***
В течение дня все — и люди, и драконы — удивлялись здоровой ноге сына Стоика. Даже близнецы Торстоны, которые порой с малым интересом относились к чему-то новому, были поражены этим событием. Но сразу же после этого последовали фразы о том, что они тоже хотят себе вторые конечности, что в принципе было для них совсем не удивительно. Летающие рептилии и Рыбьеног сравнивали появление у Иккинга новой ноги с появлением нового хвоста у ящерицы, после того, как она его потеряла. Барс и Вепрь, а также ещё несколько других драконов даже прозвали его «Человеком-ящером». Однако сам Хэддок не особо обращал на это внимание и в основном проводил время, общаясь с драконами из своей команды. Они очень понравились ему в качестве собеседников и каждый выделялся по-своему. Громгильда, к примеру, была бойкая и несколько самолюбивая (как и все представители её вида), но довольно добрая и приятная в разговоре. Кроме этого она рассказала несколько весёлых историй из своего прошлого, связанных со своими сёстрами и братом, где каждый из них попадал в различные передряги и нелепые ситуации. Например, как то раз они «случайно» разбудили Шёпота смерти, а тот за ними погнался. А сбежать от него получилось лишь спрятавшись на лежбище Кипятильников, чей ужасный запах отогнал Шёпота. Кроме этого она рассказала о том, как многие драконы-родители описывают людей. «Это такие звери, покрытые густой шерстью и носящие на себе железо. Ходят они на задних лапах, из головы у них растут шипы и рога. Живут они в дуплах деревьев или в воде, иногда забираясь в пещеры. Хоть на вид они кажутся неопасными, люди совсем не так просты, как кажутся, и могут унюхать добычу даже находясь за несколько дней до неё, а хитрости и коварства таких как у людей нет ни у одного из живых существ» — примерно так и звучали слова родителей Громгильды. Иккингу показалось это очень забавным, но не лишённым доли правды, учитывая то, что многие люди охотятся на драконов. Лучшая подруга Астрид сказала парню, что верила в эти слова до тех пор, пока не встретила его. Ещё с первой их встречи он показался ей странным, так как явно не был похож на будущего охотника, а позже поняла, что он единственный, кто не желает зла её сородичам. Именно за это лазурная драконесса была благодарна Иккингу и лизнула его в процессе разговора. Также она рассказала и о том, что была знакома с Беззубиком долгое время, пока тот не потерял память, ударившись об камень во время падения от выстрела Иккинга. Это очень заинтересовало шатена, однако дослушать абсолютно всё ему не удалось по причине того, что Астрид с Гром надо было лететь в драконью академию на тренировки новобранцев. Сарделька была на удивление скромной, словно женское драконье воплощение своего хозяина. Она была другом для всех, однако больше всего ей нравилась компания Ворчуна, Беззубика и Кривоклыка, которые были ей ближе всех и вместе с Рыбьеногом стали настоящей семьёй, которой по её словам, у самой Сардельки никогда не было. Драконесса сама по себе не слишком любила говорить о прошлом, однако с Иккингом решила поделиться историей. Она выросла в неволе. Скорее всего какие-то охотники на драконов убили её родителей и похитили яйца с детёнышами. Некоторое время девочка жила в ржавой клетке и росла в таком страхе, что и врагу не пожелаешь — каждый день она видела страдающих сородичей, которых били и морили голодом, которых продавали порой ещё более жестоким людям, чем те, что держали её. А кормили всех очень плохо — лишь несколько рыб в день. Маленькая толстокожая дракониха не знала, что такое счастье и мечтала о синем небе, о зелёных лесах, и о том, чтобы жить на свободе, однако с каждым днём всё больше считала это несбыточной мечтой. Именно поэтому она без какого бы то ни было потрясения готова была принять то, что её собирались передать новому хозяину. И в этот день всё изменилось: к охотникам ворвался неизвестный человек, после чего убил их всех, попутно освободив драконов, а помогала ему в этом настоящая Ночная фурия. Хэддок заинтересовался ещё сильнее, услышав такое. Далее Сарделька сказала, что увидев исхудавшего и измученного детёныша, человеку стало настолько грустно, что он решил взять её к себе и помочь. Она не помнила, как именно он выглядел, но запомнила то, что он был рогатым, одетым в чёрную шкуру, а голос его был хоть и низким, но говорил и обращался с малюткой он так нежно, будто был её родителем. Именно благодаря ним камнеядная дракониха увидела дикую природу и поняла, что такое счастье. Кроме этого фурия стал для неё словно временным отцом, который защищал малышку Громмеля от опасности и учил осваиваться на воле, а ночью укрывал своим крылом, дабы девочке не было страшно. Через несколько дней человек и дракон нашли для неё молодую пару взрослых особей, которые уже стали Сардельке полноценными приёмными родителями, растившими ту с не меньшей любовью и заботой. Юноша был поражён. Он даже представить себе не мог того, что у драконихи было настолько страшное прошлое и порадовался тому, что сейчас она живёт так счастливо с Рыбьеногом, который, по её словам, напомнил ей того самого спасителя, летавшего на Ночной фурии. Кривоклык, как и ожидал парень, был ворчливым и слегка грубоватым, но в то же время очень разговорчивым. Его прошлое чем-то напоминало историю Сардельки, однако в несколько ином виде. Когда он был ещё детёнышем и жил далеко от земель викингов, его разлучили с матерью и младшей сестрой драконоборцы. Они посадили семью в клетки и увезли в далёкие страны, продавая на рынках. После нескольких недель плавания драконы окончательно были разлучены и больше ни разу не виделись. К сожалению охотников, юный хищник оказался не так прост и выбрался из клетки ночью, притворившись мёртвым и воспользовавшись глупостью стражников. Какое-то время освободившийся ящер резвился на воле и даже нашёл стаю, в которой подрался с вожаком и был изгнан. Через год рептилию взяли в плен ещё более жестокие охотники, которые избивали драконов и вырывали им зубы из удовольствия. Тем не менее, Кривоклык не дал никому лишить себя зубов и даже убил одного из живодёров. А через время сумел сбежать и из этого плена. Произошёл побег в момент, когда рогатого