Я подниму слезно голову к небу И, еле слышно, Богу шепну: "Береги ее, где бы я ни был. Пусть не моя, но я ей дорожу".
На следующий день после поимки Хофферсон они всё-таки попадают под попутный ветер. Корабль исправно идёт по нужному курсу, теперь их прибытие лишь вопрос времени. Иккинг сидит вместе с Астрид в трюме, прижимаясь спиной к бочке с яблоками, уже почти пустой, и читает книгу, демонстративно держа её так, чтобы можно было прочесть заголовок. "Как убить дракона. Том 4". Гриммель приказал учить, потому Хэддок и учил... весьма старательно и тошно проглядывая как слова, так и схемы с рисунками. В этих семи книгах было всё, что вообще должен знать охотник о драконе, начиная от Жуткой Жути и заканчивая огромными***
—Мне следует сообщать сразу же о подобных происшествиях, — Гриммель хмур, холоден сильнее обычного. Под рёбрами становится сначала пусто, а после страшно. —Если я тебе не приказываю так что, теперь следует наплевательски относится к той работе, что тебе поручают? — охотник морщится, смотрит на мрачнеющую фигуру перед своим столом, потом протягивает колбу с ядом. —Видимо тебе не хватает более чётких инструкций? Мне следует описывать каждый твой шаг, чтобы не оставлять тебе каких-либо взаимодействий? Тебе расписать твой день так, чтобы ты не смог даже поплакать без разрешения? — эти вопросы звучат слишком рычаще и утробно, поэтому Иккинг непроизвольно обнимает себя за плечи, смотрит на командующего виновато и, Боги, он ненавидит все эти чувства, которые испытывает. Он не должен испытывать перед ним такой тотальный страх. —Мне всего этого хватает, не надо... Я просто подумал, что... могу доложить вам вечером, что делаю сейчас. Чтобы не отвлекать вас от работы, да и к тому же сразу вернуться к Хофферсон, — попытка оправдаться, столь жалкая. Он понимает это лишь тогда, когда опять ловит на себе злой взгляд, потому затыкается, кусает себя за губу. —А теперь ты, когда придумал красивую историю, говоришь мне чёртову правду. Почему не пришёл сразу? — он указывает на дверь пальцем, взмахом руки заставляет подойти. И Иккинг идёт, неохотно переставляет ноги, параллельно рассказывая, как не хочет возвращаться в эту каюту, а потому воспользовался невысказанным приказом. Встаёт напротив повернувшегося к нему Гриммеля, сжимает губы в плотную линию, смотрит сверху вниз, но не долго — охотник поднимается. Плечо сжимают слишком ощутимо и больно, потому парень позволяет себе тихо зашипеть. —Нужно бы тебе понять ещё с первой нашей встречи, — в шею упирается игла, Хэддок заранее понимает к чему это ведёт и кусает себя за губу, будто бы это поможет перебороть последующую боль, —Я ненавижу, когда мне лгут, — шепчет почти ласково, треплет по голове, вызывая у юноши теплые ощущения на местах прикосновения, после чего жестоко вкалывает дозу, заставляя мальчишку стоять не двигаясь, хотя тому и хотелось упасть на колени от сильной вспышки не фантомной боли.***
От Нового Олуха до Малой Родины оказалось три дня пути. Первым с корабля сошёл Гриммель, оставляя пару поручений почти каждой персоне, после чего отправился в дом. Иккингу досталась Астрид, которую нужно было свести к Ульфу, чтобы тот подобрал ей браслеты по её руке, а уже после отвести её в дом. Что ж, работа была не сложной, пусть и давящей морально. Тяжело находиться с объектом, приближаясь к которому ты испытываешь такое отвращение, что тебе хочется почти блевать. Чёртов приказ. Он не хотел испытывать к Астрид даже толику подобного. Она не заслужила... Ульф встречает их новой байкой про его похождения на драконов. Естественно тот высказывает некоторое недоверие к новой персоне, но посмотрев на отсутствующую удавку на шее Иккинга очень правильно предположил, что та всего лишь пленник. С оковами не оказалось проблем, на удивление нашлись точно по размеру, единственное, с чем возникла сложность — ключи. Но и их старый кузнец умудрился найти в короткие сроки. Уже за пол часа они управились, потому Хэддок подталкивал девушку к дому, на котором она уже углядела Смертохватов. —Что ж, ты даже с этими драконами "подружился"? Мне вроде бы казалось, что они пытались нас убить, — язвительно отзывается Хофферсон, вырывает своё плечо из руки