие годы своей жизни не пил с пятницы по воскресенье включительно. Проявив недюжинные усилия над собой Кристина всё же встала и уныло поплелась в сторону ванной комнаты. Вернувшись уже в большей степени похожей на живого человека, Кошелева всё равно выглядела крайне недовольно, причина этого настроения обозначилась секундой позже. — Я боюсь спрашивать, но всё же… где наши вещи? — Максим, который за то время, пока девушка приводила себя в порядок, смог проделать огромный путь от кровати до близ стоящего кресла, с непониманием посмотрел на брюнетку, потому что его мозг совершенно не понял вопроса. Ведь заснули они в одежде, соответственно и вещи их были на них, что в принципе и продемонстрировал Анисимов, проведя своими руками вдоль тела. — Чемоданы наши где? — закатив глаза и поражаясь несообразительности своего парня, с возмущением в голосе спросила Кристина. И вот только тогда до Максима дошло, что та одежда, которая сейчас была на нем, красовалась там уже третий день. — Я… я не помню, — напрягать мозги в данный момент совершенно не получалось, а вот с учетом того, что им нужно было выходить уже на работу, ещё и времени на это не хватало. Кристина лишь протяжно вздохнула и снова притронулась к своей голове. — Я тоже… а что вообще ты последним помнишь? Было видно, как парень напрягся, упорно прокручивая события прошедших выходных. — Хм-м, вроде как бар… потом мы вызвали машину и куда-то поехали, Серёжа сидел спереди и показывал таксисту дорогу, а вы с девочками вроде как пытались у этого таксиста вытребовать, чтобы тот в крыше люк вам сделал, а то душно. Последнее, что я помню, так это лицо этого таксиста, когда Нази штопор достала и с фразой «сейчас сделаем вам откидной верх» потянула руку к крыше. — Там вроде потом её Серёжа отговорил как-то? — потихоньку вспоминала Кристина. — Да. Но вот я вообще не помню, куда мы потом приехали… хотя на месте этого таксиста, я бы нас высадил где-нибудь за МКАДом и уехал, а может так и было… хрен его знает. — Так, повременим пока с воспоминаниями, у нас рабочий день скоро начинается, я там на столе кухонном аспирин оставила, выпей, пожалуйста. Заботится. Когда Максим прошел-таки на кухню, на столе он помимо аспирина увидел ещё и яичницу с кофе, и когда только успела спрашивается? Но в любом случае, теперь Анисимов хотя бы не голодный зомби. Поев, парень направился обратно в свою комнату, где на кровати застал ушедшую в себя Кристину, которая видимо с момента его ухода смотрела только на свою футболку. — Крииис, — аккуратно подходя к застывшей девушке, позвал её Максим и протянул к ней свою руку. Она лишь резко развернулась и с твердостью в голосе сказала: — Я в этом виде в школу не явлюсь, — Кристина указала на свою одежду, как бы говоря «видишь?», но Максим ничего не видел, поэтому брюнетке пришлось пояснять, — Она старая! Я в неё с поезда выходила, меня видели все в ней, ты думаешь, я могу пойти в этом на работу? Да знаешь сколько потом слухов по школе побежит, да с учетом того, что те, кто был там, на перроне, знают про наши отношения. Да не в жизнь я туда даже ногой не ступлю! — И всё? — Максим наигранно протянул фразу, давая понять девушке, что не видит в этом ничего непоправимого. — Тихо! Стоп! Не заводись! Дай договорить, — Максим опередил возмущения Кристины по поводу того, что он вообще ничего не понимает, — У меня есть один вариант. Блондин направился в сторону своего шкафа с одеждой, примерно с минуту что-то в нем искал, а потом с довольной улыбкой достал какую-то вещь. — Кофта черная классическая. Размер М. Тебе, конечно, большевата, но думаю, это хорошая замена твоему нынешнему образу, — Максим протянул свою байку Кристине, которая незамедлительно её надела, предварительно сняв с себя старую футболку. — Прекрасно, просто чудесно, учитель в бесформенной кофте своего парня, с синяками под глазами. Я явно претендую на роль учителя года, — девушка по-модельному продемонстрировала блондину свой лук, состоящий из большой мягкой кофты, черных классических брюк и обычных, в прошлом белых, кед, - Ну как? я хорошо выгляжу? — Ты прекрасна в любом наряде, даже в отсутствующем. — Максиму действительно нравилось видеть свою девочку в его вещах, как будто ещё одно доказательство, что они вместе, - А давай ты постоянно будешь носить эту кофту? — А ты думаешь, я тебе её обратно верну? — произнесла брюнетка, подходя ближе к парню. — Нет? — вопросом на вопрос ответил Максим, но, увидев утвердительный кивок со стороны девушки, лишь предложил ей отдать ещё парочку его кофт. — Так, хватит расслабляться, — вынырнув обратно в реальность, проговорила Кристина, — Нам ещё нужно найти наших друзей, если они живы, конечно, и попытаться вспомнить последний день. — И чемоданы! Хотя, я больше чем уверен, что они так и лежат в машине Трущева, но для начала нужно найти этого балбеса.***