зверя хотели заставить подчиниться, будто дикого коня. В промежутке между этим и следующим пленом он подружился с одинокой драконессой своего вида из другой стаи, в которую также вступил. Её имя было Венус и именно она стала первой настоящей любовью Кривоклыка, которой, к несчастью не удалось пройти до конца. За неё рогатому ящеру пришлось драться с более сильным драконом, который в этот раз едва не убил его самого, сбросив с высокой скалы в море. В тот момент самец Ужасного чудовища уже было отчаялся, но во сне ему явился дух матери, который сказал ему: «Не бойся, сын мой. Ты пережил много невзгод в жизни и я знаю, что ты силён и справишься со всем…». И её слова помогли — красный ящер сумел воспарять духом и найти себе цель. Он решил путешествовать и спасать сородичей, которые попали в ловушки охотников и, хоть и не всё оканчивалось хорошо, определённые успехи в деле были и драконы были благодарны ему. Но не от всех вспыльчивому дракону удалось сбежать — викинги Олуха всё-таки поймали его и посадили в клетку, откуда он уже не мог сбежать. Конечно, Иккинг не знал, верить ли всему этому до конца, ведь по словам остальных, Кривоклык любил частенько приукрашивать истории о своём прошлом. Но он не сказал об этом самому дракону, так как в словах последнего чувствовалась искренность, как у Сардельки и было заметно, что друг Сморкалы прошёл через многие неудачи в жизни, прежде чем стать одним из героев Олуха. Кроме этого когда речь зашла о Йоргенсоне-младшем, красный дракон говорил не только о пакостях, которые любил делать хозяину, но и о том, как тот дорог для рогатого ящера. В лице Иккинга это делало Кривоклыка другом не менее верным, чем Беззубика и остальных. Барс и Вепрь часто подражали хозяевам, отчего изначально могли выглядеть как два дурачка. Но каково же было удивление «драконоголосого», когда двухголовый ящер оказался не так прост, каким казался. Их история была наиболее странной и непонятной, так как одна голова говорила одно, а вторая другое. Барс говорил о том, что они родились в далёкой стране под названием, которое он не мог вспомнить. «Дранг… Доран… Дорн… короче не помню этих человеческих названий!» — говорил ящер. Вепрь же говорил, что страна называлась Веллирия и там люди летают на драконах. И через каждое слово головы спорили друг с другом. Но несмотря на это, они вместе сказали, что у них была большая семья с пятью старшими сёстрами и тремя братьями, однако со временем в стране началась засуха и пришлось улетать в дальние края. Внезапно во время полёта над болотами случился ураган и юный Пристеголов отбился от стаи, угодив в трясину. Вепрь с Барсом долго не могли выбраться из отвратительно пахнущей и кишащей паразитами трясины, однако их спасли «странные болотные духи», которые вывели их к пещере. Когда двухголовая зелёная рептилия шла через длинный тоннель, она заметила на стенах рисунки, вероятно сделанные людьми. Там был нарисован круг с огнём и люди, входившие в огонь, а в центре был человек на большом троне. Кроме этого были нарисованы воины в необычных доспехах, которые летали на красных драконах вроде Ужасного Чудовища, и иногда даже встречались человеческие и драконьи кости. На пути также попались и подземные драконы, отдалённо напоминавшие кротов с панцирями, которые периодически нападали на двухголового ящера, однако последнему всё-таки удалось сбежать, выйдя из пещеры на морской берег и затем уже улетев оттуда. Через время они добрались до острова драконов и подчинились Красной смерти, принося ей еду. Уже во время одного из налётов их и поймали люди Стоика Обширного. Иккинг конечно с некоторым трудом воспринимал слова о «лесных духах» и стране с культом возжигание огня, где люди летали на драконах, слушал это не без интереса, прекрасно осознавая, что двухголовый что-то выдумывает. Что заинтересовало шатена не меньше самой истории, так это то, что ящер поведал ему о разных секретах Забияки и Задираки. Сказал он также и то, что знает секреты некоторых других драконов, в том числе Кривоклыка и Громгильды, о которых напрямую говорить не стал, говоря, что они тогда его просто съедят. Однако сказано это было так, словно сын вождя общался не с драконом, а с его хозяевами. От этого он только усмехнулся, говоря, что секреты никому не выдаст. В целом уже двуногий Хэддок получил удовольствие, говоря с драконами своей команды. Единственное, что его расстраивало, это то, что он не может поговорить с Беззубиком о его прошлом. Ему было жаль, что чёрный дракон потерял память от падения пять лет назад, когда Хэддок сбил его. Но фурия успокоила названного брата, говоря, что и сейчас у него не менее интересная и насыщенная жизнь, и что он не слишком грустит по поводу своей памяти. Впрочем, покоритель драконов до конца себя так и не мог простить, несмотря на слова брата. Поздним вечером некоторые викинги решили устроить эдакое «собрание с рассказом историй». Среди них были наездники из команды Иккинга, Плевака, Слюнявый Йоргенсон и ещё несколько человек. До этого Беззубик решил найти приятеля и рассказать ему об этой новости, так как тот большую часть дня общался с другими драконами, из-за чего они и разделились на время. Чёрная рептилия обошла деревню и в итоге добралась до большого зала, который в такое время обычно пустовал. На входе его уши уловили звуки чавканья и жевания пищи. Дойдя до одного из столов, Ночная Фурия поразилась, увидев около десятка грязных тарелок, на которых валялись обглоданные куриные, бараньи и рыбьи кости, а также стояли несколько пустых кувшинов и котелок. За столом сидел сын Стоика Обширного и доедал кусок хлеба. — Иккинг? — удивился Беззубик. — Да? — юноша повернулся к другу. Его рот и руки были грязными от жира и остатков похлёбки, а на одежде были заметны крошки и рыбьи чешуйки. — Что это с тобой? — А что со мной? — недоумевал Хэддок, вытирая полотенцем рот. — Я был немного голоден — вот и всё. — Немного? Ты хоть заметил, сколько всего сожрал?! Таким количеством еды можно стаю Громмелей накормить. Как в тебе это всё помещается-то? — Не знаю. А какая разница? По крайней мере я уже не голодный и могу идти дальше. А ты что-то хотел? — Что? Ты серьёзно?! — Да. Что ты хотел, Беззубик? — Да не об этом я. Неужели ты… ты… О, Саранг, дай мне сил. Ладно. Там друзья твои хотят посиделки вечерние устроить. Будут там всякие истории рассказывать да у костра сидеть. Приходи поздним вечером к Плеваке. — смирившись сказал дракон. — Хорошо, дружище. Спасибо, что сказал. — довольно произнёс юноша, закончу вытирать жир с рук и бросив полотенце на стол. — Ох, как же я наелся знатно. — зевая сказал он. — Да уж. Наелся ты. — всё ещё настороженно прозвучала фурия, направляясь к сородичам.***
