***
Неделя промелькнула в работе и повседневных заботах. Сара толком и не успела обдумать предложение Лиззи. В любом случае выбор был невелик: огорчать её отказом не хотелось, ссориться — тем более. Да и к тому же, она толком не могла объяснить причину, по которой не слишком-то жаждала знакомства с её родственниками. Верно, для Лиззи это будет звучать нелепо и странно. Находить контакт с чужими людьми всегда было очень сложно, и особенно тревожило, что её будут разглядывать как зверька в зоопарке. Сара нервничала, когда они сели в машину. До деревни оказалось чуть меньше двух часов пути, и чем занять это время не было ни малейшего представления. Как отвлечься от всех этих идиотских мыслей? Вероятно, никак — шаг в пропасть уже сделан. Было бы здорово натянуть наушники и включить погромче что-нибудь успокаивающее. Однако пришлось довольствоваться радио, ведь телефон она забыла зарядить. Лиззи, похоже, была настроена позитивно. На губах её мелькала лёгкая улыбка, и она покачивала головой в такт песне Nightwish, пойманной по радио. Разговаривали они мало, в основном об отвлечённых вещах. Лиззи спрашивала о том, как прошёл её вечер и справлялась о здоровье бабушки, интересовалась, что нового на работе. Сара отвечала охотно. Больше половины пути прошло, и они остановились на заправке. Лиззи легко сжала её ладонь и сказала, заглянув в глаза: «Не переживай, всё будет хорошо». Что ж, кто-то из них двоих должен быть оптимистом. Джулия предложила купить кофе, сама же отправилась в туалет, а Сара потопала к кассе. Образовалась небольшая очередь, и она скучающим взглядом бродила по сторонам. Конечно же, маркетинговый ход сработал, и в дополнение к кофе Сара прихватил орешки в сахаре. Чем дольше ожидание, тем больше времени докупить всякую ерунду, которую не планировал. В итоге на выходе у неё оказались полные руки всякой всячины: конфеты, чипсы, и упаковку с орешками пришлось распихать по карманам. Сара не очень-то смотрела по сторонам и в стеклянных дверях столкнулась с каким-то высоким стариком в длинном чёрном пальто. Удержать в руках три стаканчика с кофе было проблематично, но она успешно справилась. — Твою ж… Вы в курсе вообще, что сначала выпускают людей, а потом заходят?! Можно уже за ваши сто пятьдесят лет это запомнить, — раздражённо высказала она, подняв глаза на старика. Оппонент сурово нахмурил широкие брови и поджал и без того тонкие губы, в его светлых глазах сквозило крайнее возмущение. — А тебя не учили уважать старших? Как ты вообще смеешь в таком тоне разговаривать! Извинись немедленно, — повысил голос старик и сурово потряс пальцем в воздухе. — С какого чёрта?! Это вы на меня налетели! Если слепошарый, так купи…те себе очки! — воскликнула Сара, посторонившись, чтобы пропустить выходящую на улицу девушку. — Ах ты, грубиянка, — покачал головой старик, повысив тон. Крылья его орлиного носа трепетали от негодования, короткий «ёжик» волос серебрился сединой и сверкал растаявшим снегом. — Кто же тебя только воспитывал?.. Вот в моё время не пренебрегали телесными наказаниями, и дети знали своё место, вырастали послушными и вежливыми, — назидательно произнёс он. — Жаль, что теперь это не в ходу, и молодёжь ведёт себя безобразно. Ну, ничего, Господь всё видит, — удовлетворённо изрёк старик, шагнув в сторону. Сара уже решила было, что тот совсем сбрендил, или какой-нибудь сектант, однако, увидала, что из-под распахнутого пальто выглядывает белый воротничок, вставленный в чёрную рубашку. — Чёрт, — пробормотала она сквозь зубы. Угораздило же сцепиться со священником. Старик осуждающе покачал головой. — Сквернословие — это грех, язык демонов и бесов, — не преминул просветить он размеренным тоном. — А-а. Буду теперь знать, — растерянно