Как назло Максиму с Кристиной нужно было к первому уроку и, как неудивительно, они сегодня опоздали. Но благо первыми в расписании стояли старшие классы, которые по одному виду учителей сразу поняли их состояние и внутренне посочувствовали. Максим так вообще на урок явился в солнечных очках, чтобы, во-первых, не пугать детей, а, во-вторых, посидеть с закрытыми глазами. Естественно, ни о каком образовании сегодня и речи не шло. Кристина выдала своим подопечным заранее заготовленные примерно для таких случаев тексты экзаменов и сказала решать, главное её условие было сохранение тишины в классе. Максим же выдал всем контурные карты по русско-турецкой войне при Екатерине Великой и сказал разрисовывать, а в конце урока сдать ему на стол и уйти. Так прошло уже три урока, на большой перемене Максим с Кристиной встретились в учительской. — Мне ещё хуже стало, чем утром было, эта работа меня убивает, — с болью в голосе, практически упав за стол, произнес Максим. Кристина молчала, зайдя в учительскую, она сразу же направилась делать кофе, поэтому во время причитаний Анисимова по поводу своего плохого состояния, на столе уже возникли две кружки горячего напитка. Пока парочка в абсолютной тишине пыталась взбодриться крепким кофе, в учительскую зашли другие участники прошедшего торжества. Выглядели они не лучше, а в какой-то степени даже хуже, чем Максим с Кристиной. Трущев также как и Анисимов ходил в своих затемнённых очках, на Нази просто лица не было, а Софа, кажется, уже несколько раз с жизнью попрощалась. — Приветствую всех выживших, — тихим голосом поздоровался Серёжа, — И тебе, белая поганка, доброе утро. Чего такой бледный, Мась? Не уж то пить разучился? — И вам не хворать, кот Базилио, что тоже сегодня решили день провести по золотому правилу «блатным и ночью солнце светит»? — опустив свои очки чуть ниже, с сарказмом спросил Максим, — Ты нам лучше ответь, где наши чемоданы! А? мистер Устрою Вам Лучший Вечер Чтобы Вы Потом Ничего Не Помнили? — Хммм, интересный вопрос… Кстати, а вы что последнее помните? Максим рассказал остальным свою версию произошедшего, остановившись на том злободневном таксисте. — А, так я его помню! — вдруг неожиданно проявила интерес к разговору Софа, — Он нас на катер отвозил. Ты, Максим, решил, что нам нужно всем освежиться и покататься по Москве-реке. — Я? — удивился парень, — Хотя, вполне возможно… Мы хоть доехали до причала? А то, мое последнее воспоминание — это Нази с ножиком, пытающаяся сделать откидной верх в Ладе Гранте. Блондин выразительно посмотрел на казашку, которая уже пила третью кружку кофе, та лишь пожала плечами, как бы говоря, что ничего особенного в этом нет. — Я вспомнил! — вскрикнул Трущев. — Что ты вспомнил? Где чемоданы наши оставил? — поинтересовался Максим. — Да тьфу на тебя, вишь какой противный стал, когда с Кошелевой связался, только о себе и думаешь, единоличник, я вспомнил, где сигареты свои оставил. А то просыпаюсь утром, голова раскалывается, а рядом пачки даже нет. А оставил я её оказывается на катере, мы на тортике свечки поджигали, я и вытащил. — На тортике? — удивилась Кристина, потом ей Назима объяснила, что праздника без массы крема и сгущенки не существует, вот только откуда он взялся на катере никто сказать не мог. — Да к черту тортик, чемоданы где, я тебя спрашиваю! У меня тут девушка гардероб обворовывает, а у меня у самого немного осталось, ты мне вещи верни, бэлл-бой хренов, — всё продолжал добиваться своего Максим. — Задолбал, честное слово. Вон посмотри на Кристинку, сидит спокойно, кофе пьёт, ты то чего разорался, попугай блондинистый? — Чемоданы верни, таксист необразованный, в машину посадил, до места довёз, а чемоданы не вернул! Верни то, что тебе не принадлежит, — Максим даже с места своего вскочил, вот насколько он разгорячился. — Крис, это ты его так надрессировала? Он ведь таким не был… я ещё помню его задрипанным историком, который дальше своего макета Куликовской битвы ничего не видел, а теперь вон как возмужал, характер проявил. Эх, расцвел парень, — восхищенно посмотрел на друга Серёжа, — Ромашечка ты моя, сегодня же вечером завезу тебе чемоданы. Кристинин сразу к тебе везти? — Да, — Максим был доволен собой не только потому, что решил проблему с чемоданами, но и из-за того, что оставил Кристину у себя ещё на денёчек. — Вы помните, что сегодня полпервого у нас собрание с Веркой? — снова подала голос Софа, сменив тему разговора. — Твою маать, — Максим передал сейчас реакцию всех на эту информацию, — Она же нас убьет за тот вид, в котором мы на работу явились. Или чего хуже премии лишит, а для нас это чревато гречневой диетой. У меня Кристинка и так тощая, я чем её кормить буду? — Я