Поздним вечером, почти ночью, дружная компания викингов собралась на одной из башен с катапультой. Люди развели костёр и расселись вокруг него. Многие, в том числе и Иккинг, к тому же жарили на огне мясо или рыбу. Сидя под ночным небом, они рассказывали друг другу истории. Первым начал Плевака. — Вот мы уже совсем рядом с логовом злобного Нюхохвата. — нагнетал Плевака. — Мы с Альриком и Брандом слезли с драконов и направились в пещеру. Мы слышали как блеяли овцы, которых он похитил. Нам показалось, что эта росянка прямо перед нами и уже была видна чья-то тень на стене. Мы бросились в атаку, но оказалось, что это просто сброшенная кожа ящера, хитро расположенная среди сталагмитов. Нам показалось, что этот дракон улетел. Однако он атаковал нас сзади! — вскрикнул однорукий и одноногий кузнец. От этого все дрогнули, разве что кроме Иккинга, уплетавшего куриную ножку. — Он откинул в стороны Альрика и Бранда и схватил меня, приготовившись отправить меня прямиком к себе в пасть, из которой невероятно пахло шоколадом. Я было думал, что дни мои сочтены… Как вдруг из ниоткуда в пещеру ворвался Костолом, который начал сражаться с Нюхохватом. Я воспользовался ситуацией и укрылся за сталагмитами, пока они яростно дрались. Рёв! Огонь! Бум! Бах! Это была ожесточённая схватка, но костлявый вышел победителем из неё, после чего четырёхглавый гад в страхе улетел прочь. А победитель подошёл ко мне и гордо посмотрел прямо мне в глаза. После этого он улетел, а мы вернули наших овец. — закончил Плевака. — Вот такой вот замечательный случай вышел. — Ну ты даёшь, Плевака. — улыбчиво произнесла Астрид, сидящая рядом со своим возлюбленным. — И сколько ещё у тебя таких историй? — спросил Рыбьеног. — О, друг мой, достаточно. — ухмыльнулся Плевака. — Интересно, этот Костолом когда-нибудь исчезнет из твоей жизни? — вопрошал отец Сморкалы. — Я думаю это не последний раз, когда я его видел. — произнёс усач. — Думаю, ему просто нравится меня преследовать. — Так, теперь наша очередь! — громко заявил Задирака. — Вы такого ещё ни разу не слышали! — в такой же манере добавила Забияка. — О боги. — тихо заявил один из сидящих рядом с Плевако викингов. Это было очевидно, ведь близнецы зачастую рассказывали абсолютно безбашенные и странные истории (почти что как их дракон), после которых у слушателей обычно было лишь недоумение. То они твердили, что с ними заговорили животные, то клад в пещере полной змей и пауков нашли, то какой-то гигант вышел из леса и дал им целый мешок козьего сыра — в общем, сказать, что никому не было скучно, значит ничего не сказать. Однако поведать историю им помешал Сморкала: — Знаете, а у меня есть отличная идея — я вкратце расскажу вашу историю за вас. Вы не против? Отлично! Итак, как-то раз летая на каком-то неизведанном острове вы нашли пещеру, а в пещере яйцо Красной смерти. Вы решили следить за ним, а когда из него вылупился детёныш, то вы в течении нескольких месяцев его выращивали и таскали ему еду. И вот он вырос и научился летать, а вы задумали притащить его сюда на день рождения Иккинга, чтобы напомнить ему о былом, когда он потерял ногу и когда его спас Беззубик. Конец! — быстро проговорил Йоргенсон-младший, почти не запинаясь. Торстоны и остальные с удивлением поглядели на него, находя сказанное очень схожим с типичными байками брата и сестры. Даже Иккинг прекратил есть на некоторое время, осознавая сказанное кузеном. Но тут Задирака решил задать вопрос: — Скажи мне, а откуда ты знаешь про Гоблина? — Что?! Какого ещё гоблина? — ошалел брюнет. — Это детёныш Красной смерти, которого мы растили. Мы же даже не говорили об этом. — пояснила Забияка. — Всё ясно — это ты ему разболтала. — указал пальцем блондин на свою сестру. — Это я разболтала? Сам ты всё разболтал. — толкнула Забияка брата. — А ты слишком подозрительно утаскивала для него еду! Я же говорил, что следует брать меньше. — А вот и неправда! — А вот и правда! — Вы о чём вообще говорите?! Я это только, чёрт возьми, выдумал! — кипятился юный брюнет. — Ты ещё узнал про наш план привести Гоблина на день рождения Иккинга! Все теперь это знают. Это не сюрприз будет. — ворчал Задирака. — Эм-м-м… Красная смерть? Сюрприз? — вопрошал в слух Хэддок. — Забудь. Теперь что-то другое надо придумывать. — ответила Забияка. — И это точно не гигант с козьим сыром. — Ох, какой же он был вкусный, сестрёнка. Помнишь? — мечтательным тоном спросил Задирака. — Этот вкус невозможно забыть, братишка. — О как же вы достали. — тихо прошептал Сморкала, прикрыв лоб руками. — Кто следующий хочет рассказать? — спросил Плевака. — Позвольте мне. — сказал лысый викинг с чёрно-седой бородкой. — Давай, Ульв. Мы тебя с удовольствием выслушаем. — прозвучал голос Астрид. Ульв снял свой шлем и достал из карманов пару листов бумаги, после чего начал рассказывать: — Я вспомнил эту историю совсем недавно. Я несколько забыл её после того, когда между нами и драконами воцарился мир, однако затем мне приснился один сон. И тогда-то я вспомнил всё. Это произошло когда вы, дети, были ещё младенцами и когда Готти была помоложе, но уже потеряла возможность говорить. Я, она и ещё несколько человек отправились в далёкое плавание за травами, чтобы вылечить Стоика от болезни, внезапно напавшей на него. Наша команда около трёх дней добиралась до нужного места сквозь волны и ветер. Прибыв на остров Слёз, мы разбились на группы и принялись искать нужное растение. Готти как раз была со мной. И вдруг я не заметил того, как она внезапно исчезла. Я бросился искать её среди кустов и бурелома. Прошагав какое-то время сквозь кустарники, я выследил её. Но затем насторожился. Напротив старейшины стоял какой-то человек в странной одежде. Я чётко