История двух

Просидев на крыше ещё около получаса, Максим с Кристиной услышали характерный звук, с которым ключ проворачивается в замочной скважине. Затем последовал длинный скрип, создавалось впечатление, что тот человек за дверью открывает ее с искренним наслаждением, впитывая в себя каждую секунду. Первым, что увидела изрядно замерзшая девушка, была голова с самой довольной улыбкой на лице и уже с несколькими заготовленными шутками. — Ой, Малыш и Карлсон, прям как в мультике, и тоже на крыше, — вместо приветствия сказал Серёжа, — Я увидел их в живую! Боже, мне же никто не поверит. Извините, а можно сфоткаться? — Слышь, Карабас-Барабас недоделанный, давай без шуточек обойдёмся, мы замерзли, — Максим разговаривал с небольшой хрипотцой, а Кристина вообще поставила точку в этом предложении пронзительным чихом. — Ох, ты чего мне из Кошелёчка Белоснежку сделал? — продолжал вспоминать сказочных героев Трущев, — Ты посмотри, она же бледная аки поганка в лесу. Хотя ты и сам не лучше, на Чихуна похож, всё из той же Белоснежки. — Тебя Николай Николаевич Носов что ли укусил? Или у тебя вчера урок у первоклашек был? — Максим прекрасно понимал, что Трущев попал в собственную стихию — подкалывать и издеваться, и победить его было практически невозможно. У Серёжи был очень богатый читательский опыт, и читал он не только школьную литературу. — Просто я, Анисимов, прибываю в некотором культурном шоке, глядя на всю эту картину. У меня перед глазами происходит прям подобие какой-то сказки, где главные герои — мои лучшие друзья. Да, Кристиночка? — Трущев снова улыбнулся, отходя в сторону от двери и в глубоком поклоне приглашая девушку зайти внутрь, — Прошу вас, Кристина Александровна, не соизволите ли вы пройти через эту железную арку, чтобы я смог отвести вас в больницу для выдачи такого необходимого для вас и вашего спутника больничного? Возможно из-за усталости, а может быть по причине болезни, но в любом случае Кошелева удержалась от колкого ответа, заменяя его протяжным вздохом, в который вложила всё своё недовольство. Девушка, укутываясь в плед, с гордо поднятой головой прошла обратно в помещение, не дожидаясь того, пока Максим с Серёжей закончат обмениваться новой порцией любезностей. Трущев подкалывает, а Анисимов парирует. Благо у обоих очень хорошо подвешен язык, да и ораторским искусством оба владеют в высшей степени. Слыша за спиной, как один обзывает другого «Наполеон усатый», а в ответ слышит «А ты Клеопатра карешная». В общем, парни очень ценили свою дружбу, но никогда не забывали издеваться друг над другом. — Что делать будете? — уже в машине спросил Серёжа. — В каком смысле? — Ну я имею в виду с балом что делать будете? Вы сейчас уйдёте на больничный, расстроите Верку, она сорвётся на нас, потом на вас, когда вы выйдете. Там останется уже две недели до праздника, ничего не готово, дети танцевать не умеют, музыки нет. Провал, короче говоря. — А почему ты решил, что у нас ничего не готово, — решила поинтересоваться Кристина в своей любимой манере вроде бы задавая вопрос, но при этом вынося обвинение. — Ээм, а что, это не так? — Трущев увидел, как в зеркало заднего вида Кошелева с милой улыбкой, которая так и пыталась сказать «ха! А вот и нет!» — Все оформление для зала, где будет проходить бал, уже готово. Мы же не просто так в школе до ночи задержались. Это потом мы уже на крышу пошли… — А ну простите тогда великодушно, не знал, меня только утром спасать позвали, в планы свои не просвещали до этого, — Трущев Сергей Викторович — бог иронии и сарказма, гуру подколов и шуток, великий учитель всея Руси и лучший друг среди всех друзей — именно так Серёжа просил его представлять перед другими людьми, и именно так никто его не представлял. — Простите, подождать не смогу, — останавливаясь около поликлиники, объявил Серёжа, — Сегодня 9 уроков у меня, начиная с первого, вот что значит вернулся из министерства. Трущев высадил ребят у крыльца районной больницы и под свою прощальную фразу «на крышу только не лезьте, у меня от неё точно ключей не будет», уворачиваясь от подзатыльника Кристины, которая видимо всё-таки не сдержалась, уехал дальше объяснять детям, что главное — не научиться читать, а уметь задумываться