ответила Сара и, отступив, развернулась к дверям. Видно, у этого старикана не все дома. Выйдя на улицу, вдохнула свежий морозный воздух. Не то чтобы, она считала себя неправой, но стало как-то противно и настроение в конец испортилось. Лиззи торчала у машины, сестры ещё не было. Лиззи сказала, что она застряла в очереди в туалет: какой-то туристический автобус остановился на заправке — народу привалило немерено. Отойдя подальше от заправки, Сара с кислой миной всучила подруге кофе. — Какой-то сумасшедший старик мне нахамил. Сам же со мной столкнулся, придурок, и ещё и требовал, чтобы я перед ним извинилась, — пожаловалась она. Лиззи сочувственно покивала. — Мы с ним поругались немного, а потом ещё и оказалось, что этот старик — священник. Ну, что за хрень! — нервно взмахнула рукой, Сара. — Проклянёт меня ещё теперь, — полушутя, полусерьёзно добавила она. — Да нет, ты не переживай, он же священник — он типа должен уметь прощать, — постаралась утешить Лиззи. — Мы не очень позитивно расстались, — поджав губы, сообщила Сара. Лиззи лишь пожала плечами. Издалека они увидели, что Джулия приближается к машине. По пути назад Лиззи замерла на месте, как вкопанная, и произнесла, дернув головой влево: — Ты про этого старика говорила? Сара обернулась и увидела своего недавнего знакомого, который заправлял белую хонду возле колонки. — Ну, да — это он. — Отстой, — протянула Лиззи и ускорила шаг. Джулия махнула им от машины, чтобы они поторапливались. Вскоре вновь отправились путь. На подъезде к деревне вдалеке мелькнула белая хонда с уже знакомым номером. Сара заметила это, глянув в зеркало заднего вида. Лиззи скорбно поджала губы и покачала головой, пересёкшись с ней взглядом. Сара приложила ладонь ко лбу и тяжело вздохнула. Догадка о том, почему же чёртов старикан тащится за ними, совершенно ей не понравилась. Может, всё-таки совпадение?8. Как Сара вляпалась в неприятную ситуацию
16 июня 2019 г. в 08:54
Зима пришла неожиданно. Утром Сара проснулась и увидала, что пейзаж за окном переменился. Ещё вчера в свете фонарей темнел обнажённый асфальт, теперь же дорогу припорошило снегом, а на крышах машин, припаркованных у обочины, выросли настоящие сугробы. На фоне молочно-серого неба чернели голые вязы, а на их кривые ветки оседали крупные «белые мухи». Мир слился в палитру серого и белого цветов.
Господин Лягушкин заинтересованно поглядывал с подоконника на разыгравшийся снегопад, и то и дело пытался поймать лапкой снежинку. Сара провела рукой по гладкой спинке лягушки и погладила его по голове, тот, квакнув, потёрся о протянутую ладонь.
Вечером, накормив лягушонка и попрощавшись с ним, Сара отправилась к метро. Тусклое зимнее солнце таяло за горизонтом, а серебристо-чёрные гриндера утопали в свежем снегу. Изо рта вырывался пар, а руки застыли от холода. Сара натянула тёплую чёрную шапку и отыскала в карманах перчатки. Среди складов было безлюдно — настоящая белая пустыня с маячащими по сторонам серыми коробками зданий, будто пейзаж из какой-то компьютерной игры.
Народу в вагоне оказалось полным-полно, что и неудивительно — все ехали из центра в свои спальные районы. Книжку, к сожалению, почитать так и не удалось — все места оказались заняты, и, изнывая от скуки, Сара разглядывала пассажиров.
Какой-то высокий мужик в длинном бежевом пальто всё-таки умудрялся листать газету, стоя в толпе и прислонившись спиной к блестящему поручню. Пожилая полная женщина вязала шарф из разноцветных толстых ниток, положив на колени пухлую кожаную сумку. Рядом с ней сидела женщина в плотном тёмно-коричневом пальто и двое её неугомонных детей лет пяти-семи. Мало того, что они перекрикивали друг друга, так ещё и ползали по сидениям, норовя пнуть стоящих пассажиров.