помню как он выглядел: старая изношенная куртка с кольчугой, выцветший синий плащ со следами от огня и железные сапоги с небольшими вмятинами. Его лицо было закрыто каким-то странным закрытым шлемом с длинным рогом во лбу, который по состоянию был лучше, чем вся остальная его одежда, будто пару часов назад был изготовлен, а на поясе у него был огромный меч. Я подумал, что это какой-то местный разбойник и начал наступать на него с оружием, говоря: «Эй, ты, отойди от неё». Готти, завидев меня, воспользовалась отвлечением незнакомца на меня и быстро ушла к остальным викингам. Я же готовился к сражению, как вдруг послышался страшный рёв, который доселе я не мог сравнить ни с каким драконом. И вот из кустов выпрыгнуло настоящее чудище преисподней: чёрная как уголь кожа, мощный и длинный хвост, которым можно даже убить, длинные когти, словно толстые крюки для мяса, зубы, похожие на булатные кинжалы. Но самое страшное — глаза. Эти тёмно-зелёные глаза с узкими зрачками. — все насторожились. Даже близнецы были заинтересованы как никогда. — Да, вы явно уже догадались кто это, друзья мои. Ночная фурия. — произнёс Ульв. — Нофная фувия? — воскликнул Иккинг с набитым ртом, чуть не подавившись. — Да. Ночная фурия. Здоровенная зверюга, гораздо больше и страшнее нашего Беззубика. Она набросилась на меня и повалила не землю. Ты наверное понимаешь это, Иккинг. Когда на тебя смотрят эти страшные глаза, когда ты чувствуешь это дыхание, горячее, словно из плавильни, когда ты так близко к дракону, что можешь разглядеть каждый шрам на его носу. Я был в таком ужасе, что трудно представить. Я думал, что это жуткое создание вот-вот сожрёт меня. Вот я уже прощался с жизнью, ожидая момента, когда человек прикажет дракону убить меня. Но как же мне повезло, когда я услышал голоса своих соратников, которые стремительно приближались. Возможно им показала дорогу ко мне Готти, а возможно они услышали мои крики о помощи — я не знаю. Тем не менее и фурия, и человек услышали голоса, после чего случилось то, чего я и представить себе не мог — чужестранец вскочил на спину рептилии и взмыл в воздух, в мгновение ока скрывшись за кронами деревьев. После того, как я пришёл в чувство, мы все вернулись домой и привезли Стоику нужные растения для снадобья… Однако образ страшного чудища и человека, который оседлал его, преследовал меня в кошмарах долгое время. Я рассказал свои товарищам про «драконьего всадника», однако мне не верили. Все думали, что я просто выдумал это и не бывает никаких всадников. С тех пор я боялся драконов ещё больше прежнего и был уверен в том, что с ними нужно вести войну. И как же я удивился, когда жуткое существо оказалось не таким уж и жутким, способным на дружбу, на самопожертвование ради других. В тот самый момент я, как и все мы, осознал, что драконы — это не только животные, которые способны убить. — Ульв обратил свой взгляд на уже двуногого сына вождя племени. Речь викинга тронула каждого из слушателей, а в особенности Иккинга и Астрид. Юноша обычно был скромен, однако чувствовал некую гордость, когда говорили о событиях пятилетней давности. Он очень радовался тому, что именно ему досталась такая судьба. Порой парню конечно приходили мысли вроде: «А что было, если бы я убил Беззубика или не сбил его той ночью?», но они не задерживались долго в его голове, ведь не было особого смысла размышлять над тем, чего в прошлом не случилось. Именно он, Иккинг Хэддок, «перый викинг, не захотевший убить дракона», смог перевернуть историю и показать людям, кем могут быть драконы. Викинги даже избавились от старого учебника Борка, чтобы их дети не захотели убивать этих необычных животных, хотя и продолжили обучаться защите от них. — Я предлагаю тост. — заявил Ульв и поднял кубок. — За наших драконов. — За наших драконов. — повторили все, после чего разом выпили. Кроме Иккинга, который не заметил, как выпил свой напиток во время еды. Он посмеялся, когда понял, что ничего нет в его кружке и решил спуститься к бочке, стоявшей на площадке несколькими ступенями ниже. Как только шатен набрал кружку и немного приподнял левую руку, рукав на ней немного спал. Только юноша захотел поправить его, как заметил на локте какие-то странные красноватые пятна разного размера. Он удивился и решил рассмотреть их получше. Проведя по одному из пятен пальцем, Иккинг почувствовал, что оно довольно шершавое и покрыто мельчайшими бугорками, словно чешуя. Это уже начинало его пугать не меньше, а то и больше говорящих животных или второй ноги. Попытавшись отодрать одну из чешуек, парень почувствовал лишь неприятную острую боль, от которой сжал зубы. «Надо идти к Готти — что-то ужасное происходит со мной» — думал Хэддок и уже было направился к выходу, как вдруг его остановила Астрид. — Иккинг, что это ты тут застоялся? — спросила девушка. — О, Астрид. — натянуто усмехнулся он, вмиг закрыв рукавом непонятные пятна. — Прости, я тут задумался просто. — О чём же? — Да так, о чепухе всякой. — ответил он. — О том, как приготовится к прилёту Красной смерти по имени Гоблин. — это вызвало смех у молодой Хофферсон. — Ну ладно, ладно. Ты идёшь к нам? — Я потом подойду, мне просто… надо срочно в туалет. — Иккинг начал слегка дёргаться, дабы не выглядеть голословным. — Постараюсь побыстрее. — Ну если ты так хочешь… — Спасибо, Астрид. — легко поцеловав возлюбленную, парень пошёл прямиком к домику старушки, скрываясь между тенями. У хижины Готти вновь кружили Жуткие Жути, однако в гораздо меньших масштабах, так как большинство из них уже спало. Сама же старейшина будто почувствовала визит сына Стоика Обширного и открыла дверь прямо перед тем, как тот собирался постучать. — Старейшина, у меня новый недуг. — несколько тихо произнёс Иккинг. — Позволите войти? — женщина впустила юношу в своё скромное жилище, а тот, осмотревшись напоследок, прикрыл дверь. Прежде ему не доводилось быть внутри дома на Вороньем мысе, однако теперь можно было всё разглядеть очень отчётливо. В доме имелась лишь одна комната с небольшой кроватью и столиком со стулом. На разных полках и внутри шкафчиков находились сухие травы, грибы, ветки деревьев, листья, различные части животных, вроде куриных лап, крысиных хвостов