над прочитанным. — Больничный то мы возьмём это полбеды, но как потом разобраться с вышестоящим демоном уже другой вопрос, — Максим размышлял, направляясь к регистратуре. — Ты про нашу начальницу? — видимо у Кристины из-за температуры с сопоставлением фактов начались небольшие проблемы. Максим лишь утвердительно кивнул, не решаясь лишний раз разговаривать, находясь рядом с регистраторшей. — Добрый день, не подскажите куда идти за больничным листом? — в особо вежливой форме спросил парень. — Молодой человек, — с величайшим презрением в голосе ответили ему из-за стекла, — Без бахил нельзя. Это больница, а не публичный дом! Вы полы здесь мыть будете? Ходят тут в своей грязной обуви, а потом ещё спрашивается антисанитария-антисанитария! За собой следить научитесь. Тьфу, молодёжь. — Извините, — Анисимов, полностью потрясённый и ошарашенный, развернулся и направился к автомату с бахилами за 5 рублей. — Да уж, давно я в поликлиниках не была… забыла уже это чувство, когда ты ни… — Кристина не сдержалась и чихнула на весь коридор, еле успевая прикрыть рот рукой, но где-то поблизости от бабушки со шваброй все равно услышала «расчихались тут, бацильники» -…кто. Купив себе пропуск в больницу в виде пары синих мешочков для обуви, Максим решил сделать повторный заход в регистратуру. — Добрый день, уважаемая… — парень бросил свой взгляд на бейджик бабушки за окошком, … — Екатерина Степановна, извините, что прерываю, но мы с моей девушкой хотели бы узнать, где можно взять больничный лист. — Сразу двоим? — и снова презрение в голосе, видимо с годами оно уже рефлекторно в голос встраивается. — Да, мы оба заболели, — а Максим все равно давил своей вежливостью. — Кабинет 23, — женщина выдала два талончика, ну как выдала… скорее, закатив глаза, положила на стол. — Нет, ну ты представляешь, Зойка, сначала целуются друг с другом, когда один болеет, а потом удивляются, от чего же и второй заболел, — Максим с Кристиной уже ушли, а вот у бабушек, работающих в поликлинике, проснулся новый интерес для обсуждения чужих жизней. Полтора часа ушло у Максима с Кристиной на то, чтобы высидеть очередь в кабинет, и понадобилось всего каких-то 15 минут, чтобы получить этот чертов больничный лист. У обоих температура под 38, заложен нос и больное горло, врач выписал рецепт своим искусным каллиграфическим почерком и отправил больных домой, предупреждая, чтобы они явились на повторный осмотр через неделю. Больница — грань между миром живых и мертвых, каждый день здесь есть те, у кого настал лучший день в их жизни, худший день, первый день и последний. Нет абсолютно здоровых людей, каждый хоть раз, но обращался за помощью к врачу. Но российские больницы… иногда кажется, что работники дают не клятву Гиппократу, а известную фразу Льва Ивановича Борисова «Каким бы ни было ваше здоровье, его хватит до конца жизни.» и слепо следуют ей во время лечения. — Последний раз я в больнице была в день моего рождения. Те года, в которые я избегала посещение этого могильника, были лучшими в моей жизни, — Кристина нашла в себе силы для возмущения. — Знаешь, я где-то читал, что медсестер берут на работу за их жизнерадостность, они выглядят бодрыми и здоровыми, чтобы пациентам было к чему стремиться и никогда не рассказывают то, что знают. Так вот, это точно не про наших медсестер. Когда эта бабуля воткнула в меня иголку, (понять бы еще зачем) я подумал, что последнее что я увижу, будет большой шар на ножках с вызывающе ярким макияжем на том месте, где по идее располагается лицо, — Максим тоже был поражен тем, что с ним произошло. Российская медицина делает всё, чтобы дать понять людям, что нужно следить за своим здоровьем, ибо прежде чем вылечиться, вы пройдете 8 кругов ада, приберегая последний на потом. — За испытанный стресс ты должен будешь мне две гематогенки, — заедай стресс сладостью, но той, которая полезна для организма. — Если ты мне объяснишь, что написано здесь, — парень указал на рецепт с лекарствами, — то да, обязательно. — Ой, да что тут непонятного? Кагоцел, снуп, парацетамол, ацетилсалициловая кислота… — Как ты последнее слово умудрилась прочитать? Я его даже печатными буквами с третьего раза по слогам навряд ли прочитаю. — Максик, я