Сара отступила в сторону — не хотела, чтобы её задели, и оказалась рядом с каким-то кашляющим толстым дедом. Метро — это мерзко, особенно в час-пик, когда народу, словно сельдей в бочке. Впрочем, в автобусе сейчас не лучше — такая же давка, да ещё и ехать дольше.
Оказавшись, наконец, на улице, Сара вздохнула с облегчением. Сразу ускорила шаг и двинулась в сторону заснеженного пустого парка, подсвеченного тёплыми огнями вечерних фонарей. Вскоре она очутилась возле знакомого дома и, отбив с ботинок снег, вдавила кнопку звонка.
Джулия где-то задерживалась после работы, а они вдвоём с Лиззи смотрели «Плохого Санту» (снова) и потягивали газировку перед теликом, болтали о всякой ерунде и смеялись. В какой-то момент в её вечно мятущейся душе воцарился покой.
Когда фильм уже подошёл к концу, появилась Джулия. Улыбнулась приветливо и вскоре она к ним присоединилась, вот только пила лишь чай — чёрный с долькой лимона и без сахара. Они развернули настольную игру-викторину, чтобы скрасить вечер. Было весело и довольно интересно: раньше она как-то особо и не играла в настолки. Оказалось, что это увлекает.
Может, просмотр кино рассеяло внимание, может, ещё что, однако, она вовсе не расстроилась, что Джулия выиграла. Сара знала ответы на многие вопросы викторины, вот только сообразила не сразу. Что ж, она гордилась тем, что сестра Лиззи обладает незаурядным умом и смекалкой.
Лиззи, напротив, расстроилась и надула губы. Она совсем не умела проигрывать и бурчала весь вечер, что ей достались сложные вопросы.
— Развлечение для пенсионеров, — выдала, в конце концов, она, нахмурив тёмные брови.
Джулия улыбнулась и махнула рукой.
— Она дуется, потому что проиграла.
Сара лишь хихикнула в ответ, и Лиззи закатила глаза и раздражённо цокнула.
— На твоём месте я бы так не радовалась — ты ведь тоже проиграла.
Сара только фыркнула.
— Я ответила на четыре вопроса из шести! И какая, к черту разница, это всего лишь игра, — заявила она, смерив подругу насмешливым взглядом.
Лиззи не ответила: отозвала Сару на кухню и сообщила, что хотела поговорить о чём-то важном. Джулия, тем временем, уткнулась в свой телефон и завела активную переписку с кем-то.
Было жарко, и Сара приоткрыла окно, уселась на подоконник. Снежинки танцевали возле стекол уличных фонарей, будто льнущие к свету мотыльки — холодные, мёртвые мотыльки. Там за окном оказалось тихо и совершенно безветренно — погода как с праздничной открытки. В вечернем свете искрился пушистый снег, рассеивая тёмную ночь.
— У тебя есть какие-то планы на Рождество? — поинтересовалась Лиззи с лёгкой улыбкой и предложила чай.
Сара кивнула и, отвернулась к окну.
— Нет, лучше кофе, — уточнила в ответ на её предложение.
— Какой же? — она отвернулась к светлому кухонному шкафчику. — Будешь с молоком? — спросила, ища банку с кофе.
— Ага, — согласилась Сара. — У меня нет планов, я хочу встретить Рождество с тобой.
— Да, я тоже. Как раз и хотела об этом поговорить, — пояснила Лиззи, щёлкнув кнопкой серебристого чайника.
Сара затворила окно, однако так и осталась сидеть на подоконнике, прислонившись спиной к стеклу.
Лиззи почему-то так и не огласила свои планы: выставила на стол блюдо с ореховым печеньем и спросила, хочет ли она есть.
Сара шустро мотнула головой.
— Мы же ужинали до того, как пришла твоя сестра. Забыла?
Лиззи рассеянно кивнула и провела рукой по волосам, коснулась серебряной серёжки в виде листочка клевера и опустилась на табуретку.
— Ну и ладно.
Они помолчали. Лиззи с видимым любопытством изучала её лицо, и Сара изобразила дурацкую ухмылку, склонив голову вперед.