и старых чешуек и костей драконов. Также на стене были прибиты гвоздями разные насекомые, пауки, ящерки и другие мелкие животные. На столе лежали свитки, вероятно с рецептами различных лекарств и склянки с этими самыми лекарствами. Отдельно стоит упомянуть запах внутри хижины. Ещё на входе пришедшие могут почувствовать целую смесь из трав, однако внутри запах усиливается, из-за чего хочется открыть дверь на улицу. Иккинг же так поступать не хотел, чтобы не вызывать у друзей панику, поэтому и оставил её закрытой. Старушка же посмотрела в глаза юноше, ожидая ответов на вопросы. — Послушайте, Готти, у меня тут серьёзная проблема. Можете пожалуйста объяснить мне так, чтобы не понадобилась помощь Плеваки и других? Чтобы я сам мог вас понять? — маленькая женщина, спустя непродолжительные раздумья, кивнула, давая знак согласия. — У меня появилось… вот это. Как думаете, это очень плохо? — Иккинг стянул рукав на левой руке, демонстрируя свой недуг. Увидев красные пятна, Готти выпучила глаза и раскрыла рот, сделав несколько шагов назад. Опомнившись, она попыталась успокоиться и внимательнее рассмотреть руку юноши. Узнав, что эти пятна представляют из себя твёрдую чешую, она отошла к столику, достала карандаш с листом бумаги и принялась что-то изображать. Закончив послание, она показала его Иккингу: там была изображена фигура человека, от которой отходила стрелка, указывающая на ту же фигуру, но с дорисованными на ней крыльями и хвостом дракона, а стрелка, отходившая от неё, указывала на полноценного дракона. Тыкнув карандашом на рисунок, старушка направила его на шатена. Рассмотрев картинку, Иккинг всё понял и его охватил невиданный доселе шок: — Вы хотите сказать, что я… стану драконом?! — женщина кивнула на это. — Нет… нет… это невозможно. — парень запаниковал и начал нервно дышать. — Я не могу… я не хочу превращаться в дракона… не хочу! — изо всех сил он старался не переходить на крик, дабы его не услышали остальные. Кажется, даже во время первой встречи с Ночной фурией он так не боялся, как сейчас. — Готти, этого не может быть! У вас есть от этого лекарство? Пожалуйста, скажите что оно есть. Скажите, что его можно приготовить. — к несчастью Иккинга, немая целительница лишь грустно помотала головой. В этот момент страх усилился невероятно. Шатен боялся неизвестности, которую таило в себе грядущее. В голове возникали самые разные картины превращения — от медленного появления хвоста, крыльев, рогов, способности дышать огнём до мгновенного перевоплощения, когда всё тело сначала обрастает чешуёй за считанные секунды, а затем вместо человека уже появляется дракон. Но даже это не волновало парня так, как реакция его племени на это. Он был уверен в том, что отец захочет убить его, посчитав за демоническое отродье, а Астрид убежит в страхе, как и Беззубик, как и все остальные. Он не знал, в кого превращается — в Жуткую Жуть, Ужасное Чудовище, Ночную фурию или вообще в Красную смерть. Слишком много вопросов и никаких ответов. Никаких благоприятных исходов. Сердце бешено билось, а на лбу начал выступать пот, будто предзнаменуя истерику. Юноша схватился руками за голову и уже было хотел закричать, выпустив все эмоции, но рука старой женщины, схватившая его руку, остановила того. Взгляд наследника Стоика направился в голубые глаза Готти. Она хоть и не могла говорить, была способна одним лишь взглядом показать, как сожалеет о том, что не может помочь. Кроме того она своеобразным способом говорила: «Успокойся». И это действовало: постепенно дыхание будущего дракона наладилось, сам он вытер пот и некоторое время посидел наедине со своими мыслями, пока окончательно не успокоился. Поблагодарив старейшину за информацию, парень вышел за дверь. По дороге он продолжал думать о своей дальнейшей судьбе. Больше всего его волновал собственный характер, который делал его человеком. «Что же будет со мной дальше? Вдруг я одичаю и забуду всё? Вдруг я нападу на отца, на Беззубика и на Астрид? Что если я буду считать их угрозой для себя? Что если я превращусь в гигантского дракона и убью абсолютно всех, кто живёт на острове? Я не знаю, кем я стану. Не знаю, что мне делать. Просто не представляю…» — мыслил юноша, хмуро и грустно глядя вниз. — Эй, Иккинг. — позвала шатена Астрид. — Куда ты пропал? Что случилось? — Ой… прости Астрид. — юноша наигранно зевнул и потянулся. — Просто устал немного. Уже поздно довольно, а все эти легенды драконов, новая нога, драконьи всадники с ночными фуриями и прочее так утомили. — Понимаю, Иккинг. Наверное, у тебя ещё не было настолько насыщенных дней, как последние, согласен? — улыбнулась блондинка. — Да уж. Не то слово. — немного угрюмо ответил Иккинг, вспомнив про чешую на руках. — Ну… если хочешь спать — иди. Некоторые тоже уже ушли, да и я тоже пойду спать через некоторое время. Так что заранее спокойной ночи тебе. — Сладких снов, Астрид. — ответил Хэддок и поцеловал возлюбленную в губы, после чего направился домой. — Здравствуй, сынок. Уже ложишься? — спросил Стоик. — Да, пойду через пару минут. — ответил зеленоглазый. — Вот и замечательно. Тебе как раз необходимо выспаться — завтра у нас важный день. — Какой ещё «важный день»? — задал вопрос сын отцу. — А это ты завтра узнаешь. Спокойной ночи. — Спокойной. — юноша обнял отца и направился наверх. Беззубик уже лежал на своём камне. Увидев лучшего друга, он обрадовался, будто собака, и подбежал к нему, высунув язык. — Ну как всё прошло, брат? Было что-то интересное?