учитель английского языка в школе, где учатся такие дети как Серёжа Драгни и Гринберг с Амчиславским, иногда, у меня создается впечатление, что пишут они далеко не латиницей. Поэтому эту кардиограмму сердечника я понимаю легко. — Слава богу, я им доверяю только буковки верные отметить в тестах. Ну так что, едем домой? У меня как раз рядом аптека большая есть. Доехав до квартиры, Максим отправил свою девочку сразу же домой, а сам пошел за лекарствами, вот только он совсем не подумал, что в рецепте, который Крис перевела ему, совсем не нужно было покупать всё, что было написано, ведь врачи пишут сразу несколько средств от какой-то болезни и задача больного лишь выбрать то, которое удовлетворит его по цене. Именно поэтому когда блондин вернулся с пакетом домой, он увидел Кристину, которая доставала лекарства и приговаривала: — В понедельник мы от жара выпьем парацетамол, во вторник терафлю, потом колдрекс и уж если не понизится температура, то обязательно зашлифуем аспирином. От насморка в правую ноздрю будем брызгать снуп, а в левую аквамарис. Горло полоскать будем миксом ромашки, календулы и эвкалипта. Или ты, Максим, решил перестраховаться, а то вдруг кризис, лекарства подорожают, — Кошелева уже в открытую потешалась над неопытностью парня. — Ну я же не знал, что это аналоги! — так себе оправдание для 25 летнего парня, живущего в одиночку, — Зато ты теперь улыбаешься. — Да мне с тобой и грустить-то не приходится. Вопрос совсем в другом на самом деле… — В чем же? — Где мои гематогенки с аскорбинками? — должны же у больных быть хоть какие-то утешения. Максим, немного смутившись, достал из одного кармана упаковок 5 аскорбиновой кислоты и ещё столько же гематогенок из другого кармана. — И вот как тебя после этого не любить? — Кристина просто улыбнулась, а у Максима сердце как будто ускоренно забилось, конечно, сейчас это больше из-за того, что у него температура поднимается, но сам факт, если бы они были здоровы, то продолжение этого разговора было бы совсем другим, однако Максим решил, что ответить на этот вопрос нужно пронзительным чихом, плавно переходящим в кашель с надрывом. — Сэр, у вас есть выбор: первый вариант — эвкалипт, второй — календула, третий — ромашка. Даю пять секунд на размышление, и мы идем полоскать горло, — у девушки тоже сильно болело горло, поэтому чем раньше они начнут лечение, тем быстрее им станет легче жить и разговаривать. — Я выбираю тебя и эвкалипт, так можно? — и как только у него хватало сил на флирт непонятно. — Эвкалипт можно сейчас, меня только после выздоровления, — выдвинула свой ультиматум девушка. Кристина уже заварила листья эвкалипта и оставила их остывать, чтобы они не обожгли и без того больное горло. Максим всё это время занимался чем-то непонятным в зале, пытаясь что-то найти. — Криис, — протяжный звук, исходящий из глубин больной и искалеченной души, видимо всё игривое настроение Максима куда-то улетучилось, и болезнь всё-таки догнала его. Но ситуацию усложняло то, что эта напасть настигла не только его, но и ещё одно человека в этом доме. Кристина сидела на кухне, положив голову на стол, в ожидании того, когда же наконец произойдет теплообмен с окружающей средой у стаканов с эвкалиптом и явно не рассчитывала вставать раньше положенного времени. Максим, осознав, что никакой ответной реакции не последует, решил сам дойти до Кристины. — Держи, тебе будет удобнее болеть в домашней одежде, — парень протянул удивительно выглаженную футболку темно-синего цвета и трикотажные красные шорты. Кристина, дотронувшись до одежды, ещё больше удивилась. — Ты там гладил что ли всё это время? — ткань до сих пор была теплой, оставляя на себе следы простой человеческой заботы друг о друге, — Спасибо… Кристина привстала на носочки и крепко обняла Максима, стараясь не давать вирусам лишнего повода для распространения. Сначала, стоя на кухне, Кошелева тонула в объятьях, через несколько минут она уже, находясь в ванной, тонула в одежде Максима. Девушки любят носить мужскую одежду по нескольким причинам. Первая — когда ты маленькая девочка, и тебе дают футболку в три раза больше тебя, то ты непроизвольно начинаешь чувствовать себя под защитой, в такую вещь хочется укутаться и поскорее