Иккинга, с бойким "Я вижу дорогу" и опять устремляет взгляд на драконов. —Нет. Они всего лишь под действием яда и не вредят без приказа, — он вкладывал в эти слова намного больше смысла, чем уловила Астрид. Он вкладывал в него послание. Мол, эй, я тоже в этой же ловушке... —Надо же. Ей приготовлена комната на первом этаже, с тяжёлой дубовой дверью, с хорошим засовом. Такую будет трудно выбить даже массивному мужчине, не то, что девушке. Не смотря на то, что Хэддок знал, какова эта девушка в бою, он понимал, что с такой дверью ей будет не справится. Подстроить её побег будет намного сложнее, если вообще возможно. —Хорошего пребывания на Малой Родине, — кидает ей Хэддок и уходит, запирая дверь на засов. Комната небольшая, здесь достаточно тепло, есть небольшая кровать и стол. Девушка трёт затёкшие в новых цепях руки, которые ей сняли пока она находится в доме, после чего оглядывает комнату, подбегает к окну, чтобы попытаться понять, сможет ли она вылезти. Увы, но она оказалась не столь миниатюрной для этого окна. Астрид садится на кровать, подбирает к себе ноги, медленно жмурясь от боли в боку и груди. Хорошо её потрепал Иккинг, конечно... Ради чего она решила влезть? Ради того, чтобы окончательно убедиться во что превратилось то, что она любила?..***
—Это я... Она в комнате, дверь закрыта, — сообщает Хэддок, заходя в кабинет охотника и проходя к столу, где его уже ждал ошейник. Кожа холодная, вызывает мурашки на теле, которые тут же пробежались по спине. Гриммель неопределённо проводит плечом, смотрит на парня, который будто бы хочет вылить на него святой монолог, а потому закатывает глаза, старательно не смотря на подчинённого. —Трин предупредил о новой гостье? —Да. Она уже готовит ужин на пятерых? —Кто пятый? — Гриммелю всё-таки приходится поднять взгляд на Иккинга, вопросительно изогнуть бровь и хлопнуть глазами. Он вроде бы ожидал лишь четыре персоны в своём доме. —А... Хенрик сказал, что зайдёт после ужина. Он говорил это при вас, мне казалось вы помните. Трин сказала, что приготовит и на него. На всякий случай, — поясняет он аккуратно, снимает с рук перчатки, суёт их в карман и слегка трёт холодные пальцы, которые покалывает от охватившего их тепла в доме. Потом смотрит на бумаги на столе, слыша вздох со стороны мужчины, который и правда забыл о желании одного из его командиров прийти к нему. Совсем вылетело из головы. Гриммель откладывает в сторону бумаги, трёт глаза, смотрит куда-то в потолок и думает около минут трёх, прежде, чем обратить внимание на парня. —Твой арбалет в комнате? —Да... — тот настораживается, не понимая зачем им сейчас вспоминать об оружии. Драконов явно не намечается хотя бы толика в ближайшее время. Тогда зачем?... Не удумал ли охотник и правда убить блондинку? Даже от мысли об этом ему свело желудок. —Принеси его. Займёшься разборкой, смажешь что надо, вычистишь. Не могу, когда ты находишься без занятия, а ещё пол дня впереди, — на него машут рукой, отчего Хэддок позволяет себе незаметно и спокойно выдохнуть, сходить за оружием, заодно оставляя верхнюю одежду в комнате, после чего возвращается, устраиваясь около камина и начиная заниматься арбалетом. На деле это успокаивало не только Гриммеля. В работе с такими устройствами было нечто, что заставляло его думать гармонично даже в таких ситуациях, когда о гармонии и речи не шло. Взять хотя бы то, что рядом сидит человек, который полностью его контролирует. Они сидят в комнате очень долго. Парень доводит арбалет до идеального состояния, тот можно было хоть сейчасть класть в витрину, а потому сейчас читает всё тот же четвёртый томик. Книга близится к своему завершению, но сам Иккинг думает, что ему вполне на сегодня хватит кошмаров и из этой части. Гриммель же весь день разбирает бумаги, какие-то откладывая в коробку из тонких досок, слишком светлых, чтобы понять что это за дерево, видимо не местное, какие-то выбрасывал в камин. В такие моменты Хэддок отвлекался и спокойно смотрел как язычки пламени поглощают какие-то важные сведения о походах или торговле. Потом мужчина занимается книгами. Рядом с камином падает пятый том "Как убить дракона", потом шестой и седьмой. Какая-то маленькая книжонка, размером