— спросил ящер. — В целом да, Беззубик. Плевака рассказал очередную историю с Костоломом, близнецы вырастили детёныша Красной смерти где-то на неизвестном острове, ну, а Ульв рассказал историю о неком «драконьем всаднике», который летал на Ночной фурии. — Да ладно! Ночная фурия?! С всадником?! Это же так здорово, дружище. — обрадовался Беззубик. — Согласен. Для меня это была самая интересная история. Даже Сарделька говорила о подобном персонаже. — А представь, если они действительно есть. Вдруг они где-то там, за горизонтом? Вдруг они искатели приключений как мы? Вдруг где-то есть ещё Ночные фурии? — дракон вновь стал похож на ребёнка, мечтающего о приключениях. Иккинг хоть и видел это не в первый раз, всё равно веселился, наблюдая за другом в таком состоянии. — Как думаешь, если где-то и есть место, где прячутся фурии, как оно выглядит? — Ну… может они прячутся в вашем «тайном мире», где их могут защитить боги и гигантский морской змей. А может в каком-то другом скрытом от посторонних глаз острове, или под землёй даже. В общем, я не знаю, дружище. — юноша присел и положил одну руку на морду дракона, отчего тот прикрыл глаза. — Но я знаю одно: рано или поздно мы найдём фурий. Может не стаю, а лишь одну или две, но найдём. И я не отступлю от этой цели. — закончив говорить, Иккинг прижался к шее дракона и обнял его, скрыв несколько тревожное выражение лица от глаз ящера, ведь мысли о трансформации никуда не делись. — Спасибо большое, брат. Я очень ценю то, что ты для меня делаешь. — поблагодарила человека рептилия и обняла лапой в ответ. — У меня ещё никогда не было таких друзей, как ты. — И у меня тоже. — добавил Иккинг. — А представь, если и этот «драконий всадник» с Ночной фурией станут нашими друзьями. Было бы здорово, согласен? — усмехнулся ящер. — Разумеется, Беззубик. Ещё один человек в нашей компании точно лишним не будет. Ну, а пока давай пойдём спать. — И то верно. Спокойной ночи. — И тебе тоже. Беззубик свернулся калачиком на своём камне и закрыл глаза. Иккинг также лёг в кровать, потушив перед этим свет, но спать не собирался. Шатен обдумывал свою проблему и то, как следует поступать в данной ситуации. Он был уверен в том, что буквально завтра всё может стать ещё хуже, хоть и не знал, какие именно изменения последуют. Юноша, конечно, думал о том, чтобы сказать об этом Астрид и отцу, которым больше всех доверял, однако не видел в этом ничего полезного. Всё потому, что его близкие захотят найти исцеление от этого «проклятия» (как он прозвал это превращение в мыслях), однако ничего так и не смогут найти. Да и к тому же сам юноша понятия не имел, где именно он приобрёл недуг и когда. Он вспомнил легенду про драконоголосого, однако среди родственников шатена точно не могло быть драконов, поэтому тут же выбросил её из головы. Обдумав ещё несколько вариантов дальнейших событий, Хэддок принял решение, которое посчитал единственным верным. «Надо уходить отсюда. Сбежать как можно дальше от Олуха, чтобы меня никто не нашёл. Тогда я точно никому не смогу навредить, если стану безумным чудовищем», — думал парень, — «А как же Астрид и папа? Надо хоть записку оставить, чтобы они не волновались. Нет! Тогда они точно начнут искать меня, будут просить вернуться домой и тут я стану драконом у всех на виду. Нельзя допустить такого. Ни в коем случае. Я убегу, не оставив и следа. Пускай волнуются, пускай скучают, но зато никто не пострадает от моих рук». Осталось только понять, как именно надо убежать с острова. Сначала Иккинг думал улететь на Беззубике, однако затем решил этого не делать. Он понимал, что Ночная фурия слишком предана ему и если узнаёт о том, что её названый брат превращается в дракона, тут же захочет остаться с ним. А если это произойдёт, то Хэддок может навредить лучшему другу в случае полного забвения и становления диким животным. Да и к тому же Беззубик дома в безопасности под защитой друзей и точно не будет одиноким в отсутствии своего наездника. И решение было простым — взять Искру, ведь она, по словам Рыбьенога, уже окончательно выздоровела, летает с такой же невероятной скоростью, как и Беззубик, и не будет возвращаться на Олух, так как обретёт свободу после расставания с юношей. «Да, именно так и поступлю. Осталось только дождаться, когда Беззубик и остальные будут крепко спать. Пожалуй, потерплю до середины ночи», — решил молодой наездник. На какое-то время Иккинг заснул, однако долго не пролежал, так как помнил о своём плане. И вот наступило время. Тихо поднявшись с кровати, Хэддок достал из-под неё свёрток ткани, внутри которого был хвостовой протез, при помощи которого Беззубик мог летать самостоятельно. Затем он пошёл вниз, где заметил спящего отца. Поцеловав его в лоб, зеленоглазый вышел из дома, обернувшись назад и произнеся мысленно: «Прошай, папа. Прощай Беззубик». Перед тем, как пойти в стоила, юноша решил раздобыть еды. Поэтому он пошёл в сторону амбара, стараясь не попадаться на глаза встречающимся викингам. Он взял там мешок и сложил еды — хлеба, сушёного мяса, рыбы и заодно взял флягу с водой. В стойлах драконы спали, однако самка Скрилла смотрела на звёзды, мечтая, чтобы её поскорее выпустили на волю, что собственно Рыбьеног и хотел сделать утром. Услышав шаги, она обернулась к их источнику и была очень удивлена присутствию молодого всадника Ночной фурии. — Здравствуй, Искра. — шёпотом говорил Иккинг. — Привет, Иккинг. Что ты здесь делаешь? — Я выпущу тебя, но при этом хочу, чтобы ты мне кое в чём помогла. — И в чём же? — заинтересовалась драконесса. — Отнеси меня отсюда. Так далеко, как только можешь. Хоть на край света можешь отнести. — Зачем тебе это? У тебя же здесь вполне нормальная жизнь вроде. — Я объясню потом. Так ты можешь это сделать? Как только я прибуду на нужное место, ты будешь свободна и полетишь куда захочешь. Что скажешь? — В принципе… я согласна на это. Ты друг для меня и я помогу тебе так же, как твои друзья помогли мне. — Спасибо большое. — тихо произнеся это, юноша открыл дверь вольера Искры и они направились к выходу, не разбудив при этом остальных драконов и обойдя патрулирующих, едва не попавшись тем на глаза. Добравшись до края скалы, Иккинг взял мешок с едой и сел на спину драконессы, в последний раз смотря на деревню. В какой-то момент его взгляд остановился на доме, где проживала Астрид Хофферсон. Шатену было очень грустно уходить, ни сказав об этом никому, однако он уже не мог отказаться от своего плана. «Прости меня, Астрид», — произнёс юноша в мыслях, а на одном из глаз появилась слеза осознаваний того, что возможно он больше никого из друзей и близких никогда не увидит. — Ну как? Ты готов? — спросила Искра. — Да. — ответил он. — Полетели. Как только хищница услышала последнее слово, она тут же взмыла вверх, после чего начала стремительно удалятся от острова викингов. — Прощай, моя прошлая жизнь. — тихо сказал шатен, после чего крепко взялся за шипы на спине