сама себя покормить смогу и, вообще, это ты у нас готовить не умеешь, — воспротивилась Кристина. После нескольких минут их словесной перепалки, как бы смешно это не звучало, но время на обед закончилось, поэтому страдающие учителя разбрелись по своим кабинетам, чтобы пострадали и другие. Оказалось, что Назима, Софа и Серёжа в течение дня действовали по тому же принципу, что и Макс с Кристиной, давали детям тесты и просили вести себя потише. Но, к сожалению, тихая идиллия когда-то, да заканчивается, а после нее наступает настоящая беда, сегодня она предстала в виде директрисы, которая уже две недели не видела своих подчинённых, отдыхая на море, поэтому она очень соскучилась по своим обязанностям всем надоедать. — Сергей Викторович, а вы почему в очках пришли? — сразу же с порога вынесла первое обвинение начальница. — Я, Вера Степановна, у глазного был, мне глаза закапали, теперь на свет вообще смотреть не могу, — Трущев уже давно обдумал отмазку для начальницы, поэтому сейчас был даже не удивлен тем, что она не стала продолжать эту тему. — Кристина Александровна, а вы почему сегодня не по форме одеты, — продолжала докапываться Верка. — Я приболела немного, меня морозит, поэтому надела кофту поверх блузки, — врать начальнику в этом коллективе умеют все, скорее всего, это первое, чему учатся новички. — Хорошо, выздоравливайте, — Вера Степановна не смогла ни до кого докопаться сейчас, но свой запал она не потеряла уж точно, — Тогда начнем собрание. Через час голова начала болеть не только у отмечавших все выходные, но и у остального коллектива. Приближалась пора экзаменов, школы начинали готовить к пробникам, поэтому министерство образования насело сразу и на всех. — Министерство требует одного учителя к себе на неделю, поэтому поедете вы, Сергей Викторович, я уже приказ подписала, — перешла к более грустной теме директриса. — Я? Но, Вера Степановна! За что? — Трущев возмущался, даже не так, он был в полном негодовании. — Ну как, Сергей, вы же классный руководитель выпускного класса, учитель, предмет которого сдают все дети, поэтому логично, что выбор пал на вас. Сережа ещё никогда так сильно не разочаровывался в своем любимом русском языке, из-за которого сейчас его отправляли чуть ли не на каторгу, а министерство в глазах Трущева было именно таким местом. — В общем, с завтрашнего дня вы будете ездить туда, — «приговор окончательный и обжалованию не подлежит» — вот, что услышал Трущев. — А теперь когда мы решили всё по поводу экзаменов и расписания до конца четверти, переходим к организационным вопросам, — Вера Степановна по-деловому перевернула документы в папке, которые в течение всего собрания листала то вперёд то назад, создавая видимость того, что там содержится ценная информация, — На повестке дня «Осенний Бал». По залу собрания прокатился недовольный гул, ну, конечно, бал мог означать лишь одно — дополнительная неоплачиваемая добровольно-принудительная работа, а её, естественно, никто не хотел получать. — Кристина Александровна, вы, кажется, художественную школу оканчивали, насколько я помню по вашему резюме, — как бы из далека начала Вера Степановна. — Да, — с грустью в голосе призналась Кошелева, потому что именно сейчас она согласилась участвовать в организации мероприятия. Кристина выразительно посмотрела на рядом сидящего Максима, давая ему понять, что если он сейчас бросит её одну с этим балом, то она в жизни ему не простит этот поступок. — Ну вот и отлично, значит вы поможете с организацией, плакаты там, художественное оформление зала, ну и так далее. Кто в помощники пойдёт? — директриса уже задала вопрос остальным учителям, но они все опустили свой взгляд вниз, стараясь избегать тет-а-тета с Верой Степановной. Максим после того, как на него посмотрела Кристина, а потом ещё и под столом его запинала, решил проявить свою мужскую храбрость и поднял взгляд, сразу же встретившись с довольной улыбкой начальницу. — Максим Дмитриевич, составите Кристине Александровне компанию? — объявила новый приговор Вера Степановна, — Вы вроде бы хорошо сработались. — Сработались, ага, — повторив слова директрисы, Сережа залился смехом, как будто действительно смешно пошутил. Хотя вот Назима с Софой тоже ели сдерживали себя. — А вот этого клоуна можно с нами? — поинтересовался у начальницы Максим. — К счастью Сергея Викторовича, но к вашему сожалению, он уже занят в министерстве, ему пока не до нашего бала. — Ха, понял, Максим Дмитриевич, сам со своими красками возись вместе с Кошелевой, — «уделал» Максима Серёжа, — Вам ещё детей вальсу нужно научить, не забудьте, пожалуйста. Трущев ели увернулся от летящей в него ручки и уже собирался бросить такую же в ответ, как услышал фразу, которую ждал с момента начала собрания. — Всё, все свободны.