десять на пятнадцать, названия которой он не успел прочитать, пропадает в огне. —Выглядит так, будто вы собираетесь переезжать, — Иккинг вскидывает бровь, смотрит на почерневшие страницы, которые осыпаются пеплом в костре. —Мы через пару дней уедем отсюда. Скорее всего на всю зиму, может быть ещё и весну прихватим, как получится, — делится информацией, будто бы она была совсем не важной, откидывает ещё одну книгу в костёр, после чего сводит брови к переносице. —Зачем вы выкидываете книги? —Мне они больше не нужны, некоторые из них просто надо уничтожить. Кстати. После того, как дочитаешь все книги буду спрашивать. Будешь перечитывать их все, пока не запомнишь всё, что там есть, — тихий вздох со стороны Иккинга и он опять устремляется в чтение, но не на долго. Опять отвлекается, сжимает челюсть пару раз, прежде, чем опять заговорить. —Позвольте ей уйти... —Ты о чём? —Об Астрид, — решается поднять взгляд на мужчину. Тот слишком занят книгами, чтобы отреагировать сразу, но когда кладёт в ящик ещё две штуки, упирается руками в столешницу и переводит на него взгляд, задумывается сильнее. —С чего бы? —А что вам ещё с ней делать? Я не помню, чтобы вы были охотником и на людские души тоже... Если не считать того, что нас вы пытались убить в той ловушке. —Я даже не знаю... Может быть я и не особо жесток на этот счёт, но ребятам, возможно, требуется разгрузка, если ты понимаешь о чём я. —Это омерзительно... —Успокойся. Будто оно мне интересно, — охотник хмыкнул, без интереса проводит взглядом от макушки парня до книги в его руках, напряжённых, слегка тёмных, в мозолях. —Отпустим на все четыре стороны, не волнуйся. Очень красиво подстроим её побег, чтобы она не думала, что мы её так просто с подвохом отпустили. Будем надеяться, что она не попытается вернуться за тобой второй раз, — берёт ещё одну книгу, сжимает губы в плотную линию и вздыхает, кладёт рядом с ящиком, проводя по ней пальцами. —Не вернётся... Благодаря всем тем словам и действиям... — качает головой, упирается лбом в корешок книжки, глубоко вздыхает горячий рядом с камином воздух. Она правда его ненавидит теперь? Ох, если только вспомнить те слова Плеваки, тот же месяц назад... о женитьбе, обо всех тех моментах. А теперь? Что ему остаётся? С болью смотреть на дверной засов на первом этаже, да слышать оскорбления в свой адрес. —Значит не будем на этом зацикливаться. Завтра поговорим насчёт деталей, подготовимся и отпустим, как ты этого и хочешь. Остаток вечера они проводят в своих делах. Ужинают. Хенрик выступает с докладом, потом у них с охотником завязывается беседа, так что Иккинга просят уйти. Он дочитывает книгу уже в комнате, захлопывает её и, прикрыв глаза, откладывает на стол. Знать всё, что там написано крайне тошно. На него накатывают воспоминания последних дней, заставляя опять вернуться не только слезам, но и ночным кошмарам.***
Спустя три дня они устраивают ей побег. В лучших традициях пара викингов разрешают себя избить почти до потери сознания, а сам Хэддок скинуть себя в ледяную воду с разбитым носом. Смертохвату пришлось вылавливать его из воды. В целом всё прошло по задуманному расписанию. Забывчивая Трин с приоткрытой дверью, охранник около комнаты, охранник снаружи. Иккинг на небольшом кораблике переносит некоторые вещи на берег, но услужливо оставляет карту и кое-какую провизию. В целом сносно. Самое запоминающееся в этот день, помимо кулака Хофферсон, которая поставила жирную точку в их отношениях этим ударом, так это довольно заботливо стирающий с его лица кровь охотник. Кто б мог подумать, что он доберётся до Хэддока раньше Трин и уже успеет обработать ему лицо. Благо нос она ему всё же не сломала. Дальнейшие сборы на Большую Родину, новые ночные кошмары. Но на сердце у Иккинга становится совсем чуточку легче. И он не знает, виной тому негласный приказ или же факт того, что та, которой он сильно дорожит, находится на безопасном от него расстоянии. Стоит позаботиться теперь лишь о двух вещах. Всех драконах, которые сейчас на пути к генералам, и о Ночной Фурии. И, Боги свидетели, Иккинг клянётся, что сделает всё, чтобы Гриммель не нашёл последнего. Эпиграф: Babek Mamedrzaev — Береги ее, Боже