подруги. Спустя несколько минут полёта, драконесса задала вопрос: — Иккинг, ты так и не сказал мне, почему решил сбежать. Почему ты этого захотел? — Может ты и не поверишь в это, но я превращаюсь в дракона. — Что? Как это возможно? — Сегодня у меня появилась не только вторая нога. На руке, в месте где была чесотка, появились чешуйки, как у вас. Я даже представить боюсь, откуда это взялось. — объяснил всадник. — Но ведь у вас вроде дружба с драконами. Даже если ты им и станешь, с тобой наверняка будут хорошо обращаться, ведь так? — Не знаю. Дело в том, что я не представляю как будет выглядеть эта трансформация, поэтому я боюсь. Я боюсь, что забуду всех своих друзей и близких, буду думать, что люди враги для меня и всё вот это. Поэтому я на всякий случай хочу уйти, дабы не навредить никому. — объяснил парень. — Ты уверен в этом? А как же их переживания? Я видела, как ты и Астрид близки, как вы общаетесь… — Это уже не будет иметь значения, если я забуду прошлое и начну дышать огнём на всё, что движется. Пусть меня не найдут, пусть забудут, делают вид, будто меня никогда не было. Так будет лучше для всех. Да и кроме того, отцу и остальным будет просто напросто больно смотреть на то, как я превращаюсь в животное и теряю человечность. Единственная проблема в том, что я не знаю, куда именно мне спрятаться. — Интересно… интересно. — размышляла Искра. — Ну, если ты хочешь найти подходящее место, то поздравляю — ты нашёл подходящую дракониху для себя. Я помогу тебе. — Серьёзно?! Ты знаешь? — обрадовался Иккинг. — Знаю. — ответила самка Скрилла, полетев в сторону туч со сверкающими между них молниями. — Однако для начала мы сократим наш путь. — Что? Что ты делаешь? — начал нервничать шатен. — Держись крепче, Иккинг. И вот ещё — закрой глаза, если не хочешь ослепнуть. Сын Стоика Обширного помнил, что Скриллы являются одними из самых быстрых, если не самыми быстрыми драконами в мире. Их уникальной особенностью является так называемый «полёт на молниях», при помощи которого эти драконы преодолевают километры буквально за секунды, что не было заметно даже у Беззубика. Самому Иккингу пару раз даже приходилось наблюдать за этим и, что уж греха таить, его это впечатлило, как и других. Сейчас же он, согласно совету своей чешуйчатой подруги, крепко ухватился за её шипы и закрыл глаза, заметив на мгновение, как синие молнии покрывают тело и крылья драконессы. — Всё — можешь открывать. — произнесла Искра спустя примерно полминуты после приближения к тучам. Хэддок послушался и обернулся назад, заметив что те остались далеко позади. Впереди же открывался вид на местность, которую юноша не мог вспомнить. Возможно это было из-за ночи, а возможно из-за того, что это действительно незнакомое место. — Ух ты! — удивился парень, — Такое расстояние за столь короткое время. Поразительно! — Да, да. Есть такое. — усмехнулась самка Скрилла. — А пока можешь поспать. Нам ещё долго лететь прийдётся. — Хорошо, Искра. Спокойной ночи и спасибо тебе огромное. — произнёс Иккинг, проваливаясь в мир снов. — И тебе, драконоголосый. — улыбнулась драконесса, после чего продолжила полёт под луной.***
Утром
Стоик Обширный проснулся как только солнце показалось из-за горизонта. Он умылся, позавтракал и привёл себя в порядок, после чего направился на второй этаж, намереваясь разбудить сына. Сначала он постучал в дверь, но ответа не последовало. — Иккинг. — позвал шатена мужчина, постучав в дверь ещё раз. Однако никакого ответа не было и во второй раз, поэтому вождь вошёл в комнату, — Иккинг, что ты… — хотел было спросить бородатый, как не заметил в комнате и следа своего отпрыска: кровать не тронута, на ней лежит непонятный свёрток, а Беззубик лишь проснулся, принявшись тут же зевать и растягиваться. — Беззубик? А где же Иккинг? Дракон сначала непонимающим взглядом посмотрел на вождя викингов, однако обернувшись к кровати лучшего друга был поражён ещё больше. Мужчина подошёл к таинственному свёртку и открыл его. Внутри оказался хвостовой протез для Ночной фурии, при помощи которого та могла летать без помощи всадника. Это насторожило обоих ещё сильнее и они решили пойти в деревню и расспросить жителей, видели ли они его. Попутно Стоик прихватил с собой и протез для Беззубика. — О, доброе утро, старина. — поздоровался с вождём Плевака. — Доброе. Плевака, ты видел Иккинга сегодня? — Нет, а что такое? — Его постель не тронута. Его не было дома, а на кровати он оставил это. — Стоик показал кузнецу протез для Ночной фурии, что вызвало удивление у последнего. — Странно. Зачем ему протез для Беззубика? И как он так ушёл, что ни Беззубик, ни кто-либо другой не заметил? — Доброе утро. Кто-нибудь видел Искру? Её нет в стойле, возможно ещё с ночи. — спросил внезапно подошедший Рыбьеног. — Что? — удивились все. — Да, её нет. Возможно сбежала, а возможно кто-то выпустил, хотя наши говорят, что никто ночью не выпускал драконов. — продолжил блондин, — А что у вас? — Иккинг исчез. — ответил Стоик. — Исчез? — вдруг спросила проходившая мимо Астрид и мигом подбежала к остальным, — Как он мог исчезнуть? — Погодите-ка, кто исчез? — подбежал Сморкала Йоргенсон. — Мы и не знаем. Началось всё с того, как я проснулся, потом зашёл на второй этаж, а его нет в комнате. Даже Беззубик не видел его с ночи. Единственное, что Иккинг оставил — этот протез. — А ещё Искры нет. — добавил Ингерман. — А она то куда могла подеваться? — удивилась Астрид. — Какая разница? Нечего стоять и болтать. Надо найти их. — заявил вождь племени. Согласно его приказу викинги разделились на группы: одна стала обходить Олух, другая пошла на остров драконов, третья стала облетать другие близлежащие острова. Также были отправлены вороны с письмами к берсеркам, защитникам крыльев и на всякий случай к крылатым девам, дабы узнать видели те Иккинга или нет. К сожалению, поиски первой и второй группы не увенчались успехом и это вызвало непонимание у Стоика. Поэтому он решил разобраться в проблеме, расспросив соплеменников о событиях, произошедших ночью. — Шлак, Ведрон, вы сегодня ночью патрулировали деревню. Видели ли что-нибудь? Или кого-нибудь подозрительного? — Нет, вождь. Мы никого не видели. — ответил викинг-блондин, — Только