— Ты хочешь куда-то пойти? Или мы можем отметить здесь, — предложила Сара быстро, видя, что она никак не озвучивает свои мысли.
Лиззи лишь улыбнулась, приблизилась и взяла её за руки. Долго разглядывала их сомкнутые ладони, а после ласково провела рукой по её щеке.
Сара даже немного напряглась, заподозрив подвох в её действиях.
— Я предлагаю поехать к моим родственникам. Мы обычно отмечаем Рождество и Пасху у моего дедушки — это, можно сказать, традиция…
Сара качнула головой и оборвала, не дослушав.
— Я понимаю. Ну-у-у… если ты хочешь праздновать с родственниками, то я не обижусь. Поеду домой, вот и всё, — не хотела, чтобы Лиззи было неловко — в конце концов, должно же у неё быть время и без неё. Рождество — семейный праздник. Вот только она всё равно расстроилась и скривила губы. Пусть и старалась скрыть свою досаду, но Лиззи говорила, что её эмоции вечно написаны у неё на лице.
Лиззи, вероятно, это и сейчас заметила. Вздохнула и провела ладонью по её растрёпанным волосам.
— Ты не поняла, я приглашаю тебя поехать с нами. Хочу, чтобы ты познакомилась с моей роднёй.
— О. Вот как, — Сара рассеянно почесала голову и отвела взгляд. — Не уверена, что это хорошая идея. У меня как-то не сложились отношения с твоим отцом, да и вообще… — неопределённо развела руки в стороны и отстранилась.
— Ему никто не нравится. Он просто такой человек, — пояснила Лиззи, напротив, придвинувшись и положив ладони ей на плечи. — Это важно для меня. Я не хочу давить, но…
— Ты давишь, — констатировала Сара с лёгким смешком.
— До Рождества ещё целая неделя. Можешь подумать, — заявила она отстранившись.
— Спасибо, — Сара опустила голову, изучая кафель, рассерженно цокнула. — Напомни, кто из нас двоих лучше думает? — спросила она, тряхнув головой. Видно, Лиззи привыкла ставить свои условия, но она ведь тоже не девочка на побегушках. — Я… не люблю незнакомцев, — добавила после небольшой паузы.
— Не будь дурёхой! Я ведь и предлагаю с ними познакомиться, — уже несколько раздражённо воскликнула Лиззи.
— Типа ты хочешь «официально» объявить, что мы подруги? — грубовато вытолкнула она. Смущённо на самом деле, от того и так резко.
— Безусловно, — Лиззи наоборот ответила уверенно и совершенно спокойно. — Лучшие подруги.
— Понятно.
Вновь повисло молчание, и, кажется, теперь Лиззи ждала её реакции. Разве могла сказать она о том, что за ворох беспокойных мыслей роился в голове? Взволнованно вертела в руках мобильник, глядя в пол, и нервно кусала губы. Точно не стоит говорить о своих глупых опасениях. Сара ведь хотела казаться нормальной, старалась изо всех сил, и иногда это давалось с трудом.
— В чём дело? — спросила Лиззи, вынув телефон у неё из рук и отложив на подоконник.
Сара невольно вздрогнула, вынырнув из своих тревожных мыслей.
— Что тебя беспокоит? — уже куда мягче продолжила Лиззи, стиснув её ладони.
— Нет, ничего, всё в порядке, — быстро ответила Сара. — Мне надо подумать. Просто нужно время.
— Как скажешь, — кивнула Лиззи, бросив на неё растерянный взгляд. Может, она её напугала? Нет, Сара уж точно этого не хотела. — Всё хорошо? — уточнила она.
Сара выдавила улыбку и уверенно кивнула. Ничего не хорошо.
Часовая стрелка давно уже пересекла полночь, но впереди ожидали выходные, и торопиться было совершенно некуда. Джулия ушла спать, а они разложили диван в зале и устроились друг напротив друга. Они долго лежали, соединив ладони, слушали тишину, глядя на отсветы фар на потолке. Каждая думала о своём.