скрыться в ней головой. Вторая — запах… родной, любимый, такой после которого хочется уткнуться носом, обнять и заснуть, не отпуская. Третья — воспоминания… когда надеваешь вещь человека, которого любишь, сразу начинаешь думать о нем. — Кристин, я люблю тебя, — Максим зашел в ванную со своим стаканчиком эвкалипта и не смог сдержать улыбки, хоть она и появилась на изрядно уставшем лице. — У меня отекшее лицо из-за болезни, без какого-либо признака макияжа, с уставшим взглядом, я нахожусь всего лишь в одной футболке с шортами, которые мне чуть великоваты, на голове собран безобразный пучок на скорую руку, чтобы не обрызгать волосы отваром, и ты говоришь, что любишь меня прямо сейчас? — А какая разница? Я люблю тебя всегда, почему для того, чтобы это сказать, я должен ждать, пока ты будешь считать, что выглядишь подходяще? Для меня ты нынешняя — домашняя Кристина, которая по моей глупости заболела, у которой глаза уже практически заснули, а «безобразный» пучок практически развалился. Моя Кристина в Моей одежде — Моя любовь. Кошелева просто стояла и улыбалась, на большее её организм был не способен. — Горло полоскай и пойдем спать, когда болеешь нужно пить больше жидкости и спать много, мне так мама говорила. Максим послушался, ещё бы, когда со стиральной машинки за ним внимательно следят, то и дело болтая ногами из стороны в сторону, тяжело стать плохим мальчиком, вечно делающим всё наоборот чисто из вредности. Тут наоборот хочется сделать всё как можно качественнее, а в конце добавить «Всё, Кристина Александровна, я выполнил задание», наверное, ученики Кристины поэтому исправно делали всё, о чем их просила учительница, ведь никому не хочется, чтобы этот человек расстраивался и переставал улыбаться. — Спать? — Спать. Но прежде чем ребята легли на кровать, Максиму на телефон пришло сразу несколько гневных сообщений от Серёжи. «будущие пациенты доктора Айболита, кот и мартышка, знайте, я вас ненавижу!» «из-за вашей (твоей, Макс) беспечности, меня вдвойне запрягли!» «и пока детишки радуются, что у них пропадают уроки английского с историей, я тут помираю от горя!» «почему я должен присматривать за вашими классами?» «почему это всё свалилось на мою светлую голову! И не надо мне отвечать, что я темноволосый, паразит ты хренов!» «что, как тебе болеется? Обломов ты чертов, небось на кровати развалился с Кошелевой на пару и лежите там с одним градусником на двоих» «да чтоб тебе, Гоголь бледный, самая горькая таблетка попалась! И сироп невкусный! Так и напишу Крис, нужно же тебе как-то расплачиваться» «ладно, выздоравливайте, я буду скучать (по Кристине, а не по тебе, вот и мучайся, как Раскольников после убийства, правда, я надеюсь, у тебя без галюнов обойдется, да и на каторгу потом не свалишь… но ты понял)» Максим ответил на это всё лишь одним сообщением: «спасибо, Серёж, за всё. И не волнуйся, хоть градусник у нас действительно один, но поит меня Крис отваром эвкалипта, сказала, если лучше не станет, перейдет на календулу, поэтому горечь нашей болезни обеспечена. И да, про Раскольникова я всё понял» Отложив телефон в сторону, Максим направился к окну задергивать шторы, чтобы ничто не мешало им с Кристиной лечиться во сне. — Я у стенки, — Кошелева первая юркнула под одеяло, быстро переползая на другую сторону. — А я рядом с тобой, — Кристина уже успела приватизировать себе большую часть пухового одеяла, но Максим решил, что сегодня бороться за него не будет, пусть лучше его девочка согреется. — Обними меня, — прозвучало тихое уже совсем сонное пожелание. Кристине было холодно, её морозило, и никакое одеяло не помогало, оставался последний шанс, и она им воспользовалась. Максим изначально хотел так сделать, но не решился, подумал, что сейчас неподходящее время, но когда она сама его попросила, он с радостью исполнил её волю. Ему ведь тоже было холодно, но скорее этот холод исходил не только из-за болезни, но и от ощущения того, что чего-то не хватало. Когда Максим обнял Кристину со спины, он понял чего именно. Для спокойного сна им не хватало друг друга. Когда есть поддержка близкого человека, можно справиться с любой проблемой. Сегодня у них эта проблема — болезнь. И они с ней справятся, потому что вместе.