других, кто патрулировал. — Почему же? Есть ещё кое-что — из амбара украли еду. — сказал Шлак. — Украли еду? Кто? — удивился Плевака. — Мы не знаем. — ответили оба. — Любопытно. — задумался Стоик Обширный, — Беззубик. — на призыв мужчины Ночная фурия подняла голову. — Возьми-ка след, дружок. Чёрный дракон принюхался и начал идти по запаху, а вождь викингов и другие последовали за ним. Сначала они дошли до открытого стойла, где раньше была Искра, а потом остановились на утёсе, где след оборвался. — Всё равно не ясно. Как понять, что происходило? — думал Сморкала. — Да. Где они? — добавил Плевака. — Подождите-ка. — перебила их Астрид. — След закончился здесь, но где именно он начался? Услышав это, Беззубик вернулся к амбару и уже оттуда шёл к месту, откуда появился запах. Всё это привело к комнате самого Иккинга. Теперь же стоял новый вопрос: «А причём здесь, собственно, сам Иккинг?». Астрид, Плевака, а также Сморкала с близнецами Торстонами вспомнили, что он как-то вчера ушёл с их вечернего собрания на долгое время, а потом первая заметила его в странном состоянии, после чего он сказал, что идёт спать. Стоило отметить и то, что шатен явно шёл со стороны хижины старейшины, отчего Стоик вместе с остальными решил пойти к Готти, дабы спросить её саму. Объяснив ситуацию старушке, друзья стали смотреть на узоры, которые та рисовала на песке. — Иккинга здесь не найдёте вы. Он ускакал… ой. — воскликнул кузнец от удара посохом по голове, — То есть убежал. — Но зачем он убежал? Какова причина его побега? — спросил отец юноши. Готти продолжила водить посохом по земле, а Плевака продолжал складывать из этого фразы: — У него страшный недуг. Он переворачивается… Ой! — вновь последовал удар по голове от старейшины, — Превращается… в дракона. — Плевака понял, что прочитал всё правильно и от этого ему стало страшно. Точно так же отреагировали и все, кто стоял поблизости, разве что кроме близнецов: — Круто! Задирака тоже хочет быть драконом! — гордо заявил блондин. — И я тоже, брат! — обрадовалась Забияка. — Это невозможно. — произнёс в шоке рыжебородый вождь, — Не может человек превратиться в дракона. Никак не может. Я не верю. — Видимо всё-таки может, друг мой. — Плевака всё ещё был в шокированном состоянии, — Я не думаю, что Готти стала бы выдумывать что-то. Помнишь старые легенды? — Это всего лишь легенды. Для меня нет колдовства и всего этого. — Но если он не превращается в дракона, то почему тогда решил сбежать? Причём даже не на Беззубике. — задал вопрос кузнец. — Я не знаю, Плевака. — покачал головой отец Иккинга, — Единственное, что я сейчас знаю, так это то, что мой сын в опасности на таком расстоянии от дома. Охотники на драконов не утихают. Возможно они захотят поймать его и именно поэтому надо найти его как можно скорее. — закончив фразу, мужчина удалился. — Что ж… — ухмыльнулся Сморкала, — Раз Иккинга сейчас нет, значит Астрид вновь свободна. Но как только он договорил, Хофферсон тут же схватила его за ухо, отчего тот завизжал. — Даже… не… думай. — сурово сказала драконья наездница с паузами между слов, после чего толкнула Йоргенсона-младшего на землю. — Пойдём, Громгильда. — обратилась она к своей любимице. Та присела на землю, позволив лучшей подруге забраться на свою спину, после чего взлетела.***
В этот же день
Несколько часов до рассвета. Одинокий корабль пересекает морскую гладь, покрытую туманной дымкой. По пути встречались небольшие скалы около островов. Команда была погружена в сон, кроме одного, который стоял на самом носу судна. Это был задумчивый юноша, примерно двадцати пяти лет, одетый в шерстяную шубу и утеплённые штаны с сапогами. Его жёлтые глаза всматривались в даль, а локоны чёрных волос, не замотанных в косичку, развивались на ветру. Подбородок его украшала синяя татуировка в виде четырёх вертикальных линий. От дум его отвлёк скрип досок позади, который медленно приближался. — Эрет. — обратился к юноше мужчина с седыми усами, — Ты бы поспал. Зачем встал в такую рань? — Я не устал, Освальд. — ответил тот тихим, но уверенным голосом. — С чего это тебя так волнует? — Мы уже третий день в плавании, но драконов нигде нет. Ты же знаешь, что нельзя возвращаться к Блудвисту с пустыми руками. — Это всё эти доброхоты, которые уводят драконов с их мест обитания, дабы те не достались нам. — с некоторой злобой в душе заявил Эрет. — Будь у меня армия, я бы их всех переловил и казнил. Из-за них многие мои планы оказались разрушены. Из-за них меня не воспринимает всерьёз большинство людей Блудвиста. Ты даже не представляешь, как я ненавижу их. — брюнет хоть и говорил довольно спокойно, было заметно, какую ненависть он испытывает в данный момент, а кроме слов он даже сжал кулак. — Я понимаю тебя, мой ученик. Драконьи всадники должны получить, что заслуживают. — сказал Освальд и положил руку на плечо юноше. — Но не позволяй ненависти брать верх над собой. Её можно использовать определённым образом, но не ставить впереди всех. Она сгубит тебя если ты дашь ей волю. — Я знаю. Мы уже говорили на эту тему, учитель. — хмуро ответил Эрет, прикрыв глаза и расслабив кулак. — Тем не менее, порой ты забываешь о моих наставлениях. Тебе ещё многому нужно научиться. Ты согласен с этим? — Да, Освальд. Мы продолжим наши тренировки. Только на берег высадимся. Можешь пока ещё поспать, старый друг. — ответил молодой охотник. — Так тому и быть. — сказал Освальд. Эрет решил оглядеться по сторонам, стараясь поймать взглядом хоть какого-нибудь дракона, однако в небе никого не было видно даже при том, что облаков и тумана почти не было. Мужчина в возрасте развернулся и вновь направился к каюте, как вдруг услышал юношу: — Погоди-ка, учитель. Кажется, я кого-то видел. — он достал подзорную трубу и направил её в небо. Увиденное там его крайне порадовало. — С ума сойти! Это же Скрилл. Вот это будет богатый улов. — злобно ухмыльнулся парень в шубе. — Надеюсь, что и парни с форта к нашему приезду успеют наловить этих тварей. Тогда-то люди Блудвиста наконец поймут, на что я способен. — Будить рулевого? — Естественно, друг мой. Настало время новой охоты. — гордо заявил Эрет. — И в этот раз если мне покажется хоть один драконий наездник, я буду к этому готов.