Дни без солнечного света

Мисаки не был намерен подчиняться приказному тону ровно до того момента, пока внезапно не зажегся свет и ему ничего не оставалось делать, как зажмуриться, поскольку яркое освещение после непроглядной темноты током пронеслось болью через его череп. Он услышал, как со скрипом открылась дверь и почувствовал на себе грубые руки. Не смотря на боль, которая не отпускала его с момента пробуждения, он попытался вывернуться из цепкой хватки. Бесполезно. Он понял, что с помощью этих манипуляций ему нацепили повязку на глаза. Мужская рука ухватилась за край изоленты на губах Мисаки и небрежно, резко ее отдернула. Ощутив резкую боль, он взвизгнул. Он тут же подумал, как хорошо, что у него не было растительности на лице. И мгновенно же изумился странности этой мысли, которая пришла ему во время такого тяжкого "испытания". Как только с его рта сдернули ленту, он начал жадно захватывать ртом воздухом, словно рыба, выброшенная на сушу. Он пытался заглотнуть столько воздуха, сколько позволяла ему конструкция его грудной клетки. "Что..." - пытался было сказать Мисаки, но внезапно почувствовал, как конец острого скальпеля был прижат к его челюсти. "Тише... Тише.." - приказал ему голос. "Ты будешь говорить только тогда, когда я разрешу. Это второе важное правило, ты меня понял?" Мисаки чувствовал, как сжались его яички и тягучая пелена страха начала оседать где-то в животе. Он тут же узнал этот голос, принадлежавший тому светловолосому иностранцу, вместе с которым он шел совсем недавно. Сегодня ли? Внезапно еще один удар пронзил его плоть. Он попытался сопротивляться, но обнаружил, что будто бы совсем утратил контроль над своими мышцами. Скальпель был убран от его горла и теперь им пытались разрезать веревки, которыми он был окутан. Его ужас усилился, когда он почувствовал, как лезвие нырнуло между его телом и одеждой. Еще никогда в жизни Мисаки не мог представить, что звук рвущейся ткани мог звучать настолько зловеще. Слезы лились градом, впитываясь в повязку на глазах, когда он ощущал, как каждая деталь его одеяния отрывалась от него. Мисаки обнаружил, что совсем потерял дар речи и даже если бы он осмелился запротестовать всему происходящему, он бы не смог. Охриплые звуки отчаяния начали оседать на уровне гортани, когда его ужас усиливался от осознания своей наготы. Его тело покраснело, когда Владимир заговорил, но теперь он сменил свой, как оказалось, еще теплый голос, на холодный, стальной и грубый тон. "Ты издаешь такие прекрасные звуки, даже когда ты выведен из строя, мой милый мальчик. Не могу дождаться, когда я заставлю тебя стонать, как только мы начнем серьезно играть." После этих слов Мисаки попытался полностью замолчать. Если не считать эти скомканные всхлипы, которые прорывались сквозь его содрогающееся тело, попытка была успешной. "Пытаешься быть смелым в такой момент?!" - Коровин звучал разочаровано: "Брось, это пустая трата времени! Тебе понадобиться много энергии, чтобы осуществить все, что я для НАС запланировал." Если бы он мог, он бы вздрогнул, когда большая рука начала блуждать по его потному телу. "Его рука так сильно отличается от Усаги-сана... Такая грубая, движения.. неуклюжие. Тогда как Усаги-сан делал все умело и гладко." Вдруг Мисаки практически задохнулся от мысли о том, какое безумство охватит Усаги-сана, как только поймет, что Мисаки пропал без вести. Протяжный низкий стон вырвался из его горла. Было ли это ответом на его стон или причиной служило что-то еще, но рука Коровина оставила тело молодого юноши, прекратив свои ненавистные ласки. Затем Владимир схватил и вытянул его руки перед собой, а после связал их плотным пластиковым галстуком. Сильные руки скользнули под его плечи и колени, и Мисаки почувствовал, что его подняли, а потом перенесли на низкую койку. Не смотря на то, что матрас, располагавшийся на койке, был жестким, он успокаивал ноющие конечности после того, как он долго лежал на холодном бетонном полу. Еще один удар пронзил его бедро. Теперь голос Коровина был менее резким. Но тем не менее, таким же злым. "Это поможет тебе немного расслабиться в твоем новом доме." Будучи полностью ослепленным из-за накинутой на его глаза повязки, Мисаки начал ориентироваться по своим ощущениям. Он почувствовал, что Коровин удаляется на него, и не смотря на то, что похититель был достаточно скрытным и сдержанным, Мисаки почувствовал, что он теперь стоял у двери. "Через 10 минут ты сможешь двигаться и можешь снять повязку, если захочешь. Хотя, я думаю это бесполезно, потому что комната будет в полной темноте. Миска с водой у койки, в двух шагах от нее туалет." - проинструктировал прохладный тон Коровина. Мисаки услышал, что дверь снова открылась и мужчина прошел через нее. Но прежде, чем ее закрыть, мужчина остановился. "Я вернусь позже, когда ты немного поправишься и будешь чувствовать себя лучше. Тогда мы сможем познакомиться поближе. А пока знай, Такахаши, что в этой комнате установлены камеры ночного видения, и я могу наблюдать за каждым твоим шагом. Просто, чтобы вы знали... И не забудьте, правило номер 2: не говори, пока я не разрешу. Правило номер 1: не пытайся сбежать." "Конечно, есть и другие правила, но у нас будет достаточно времени, чтобы выучить их всех." - рассмеялся Коровин. Дверь закрылась. Свет погас. Кромешная тьма снова окутала его. Не смотря на все это, Мисаки не был потерян в этой комнате. В его голове крутилось только одна мысль: Усаги-сан...